Пока остальные студенты тихо ненавидели препода, который мало того, что задал им достаточно сложное задание на эту работу, так ещё и подгоняет постоянно, Ник думал о том, что мешает ему делать это громко. Вообще он любил такой типаж людей, как Макнейр, особенно если их возраст не переходил метку тридцати, и можно было задумываться о них, например, жаркими одинокими ночами. Но всё, что заходило в сердце Мура, преломлялось, как через сломанную линзу, искривлялось и выходило наружу чем-то неприятным, искалеченным. Ему самому нравилось, тем, кому это предназначалось - нет. Но преподаватели и всякие там практиканты были теми, кто мог за искалеченные даже самые теплые чувства к ним еще и расплатиться чем-то не столько даже физическим, сколько бьющим по эго - оценками. Сраными (е)баллами, которые куда-то там заносились, но это было неважно, через пару дней Мур о подобном забывал, не удивляясь итогам в конце года, но получить что-то плохое по предметам, в которых он реально "шарил", к которым обладал попросту природным талантом - нет уж, это считалось бы личным оскорблением, которое он не смог бы просто так пережить. Поэтому Кот предпочитал засовывать свои ощущения глубоко себе в..., и молча демонстрировать преподавателю, которому симпатизировал, свою работоспособность и ум, а не всё остальное. И между тем он наблюдал за профессором, особенно если получалось делать это дозволенно, и это было стимулом лучше и быстрее закончить работу. Быстрее - для себя самого, продуктивнее и лучше - чтобы, опять же, не ощущать, как горят от стыда и гнева щеки. Муру что-то подсказывало, что можно быть каким угодно мазохистом, но всё же не стоило идти на рожон с господином Макнейром, хуже будет. Хотя вёл тот себя вполне адекватно, даже почти не зловеще - ну, жесткий и жесткий, много таких бывало на его коротком веку. Но было что-то ещё, чудилось ли, или правда мелькало в глазах преподавателя, когда их взгляды от чего-то пересекались вдруг. Хотя вообще даже с тем, чтобы пялиться, нужно быть осторожным, чтобы не показаться навязчивым - мало ли, как будут восприняты его взгляды. А может, Кот себе просто надумал всякое, он вообще был мастером на то, чтобы загрузиться снихуя, и потом трястись сам не знает, от чего. И чужой вид, временами отстраненно-задумчивый, и глаза, даже не голубого, а какого-то синего цвета, нарочно такое не придумаешь, только способствовали глубинным размышлениям на грани философских - если не в особый ущерб уроку. Кто такой этот Тайрон Макнейр? Что он забыл здесь, зачем он пришёл учить детей? Бывали всякие, даже чокнутые альтруисты, считавшие свою работу - призванием жизни, учить мелких тупоголовых ублюдков, Ник не обманывался ни насчет своих однокурсников, ни насчет себя самого, он на альтруиста явно не был похож, и какая бы причина ни заставила его притащиться сюда и начать пытаться сунуть в эти чаще тёмные головы знания - Кот ему по-человечески почти сочувствовал. Кто-то приходил сюда учиться, а кто-то, как и он сам, больше пинать хуи...и продвигаться в квиддиче, да, квиддичем Ник болел, и лишь остатки инстинкта самосохранения мешали ему забить окончательно на учёбу, а кое-где - в том числе, и в Трансфигурации,  - даже стараться. В любом случае, эти уроки ему даже нравились...особенно, когда можно было заниматься не уроком, как сейчас. Мур закончил работу ещё до того, как господин преподаватель подал голос, и наблюдал с тайным благоговением за тем, как вместо штукатурки появлялась, гмм, плесень. Он бы и сам мог провернуть что-то такое, помучившись, или даже не помучившись, но всё равно напрягая голову, чтобы хоть заклинание вспомнить, в то время, как Тайрон делал это всё, будто бы не отдавая себе отчёт, у него выходило так...естественно, словно дар трансфигурации был его природным. Окей, хотя бы с предметом господин Макнейр выбрал правильно. Мур точно в этом шарил, в чём-то, что было трансфигурации близко... Он хотел узнать. Хотел спросить, что думает об этом профессор, решил, что вот сегодня - пора, стоит пошатнуть немного своё и чужое спокойное существования, даже если он пожалеет - любопытство сдавливало горло.
И пока остальные прожигали профессора ненавидящим взглядом, Кот хмыкнул и просто стал ждать, пока у преподавательского стола сначала образуется, а потом отхлынет скопление народу. Хотя, если честно, оставшись чуть ли не последним, кто положил работу, и зависнув возле стола, Николас почти вздрогнул, когда профессор вдруг обратил на него внимание. Заморгал, стараясь придать себе самый что ни на есть невинный вид, и помялся немного, подбирая слова, которые вдруг взяли и разбежались по углам его разума. Собрал, сколько смог, и выдохнул, улыбаясь, быть может, несколько неуместно чрезвычайно сильно подходившему ему определению "самоубийца":
- Да, сэр. Я хотел, если Вы не заняты, кое о чём у Вас спросить. - Но стоит сорваться с губ первому звуку, и Кот, против воли начинающий почти мурчать, понимает, что словил волну. Улыбается уже спокойно, упираясь бедром в чужой стол. - Я не хочу принижать труд нашего доблестного практиканта и всяких там прошлых преподавателей, но всё-таки мне интересна именно Ваша позиция. - Замолкает ещё буквально на мгновение, даря себе один вдох на то, чтобы сосредоточиться. - В чём отличие между самотрансфигурацией и вещами типа анимагии и метаморфомагии? Я не тупой, - предупреждает тут же, уже готовясь в защитном жесте поднять руки. - но всё-таки. Я владею метаморфомагией. - И словно бы в подтверждение, на буквально несколько мгновений, в разумных для него пределах, Ник обращается в...фактически, копию господина Макнейра. Он передаёт точно даже цвет глаз. Быстро, давая только оценить масштабы, и всё-таки волнуясь, потому что далеко не все приходят в восторг от собственных копий. А затем возвращается к родному облику, уже не улыбаясь, только тревожно поблескивая уже своими - зелеными - глазами. - Точнее, я обладаю даром, к которому не имею никакого отношения, потому что он всего-то передался по крови, но всё-таки для кого-то это привилегия и большая редкость, так что, кто-то может стать в этом искуснее меня, научившись махать палочкой и говорить нужные слова? - Звучит нотка тщеславия, но не возмущения скорее - любопытства. - Я просто... Люблю слушать умных людей. - Сейчас - только тень улыбки, потому что Мур не уверен, насколько неправильно он поступил, вообще заведя этот разговор.

У Ника сердце на миг пропускает удар от почти страха - он уже почти успевает увериться, что всё это зря. И всё-таки юноша находит нечто особо приятное в том, чтобы в чьих-то глазах быть просто таким, как все, одним из этой серой густой массы, и если и отличающимся хоть чем-нибудь, даже самой малостью - так это потому, что здесь и сейчас не бранит профессора Трансфигурации в слизеринской гостиной, и даже не подслушивает, молча их осуждая, при этом из окна изучая глубины озера, а стоит перед самим профессором. Если бы он хотел осуждать - под страхом смерти, но сделал бы это сам, весело улыбнувшись и промурчав себе под нос что-то приятное напоследок. Но в мыслях такого нет, просто там, за такими ненадежными стенками черепной коробки, сознание рисует сейчас очень чётко весы. Что на обеих чашах, он сам не может поначалу разобрать, но кажется, куча эпитетов, общая сумма которых объединяет в себе два банальных понятия из тех, что чуть ли не первыми доносят до маленьких детей их родители - "хороший" и "плохой". Детям, на самом деле, чаще приходится объяснять, каким следует быть самим, но что касается того, чтобы разделить на хороших и плохих окружающих, то им даже не надо проводить специальных анализов. Это просто ощущается. Тётенька угостила конфеткой и похвалила - хорошая. Отругала за то, что помял цветы на её газоне - плохая. Но с возрастом для того, чтобы навешивать ярлыки на людей, судить о них хоть как-нибудь, приходится сначала проводить целое блядь исследование, притом временами - несколько раз. И вот этого дяденьку-профессора с голубыми глазами - Мур ловит себя на мысли, что прямо-таки прется от их цвета, - легче всего сразу окрестить плохим за то, что он не дает лишние пять минут на то, чтобы дописать тест, например, и забить на это, но так поступают малые дети, а он, пусть и сопля наверняка в чужих глазах, ещё в прошлом мае перешагнул порок своего совершеннолетия, и надо как-то того самое, начинать судить людей не за одно их мерзкое дельце, а за сумму всех поступков, так? Весы шатаются, то одна чаша склоняется чуть ниже, то другая, но они пока сохраняют шаткий баланс, ни одна не касается подставки.
И всё-таки от того, что Макнейр назвал его не тупым, в чашу, чьё название можно подытожить словом "хороший", выплескивается куда больше эмоций и субъективного мнения - оценке именно этого человека, хотя здесь всё относительно, конечно, Мурка верит. И если он в глазах Тайрона не тупой - значит, надежда есть. Поэтому Мур продолжает тревожно блестеть глазами, ощущая, что от волнения и предвкушения даже в горле пересохло. На то, почему именно его волнуют не экзамены, хочется конечно прокрастинически заявить, что его экзамены начнут волновать разве что во втором полугодии, те самые, особенно важные в жизни каждого волшебника, да и то, по менее хорошо идущим предметам, но говорить это вслух - потерять всякую ценность в чужих глазах, а он и так смутно чувствует, что балансирует где-то на уровне "грош не позолоченный". Поэтому Ник только вздыхает, соглашаясь:
- Да, Салазар со мной, профессор. - И рука его сама тянется к груди, где покоится медальон, точная копия того, что принадлежал когда-то Салазару Слизерину, и это - маленький плевок в капюшоны этим выблядкам, которые ходят по школе и считают себя достойными. Однако Мур не отдает дань своим сентиментам в положенной мере, нет-нет, он вместо этого вздергивает брови и следует за профессором в святая святых - его лаборансткую. По канону сейчас бы должна зазвучать райская музыка, но Кот слышит только учащенное биение своего сердца - ну нихуя себе, куда его пропустили вдруг! Ему бы наверняка позавидовали многие, и впору радостно ржать и показывать пустоте факи - но юноша позволяет себе лишь скользнуть по помещению жадно-заинтересованным взглядом, не двигаясь от порога с места ровно до тех пор, пока это не скомандовал Тайрон. Уселся послушно на ближайший подходящий для того, чтоб приземлить туда свою тощую задницу, предмет, и приготовился слушать. Приготовился с такой демонстративностью, что впору было всё-таки заржать над своей дебильностью и разрушить этот образ послушного мальчика, но что-то в итоге пошло не так, и Кот действительно завис, голодно внимая. Голодно до знаний, отличных от тех, что получал ежедневно просто потому, что так положено. Человек тот же, а вот помещения другое, и слова тоже другие, и это что-то животрепещущее для него самого, персонально для Мура, а не какой-то там массы, частью которой он был ещё пару минут назад. Здесь и сейчас только он - и сам профессор, заставляющий не сделать вид, что задумался, а действительно погрузиться в размышления, притом не одноразовые, как стакан или презерватив, чтобы кончить туда каким-то спешно сделанным выводом и отбросить, а что-то куда более серьёзное и глубокое, что не оставит его ещё долго. Волшебники что, действительно...
- Волшебники что, действительно сами загоняют себя в эту ловушку, когда они почти ничего не умеют, кроме удобных им заклинаний? - Мысль облекается в слова ещё до того, как Кот её довершит, и он дергает плечами, ощущая почти мурашки от того, что слышит. - Хотя знаете, в чём-то я с вами в чем-то согласен. Мне симпатичны магглы в том плане, что они ограничены в способностях сами, и поэтому они придумывают что-то, что будет делать ту или иную вещь за них, в силу их неспособности. При этом способности любого более-менее одаренного волшебника практически безграничны. Магия - она как... Ключ от всех дверей. Но маги при этом открывают максимум двери входные, чтобы выйти за пивом. - Смешливо щурится, почти с завистью наблюдая за тем, что это там Тайрон пьёт, но благополучно умалчивая, что семнадцать-то ему как раз есть, ведь в любом случае, возможность выпить с профессором, да ещё и с таким, как Макнейр, да еще и в школьных стенах, наверняка лишит его шаблоны девственности, поэтому да, сюда куда больше подошел бы чай или сок, но раз нет - обойдется тем, что просто посидит тут и подышит воздухом, который уже начинает казаться особенным, просто от того, в каком месте находится.
- Насколько старательно? - Мур тупо переспрашивает, и тут же моргает - его ведь посчитали почти что умным, если для этого достаточно быть не тупым. А затем Кот поднимается со стула, и позволяет себе всё-таки лукавую ухмылку - его просят сделать то, в чём он мастак. Это не доклад по Трансфигурации читать, это делать то, что ему дано природой, неважно, от определенной родни или в принципе, это делать то, что прекрасно получается у него и без палочки. Сбоев не бывает.
- Считайте, профессор. - И он начинает перевоплощение. По очереди демонстрирует вместо себя каждого из слизеринцев-семикурсников, между перевоплощениями и находясь в них, строит рожицы и подмигивает, притом делая это не так, как привык сам, но так, как это делали бы они - послушно то напрягаются, то разглаживаются мышцы, отвечающие за жесты и мимику. С бешеной скоростью, хоровод из лиц-образов, он скачет между ними, получая от этого настоящее удовольствие, и немного красуясь, да, не без этого, но в дозволенной мере. Раз, два, три - и так до последнего, не забыв даже самую серую мышку из всей массы, тело прекрасно подчиняется воле хозяина. Потом, вновь становясь совершенно собой - по крайней мере, своей собственной копией, несколько побледневшей и немного уставшей, "падает" обратно на стул, и сообщает буднично и смущенно одновременно:
- У меня день рождения в мае, и я 2005 года, так что с Вашего позволения всё-таки бы выпил, если можно. - И тут же говорит более серьёзно и смело, переходя к делу: - Сэр, я могу почти что угодно, если следовать закону сохранения массы. Мужчины, женщины, частично даже звери. - Правда, Кот на мгновение осекается, ему стыдно обрисовывать более тонкие детали. Однако почему нет?
- У меня проблемы чаще всего именно с концентрацией. Я преображаю своё тело усилием воли - но только если я спокоен. Сильные эмоции, такие как обида, гнев, боль - они мешают мне, и я невольно прихожу в, так сказать, исходную форму. Меня это так бесит! - Сообщает эмоционально, стукнув себя по коленке. - И второй мешающий фактор - время. Как бы это объяснить, я - это словно устройство вроде маггловского мобильника, и внутри меня есть заполненная магией батарея. Но чем больше энергии я затрачиваю - тем быстрее я разряжаюсь. И потом, чтобы восстановиться, нужно время. - Замолкает немного, прислушиваясь к звону в голове - последствие усталости, и сообщает почти опечаленно, глухо, глядя куда-то себе на ноги, то, что стало для него самого только что откровением:
- Возможно, я просто не так талантлив, как мне самому кажется, сэр. Возможно, я мало чем отличаюсь от волшебников, которые довольны и тем, что зазубрили два-три десятка заклинаний.
- А затем поднимает голову, смотря на Тайрона глазами, из которых не пропал никуда интерес, но в которых появилась почти обида:
- А теперь объясните, про анимагию и метаморфомагию. Талантлив я или нет - я хочу им быть, мне это важно.

Это - его маленький джекпот, и Ник не понимает, с чего он прется больше - с того, что хорошенько выслужился перед очень важным как минимум в собственном топе преподавателем, или вообще от того, что всё-таки сделал. Да, он ещё слабак, но душу греет это "ещё", вдруг родившееся из того, что в чужом взгляде... о, Мерлин, настоящее одобрение? Даже без любых слов это уже выглядит для Мура, как рука, протянутая к нему из пропасти. Ему чертовски хорошо просто вот что его не засмеяли за то, что не хватило сил продержаться еще больше, или остаться совсем бодрячком после. Хрупкая самооценка, получив мощный толчок, встаёт на место, и от этого Коту хочется замурчать, собственно, как настоящему коту, и любое море кажется вдруг по колено. Хэй, ему всего семнадцать лет, он молод, полон энергии и (не)здорового энтузиазма, и обладает талантом, определенно, и неважно, это на самом деле приобретенный талант или что-то, что просто всегда было его частью. Даже самое первое перевоплощение Николаса, частичное - сменился цвет глаз, подумаешь, - случилось ещё раньше того, как он произнёс первое слово, что ли. Правда, тогда из-за своей паранойи и страха, что на самом деле магия решила покинуть весь род по линии матери, родители как-то спустили это на совпадение, и неверно падающий свет, и ещё что... И второй раз дурноцветом зацвела метаморфомагия, когда Нику было уже целых семь - он подрался с одним из одноклассников, и потом спрятал от учительницы синяки. И сам-то не понял, что сделал это, а вот обидчик, свои отметины на его лице и оставивший, учащийся на класс старше, побледнел, потому что недавно же только на белом, как сметана, лице Кота цвел хороший такой лиловый фингал. А Нику, который был еще совсем юный для драк, как минимум - по словам той же учительницы, - в тот момент просто повезло. А потом уже не очень везло, потому что иногда, в минуты сильных эмоциональных расстройств, он вдруг частично менялся без своего желания и ведома, и учась-то в маггловской еще школе, чуть не обрел проблем. Но магглы такие забавные, черт, вещи, которые им кажутся странными, они всё равно упорно пытаются оправдать логикой, а если не получается - этих вещей они попросту избегают. Никки не был вещью, но его тоже избегали, его не любили и над ним смеялись в школе. А он грезил о покое и звездах. Покоя не нашел - такого зверя нет на свете, но в каком-то смысле стал звездой сам. Почувствовал себя звездой как минимум голливудского масштаба, хотя на деле - грядущих сплетен, когда Тайрон взял и угостил. его. алкоголем! Да, это не виски, конечно, но вполне себе официальный джин-тоник, чёрт, это напиток от собственного препода! Разумеется, когда слегка выдохшийся Кот взялся за стакан, буркнув почти смущенно благодарность, этот джин-тоник показался ему самым вкусным напитком в мире из всех использованных. Ну, а потом... Потом Кот в какой-то момент чуть не подавился этим джин-тоником от чужих речей. Он просто заслушался тем, что втолковывал ему Макнейр, пытаясь представить себе эти масштабы, которые для маленького наивного котика казались как минимум безграничными, кивая в знак того, что не тупой, да, всё улавливает - но улавливал всё-таки, кажется, не до конца, это было похоже на фэнтези, встроенном в то, что любой маггл и так посчитал бы за фэнтези. И когда Николас как раз собрался отпить ещё немного из стакана, до него вдруг дошло, что преподаватель Трансфигурации фактически, ну, делает ему предложение? Наставляет на путь, который может оказаться как кривой, так и ковровой дорожкой. Притом делает это как-то ну слишком явно. Чёрт, Макнейра многие недолюбливают, и до сих пор Ник это понимал, но сейчас он вдруг стал центральной фигурой чего-то глобального. И быть может, для самого Тайрона не происходит ничего необычного, подумаешь, привел ученика поделиться теорией, то для Мура, с его изломанной самооценкой, с тем, что в него верит просто ничтожное количество человек, обычно с его присутствием в своей жизни просто смиряются... Короче, это был его гигантский шанс. Стать чем-то большим не в глазах преподавателя - ха-ха, легче прыгнуть выше своей головы, - но хотя бы в собственных. Поэтому, стараясь не кашлять слишком громко, потому что джин-тоник явно пошел не в то горло, Кот отставил стакан, выглядя удивленно. А сделав глубокий вдох, успокаиваясь, тут же сощурился, и спросил, чувствуя, что сейчас очень рискует, наверное:
- Сэр? Это Вы мне сейчас так на ту же анимагию намекнули? - Хотя со стороны Ника казалось, что ему не просто намекнули, блин, его взяли за руку и отвели, как маленького, в нужную сторону. Но здесь мог скрываться какой-то подвох, и нужно было решить, что с этим всем делать, поэтому в следующие несколько секунд Кот взял паузу, достав пальцем из стакана дольку лайма, и прожевав его вместе с кожурой, даже не морщась - выглядя слишком задумчивым для этого, взвешивая все "за" и "против" в своей голове. Потом вздохнул, будто бы перед прыжком в воду, жадно вбирая в себя последние глотки воздуха, и осторожно произнёс:
- Так, ладно... Я так понимаю, за просто так Вам лишний балласт не нужен, но чёрт, если я  и хочу раскрывать новые горизонты - а я, чёрт возьми, очень хочу, - один я не справлюсь. Мне нужна помощь более мудрого человека. - И взглянул на профессора очень вкрадчиво так, двинув бровями. - Что, говорю, нужно сделать, чтобы Вы мне помогли? Пожалуйста, сэр. Я готов на всё, что угодно, ну, как минимум почти, только бы сделать что-то ещё, что-то большее. Мне плохо, когда я стою на месте. Я не хочу быть волшебником, которому достаточно двадцать бытовых заклинаний. - И теперь уставился на Тайрона, как котенок из Шрека, сложив руки в молитвенном жесте. Хотя почему "как" - на мгновение почти полностью спародировал, эта метаморфоза не стоила ему вообще ни капли усилий. И ведь подумать бы немного ещё, блин, браться за весьма трудоемкий и сложный процесс вот просто снихуя, потому что чужими стараниями засела идея в голове, жрать листья и медитировать ради призрачной возможности достичь чего-то более удивительного и - ну, чего греха таить, - узнать, что же за тварь там такая живет внутри него, каким станет его звериное воплощение? Кот согласен даже на мышь-полевку, только бы получилось. А обдумывания - это не его стиль. Кто он, Николас Мур, основатель Сноу Кэтс - клуба рисковых придурков, - или кто вообще?..

Ник поболтал стаканом с оставшимся в нем джин-тоником. Категорично мало, но добавки он просить не будет - и так охамел, приходя сюда и в принципе распивая спиртные напитки с преподавателем. Поэтому просто, выйдя из кабинета, он пойдет бухать уже без свидетелей, что выше по статусу - а на радостях или с горя ли, решать все-таки даже не ему, а Макнейру. Сейчас настроение юного котика по фамилии Мур (если котикам вообще давали фамилии) зависело целиком и полностью от него, лежало на одной чаше весов вместе с ещё целой кучей мелочей, не имеющих для профессора ровным счетом никакого значения, а на другой... Ну, что же, Николас догадался, что на другой лежала ответственность. Всё-таки анимагия - это очень серьезно, не зря же даже существовал специальный реестр, в который обязаны были заноситься все анимаги, ибо в противном случае можно было получить неплохой такой штраф. Поэтому да, в принципе, будет вполне логичным и естественным исходом, если Тайрон по какой-нибудь причине даст заднюю, но надежда уже жгла Кота между лопатками, дарила ему какое-то тепло и озаряла грядущий путь, потому что чем больше у него всяких таких вот поводов и возможностей сделать что-то еще, тем больше, в принципе, вообще причин жить, продолжать шевелиться даже в минуты отчаяния, когда самым главным и прельщающим желанием становится только одно - опустить лапки, сдаться, перестать существовать. То, что он мог бы сделать - но на что не имеет право, пока остались незавершенные дела, не очень хочется в противном случае бороздить пространство в обличие призрака. Да и потом, была для жизни еще одна причина, являющаяся попросту его сокурсником... Но сейчас ведь речь не об этом, да?
И Кот чуть не роняет стакан, когда Макнейр действительно просит его притормозить. Мур напрягается инстинктивно, уже приготовившись захлебываться доводами "за" - и обидой, потому что, черт возьми, ему ведь захотелось Тайрону верить! Захотелось собственноручно, а ведь это капкан, начать проводить внеурочное время в его обществе, чтобы обучаться тему-то, впервые потянулся было к кому-то взрослому, и при этом не связанному с ним идеологическими или родственными узами, и черт, ему аж стало интересно, какая, собственно, у Макнейра идеология? Не любящего попиздеть трухла же. Нет-нет, такое бы Мур не простил всё равно, на месте преподавателя он бы решился обязательно, потому что ведь даже стенам в этой комнате понятно, что потенциал у него есть... Или этого всё-таки недостаточно? Кот же - заноза в заднице, он - маленькая катастрофа сам по себе, и соглашаться с ним на что-то практически запретное - почти самоубийство в какой-то мере, хотя бы для чужой репутации, если Тайрон возьмет и согласится, а Ник всё проебет, и их спалят. Но всё равно, блин, всё равно, он не может оставить всё так, уже вживив эту надежду Муру. Поэтому слушает тот, нахохлившись, с недоверием и обидой, слишком тщательно нарисованном на его слегка слащавом лице - не только метаморф, но и просто хороший актер. Однако по мере того, как Макнейр пытается его осадить, лицо Кота проясняется, красочно перетекая из обиды в уязвленное согласие. Типа, ок, если на секундочку притвориться адекватным и включить вместо задетого эго мозги - Тайрон прав. Блаблабла, эти благоразумные советы закончить школу, выйти из неё белым человеком - всё это круто и очень трогательно, Мур проникается против воли, потому что преподаватель эти прописные истины говорит, кажется, вполне искренне, не просто, чтобы залить Коту в уши побольше воды. И это заставляет Николаса действительно сбавить обороты, и только укрепляет зародившуюся еще задолго до этого разговора, но не ставшую более естественной симпатию к нему.
- Ладно. - Он произносит неохотно, стукая стаканом, из которого прежде делает последний глоток, как заправский алкоголик, о стол. - Вашу позицию я понял, профессор. - Хочется сказать, что это всё действительно хорошо, вот только экзамены, как и в принципе репутация, его не особо-то и ебут - он всё равно их сдаст и всё равно Хогвартс закончит, а вот насчет того, что будет дальше, уже не уверен. Но всё-таки Мур проглатывает эти слова, не давая им выбраться наружу - это же как плевок в лицо профессору, и взамен за проявленное к нему хорошее отношение хочется отвечать им же. - Я вижу в Ваших словах зерно адекватности, которым сам не особо обладаю. Но всё-таки, господин Макнейр... Может, Вы мне хотя бы составите список литературы, более конкретно объясняющей всякое насчет анимагии? Я осознаю, что впереди экзамены и все дела, но окажите мне посильную помощь хотя бы в теоретической части. Я не могу тупо простаивать полгода, покрываясь ржавчиной. Я хочу хотя бы быть готов к практике на момент, когда появится время для этого. - Кот легко щурится, говоря всё это. Он лукавит, еще не сдаваясь - вовсе нет. Просто дает профессору фору, чтобы тот смог немного расслабиться по поводу амбициозного студента - чтобы, раз не получается взять его согласие нахрапом, добиться этого по-другому. Манипулируя, заводя этот разговор снова и снова - нажимать мягко, пытаясь сломать. Если у него не получится заставить Тайрона согласиться до конца учебного года - хрен с ним, действительно будет делать всё сам, но хотя бы к тому времени получит теоретическую опору. А в лучшем случае препод сдастся раньше, и тогда Нику достанется по итогу весьма полезная ачивка.