Если моя сознательная жизнь меня к чему-то и готовила, то точно к тому, что Дни Рождения, во всяком случае, мои Дни Рождения, должны проходить не так. И учитывая, что это мой первый личный праздник во взрослом мире, я собиралась провести его максимально весело и ни на грамм трезво, впервые не окруженная стенами замка и целым ворохом правил поведения в школе. Так вот вместо этого я протираю очередной столик, пытаясь избавить его от остатков липкой массы, оставленной разлитым коктейлем и его не слишком трезвым обладателем. И я так разочарована, хотя правильнее сказать - бесконечно обозлена на этот мир сегодня, что не слышу даже как шеф в третий раз зовет меня по имени, не говоря уж о новом долговязом посетителе, который на какое-то время замирает на входе, и только потом занимает самый дальний и тёмный столик нашего заведения. Это даже не моя зона обслуживания, так что и причин задерживать на нем взгляд у меня никаких нет, кроме какого-то старого и знакомого чувства, которое я не могу, да и не особенно пытаюсь распознать. Я заталкиваю свои ощущения как можно глубже внутрь себя, продолжая делать эту столешницу достаточно блестящей и прибранной, чтобы она могла заманить к себе очередного посетителя, а потом натыкаюсь на требовательный взгляд шефа. Дальше меня ждёт следующий столик, следующий заказ, кухня, шефповар, которому уже не хватает рук и помощников, и неизменный круглый металлический поднос, с которым за этот год я научилась так ловко обращаться, что в пору уже выступать в какой-нибудь развлекательной программе.

Итак, меня не отпустили домой - раз, меня не отпустили домой на пару часов раньше - два, не сработал даже предлог с вымышленной болезнью - три. И вот когда все вокруг пьют, веселятся, и, кто помнит, отмечают победу в войне и безудержно славят моего дядю Поттера, я протираю столики и разношу по залу переполненные бокалы с пивом и какие-то несерьезные закуски. И хотя мой День Рождения и без того никогда не был похож на Дни Рождения всех других знакомых мне людей в этом мире, этот будет отличаться от всех остальных на целый новый уровень.

Так уж вышло, что я родилась в день окончания войны. И хотя родители действительно старались не омрачать мне праздник, без поминания всех ушедших этот день пройти не мог. Я знаю всех поименно, я знаю кто каким был, как покинул этот мир, за что был любим и знаю тысячу смешных и не очень историй про каждого. Я знаю, что Тонкс роняла всё на свете, Люпин долго избегал их любви, Снейп был самым смелым человеком в мире по версии самого Гарри Поттера, а дядя Фред… дядя Фред был самым большим выдумщиком на земле. И дядя Джордж никогда не попадал на мой праздник, но его предпочитали не трогать и по слухам он просто напивался до беспамятства в каком-нибудь дурацком баре, а потом шёл спать. И где-то в этот момент небрежно засунутое глубоко от самой себя чувство начинает снова просится наружу. Я поднимаю глаза от неспешно диктующего последние пять минут свой заказ клиента и останавливаю его на рыжем растрепанном затылке. Через какое-то время он, обладатель затылка, судя по всему распознает на себе чье-то внимание и лениво поворачивает голову мне на встречу. Наши взгляды встречаются, только вот свой я спешу отвести в сторону, а потом и вовсе вспоминаю про клиента перед собственным носом.

- Простите, что было после рыбных палочек средней прожарки с румяной корочкой?..

Итак, теперь я злюсь вдвойне. Я провожу свой День Рождения на работе, я не могу выпить и повеселится, да ещё и этот привет из прошлого. Да, я всегда любила дядю, но сбегала из дома не для того, чтобы натыкаться на него на собственной работе. Чего доброго скажет родителям… Первая мысль - сбежать - упирается в потребность в зарплате да и вообще в полюбившийся уже бар. Вторая - попросить кого-нибудь выставить его за дверь - тоже кажется не особенно удачной. Так что все что мне остается - продолжать лавировать между столиками, демонстративно и повсеместно изображая из себя человека, который никого не узнал и имеет полное право тут находиться без чьего-либо на то одобрения.

Через пару часов работы, когда посетителей становится в разы меньше, я наконец-то понимаю, что в отличие от меня ему даже не надо делать вид, что он меня не узнал. Моя коллега регулярно подливает ему виски - и это действительно все, что его занимает в этот момент. Не знаю, чего я ожидала, но теперь я точно злюсь ещё больше.

Ещё через час остаётся ровно три посетителя, и уйти домой мешает только наше пресловутое правило работы до последнего. И ни мой умоляющий взгляд, ни тяжелые вздохи всё ещё ничего не меняют в политике управления моего шефа. Я смотрю на часы, грустно провожая взглядом стрелку, которая сдвигается чуть дальше от цифры 4. Что ж, мой праздник окончен четыре часа назад, и друзья, скорее всего, уже либо слишком невменяемы, либо слишком спят, чтобы имело смысл торопиться к ним в гости. Я снова протяжно вздыхаю и упираюсь взглядом в ссутулившуюся спину дяди Джорджа. И в этот момент злоба неожиданно отходит на два шага назад, и вместо ненужного мне здесь родственника, я вижу грустного и одинокого человека, рядом с которым большую часть жизни я отчаянно стремилась первой занять место на всех семейных праздниках.

Сама не зная, что именно мной руководит, я подхожу к его столику, сажусь на единственный свободный за ним стул, и мягко, очень осторожно и ласково, кладу свою ладонь на его запястье. Наполненная в очередной раз стопка виски в его руке замирает, кажется, какое-то он время просто не понимает, что ему вдруг могло помешать.

- Дядь, ну хватит.

Отредактировано Victoire Weasley (2018-11-21 10:14:31)

Дядя вяло отзывается на мой жест, поворачивая голову в мою сторону спустя долгие мгновения. Я терпеливо жду, вглядываясь в его лицо и давая время освоиться и понять, что только что произошло. К слову, последнее даётся ему с видимым трудом, он путает меня с мамой, хотя сам же и распознают ошибку.
- Да, Вик, - тёплая улыбка на моих губах становится неожиданностью для меня самой. Сквозь весь этот бесконечный бунт, сквозь примерно десять часов злобного рабочего дня, сквозь нежелание натыкаться на кого-либо из взрослых родственников когда-либо вообще, сквозь этот фейерверк самых неоднозначных эмоций в моей голове - я вдруг распознаю внутри себя самое простое и нежное чувство радости.
Дядя Джордж пьян, пьян как никогда раньше (во всяком случае, при мне) и с трудом концентрирует своё внимание на моём имени. Он выглядит самым несчастным и одиноким человеком в этой вселенной, и совсем не исключено, что на самом деле так оно и есть - едва ли хоть одна живая душа пытается уничтожить своё сознание алкоголем с таким упорством. Так вот эта пьяная рухлядь, которая большую часть жизни была моим кумиром почти что наравне с отцом, не сразу даже меня узнаёт.
А я так глупо радуюсь.
Радуюсь, что снова вижу его, что он относительно цел, и что сегодня мне не нужно бороться с Луи за место под солнцем по имени Джордж Уизли. И это выглядит вполне справедливым - хоть что-то хорошее же должно было произойти в этот чёртов день. Ну и что, что никто из нас этого не планировал.
- Ну-у, я здесь работаю. Уже год, - я пожимаю плечами, - и честно говоря я очень надеюсь, что завтра ты об этом не вспомнишь, - слегка виноватая улыбка и неуверенная попытка пошутить.
Вообще-то дядя Джордж всегда был из тех, кто уж точно умеет хранить секреты от родителей. Лично я пользовалась этим всё детство, успешно скрывая от матери, что случилось с той большой фарфоровой вазой и куда подевался зеленый горошек с моей тарелки. Дядя подмигивал, я глупо (как мне тогда казалось - очень хитро) хихикала, мама недовольно упирала руки в бока. Но одно дело скрывать, что твоим обедом кормятся садовые гномы, а другое - что спустя год после побега ты обнаружилась официанткой в одном из самых обшарпанных заведений города.
- О, спасибо, дядя. Не ожидала, что ты вспомнишь, - и теперь я борюсь с резко возникшим желанием совсем так по-детски и искренне его обнять. Все эти годы мне казалось, что в этот день обо мне он и не вспоминает даже, не смотря на то, что какая-нибудь диковинка из Вредилок неизменно оказывалась среди прочих подарков.
- Интересно получается, раньше на мои дни рождения приходили все, кроме тебя. А теперь вот ты мой единственный гость, представляешь? Прямо шах и мат. А на счет подарка не беспокойся, - и тут в мою голову закрадывается крошечная и призрачная надежда успеть хоть как-то отметить этот праздник.
- Хотя кое-что ты можешь сделать. Мы работаем до последнего посетителя, парочка вон за тем столиком уже почти рассчиталась и вот-вот уйдет, - кивок в сторону противоположной стены, где двое персонажей, едва ли более трезвых, чем мой дядя, как раз допевали слова очередной героической песни про смелого и отчаянного Гарри Поттера. - И как только это случится, я буду свободна и буду счастлива с тобой прогуляться, - состояние дяди перестает вызывать опасения на предмет нотаций или срочных вызовов моих родителей. Не уверена, что он до конца понимает, кто я и где мы оба оказались. Но, к сожалению, ещё меньше я уверена в том, что в этом своём одиночестве он может захотеть со мной гулять.
- Ну пожалуйста-пожалуйста, - я делаю самое милое и умоляющее лицо на тот случай, если он вдруг решит на нем сфокусироваться. А потом мне в голову приходит самый последний аргумент, который всё-таки может его убедить.
- Можем взять с собой бутылку виски.