Все вокруг давно уже вышло из-под контроля.
Держать в упряжи ход часов и укладывающиеся, словно кирпичики одного дома, события, казалось жизненно необходимым после того, как у них наконец кончились игры в новичков, а началась более-менее серьезная работа: тысячи вещей приходилось держать запертым в клетке, чтобы те не упорхнули из головы, как тысячи крылатых тропических бабочек и присланных на кануне сов; по началу это казалось невообразимым, но потом, постепенно, стало понятно, что иначе не строится ни одна из работ: систематизация информации, запись, обработка - почти все это ведется в одной лишь только черепной коробке, в которой и без того достаточно запутанных алгоритмов.
А когда внезапно показалось, что он присмирил время и пространство и теперь наконец может сосредоточить все в ладонях, четко разделяя одну реальность от другой - хороший-плохой, опасное хождение по кромке острозаточенного лезвия - оказалось, что он просто запутался в своих убеждениях. Потому что нельзя. Контролировать. Все.
Если приводить простой пример, то Стоун никогда бы не подумал, что у него закрутится роман с семнадцатилетней наглой девчонкой, и уж тем более никогда не предположил бы, что все свяжется в такой узел, что распутать его окажется задачей не из легких: сами того не ведая, они оказались вовлечены в одно и то же дело, притом без собственной на то воли. Но не бывает чумного ветра без хороших новостей: это сплотило их гораздо сильнее, чем они оба только подумать могли.
Но вот хорошо это или плохо, он еще понять не мог.
Они с Рэйчел договорились встретиться у него дома - аврор даже устал предполагать, как девочка это делает, она прост о появляется и переворачивает все к чертям - но это ведь даже приятно? - а потому он постарался не задерживаться, поскорее отцепился от надоедливых вопросов и расспросов, сдал наконец этот чертов отчет и серой тенью выскользнул из министерства, дав себе зарок на то, что устал отдавать свои субботы на благо службе только лишь потому, что отдельные личности планомерно выедают ложкой все серое вещество. Вперед было целое воскресение без дополнительных дежурств, и Пташка совершенно не собирался терять это время черт знает на что.
Он сам пытался задумываться о том, какие чувства связывают их. Рэйчел была непокорной, своенравной, в какой-то степени даже воинственной особой, которая будет отстаивать свои интересы и поступать так, как ей выгодно. Сначала - теоретически - эту связь можно было без проблем сбросить на фразы типа "мне так удобно" и "я пользуюсь этим", то есть просто лишь средство сублимации, однако чем дальше все тянулось, чем больше происходило в их жизнях, тем сильнее начинал в этом сомневаться мужчина: в этом всем оставалось все меньше выгоды - настоящей и воображаемой - все больше какой-то искренности и прочих вещей, от которых порою даже холодок бежал по коже.
Правильно ли было считать все происходящее ошибкой? Аврор не смог даже сказать наверняка. С одной стороны его гложило то, что от так бездумно выбросил карты на стол и по сути навредил девочке, которая не была виновна во всем том, что они переживали теперь, ведь всего этого можно было избежать, опомнись он чуть раньше, чуть быстрее, потому что "где был твой мозг, Стоун? В штанах?".
В принципе, что-то похожее и произнесла Никадра, как только с его уст сорвался короткий рассказ. Когда дело касалась правды, Кай всегда был немногословен, можно сказать лаконичен. В какой-то момент он готов был признаться сам себе, что совершенно запутался во всем, что происходит, но решил немного повременить с категоричным вердиктом. Вообще, на самом деле, это было еще одно безумно сложное и легкое одновременно поле отношений, в котором существовало соглашение "ищем своих тварей лет этак до сорока" - однако это уже совсем другая история.
Ему нравилось то, что им не нужны были длинные приветствия и куча каких-то несуразных фраз, но быть может, всё это потому, что они не слишком уверены в том, что делают? На пороге своего дома Пташка отбрасывает эти мысли - впервые, наверное, за долгое время - и испытывает погружение совсем в иное измерение. Но вот только червь сомнения все равно немного гложет его изнутри, эпизодами вселяя некоторую излишнюю степень задумчивости: не слишком ли прекрасно он осознает, что это какое-то самовнушение, обман не только себя, но и тех, кто совершенно этого не заслужил, хотя это все и выглядит очень убедительно, а теплое чувство неясного образца приятно греет изнутри?
Как только Кайсан оставался в одиночестве, ему сразу начиналось казаться, что не совсем так на самом деле обстоят дела. Ибо эта встреча была максимально крутым и причудливым поворотом его странной жизни, однако не она наконец вынудила его вернуть зеркало в ванной на его положенное место. Она заставила заботливо приобрести еще одно, чуть помельче (билось оно, кстати, в три раза успешнее и тщательнее).
Одного было нельзя отрицать - вместе им было действительно хорошо. Только какой-то однозначности нет.
Теплые руки обнимают его со спины, и по усталому позвоночнику пробегает приятная дрожь: мышцы мгновенно почувствовали нежное прикосновение, а кожа жадно впитала след чужих губ. Пташка чун прикрывает глаза, и на на его собственных губах начинает играть улыбка: он ощущал вложенную в прикосновения искренность, приятный, легкий аромат жасмина, листочков чая и разогретого металла, и это было совершенно уютно, по-домашнему; всякое желание говорить на серьезные темы - у них было слишком много поводов заводить эти разговоры снова и снова, но, видит Мерлин, это порядком выматывало их обоих, ведь не этого искали они, так ведь? - снимало, как рукой. Несомненно, они соберутся с силами утром, но сегодня... кажется, у них есть дела поважнее.
- Ждал сегодняшний вечер, - то была иная формулировка с чуть более глубоким и сложным смыслом, но трудно было даже предположить, что это не ответ-подтверждение, а нечто, несущее в себе негативный смысл или отказ. Чужие руки блуждали под одеждой как-то претенциозно по-свойски, что вызвало на лице аврора еще одну усмешку - подобное внимание пожалуй только включало их обоих в игру "соблазни меня, если сможешь".
Рэйчел очень быстро освоила правила этой игры и как-то подозрительно скоро нашла множество его слабых мест. Не то, чтобы Стоун их скрывал - это все же вещи не из разряда "мальчики не плачут и не играю в куклы" - однако такая девичья прозорливость несколько удивляла.
Но не стоит молчать о том, что это было увлекательным занятием для них обоих.
Её прикосновения дразнят, и Кай даже тихо фыркает, будто обозначая какую-то границу, до которой он позволяет вести, но сама Рэйчел гораздо быстрее сама возводит их, а потому развитие событий далее кажется органичным: он прижимает Руквуд к себе, и не дает ей продолжать дальше - мужчине кажется, что она просто напросто дразнит его, а потому слегка прищуривается, глядя в светло-карие глаза, в которых то и дело можно заметить бунтарский и непокорный огонек, и их глаза находят близко-близко - он прерывает её речь негромким смешком:
- Не люблю много обо мне, - и целует её, не давая никакого шанса не то, что отстраниться - даже подумать об этом - его руки надежно лежат на чужой пояснице и в какой-то момент забираются под легкую одежду, которая, впрочем, скорее всего останется на ней не надолго.
Даже если это и был какой-то акт принуждения, то это было сыграно слишком искусно для того, чтобы Пташка мог заподозрить это.
- К черту чай.

Чем дальше, тем больше их отношения с Кайсаном рушились, даже не успев толком начаться. Череда ужасных событий сближала их все теснее, и чем больше Рэйчел приходилось повторять четко слаженную историю заинтересованному аврору, тем сильнее она в последствии прижималась к Каю, словно желая вытеснить таким образом всю эту дрянную историю.
Йоханес абсолютно бесчеловечно позволил себе взять и умереть, даже не подозревая, скорее всего, какие последствия это за собой повлечет. На счет Руквуд начали капать деньги - это не могло не вызвать подозрений у людей свыше. Оформленное на Кая завещание вызывало подозрения вдвойне.
Под них копали. И вместо того, чтобы подчиниться голосу разума и расстаться сейчас, пара только больше сближалась друг с другом, хотя делать этого было ни в коем случае нельзя.
Рэйчел просто не могла оставаться наедине с собой и нести в одиночестве тяжкий груз мыслей и подозрений. Да и в Стоуне она была абсолютно уверена.

Его поцелуй обжигает, как и смелые прикосновения, которые он начал позволять себе не так давно. В том плане, что в начале их отношений Кайсан вел себя значительно более скованно, и всю основную инициативу в первые разы Рэйчел перехватывала в свои руки. Ее это не напрягало, даже больше - было в этом нечто особенное, что заставляло ее чувствовать себя гораздо старше своих лет.
Тем не менее, инициатива с его стороны стала приятным сюрпризом. Рэйчел отвечала на его действия удивленно, но всегда горячо, поддерживая любую идею. Когда Кай настолько уверенно прижимал ее тело к собственному, девушке казалось, что она полностью в его власти, что начавшаяся игра идет по его правилам, а ей остается только лишь подчиниться.
Ей это нравилось. Нравилось уступать свое лидерство другому человеку, хоть она никогда бы это не признала настолько открыто.

Ее пальцы пробегаются по чужой одежде, желая скорее избавить мужчину хотя бы от ее верхней части. В их плачевном положении секс по-прежнему оставался лучшим решением, единственным, которое могло отвлечь и позволить забыться. Рэйчел горячо отвечает на поцелуй, кусает чужую нижнюю губу, чуть сильнее обычного сжимая ее зубами и сразу после ласково проводя языком по месту укуса. В голове звенит приятная пустота, настолько громко, что сквозь нее не прорывается щелчок дверного замка.
Девушка настолько увлечена процессом, что не замечает вновь прибывшую до тех пор, пока та сама не выдает звонкой речью свое присутствие.
Инстинктивно Руквуд первой отпрянула от Кайсана, в голове успела пронестись сотня мыслей, прежде чем она убедилась, что совершенно точно не знает нагрянувшую в их уютное гнездышко незнакомку.
Или не настолько их?
Или не настолько уютное?
Без лишних объяснений, незнакомая блондинка, красивая настолько, что сложно было бы это не отметить, коротко целует ее мужчину в губы.
И стоит ли говорить, какая волна негодования поднимается в этот момент в ее душе?..

Кайсан Стоун никогда не был ее собственностью. Рэйчел признавала это, не требовала от него обязательств, не называла его всерьез "своим мужчиной", а себя не считала полноправно "его девушкой". Но ей казалось, что их связь хотя бы подразумевает то, что каждый будет говорить важную друг для друга правду. Хотя бы то, что в их дом, где она регулярно оставалась на ночь в последние дни, в любой момент может нагрянуть посторонняя женщина со своим совершенно неуместным поцелуем.
Но прежде, чем Руквуд успела возмутиться или хоть что-то сказать, ее настигли чужие руки - на контрасте невероятно нежные, но так грубо притягивающие к себе. Чужой поцелуй. Замешательство, окутавшее до мозга костей.
Рэйчел понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя окончательно, вырваться из чужих рук и влепить звонкую пощечину незнакомке. Впрочем, как и следовало ожидать.
Непонятным оставалось одно - что делать дальше? Если бы в Рэйчел чуть сильнее играла гордость, она бы прямо сейчас развернулась и ушла. Если бы ее ревность не знала границ - Кайсана ждала бы горячая сцена прямо на месте. Если бы основой всему был один лишь секс, поцелуй с незнакомкой продолжился бы с новой пылающей страстью.

Странным оказалось то, что у Рэйчел не преобладала ни одна из перечисленных выше эмоций.
- Я так понимаю, что вы неплохо знакомы, - разгоряченные щеки пылали огнем. Одна из лямок короткого платья кокетливо сползла вниз, обнажая плечо, на котором не виднелась лямка бюстгальтера. Руквуд бросила короткий взгляд на свое отражение и удивилась тому, насколько развратной можно выглядеть. - Что ж, пожалуй, я не против стороннего наблюдателя, но тебе не кажется плохим тоном врываться в чужой поцелуй до того, как тебя позовут?..
Наглости в ней было не занимать. Рэйчел коротко улыбнулась и снова шагнула к Каю, забирая из его рук бутылку, чтобы сделать несколько внушительных глотков и снова передать предмет в руки незнакомки.
- Можешь посмотреть, если тебе так это нравится, - она снова обвила ладонями чужую шею и поднялась на цыпочки, горячее прежнего целуя мужчину, почти рывком расстегивая оставшиеся пуговицы его рубашки и сбрасывая с крепких плеч не нужную ткань.
В каждом ее действии настойчиво звучало - ты попал, Кайсан. Но с этим мы разберемся в другой раз.

Отредактировано Rachel Rookwood (2018-09-06 13:36:06)