- Что значит вы еще ни разу не целовались?! - глаза Андреи напоминали два больших галлеона, от удивления она даже перестала болтать ногой, сидя на тумбочке в его комнате. Обычно она предпочитала избегать это место, сырость и мрак подземелий навевали на девушку тоску, но как же можно было устоять, если на кону стояли ее любимые расспросы про Фрейзера?
- Ты сознательно унаследовала от нашей матери абсолютно бестактное стремление совать нос в дела, никоим боком тебя не касающиеся? - ван Рейн специально отводит взгляд, чтобы сестра не обратила внимание на его пылающие щеки.
Он бы предпочел, чтобы Андреа осталась не осведомленной об их взаимоотношениях с навязчивым практикантом, но от сестры с детства было трудно спрятать секреты. Еще несколько недель назад она сама проявляла знаки внимания к Финли Фрейзеру, постоянно расспрашивая о предпочтениях мужчины своего брата, объясняя это тем, что "вы же друзья".
Восторга это не вызывало уже тогда. Только достигнув наивысшей точки раздражения, Йохан сбивчиво, коротко, запутанно и абсолютно непрозрачно намекнул, что их с Фрейзером что-то связывает.
С тех пор его сестра только и делала, что старалась их сблизить.

Да, они до сих пор ни разу не целовались. Если исключить тот случай в подземелье, который произошел уже больше месяца назад - слишком давно, чтобы помнить подробности, да и окончание сего действа было ужасным.
Последние две недели их взаимоотношения переживали штиль. Йохан не мог с уверенностью сказать, что именно они означают, к счастью, говорить об этом было не с кем. Телесный контакт почти полностью отсутствовал в их повседневной жизни, не считая короткие касания к чужой руке или плечу. Фрейзер ждал - предательски подлый поступок с его стороны, поскольку ван Рейн совершенно не готов был сам сделать следующий шаг.
Единственным движимым прогрессом оказалась Андреа.
- Хватит вести себя, как идиот, пригласи его на свидание, - когда девушка хмурила брови, ее милое личико выглядело особенно комично. Тем не менее, спорить с ней оказалось просто невозможно.
Хан подчинился. Даже подошел к Фрейзеру сам, поздно вечером встретил того возле двери в его комнату и глухо промямлил себе под нос, что знает одно место, куда они могли бы наведаться поздним вечером следующего дня. В голове пробежала мысль, что, если Финли откажется, в их отношениях, во всяком случае, не придется ничего менять.
Йохан ван Рейн ненавидел перемены.
Но Фин согласился.

- Надень этот галстук, в нем ты хотя бы выглядишь привлекательно, - сестра беспардонно завязывала на его шее один из мягких темно-коричневых галстуков, даже не дожидаясь согласия.
- Андреа, он слепой. Не думаю, что имеет значение, в чем я выгляжу привлекательно, - отвечает Йохан, а сам в третий раз поправляет манжеты своей рубашки.

Хан помнит об обещании зайти за практикантом в одиннадцать вечера, но все равно приходит на несколько минут позже, чтобы лишний раз убедиться, что за ними точно никто не проследит. Коротко и тихо стукнул в чужую дверь - с той же целью, чтоб не подслушали.
В одном только желании встретиться с другим человеком не было ничего ужасного, но Йохан в последнее время слишком боялся того, что о них могут подумать коллеги.
- Фрейзер, - у него не было заготовлено долгой и логичной речи на этот случай. Когда Финли появился на пороге, сердце пропустило один удар, и Йохан, словно стараясь скрыть это от самого себя, мгновенно опустил взгляд в пол. - Надеюсь, ты устойчив к низким температурам, потому что я запланировал на этот вечер прогулку вдоль берега озера с возможностью промочить ноги.
Идея, конечно же, принадлежала его сестре - только Андреа со всей ее непосредственностью могла предложить брату столь романтичную авантюру.
Поворачивать назад было поздно, и Йохан галантно подал своему спутнику руку.

Свидание.
Такое емкое, энергозатратное слово, само собой создающее волну различных ассоциаций, так или иначе подходящих к запланированной встрече. Йохана от самой идеи свиданий бросало в дрожь - по правде сказать, у него никогда прежде их не было. Именно таких - официальных, самую малость пафосных, перед которыми долго выбираешь одежду и ненавязчивый парфюм, раз за разом бросаешь взгляд на часы, а после, при встрече, подолгу выбираешь выражения; ситуация обязывает подбирать подходящие комплименты, правила хорошего тона подсказывают касаться друг друга руками, а окончание вечера всегда остается под некоторым сомнительным вопросом.
Ван Рейну пришлось переступить через себя и прислушаться к мнению своей сестры, чтобы пойти на такой ответственный и абсолютно излишний шаг, о котором он жалел с первых секунд.
До тех пор, пока не увидел Фрейзера.

- Хорошо выглядишь, - мужчина подавился привычным выражением в духе "твой внешний вид оставляет желать лучшего", а мозг почему-то отказывал, не позволяя подобрать нечто аналогичное в качестве комплимента.
Финли действительно хорошо выглядел. Он, привычно улыбался, без тени сомнения брался за руку, и, как всегда, нарушал этим хрупкий покой в душе голландского аристократа. Сердце забилось чаще.
- Поверь, там не будет никаких посторонних существ, в противном случае, мне пришлось бы избавиться от ненужных свидетелей, - Хан ведет его по коридорам, привычно поворачивая в нужных местах, замирая на движущихся самостоятельно лестницах. В замке мужчина старался вести себя как можно тише, он вел себя, как подросток, который отчаянно старается вырваться из Хогвартса ночью вопреки запретам. Перед каждым поворотом мужчина на мгновение замирал, словно боялся, что за ним может подстерегать опасность в лице кого-то из преподавателей.
Наконец, двое мужчин вырвались из давящих на душу стен и вдохнули поток свежего воздуха. Обстановка расслабляла, Хан, прежде напрягавшийся каждой клеткой тела, впервые за вечер вздохнул с облегчением. Их никто не заметил.

- Отчего же? Моя, - в этом была доля правды. Когда у них с сестрой зашла речь о месте, которое никто не увидит, Йохан первый вспомнил про озеро. Сейчас не сезон, даже те, кто ночью стремится удрать из замка, выбирают для уединения более приятные места - например, теплицы или опушку леса. - Мерлинова борода...
А вот это уже была не его идея. Нет, Хан подозревал, что Андреа не будет стоять на месте, но на подобный сюрприз совершенно не рассчитывал.
Их ждало заранее подготовленное место. Идею пройти по кромке воды пришлось отложить в сторону - возле берега было расстелено нечто, напоминающее покрывало. Бутылку вина и блюдо со свежими фруктами и сырной нарезкой ван Рейн пережить еще мог, а вот стоявшие сбоку свечи, которые, к счастью, Фрейзер не видел, заставили его мысленно проклянуть тех богов, которые были причастны к зачатию его сестры.
- Присаживайся, - Йохан шумно вздохнул, в очередной раз благодаря Мерлина за отсутствие зрения у своего спутника. - Маршрут прогулки несколько изменился. Ты голоден?
Помимо фруктов и сырной тарелки, мужчина нашел заботливо завернутую горстку бутербродов и флягу с тыквенным соком. Отлично. Второй раз напиваться при Фрейзере совершенно не хотелось.
Зато его спутнику определенно потребуется пара бокалов, чтобы переварить информацию, которую Хан сегодня был намерен ему сообщить.

Наполнив один бокал согревающей жидкостью, а второй соком, Йохан молча протянул в чужие руки тот, что был крепче.
Хвала Мерлину, рядом не было никого, кто мог бы оценить красноту его щек.

Детская непосредственность Финли Фрейзера обескураживала и сводила с ума.
Он воспринимал все происходящее как неизменную норму, диалог всегда давался ему легко, а любые условия оказывались приемлемыми и принимались с почти нескрываемым восторгом.
Практикант выглядел абсолютно довольным. Он отпил вино, свободно закусывал его тем, что припасла для пары Андреа - нужно будет не забыть высказать ей все, что Хан думал по этому поводу, - непринужденно продолжал разговор. Зельевар чуть склонил голову на бок, долгое время разглядывая своего собеседника. В чем-то сестра была все-таки гениальна - в полутьме, при свете свечей, лицо Фрейзера казалось особенно интересным. Его черты казались гораздо мягче, чем обычно, благодаря игре теней. Взгляд пробежался по тонкой шее, мужчина с огромным трудом отогнал себя мысль о том, что ему действительно хочется коснуться нежной бледной кожи губами, согреть ее горячим дыханием и вызывать стайку мурашек.
Не сегодня.
Велик шанс, что после того, о чем Йохан просто обязан сказать своему собеседнику, тот больше никогда не захочет с ним разговаривать.

- Есть один, но тебе следует заранее знать, что, в сравнении с остальными, он покажется гораздо менее привлекательным... и вовсе отталкивающим, если говорить честно, - мужчина мрачнеет, кидает взгляд на бокал с вином, задумавшись о том, что, возможно, стоило бы его пригубить и набраться храбрости. Нечасто в жизни ван Рейна наступал момент, когда ему действительно нужна была настоящая храбрость, чтобы сказать о чем-то. Поборов позыв глотнуть терпкой жидкости, Йохан отпил из емкости с тыквенным соком. Ничего более омерзительного на вкус сообщество волшебников выбрать в качестве традиционного напитка, естественно, не могло. - Если ты хочешь вступить со мной в сомнительные, неравноправные, нежелательные для любого живого существа и совершенно противоестественные взаимоотношения... - Хан поперхнулся собственными словами и поспешно отставил сок, который чуть не пролил на свой старательно подбираемый галстук. - Если ты хочешь быть со мной, ты должен узнать одну вещь.
Вот и все. Начало положено, пути назад больше нет, теперь, вне зависимости от желаний, голландцу придется рассказать свою самую большую тайну. Это не только его история - дело, которое неразрывно связало их с Кайсаном Стоуном, дело, о котором не знал никто, включая сестру.
Если для Фрейзера это окажется слишком сложно, будет лучше, если он уйдет сейчас. До того, как началось нечто большее. До того, как Хан окончательно впустит практиканта в свое сердце.

Шли секунды. Фрейзер, кажется, даже перестал есть, и Йохан уловил легкий намек на нарастающее напряжение. Ему пора было уже начать, но мужчина до последнего медлил, запоминая этот момент. Момент, когда практикант очарован им и ловит каждое сказанное слово. Скоро все может оборваться раз и навсегда, но даже это лучше, чем до конца дней скрывать опасную правду.
Ван Рейн тяжело вздохнул, начиная рассказ:
- Однажды мы с коллегой отправились на задание, к которому оба не были готовы, - зельевар прикрывает глаза, мысленно погружаясь в тот день, несколько лет назад. Они с Каем были просто мальчишки - это он понимает сейчас, но тогда все, конечно же, казалось иначе. Грозные авроры. - В ходе дела произошел некоторый... казус. Все пошло не по плану. Признаться, у нас толком не было адекватного плана - так, набросок. Наступил момент, когда пришлось действовать по наитию.
Хан закусывает губу. Не хочется разглашать подробности, тем более, однажды это могло бы сыграть с его собеседником дурную шутку. Необходимо плавно перейти к сути.
- Мы совершили убийство, Фрейзер, - плавно не получилось. - Превысили полномочия, из-за чего пострадали люди. Отвратительные люди, но это не меняет суть. Я помню, как поднял палочку и сказал слова, которые не должен произносить ни один аврор, за исключением самых крайних случаев. Это не было крайним случаем.
Мужчина напряженно вздохнул и медленно выпустил воздух из легких, только теперь замечая, что долгое время задерживал дыхание.
- Возможно, поэтому я здесь, - мужчина открывает глаза, стараясь уловить реакцию собеседника. - Или нет. На то могла быть масса причин, но эта - самая очевидная для меня. Если не осознанное решение главы аврората, то, как минимум, карма за содеянное. Я убийца, Фрейзер, и это то, чего ни ты, ни я уже никогда не исправим. И я не знаю, повторится ли аналогичная ситуация снова при определенных обстоятельствах, или то было действие, совершенное неопытным молодым парнем, раньше времени вообразившим себя мужчиной. В любом случае, ты должен был знать.

Пожалуй, стоило включить музыку. Превратить этот день в подобие обычного свидания, такое, которое хотела для них Андреа, такое, которого, конечно же, пожелал бы практикант. Но Йохан ван Рейн, естественно, не мог поступить так просто. Обязательно нужно было все испортить, разрушить хрупкую романтическую атмосферу крайне неуместным признанием, раскаянием в грехах, которые никоим образом не касались его спутника. Хан почувствовал себя идиотом.
Повисшую на мгновение паузу Йохан воспринял, как приговор. Спрятал лицо в ладонях, надавил пальцами на закрытые глаза, перед которыми тут же поплыли разноцветные линии. Идиот. Лучший способ отвадить от себя Фрейзера и придумать было сложно. Еще зачем-то заикнулся про отношения...
Финли шутит про пиццу. Мужчина с удивлением округляет глаза, отстраняет от своего лица ладони и вглядывается в чужое. Он не может уловить, где находится тонкая грань между бредом и явью. Финли Фрейзер окончательно тронулся головой? Это вполне в его стиле, отпускать неуместные комментарии к происходящему, но сейчас практикант зашел даже слишком далеко.

Впрочем, он вскоре продолжил. Речь, от которой перехватывало дыхание. Йохан чувствовал прикосновение потока прохладного воздуха к своим щекам, румянец на которых с каждой секундой становился все отчетливее, но даже это не охлаждало.
Речь Фрейзера стоила того, чтоб ее послушать. Слова, которые он произносил, находили отголосок где-то глубоко в душе голландца. Им хотелось верить. Кто-то на полном серьезе утверждал, что он не плохой человек, даже зная о самом страшном преступлении.
- В этом и дело, Фрейзер. Я аврор - авроры не должны так поступать. - Йохан хочет сказать что-то еще, но его собеседник невозмутимо продолжает говорить, не обращая внимания на слова зельевара.
Иногда он казался не только слепым, но еще и абсолютно глухим. Непрошибаемый. Удивительный.

Хан делает то, что уже давно хотел сделать, но безропотно сам себе отказывал - тянется, наконец-то касаясь чужих волос, словно хочет убрать за ухо короткую прядку, и ненароком пробегается подушечками по уху и шее. Действие смущает, оно словно тайком украдено у мироздания. Зельевар чувствует себя подростком, совсем неопытным в свои двадцать семь лет, словно с головой окунулся в детство, наполненное издевательскими насмешками и подростковыми прыщами.
Он понятия не имел, каков должен быть следующий шаг, но чувствовал, что собеседник ждет от него инициативы. Ждет уже слишком давно, чтобы в очередной раз не оправдать его ожидания.
И Хан подвигается ближе.
- Ты должен узнать еще один секрет обо мне, Фрейзер, - мужчина наклоняется к его уху, заговорщически понижает голос, почти касается губами прохладной кожи. Он шепчет так, словно действительно готов поделиться тайной, способной перечеркнуть все возможные варианты развития взаимоотношений. - Я не употребляю в пищу изделия быстрого питания.
Закрывает глаза, чтобы собрать остатки решимости и всю силу воли в кулак. Подается вперед, впервые самостоятельно накрывая губы Фрейзера своими. Впервые чувствуя их с того самого нелепого дня в темном сыром коридоре подземелий. Несмело, словно в первый раз, вмиг забывая, как это происходит обычно, Йохан целует практиканта, сначала просто мягко поймав его нижнюю губу, а затем ласково проводя по ней языком, все с той же неуверенностью забираясь глубже и полностью растворяясь в этом моменте.

Они целуются несколько долгих секунд. Хан запоздало осознает, что все это время сидит с плотно закрытыми глазами, словно на равных со своим слепым спутником. Коротко усмехается.
Он традиционной ориентации. Все дело в Финли. Если бы любой другой мужчина оказался бы на месте ван Рейна, он бы тоже не устоял. Именно в этом убеждал себя зельевар, когда, окончательно подчиняясь воли, потянулся за следующим поцелуем.
- Отложим идею промочить ноги до следующего раза? - чудом сохраняя последние крохи здравого рассудка, спрашивает мужчина, но лишь для вида. Внятно ответить он все равно не позволяет, опускает одну ладонь на чужую шею, а вторую на талию, прижимая таким образом Финли крепче к себе.
Странно, и как только Йохану хватило сил долгое время этому сопротивляться? Мысль о том, что он, наконец, позволяет делать себе, сводила с ума. Мимолетная близость Фрейзера, которую хотелось продлить, кружила голову. Кажется, кто-то из них опрокинул бокал с вином на вялое подобие скатерти. Наверняка останется пятно, над которым придется поработать очищающими заклинаниями. Ничего, это забота Андреи - ее идеей ведь было свидание.
Свидание, закончившееся поцелуем.
Больше Йохан не сможет отрицать, что они вместе.