Аврорские будни сходили на нет. Недавнее происшествие в «Сircumstance» переполошило только-только начавшую затихать шумиху после произошедшего в «Лавке Исторических Ценностей». Разумеется, дело закрывать было рано, но хотя бы унялись разговоры, поднявшиеся было по всему аврорату, где катастрофический недостаток информации щедро заменялся сплетнями. Базар, а не гос.служба, честное слово. И вот, новый виток. Что-то странное творилось в Лондоне, такое, чего не случалось уже несколько лет. Впрочем, Персиваль лично был мало знаком с этой проблемой. Что-то слышал, что-то подглядел... Происходящее даже с Альянсом сейчас связать было нельзя, а ведь в делах, касаемых грозной группы чистокровок, он разбирался, так сказать, изнутри. Вот и сходят будни на нет, витает нечто странное в воздухе. Нечто, затронувшее и его временного напарника, Кайсана Стоуна. Они обучались аврорскому мастерству - на уста с улыбкой просится слово "искусству", - вместе, но это было давно и неправда. Их разделила, сломав всё, злодейка-судьба... Или Тайтус сделал всё своими руками. Он надеялся на первый вариант, и для всех делал вид, что работать с таким "феноменом", как Кайсан, ему в новинку. Они ведь и полноценными  напарниками-то  стали совсем недавно, после того, как Стоун и Забини вдруг отказались друг от друга. Точнее, так считал Уркхарт, однако официальной версией была низкая эффективность этого, кхм, дуэта. Но что-то подсказывало Тайти, что всё было не так просто, хотя он не мог понять, в чём дело, и был готов рыть землю носом. Можно было спросить напрямую... У Стоуна он, прикидываясь дурачком, спрашивал - и как на стену натыкался, словно это не было единственным логичным исходом. А у Забини что-то спрашивать вообще не хотелось, хотя Дезмонд был ему симпатичен, да и виделись они, кажется, слишком часто, далеко не только в аврорате. Были единомышленниками в плане Альянса, да и Забини стал недавно спонсором кабаре братьев Уркхарт - этого было более чем достаточно. Кто-то даже ставил на то, что после прихода нового приказа в январе их с Дезом поставят напарниками, и хотя Тайтус только смеялся на этот счёт, он был согласен с этим. Работать в паре с Дезом было... куда более логично? Хотя от его высокомерного (справедливо высокомерного, хоть это и не меняло расклад) вида уже начинало подташнивать. И будь они настоящими друзьями хотя бы - так нет. Куда больше Тайти был симпатичен, если честно, Стоун. Даже если отбросить всё [не]существующее личное, тот объективно казался надежным, правильным человеком с благородными идеалами, а его кровь... Ну, в этом деле она не имела никакого значения. Как и симпатия, к сожалению. Иррациональная совершенно, держащаяся стойко с самого начала и до сих пор, и не мешающая Персивалю, если это понадобится, воткнуть ему нож в спину - ничего личного. Только работа, ха-ха.
Работать с Тайти было...приятно. В этом имела честь убедиться его напарница Эмма - можно сказать, бывшая, потому что вряд ли кто наблюдал беременных авроров, а её живот уже ничего не могло прикрыть. Поэтому Тайтус оказался лишен напарника, по стечению в обстоятельств, одновременно со Стоуном - их вызвали в кабинет вместе.
Тайтус никогда не опаздывал. Тайтус всегда был одет с иголочки, даже если вид имел не ахти - синяки от недосыпа под глазами скрыть нельзя даже "масками", как и то, что иногда он мог вдруг остановиться, хватаясь за виски. Хотя в большинстве случаев и выглядел Персиваль свежо, сияющим, как новый чайник, настолько, что особо хмурым обитателям аврората при взгляде на него становилось еще хуже. В перерывах между вызовами и погоней за новыми делами Тайтус всегда был вежлив и обходителен. Он заполнял отчеты каллиграфическим почерком, перекладывал в алфавитном и хронологическом порядке папки, с вежливой настойчивостью помогал в этом нелегком бумажном деле коллегам. А ещё Тайти разносил кофе и чай желающим коллегам - ему было не в тягость это делать, и в руках он мог нести столько стаканчиков, что для этого явно приходилось обладать акробатическими талантами. Иногда к напиткам добавлялись энергетические или шоколадные батончики, или даже пончики с глазурью - кажется, всю зарплату Уркхарт тратил на то, чтобы обеспечить милыми "ништячками" аврорат - несколько раз дорывался даже до самого главы, выглядя при этом настолько невинно, что только самый подлый человек мог заподозрить его в подхалимстве - и то, доводы наверняка разбились бы о то, что Тайтус уделял внимание абсолютно каждому принимающему его человеку с просто написанными на лице радостью и удовольствием. А ещё он до тошноты много улыбался, шутил и делал комплименты, четко подмечая почти любые изменения в коллегах - черта, которую особо ценили в нем, в первую очередь, дамы. В общем, выглядел в расслабленном состоянии Перси, как радостный идиот.
Но получив дело, Уркхарт включал в себе режим "ищейки". Какой бы сложной ни казалась достающаяся им с Эммой задача, он кидался в бой сходу, при этом жалея девушку, которая в виду наличия в их тандеме довольно радушных отношений, сообщила ему о том, что у них с её Джонни будет ребенок, чуть ли не в тот же день, как сама узнала об этом. Поэтому, уважая её положение, Тайти брал на себя бОльшую часть работы, что должны выполнять оба - таскался по всяким темным закоулкам, патрулировал улицы, занимался волокитой с информацией. В тяжелые дни Уркхарт мог не вылезать из кабинета, где они работали над чем-то, требующим теоретического реения, до поздней ночи - тогда он, конечно, никому кофе и ништяки не разносил, но ведь по весомой причине, правда? Выше хорошего отношения коллег - сама работа. И только финальную часть, собственно, поимку нарушителей и устранение последствий, отрабатывали они вдвоем с Эммой. При этом, пусть и загонялся каждый раз, желая успеть везде и всюду, ощущая себя скаковой лошадью, он все-таки видел такой ритм...приемлимым для себя? Он искренне любил свою работу. Больше, конечно, сам момент преследования очередного преступника, но всё-таки находил извращенное удовольствие в каждом этапе. А потом шел отдыхать домой, только сначала - всегда на первый этаж, чтобы если сцена вдруг окажется свободной - занять её и спеть хотя бы песню-другую, расслабляясь, что удивительно, душой и телом одновременно. Не было нужды особо напрягаться, чтобы танцевать - это было у него в крови. Тайтус с раннего детства впитал в себя звуки музыки и любовь к актерству, театру и танцам.
Что у него своё кабаре, в аврорате почти и не знал его. Уркхарт, конечно, мог поделиться этим фактом, а затем подлизывать начальству и коллегам уже откровенно, чтобы устраивая праздники для них в "La folle Monique", конечно же, по чудовищно огромным скидкам, почти задарма - но не делал этого. И даже не потому, что было жалко убытков для заведения, вовсе нет. Просто Тайти очень разделял свою работу, которую любил, безусловно, и своё хобби, не желая, чтобы одно проникало в другое и пачкало его. Перси и так скачет без сцены постоянно, терпя колоссальные моральные убытки, но когда в кабаре он смотрит на одобряющие или даже восхищенные глаза зрителей - он восполняет их целиком, он счастлив. И там, и там Тайти вроде как настоящий, но там, тем не менее, он немного другой, нежели в аврорате.
Имел более слабый, но все же схожий с энергией от песен в кабаре эффект момент, когда кто-то благодарил его или восхищался им по работе. Его эго это тешило не так, как должно было - Уркхарт и так знал себе цену, поэтому не собирался ластиться к протянутой к нему руке, но всё-таки, так он ощущал себя более...полноценным, что ли. Ощущал, что хоть что-то в этой блядской жизни делает правильно, даже если просто старушку через дорогу переводит. Когда постоянно живешь во лжи, когда эту ложь плетешь каждый миг любым своим жестом или взглядом, не хватает самой капельки искренности. Без неё Тайтус сох, как тропический цветок, помещенный в пустыню. В глубине души он скучал по дому, где люди были куда радушнее, где они вели себя открыто, улыбались и спрашивали, как дела, словно бы действительно им было это важно. Но - не хотел возвращаться туда, тем не менее. Не сейчас, когда только-только стало наклевываться что-то серьёзное, то, что перевернет его жизнь, может.
Работа со Стоуном в нехорошем смысле переворачивала его жизнь тоже. Снова. Тайти вглядывался в чужое лицо, пока Кайсан был занят чем-то своим, и отводил взгляд, стоило только поймать ответный. Меньше всего на свете Титу хотелось сейчас, чтобы его взгляд заметили, чтобы Кай догадался...хоть о чём-нибудь. Ведь ему рассказали забавную сказочку на ночь о том, что Тайтус Персиваль Уркхарт просто с возрастом стал плохим, почти наверняка выбрал не ту сторону и связался с не той компанией. И смотреть вообще бы куда угодно - но взгляд снова и снова возвращается. Возраст Каю к лицу. Тит ловит себя на кощунственной - ему удивительно и ново само это кощунство, - мысли о том, что переживаемые страдания напарнику - теперь лишь временному - к лицу тоже. Его раньше вообще не интересовали такие вещи, и нет, его вообще не интересует Кай. Никогда не интересовал. Особенно в то время, когда они были юны и чуть более беспечны, что ли. Когда Тайти терялся в этом новом для него мире, а этот молодой человек с печальным прошлым и наверняка не менее печальным будущим протянул ему руку помощи за просто так, ничего не требуя. Бескорыстность была в словаре Уркхарта не новым словом - но никогда он еще не видел её в такой...естественной красоте. За неё одну можно было отдать своё сердце - его бы не взяли. Поэтому Тит решил, что сердца у него не было - и ошибся дважды. Или даже больше. Его снова и снова жизнь тыкала, как котенка в лужу, в тот факт, что он - обычный живой человек, и ему знакомо чувство любви непонаслышке, иначе почему о нём так больно пелось... Но - нет. У него не было сердца, а если бы даже и было - Кайсан точно не имел бы туда доступа.
Кстати, чёрт его дери, Стоун лёгок на помине... Это был их выходной. Тайти, воспользовавшись этой возможностью, с самого утра не показывал нос в аврорате, хотя по-хорошему ему стоило перебрать кое-какие документы хотя бы, а то секретарша, несмотря на его обворожительную улыбку, в следующий раз всё-таки швырнет папку ему в нос. Но сегодня у Уркхарта действительно были дела поважнее. Ему предстояла кое-какая ммм деловая встреча, в некотором роде важная для работы, да, её части, касающейся Альянса. Поэтому, найдя в Лондоне уголок поукромнее - терраса богом забытого и очень сомнительного паба, где только отбитые будут "прохлаждаться" при неприветливом осеннем ветре - однако такие помимо него нашлись. Тайти сидел и получал удовольствие от ожидания, попивая откровенно дерьмовый латте через соломинку, и обдумывая происходящее за последнее время. Мысли вернулись к хэллоуинскому происшествию. Помнится, в этом подозревали Кайсана? Забавно, но не то, что его в итоге удалось отмазать - а вообще то, что он каким-то боком оказался в этом замешан. Уркхарт знал погибшего Корхонена - закупался у него артефактами периодически, находя особую прелесть в их грациозном великолепии и темной мощи, скрытой под ним. Только вот что связывало его со Стоуном?..
Никогда не перестану удивляться. Ты не так прост, Кайсан Сто...Вот же черт.
Тайти поперхнулся латте, завидев до боли знакомое лицо, заоглядывался, так и не выпустив изо рта соломинку, и совершенно по-дурацки полез под стол, надеясь, что Стоун не только не по его душу сюда направился, но и вовсе его не заметит... И понимая, что с этим уже опоздал. Поэтому когда Стоун приблизился, Уркхарт как раз вылез из-под стола, приняв настолько невинный вид, что можно было решить, что это Каю просто померещилось вообще. Только темные, почти черные глаза Перси выражали смутное беспокойство. Сколько там времени осталось до встречи?.. О, Мерлин, быстрее бы Стоун оказался максимально далеко отсюда.
- Здравствуй, Кай! Рад видеть тебя в этом совсем не общеизвестном месте! - Улыбка не дрожит, но сквозь неё всё равно читается "Очень малоизвестном, так вот, что ж ты тут забыл именно сейчас. ". И дрожит то, что никогда не будет высказано - что ты Ещё собираешься сломать в моей жизни.