То, что брак - это тяжелый труд, Гермиона не услышала от матери или свекрови, Гермиона об этом просто знала, вероятно, прочитав однажды в какой-то книге. Но одно дело знать это как одну из прописных истин, совсем другое - испытать это на себе. А еще лучше Гермиона знала, что ее брак трещит по швам вот уже несколько лет, они с Роном это оба знали, но предпочли если не спасти его, разобравшись в корне всех бед, то, по крайней мере, сделать вид, что все в порядке. В первую очередь, ради детей, во вторую - ради всей семьи. То ли разбираться не хотелось, то ли просто оба слишком устали от того, чтобы в чем-то еще разбираться. Они так долго и так умело играли в идеальную семью, что, оставаясь наедине, Гермиона порой замечала за собой удивление, с которым приходило реальное положение дел. Словно действительность заставала ее врасплох, а после обрушивалась на плечи столетней усталостью. Когда-то претворяться не было необходимости, и сейчас все происходило словно по инерции: память просто сохранила выстроенные многолетним опытом образцы поведения. 
Ее брак не был простым, но он был ей дорог - так, по крайней мере, Гермионе всегда казалось. Но после случившегося во Франции женщина понимала, что возвела над всей своей жизнью гильотину, а веревку, которая держит лезвие, вручила Случаю. Сперва она, было, убеждала себя в том, что это было случайностью, ошибкой, которую она никогда не повторит, и все, что нужно было сделать ей и Малфою - это забыть и сделать вид, что между ними никогда ничего не было. А после, когда ее охватила паника от осознания всего ужаса содеянного, Гермиона судорожно пыталась спрятаться, или забыться, в работе, а потому идея их встречи с Анджелиной оказалась как нельзя кстати, чтобы объявить собственной совести перерыв. Женская болтовня, как однажды открыла для себя Грейнджер, была наилучшим способом отвлечься от насущных проблем, или же, что еще лучше, решить их.
Когда в квартире раздался звонок, женщина стояла перед шкафом, задумчиво переводя взгляд с одной бутылки на другую. Одна из них отправилась обратно в шкаф, а вторая с глухим звуком опустилась на стол.
Через несколько секунд Гермиона распахнула дверь, встречая улыбкой долгожданную гостью.
- Милая, в этом доме ты всегда вовремя, - женщина жестом пригласила Анджелину войти и только после того, как дверь за ними закрылась, смогла оглядеть Эндж внимательно. Та не выглядела настолько уставшей, даже когда просиживала допоздна в библиотеке, готовясь к выпускным экзаменам, или когда Фред был маленьким, а Роксана только родилась.  - Ох, - она строго посмотрела на Анджелину и нахмурилась, - Тебе нужно побольше отдыхать. - Гермиона покачала головой, словно перед ней была Роуз, кивнула в сторону кухни и решительно добавила, - Начинаешь прямо сейчас.
Если бы кто-нибудь сказал ей лет двадцать назад, что Анджелина предпочтет спортивной карьере семью и воспитание детей, Гермиона ни за что бы не поверила. Она помнила, как горели глаза Джонсон на поле. И, хотя сама Грейнджер никогда не разделяла любовь ее двух лучших друзей к квиддичу, она понимала, что значит привязанность к любимому делу. Порой она задавалась вопросом: может быть, так и должно быть? Ведь среди ее друзей и знакомых было много примеров, когда женщины выбирали семью и были счастливы. Да и был ли универсальный ответ на вопрос: как правильно?
Она прошла на кухню, достала два бокала из кухонного шкафа и, открыв без магии заждавшуюся бутылку, наполнила оба. Им бы распивать вино, но то, казалось, уже запоздало. Гермиона никогда не была образцовой хозяйкой - при необходимости пользовалась магией, а то и магловской доставкой из ресторана: как оказалось, это здорово облегчало жизнь, но сегодня даже смогла сообразить какие-никакие закуски. Готовка, к удивлению женщины, да и любая другая домашняя работа, неплохо отвлекала от собственных мыслей и унимала нервозность.
Сейчас же хотелось влить в себя огневиски столько, сколько хватит, чтобы жизнь заиграла калейдоскопом простых, незамысловатых эмоций, когда и море по колено. Хотелось говорить о всяких неважных мелочах или о важных вещах, которые обретая словесную форму, ненадолго покажутся глупостями. Хотелось рассказать Эндж бесконечно много, но она заранее понимала, что и слова не посмеет произнести. А потому Гермиона пододвинула подруге один бокал и взяла второй.
- Выпей. Твои дети уже достаточно взрослые, муж достаточно самостоятельный, а ты еще молода и слишком прекрасна, чтобы позволять себе усталый вид. Неужели на работе много дел?

Было время, когда Гермионе казалось, что подобные женские вечера точно не для нее. Были времена, когда женщина была уверена, что у нее кроме как Гарри и Рона и друзей-то не будет. В детстве, а потом и в Хогвартсе со сверстницами ей было сложно найти общий язык, а после появились и собеседники, и осознание необходимости порой обсудить платья, волосы и противоположный пол. С годами темы едва ли менялись, учебу сменила работа, мужчины все еще были излюбленной темой, как и платья, но к ним неизменно всегда добавлялась одна постоянная константа - и этой константой были дети. С Джинни и с Анджелиной было просто: понимать, делиться радостями и горестями, жаловаться, просить совет, давать совет, делиться секретами, смеяться над собой и друг над другом - то ли потому что позади было столько всего общего, прожитого и пережитого, то ли потому что они сознательно ограничивали свою жизнь и круг своего общения одними и теми же людьми. Им проще было доверять. Словно бы после какой-то отметки в возрасте они теряли способность учиться доверять кому-то еще. Словно бы после какой-то точки в жизненном пути круг близких и доверенных лиц смыкался раз и навсегда, без надежды снова когда бы то ни было открыться вновь и впустить кого-то еще.
Но впускать кого-то, когда и те, кто внутри, слишком часто приносят много боли, было страшно. И рискованно. Гермиона не уверена, когда перестала рисковать в своей жизни. Когда тебе сорок, единственное, к чему ты стремишься, это стабильность. Люди - неотъемлемая ее часть.
- С ними происходит то же, что происходило и с нами в их возрасте, - улыбнулась Гермиона. С Хьюго проблем не было - пока что. Женщина зря не обнадеживала себя, зная, что ее сын, такой веселый, покладистый мальчик, всего лишь еще не вступил в тот возраст, когда происходит ломка характера, когда каждый из нас задается вопросом "кто я?", и начинает ломать помимо характера и самого себя. Увы, процедура оказывается не самой приятной. С Роуз было проще. Гермиона понимала, что с дочерью ей повезло: та была как две капли воды похожа на мать - не внешне, но внутренне, и каким-то чудом, принимая мать, принимала и себя. А потому не пыталась бунтовать. Иногда Грейнджер думала, что отсутствие проблем с детьми компенсировало ее давно развалившийся брак, только и держащийся что на обязательствах перед детьми и семьей. Обязательствах, которые они с Роном сами себе придумали. Эдакий повод, чтобы не проводить окончательную эвтаназию. Чтобы не принимать решение.  - А С Джорджем... Относись к нему не серьезнее, чем к ты относишься к Фреду. Иногда мне кажется, что в Хьюго больше сознательности, чем у Рональда.
Она отпила из бокала, обнимая рифленное стекло пальцами, и улыбнулась фразе Анджелины. Она и сама не могла не заметить в зеркале изменений,  и все же вместо того, чтобы признать реальную их причину, находила сотню оправданий, словно бы хорошо выглядеть было преступлением. Но в какой-то мере это и было преступлением.
- Пеняю на французский воздух. Или на французское вино. Французы его пьют с той же частотой, с которой англичане пьют чай. И не уверена, что в этом выборе я поддержу отечественную традицию, - женщина улыбнулась подруге, гадая, с каких новостей стоит начать. Все новости, которые она могла рассказать, были весьма скучными, касались международных отношений, и по части спорта, скорее всего, уже были известны Анджелине. Была и личная новость, но поделиться ей означало накинуть на собственную шею петлю. Хотя Мерлин был свидетелем, как сильно Гермионе хотелось поделиться хоть с кем-то. Словно бы покаяние облегчило чувство вины, потому что женщине казалось, что та превращается в камень, который рано или поздно утянет ее на дно.
- Ах, милая, иногда мне кажется, что я так люблю возвращаться во Францию, потому что она напоминает мне о самых беззаботных временах - когда единственным моим обязательством было вернуться домой не позже 11, чтобы родители не беспокоились. Или сдать все экзамены на высший балл, хотя какое это было обязательство... Скорее удовольствие.
Она усмехнулась, покрутив в руке бокал под мрный звук перекатывающихся внутри льдинок.
- Казалось, чем старше - тем больше опыта и оттого уверенности в правильности того, что делаешь. А в реальности совсем наоборот - все больше сомнений. - Она подняла взгляд на подругу и снова улыбнулась - ободряюще. И для Анджелины, и для самой себя. - Ты не думала об отпуске? Пока дети в школе. Это пошло бы на пользу и тебе, и Джо. А то иногда у меня складывается впечатление, что они с Роном занимаются не одним магазином, а целой корпорацией.