ты нашла злого Юру
среди самых лучших Юр
никому не советую слушать эту песню.

Как это обычно происходит? Я посылаю Остину крошечную записку, в которой значится самое короткое в мире "я к тебе", мой брезгливый филин делает страдальческое лицо, каждым движением подчеркивая, насколько тяжело ему даётся общение со мной и мне подобными, но все же улетает по назначению. Да, Остина можно было и не предупреждать, но насколько я знаю своего брата, он не очень-то любит сюрпризы. Даже если сюрприз - это его любимая младшая сестра, собирающаяся в самой домашней из своих пижам съесть все, что сможет найтись на его кухне, а потом уснуть, причём, не всегда успевая дойти до комнаты, которую он любезно выделил под мое существование. Будни маленьких Ноттов.
Спустя какое-то время я наконец-таки гашу свет и снова последняя выхожу из нашей лаборатории. Кроме меня где-то здесь в коридоре остался только толстый охранник Генри, а это значит, что он снова попытается завязать со мной разговор, а я снова пройду мимо с самым безразличным лицом. Что-то про погоду, про славный вечерок и про мои сверхурочные. Снова. Снова и снова. Да, мои вечера иногда слишком похожи один на другой, и я больше даже как-то бессознательно посылаю Вселенной запрос о чем-то необычном. О чем-то новом и неожиданным, чем бы можно было разбавить мою преданную самоотверженность работе и периодические светские приемы в домах чистокровных мира сего. Плюс разочарования по поводу каждого неудавшегося опыта, плюс нервное пролистывание свежего выпуска Пророка каждое утро.
Слово скука - это совсем не то, что я испытываю, когда думаю о своей жизни, но прямо сейчас, в эту минуту, это первое, что приходит на ум. Так что примерно в этом состоянии я успешно лавирую по коридорам девятого уровня Министерства Магии, избежав встречи со всеми неугодными, и через некоторое время оказываюсь перед одним из общих каминов. Еще через мгновение зеленое пламя резкой вспышкой поглощает меня в одной точке вселенной и почти сразу же выплевывает в другой. Я вышагиваю в большую гостиную, выдержанную преимущественно темных тонах, стряхиваю пепел с правого плеча и громко объявляю:
- Я дома! - искренне надеясь, что Лорд - мой дикий и высокомерный филин – все-таки успел посетить Остина раньше меня. - В смысле, у тебя дома... - на порядок тише произношу я, прислушиваясь к окружающему пространству. Никто не отзывается, нигде не горит свет, а это значит, что ближайшее время я могу посвятить себе, упиваясь священным одиночеством почти не чужого мне дома.

Спустя полчаса я в своем любимом шелковом халате и полотенце на голове, скрывающим мокрую неуправляемую шевелюру, сооружаю некое подобие бутерброда под одну из первых пластинок Кривокрылых Снитчей. Да, я не была их фанаткой, даже когда мне было четырнадцать, но что ещё можно слушать, когда ты водружаешь новый слой джема на свое странное сооружение из хлеба, масла и чего-то ещё, найденного в недрах кухни, – просто не представляю.
Итак, из граммофона льется совсем попсовая песня про «детку» и «пришли мне сову», и вот тут стоит отметить, что из меня она льется тоже. И мое лирическое меццо-сопрано почти не портит эту музыку, хотя, наверное, если бы её слышал Остин, он бы сказал, что её вообще мало что может испортить. Даже мои пританцовывания с ножом на его кухне. Даже если потом внезапно окажется, что все это время я была не одна, и у моего священного одиночества найдутся нежелательные свидетели.