HP Luminary |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » HP Luminary » Flashback/flashforward » предана, мне и мною предана.
Пока все ждут прихода истины,
Святая ложь звучит все искренней.
Действующие лица: Anathema Scott & Elizabeth Burke
Место действия: бар, затем квартира Анафемы
Время действия: 28 июня 2026
Описание: быть может, иногда ложь милосерднее, но разве это оправдание?
Предупреждения: стекло и несанкционированные обливейты,
снова
В баре играла популярная песня группы «Кишки и корешки», в воздухе тут и там порхали невесомые облачка дыма, а голоса подвыпивших посетителей звучали на два тона выше необходимого. Анафема брезгливо протиснулась между двух объемных волшебников в направлении бара. Анафема не любила тембр голоса новой солистки, поэтому вдобавок к брезгливости испытала едва заметный приступ раздражения.
Это был её первый выходной за последние десять дней и то только потому, что её буквально выдворили с работы аргументируя тем что ей нужен отдых и уделить время своим делам. Анафема предполагала, что у хозяев просто намечается очередная сделка и им не нужны лишние глаза и уши. День начался стандартно – с яичницы с помидорами и небольшой перепалки с сестрой. В итоге та ушла какой-то подруг или парню – откровенно говоря Анафема даже не удосужилась спросить имя и уточнить местонахождение приятеля сестры. После обеда она отправила Лиз очередное письмо, даже не надеявшись на ответ. После недавних событий её новоиспеченная подруга ушла в глубокое подполье и скорее всего проводила все дни и ночи напролет у кровати Калеба. Он, сильно пострадал доблестно приняв на себя рикошет магического заряда артефакта и Анафема даже не была уверенна очнулся он в итоге или так и остался безвольным овощем. Ей очень хотелось верить в последнее.
Она заказала несколько бутылок пива и на всякий случай бутылку огневиски с собой. Вечер намечался долгий и безрадостный – можно было бы попробовать подцепить кого-то в баре, но на это не было ни сил, ни игривого настроения. Многострадальный артефакт отправили на анализ в Министерство, а это значит она впустую потратила столько времени и сил, при этом поставив себя под нешуточный удар. Расслабляться было рано – она не верила, что события подобных масштабов так легко сойдут ей с рук, но собиралась сделать все, чтобы последствия взрывной волны были наименее болезненными.
Она забрала бутылки и уже собиралась пробираться к выходу – к двум тучным мужчинам присоединилась не менее тучная женщина и они втроем заняли большую часть пространства прямо у выхода из бара. Анафема возвела очи горе, чертыхнулась и оглянулась в поисках другого выхода. На периферии мелькнула знакомое смазливое личико, и Анафема моргнула пару раз размышляя о том не привиделось ли ей. Она еще раз просканировала пространство бара, теперь внимательней и с удивлением заметила знакомую фигуру. Все-таки, что не скажи, а она явно была любительницей фортуны.
Лиз сидела за круглым столом в углу, подперев голову правой рукой и уставившись в одну точку. Странный выбор места для наследницы древнего аристократического рода, но кто она такая чтобы судить?
Лавируя между людьми и столиками, Анафема направилась прямо к девушке, заботливо прижимая к себе пакет с постукивающими бутылками.
— Познакомимся, детка? – более низким голосом чем обычно проговорила Анафема, пародируя среднестатистического подвыпившего обитателя подобных заведений. Лиз медленно обернулась и подняла на неё больные глаза. Спрашивать «что случилось» не было необходимости.
Анафема придвинулась поближе, полностью заслоняя Лиз вид на остальную часть заведения и, недолго думая, предложила:
— Пошли со мной? Я тут недалеко живу. Тут тебе делать нечего. Смотри, у меня и пиво есть, - она, порывшись, вытащила одну из бутылок и с уверенностью посмотрела на Лиз.
Отредактировано Anathema Scott (2021-01-30 23:31:46)
вот и всё: в кабак, где входная дверь восемь лет не белена,
где татуированная братва заливает бельма,
входит девочка,
боль моя,
небыль,
дальняя
колыбельная -
входит с мёртвым лицом, и бармен охает "оттыглянь" -
извлекает шот,
ставит перед ней,
наливает всклянь
вот как всё кончается - горечь ходит как привиденьице
по твоей квартире, и все никуда не денется.
Последние десять дней слились в единое серое пятно состоящее из уже заученных, почти механических действий, единственное время, когда она, действительно, оживала - часы приема в Мунго, которые она проводила в палате Калеба. Разговаривала с ним, читала вслух книги, писала письма. Всегда ему. О том, как проходит день, о чем она думает, что происходит в мире. Складывала их аккуратной стопкой на подоконник, верила, что однажды он проснется и все их прочтет.
Стопка писем гораздо больше этой громоздилась и на столе в ее номере в гостинице. После выписки она так и не смогла вернуться ни в один из домов, где они когда-то жили вместе. В одном из писем Ви писала, что отец послал своих людей наводить порядок и делать ремонт в обоих особняках, но Лиз, честно говоря, было плевать, она совершенно точно знала, что ни за что не вернется туда одна. Может быть в письме были еще какие-то подробности на этот счет, но Лиз письма не читала, даже эти строчки от Ви просто случайно попались ей на глаза.
Она не читала письма и конечно же, не отвечала на них. Кроме одного, которое ей прислал глава клиники в Стокгольме, в которой она проходила практику несколько лет назад. В своем письме она просила его найти для нее новый ловец снов. Тот, что она дарила Калебу на их первое совместное Рождество и что с тех пор всегда висел у изголовья их кровати, сгорел вместе с домом Каролин. Лиз не знала снятся ли людям сны, пока они находятся в магической коме, и может ли вообще парасомния мучить их в это время, но совершенно точно знала одно, она не хотела, чтобы ему снились кошмары.
А вот ей кошмары снились, но она не питала надежды, что ее спасет хоть какой-то ловец снов. Это началось сразу после выписки из Мунго, в котором она провела несколько дней. Почему плохие сны не снились ей там? Сложно сказать, может потому, что ей постоянно давали принимать различные зелья, может потому, что там она была ближе к Калебу, а может потому, что нахождение в клинике для нее и само по себе было кошмаром. Эти постоянные посетители, которых она не хотела видеть и с которыми не хотела говорить, вечные расспросы, жалостливые взгляды. Она молчала почти все дни, пока находилась там. Не проронила ни слова ни с родителями, ни с аврорами, ни с целителями. Это шок - говорили колдомедики, разводя руками. И лишь Ванда поняла, в чем на самом деле было не так, когда пришла поговорить с ней за пару часов до выписки. Лиз все так же молчала, и тогда она тихо сказала «я знаю, что ты можешь говорить, слышала как ты вчера кричала на этого мальчика».
Ах да, вчера к ней приходил Мерри.
С Вандой разговор состоялся, но совсем не такой, какой они обе планировали. Начальница разрешила ей вернуться на работу через две недели, однако, отказала в возможности стать лечащим колдомедиком Калеба. Мол конфликт интересов, и есть правила, а еще, она не думает, что Лиз это не пойдет на пользу. Эли не просто говорила с ней, Эли сильно повышала голос. И в какой-то момент задумалась, может Ванда все же была не права, и она уже не могла просто говорить. Только молчать или кричать.
За неделю, которая прошла с момента выписки она практически не видела никого из знакомых, не считая сотрудников Мунго, не отвечала на письма, а если случайно с кем-то сталкивалась, то почти всегда сразу уходила, чтобы никто и не думал завести с ней разговор.
Через пару дней Лиз стала то и дело замечать одного и того же человека, следующего за ней по пятам, сначала подумала, что журналист. Поговаривали, что случившееся освещается в прессе, хоть газет она, конечно же, не читала тоже. Но совсем скоро память услужливо подкинула ей мысль о том, где она его видела. Это был человек отца. Вот уж «сюрприз», правда? Лиз сделала вид, что не замечает его, пусть таскается за ней, если ему так интересно. Если быть честной, то она думала, что у отца есть какой-нибудь сто один артефакт для слежки, которые он мог бы использовать вместо обычного человека. Но думать об артефактах совсем не хотелось, хотя она, как одержимая, читала материалы и книги по ним каждый день, в надежде найти ответы на мучающие ее вопросы. Да и в любом случае отец, наверняка, бы сказал, что это ради ее безопасности. Немного поздно, не находите?
Она не очень помнила как оказалась в этом баре, она никогда не была завсегдатаем таких мест, но сейчас шум подобных заведений помогал ей заглушить собственные беспокойные мысли, а алкоголь - унять нервный тремор внутри. Она пила какие-то плохо знакомые коктейли, пока не стала чувствовать, что несмотря на духоту помещения, румянец на щеках и довольно теплую июньскую ночь, у нее начинают замерзать руки. Ванда всегда говорила, что это признак проблем с кровообращением, но сейчас для Лиз это был лишь признак того, что надо заказать глинтвейн и согреть о него ладони, сидя в дальнем конце зала. На запястье все еще висел браслет с аметистами, подаренный Калебом, камни сверкали словно гирлянда, разными цветами отражая настроение членов ее семьи, и лишь один из них обладал потухшим почти матово черным цветом, внутри которого едва теплился белый огонек. Эли нервно сглотнула, и попыталась оторвать взгляд от браслета, а когда у нее получилось, то тут же наткнулось на знакомое лицо в толпе. Лицо, которые она не видела с тех самых пор. Лиз машинально, уже по привычке, дернулась было, чтобы уйти, но Анафема то ли случайно, то ли намеренно встала так, чтобы перегородить ей путь. Этого замешательства хватило, чтобы Лиз вслушалась в ее слова и вдруг подумала "а почему нет?". В конце-концов, это может быть даже полезно. Ведь, чтобы Анафема не говорила, что ничего не смыслит в артефактах, именно она первой поняла, что происходит с Лиз. Может она знает что-то еще, может вместе они смогут прийти к какому-то выводу, может это сможет помочь Калебу?
- Пошли, - наконец кивнула Лиз и поднялась со стула. От резкой смены положения тела голова немного закружилась, но Бёрк успела вовремя схватить Анафему за руку, которая и поддерживала ее вплоть до самой квартиры волшебницы.
Отредактировано Elizabeth Burke (2020-12-17 00:27:00)
До квартиры они дошли молча. Аптека, пустующее помещение, забитое досками, поворот, узкий переулок и вот её глаза уже заново привыкают к темноте подъезда – перебои с освещением случаются последнее время с завидной регулярностью, и Анафема шепчет «Люмос» прежде, чем Лиз успевает задать вопрос.
— Проходи и чувствуй себя как дома, - доброжелательно говорит Анафема, снимая ботинки. Помедлив секунду, она все же решает предоставить Лиз ощущение свободы выбора, и первая идет в стороны кухни. Анафеме более чем интересно, что произошло после того, как авроры из Министерства собрали их показания и вежливо попросили удалиться с места происшествия, но она понимает, что даже самое невинное давление может оказать обратный эффект и привести к возникновению нежелательного напряжения.
Это последнее чего хочет Анафема.
Она ставит покупки на кухонный стол и кладет несколько бутылок пива в холодильник. Лиз приходит как раз в тот момент, когда она ставит в холодильник последнюю и неловко топчется на проходе.
— Как ты себя чувствуешь? – вполне искренне интересуется Анафема. Ей действительно интересно какой эффект оказывает на Лиз избавление от артефакта и насколько быстро она восстанавливается. Гребень Валуа малоизучен из-за специфики его использования и наблюдать воочию эффект от его воздействия было бесценным опытом.
— Ты не отвечала на мои письма, - сказала Анафема, не в укор, просто констатируя факт. Окончанием предложения должны было быть «я волновалась», но слова застряли в горле и растаяли на языке оставив после себя неприятный привкус жженой бумаги.
Секундная заминка мягко перетекла в тягостную тишину, разлилась по кухне, возвела стену недопонимания позади Лиз и через секунду уже заполнила комнату до краев.
Анафема неловко кашлянула и отвела взгляд.
— То есть ты и не должна была. Я все понимаю. Просто хотела узнать, как твои дела после, - она замялась на мгновение, но этого хватило, чтобы у Лиз появился неприятный блеск в глазах.
— После всего, - тихо закончила Анафема и отвернулась к умывальнику в неловкой попытке придать поиску стаканов ощущение естественности и дать возможность Лиз стереть еще не успевшие пролиться слезы.
Она надеялась, что у «подруги» хватит сдержанности не превращать из внезапную встречу в показательные рыдания у неё на плече, потому что даже у её актерского таланта были границы и они всегда счесывались о слезы других людей.
Она постаралась представить, что чувствовала сейчас Лиз. Для этого необходимо было понять, что чувствовала бы она окажись она в подобной ситуации. Что было маловероятно, если практически невозможно, но…попробуем.
Кто-то (она хмыкнула про себя) проникает в её жизнь, возможно в её дом и подкидывает опасный артефакт, который практически сводит её с ума. Страх? Мимолетная реакция. Опустошенность? Нет, не так. Незащищенность.
Которая усугубляется тем, что единственный человек, которому она всецело предана жертвует ради неё собой. Что бы она почувствовала в таком случае? Отчаяние. Только на поверхности. Жажду мести? А они похожи гораздо больше, чем она думала.
Наконец пазл складывается и Анафема понимает одну простую истину. Лиз будет искать. Человека, который заставил её это почувствовать. Который навредил её семье. Лиз будет искать её.
Донышко стакана громко ударяется о кухонную стойку. Анафема не вздрагивает только потому, что слишком увлечена своим открытием.
Она то, предполагала, что ей стоит держаться к Лиз поближе чтобы знать какие шаги будет предпринимать её отец. Источник, конечно, более чем ненадежный, но лучшего у неё не было. Но никогда не рассматривала Лиз как полноценную угрозу.
По телу пробежали мурашки – не от страха, а от предвкушения гонки. Лиз становилась все более интересным объектом для изучения.
Когда она обернулась Лиз уже успела расположится на одном из кухонных стульев. Поймав её выжидающий взгляд Анафема спросила.
— Пиво или виски? – и помахала бутылкой, зажатой в ладони как бы намекая на то, что сегодня нам нужно что-то покрепче. Как будто они на вечеринке. Как-будто есть повод отмечать.
Отредактировано Anathema Scott (2021-08-07 12:05:56)
Оказавшись в квартире волшебницы, Лиз впервые задумалась о том, что была в гостях у Анафемы впервые. Не то, чтобы это было таким уж вопиющим фактом, учитывая, что они и знакомы - то были меньше года, просто.. просто эта мысль никогда не приходила ей в голову раньше, а теперь вот она, вошла без стука, и не просто замерла где-то на задворках сознания, а проникла в самый его центр, одним лишь своим появлением запустив цепь размышлений, толкнув остальные мысли словно домино. Что она вообще знала об Анафеме? Она называла ее подругой, но по факту не знала о ней практически ничего. Ничего кроме того, что она сама давала узнать о себе, и можете быть уверены, эти сведения были далеко не исчерпывающими. До этого момента она знала, где живет девушка? А работает? Анафема говорила, что администратором в лавке, но никогда не уточняла никаких подробностей.
И дело ведь было не только в Анафеме, из всех тех людей, что присутствовали в ее доме в тот день, по-настоящему она знала лишь Калеба. Мерри, был ее другом в школе, а потом пропал на три года, которые навсегда изменили улыбчивого мальчишку, превратив его в серьёзного и настороженного молодого человека. Тоби, она видела второй раз в жизни и то, по чистой случайности, так ей всегда казалось. Вот только спустя пару дней она вспомнила, что Калеб, войдя в комнату, где творилось все это безобразие, узнал его. Да и сам Тоби что-то говорил на счет ее мужа. А она ведь понятия не имела, что они знакомы. И нет, напрямую это не убеждало ее в том, что кто-то из присутствующих мог быть как-то связан со случившимся, однако, впервые за эту неделю, что она гадала кто, зачем и почему мог так поступить с ней, в ее голову пришла мысль о том, что может она и не знала окружающих ее людей так хорошо, как думала. И если это было правдой, то скорее всего именно ее беспечность стала одной из причин всего. И если она считала, что уже не может чувствовать себя боде виноватой, чем прежде, то кажется, она ошибалась. Может Калеб был прав, когда с такой неохотой пускал в их жизни других людей. Может им вообще не стоило никого и никогда подпускать к себе. Зачем еще какие-то люди, если весь ее мир был сосредоточен лишь в одном из них. Мир, который теперь замер, застыл, забрав с собой все, что у нее было.
Занятая этими размышлениями, Лиз вошла в кухню слегка позже Анафемы, на ходу оглядываясь по сторонам. Нет, это не из вежливости она делала вид, что ее интересует интерьер квартиры, ее правда интересовали любые детали, которые могли хоть что-то рассказать об Анафеме, как о человеке. После мысленных откровений на счёт окружающих ее людей, внимание само по себе стало более цепким, а взгляд —настороженным.
— Не принимай на свой счёт, я никому не отвечала на письма, да и если честно не читала их тоже.
Она намеренно проигнорировала вопрос о своем самочувствии, ответив сразу на фразу Анафемы о письмах. Говорить о своих чувствах она была готова еще меньше, чем перебирать стопку писем, что высилась на столе ее номера в отеле.
– Меня сейчас не особо тянет общаться, так что.. – Эли пожимает плечами, так и не завершая фразу. Здесь все и так понятно, и лишние слова лишь зря сотрясали бы воздух. Анафема была там, и знала, что случилось. Так что вряд ли теперь питала хоть какие-то иллюзии на счет состояния Лиз. Впрочем, после всех предыдущих размышлений это было уже не совсем правдой. Сейчас ей хотелось общаться с Анафемой, хотелось узнать некоторые подробности того дня, которые до сих пор мучали ее, а теперь и вовсе предстали в слегка ином свете.
– Виски, – отвечает бывшая райвенкловка, уже не удивляясь самой себе. Она редко пила и тем более редко пила крепкие напитки, но сейчас это уже не имеет значения. Она лишь надеется, что виски поможет им обеим настроиться на волну откровений. Хватит с нее секретов.
– Знаешь, меня до сих пор мучают некоторые вопросы, – поделилась Эли, крутя в ладонях массивный стакан с янтарной жидкостью, который только что дала ей хозяйка квартиры.
– Например, тот парень, Тоби. Мы виделись всего второй раз в жизни. Я однажды помогла ему, случайно наткнувшись на него в Косом переулке. В этот раз мы столкнулись там же, случайно. Он узнал меня, и предложил ответную помощь. Казалось бы ничего необычного. Просто случайные встречи. Но я только недавно поняла, что Калеб знал, кто он такой. Откуда он его знал?
Она не хотела сразу набрасываться на девушку, боясь спугнуть ее слишком уж детальными расспросами, поэтому начала издалека, будто ее интересовала вовсе и не Анафема, и некоторые очевидные несостыковки, а просто какие-то отдельные детали случившегося. Вряд ли Анафема знала хоть что-то о знакомстве Тоби и Калеба, но Лиз неспроста спросила именно о нем. Ей нужен был не столько ответ, сколько реакция девушки. Знала ли она сама Тоби или нет, захочет ли акцентировать внимание именно на нем, заявив, что это подозрительно и все такое. Реакция может быть любой, и это тоже будет полезной для Лиз информацией. Плюс она надеялась разговорить и настроить собеседницу на доверительный лад до того, как задаст чуть более личные и интересующие ее вопросы.
Обычно так поступают с детьми – задают общие вопросы, не ожидая четкого ответа. Просто чтобы создать видимость близости, отвлечь внимание от того, что действительно важно. Как прошел твой день? Что делали на уроках? Что вы ели на обед? Ребенок расслабляется, не ожидая подвоха (нормально, все как обычно, грибной суп, мам, ничего нового, честно), чувствует себя знающим, тем-кто-контролирует-ситуацию, а потом следует: ты курил сегодня за школой? Как обухом по голове. Тебя видела соседка, - продолжает мать, - и она беспокоится о твоем здоровье. Ты не помнишь имени соседки, но одно знаешь точно – она редкостная сука.
Откуда он его знал?
Это был легкий вопрос. Начальный этап. Вопрос из категории – как прошел твой день. Вопрос, на который не бывает неправильного ответа.
Анафема делает глоток, виски приятно покалывает горло и согревает пищевод.
– Даже не предполагала, что они были знакомы. Ну, то есть вполне могли быть, магический Лондон не безразмерный, просто, - еще глоток, - где Калеб, а где этот Тоби. Разные миры.
Не такие разные как мы, но все же.
– Как вы вообще встретились? – в свою очередь спросила Анафема. Она сомневалась, что у Тоби был какой-то хитроумный план насчет наследницы рода Бёрк. Она даже сомневалась, что тот растерянный пацан способен правильно произнести слово «хитроумный». Мелкие кражи – возможно, что-то стоящее? Сомневаюсь.
– В любом случае он не выглядел, - Анафема скривилась, - слишком вовлеченным в процесс.
Это мягко сказано. Вырубился почти сразу. Даже если он замышлял что-то грандиозное – ему не удалось. Тем не менее если Эли начала распутывать клубок событий и сомневаться в каждом присутствующем - Тоби являлся наиболее очевидным выбором. Но насколько надежным?
При всей присущей ей наивности Эли никогда не была глупой и настолько открыто, даже откровенно подставлять Тоби значило для Анафемы только одно – подвести под подозрение себя. Она не хотела быть Эли плохим советчиком, она хотела быть ей почти другом.
– Ты все помнишь достаточно хорошо? – участливо спросила Анафема, садясь на кухонный стул. – Просто,- она поджала губы, - ты была в таком состоянии. Мы все переживали, знаешь ли.
Все, кто были в сознании.
– Если что я помогу заполнить любые прорехи, - улыбнулась Анафема. – Любые неточности.
Все, что знала Эли – должна была знать она. Все, что Эли не знала – должно остаться в тайне.
– Я знаю, что последнее время тебе было…очень тяжело. Но, я хочу, чтобы ты понимала – я всегда на твоей стороне. То, что повлияло на тебя до того как, как, - она запнулась и снова сделала глоток, пытаясь совладать с эмоциями, - чтобы это ни было – должно быть уничтожено. Артефакт все еще в Министерстве? Надеюсь, он там под контролем, - она сочувственно вздохнула, – И, конечно, то, что случилось с Калебом, - она выдержала непродолжительную паузу, - мои соболезнования.
Повисла неловкая тишина. Она перегнула палку? Не стоило упоминать Калеба?
Анафема покрепче обхватила руками стакан и окинула Эли участливым взглядом. На этом стоило заканчивать. Подождать несколько минут, посидеть в тишине, отвести глаза при первых признаках зарождающихся слез. Быть тем, кто нужен Эли – человеком, которому можно доверять.
Участливый тон Анафемы вроде бы и не был чем-то особенно примечательным, не звучал фальшиво, не выходил за рамки их привычного общения, и все же..все же что-то изменилось. Скорее всего не между ними, а внутри самой Эли. Будто в голове что-то щелкнуло, и розовые очки до этого момента неизменно являющиеся частью восприятия Лиз, разбились. Разбились давно, примерно тогда же, когда она очнулась после всего случившегося в Мунго, и впервые осознала, что случилось.
Тогда в какой-то момент ей почти показалось, что она слышит звук разбивающегося стекла, а теперь ей казалось, что этот звук преследовал ее все последние дни. Начиная с той разбитой вазы, впервые известившей Тоби о том, что с ней все не в порядке в самом плохом смысле этого слова. С тех пор билось все: люстры, жизни, наивность девчонки, верящей в добрый мир.
Вот и сейчас, она сидела и слушала, что говорила ей девушка, которую она уже почти полгода называла подругой, а по рукам бежал едва заметный холод. Эли ей не верила. Сама не знала почему, но не верила и все. Каждое ее слово, каждый вопрос вызывали десятки вопросов в ответ. Знала ли Анафема Тоби? Откуда Анафема знала Мерри? Почему решила позвать именно его? И самое главное, как она вообще поняла, что дело было в артефакте, если всегда говорила, что вообще в них не разбирается? И зачем ей в таком случае знать, где сейчас артефакт?
Вопросы роятся в голове, словно настырные осы, что вот-вот норовят ужалить, отравляя ядом сомнения каждую ее мысль, каждое воспоминание об Анафеме.
Розовые очки не просто разбились, а еще и сменили линзы, превратившись в призму вечной настороженности. Лиз не знала ощущала ли это Анафема, или списывала ее напряжение на ее общее эмоциональное состояние. Сама Бёрк искренне надеялась на второе, так как это бы куда больше подошло случаю и ее нынешним намерениям узнать все, на что она раньше закрывала глаза.
– Как вы вообще встретились?
– Мы с Тоби? –несмотря на бурю эмоций и мыслей в голове, внешне Лиз остается спокойной, почти замороженной, такой, как и была последние несколько дней. Правда теперь она впервые рада этому состоянию, рада, что эмоции слишком глубоко, чтобы кто-то другой мог понять их в полной мере.
– Говорю же, чистая случайность. Он наткнулся на меня в Косом переулке, увидел, что я плохо себя чувствую, предложил помочь. Судя по всему, он тоже знает Калеба, просто я тогда не обратила на это внимания. Единственное, что я уяснила, так это то, что вряд ли их знакомство носило дружелюбный характер. Впрочем, отношения с Мерри тоже не из простых.
Сейчас то уж тем более, да и до случившегося все было весьма запутанным. Эли и Мерри дружили в школе, примерно в тот же период, когда однажды Калеб чуть не избил Мерри до полусмерти. Представьте каким все стало через три года, когда Лиз узнала, что Мерри жив, Мерри узнал, что она замужем за Калебом, а Калеб узнал, что его жена собралась на регулярной основе встречаться с Мерри и помогать ему изучать основы колдомедицины. Да, "не из простых" пожалуй еще мягко сказано.
– И да, я не все помню, поэтому и хотела бы как-то более детально восстановить в памяти некоторые моменты, поможешь?
Эли лгала, как ни странно несмотря на свое состояние, она помнила практически все, в чем убедилась благодаря их разговору с Мерри, если скандал, случившейся в одной из палат Мунго вообще можно было назвать словом "разговор". Но Анафема довольно быстро ухватилась за возможность восполнить "любые прорехи", и Лиз совершенно не собиралась ее отговаривать. Ведь ей было только на руку услышать версию своей собеседницы.
На остальные фразы девушки, относительно нахождения на ее стороне и уж тем более соболезнований о случившемся, Эли лишь кивнула, на мгновение отвернувшись сторону, чтобы сделать глубокий вдох. Подобные слова вроде как должны приносить какое-то успокоение, но вместо этого Лиз чувствовала как они лишь разжигают пламя. Но пламя внутри, и никто не может его увидеть.
– Спасибо, – наконец выговаривает Эли, в своей искренней боли и грусти она выглядит почти беззащитной. Такой, от которой никогда не будешь ожидать сомнений или подвоха. Такой, какой она и хочет сейчас казаться.
– Раз ты хотела помочь с моими воспоминаниями, то у меня есть еще вопросы. Ну знаешь, мне кажется, что если я смогу лучше понять, что случилось, мне это поможет.
Найти виновного.
– Поможет прийти в себя, ну и вообще. Кстати, это ведь ты позвала Мерри. И я все хотела спросить, откуда ты его знаешь, и почему вообще решила позвать именно его? Я даже не знала, что он в таком разбирается.
О твоих знаниях артефактов, я кстати, не знала тоже, – мысленно добавляет Лиз, но пока не поднимает эту тему. Зайти с более безопасной для них обоих территории легче. Лиз знала о Мерри достаточно, особенно благодаря их случайной встречи у отца. Но ее козырь был в том, что о том, как именно они впервые встретились спустя три года, не знал никто кроме них двоих. Дл всех окружающих они были просто школьными знакомыми, мало что знавшими относительно их нынешней жизни.
Вы здесь » HP Luminary » Flashback/flashforward » предана, мне и мною предана.
