- Пойдём. - Ник даже не уточняет ничего, просто проходит мимо Роуз, хватая её за руку и потянув за собой, но как-то очень легко, позволяя её ладони выскользнуть, если девушка захочет этого. Но её ладонь не выскальзывает - наоборот, Мур чувствует, как тёплые пальцы обхватывают его руку в ответ, хотя милашка Ро наверняка не ожидала от своего друга такой резкости. Но уже за то, что она просто идёт за ним, Кот чувствует, как у него на миг спирает дыхание от ощущения почти восхищения за то, что она не задаёт никаких вопросов, логично предполагая, что Кот сам объяснит ей причины своего подобного поведения. Он дико устал, он чертовски растерян, потому что яд, покинувший его тело вместе с холодной водой, стекавшей пару назад будто бы не только снаружи, но и изнутри тоже, оставил после себя пустоту с чёрными отметинами, как от кислоты или огня, а ещё лучше - их вместе сразу. Куда они направляются? С этим проще - на крышу, куда же ещё? Ведь, собственно говоря, перехватил Уизли Ник уже в башне, принадлежащей её факультету. Так легче, сбежать максимально далеко от посторонних глаз, оставшись в компании человека, которому одновременно вроде как и доверяешь максимально, но который при этом не обладает достаточным авторитетом для того, чтобы на тебя хоть как-нибудь серьёзно повлиять. Ну, во всяком случае, Ник предпочитал так думать, это было легче, чем признать, что в нём взращивает доброту не только такая же змея, как и он сам, потому что это уже само по себе было провалом, но и какая-то девчонка, да ещё и на курс младше, чёрт. Но было в Розе что-то такое, что глушило всю его злость. Единственная рыжина в мире, за которую не хочется схватиться, грубо натягивая. Было ли дело хотя бы отчасти в том, в какой семье она родилась? Папа, да и дядя Малфой, рассказывали, что Гермиона была надоедливой занудой, хотя безусловно доброй, благородной и блаблабла - ну, с шилом в жопе, как все эти гриффиндорцы, драккл бы их побрал, - а отец был нытиком, ощущающим себя совершенно лишним наверняка, что-то такое. В общем, нет, дело явно не в наследственности, но возможно - в добром сердце, которое передали ей оба родителя. Добром и горячем настолько, что оно плавило весь гнев Николаса, превращало из вязкой жижи в обычную чёрную воду весь его яд. Перепачкал ладони, помыл под краном да с мылом - ничего не осталось. Ник как-то в жесте признательности, зная, какое впечатление это произведет на Роззи, целовал её пальцы - и действительно ничего на них не ощущал, а ведь девчонка погружала свои нежные руки в самое его нутро, и не жглась и не пачкалась при этом. И даже на это злиться серьёзно было нельзя, потому что в чём-то она спасала его.
Спасёт ли сейчас? Коту казалось, что в нём пробоина, он идёт, и с него капает - не капли воды с волос, почему-то ещё не просохших даже спустя время, которое хватался за голову, натыкаясь на стены в пустынном, хвала Мерлину, коридоре, а настоящая тёмно-красная, смешанная с ядом вперемешку кровь из дыры в груди. Той, что когда-то проделала Доминик, но она в какой-то степени лишь довела до абсурда начатое, вонзилась остриём в зону, заранее помеченную крестиком. И сейчас в ране проковырялись грязными пальцами, её промыть хочется - Мур, конечно, промоет её слезами, но не в одиночестве же. Поэтому он ведет Розу под руку, сжимая её ладонь в своей чуть дрожащей, и боясь той пустоты, что откликается внутри при каждом вдохе, словно всё, что могло, уже вытекло, осталось каплями-следами и тянется за ним и раздевалки, где он - о, чёрт, - был готов изнасиловать парнишку с Гриффиндора! Мередит же одного возраста с Розой, а Роза почему-то кажется ему ребёнком, хотя разница между ними в всего год, Розу хочется оберегать, а Мерри... Было бы это самой большой ошибкой в его жизни? Самое страшное, что Нику одновременно и просто страшно от себя самого, он почти уверен, что стоит обратиться наконец к врачу, и одновременно с этим - почти ни о чём не жалеет.
Поэтому когда они преодолевают последние метры до крыши, Кот резко останавливается и разворачивается к Роуз лицом, перемещая её ладонь, которую до этого сжимал в своей, себе на грудную клетку, где сердце колотится раненным зверем, грозящимся сожрать всех и каждого, стоит только прорваться сквозь прутья. Ему страшно от себя самого. Он открывает рот, чтобы сказать это Розе, но злые и испуганные слёзы начинают литься по щекам быстрее, чем он обозначает ситуацию, и Ник почти с яростью совершает последний рывок - действительно капает. И там, на крыше, под давлением мирриад видных ярко-ярко звёзд - завтра будет холодно, от этого они тревожно блестят, - спрашивает девушку, делая вид, что сам не замечает собственных слёз:
- Роззи, скажи, ты всё ещё думаешь, что я хороший? - И тут же горько перебивает её сам, не давая возможность сказать хоть что-то:
- Роза, я ужасен, я чудовище!.. - Выкрикивает громко, радуясь, что вот здесь кроме Розы и звёзд никто не будет свидетелями его истерики, и выпускает наконец руку девушки - себе обеими ладонями закрывая лицо, и садясь прямо на холодную крышу. - Чёрт, Роза, как я мог, я наверняка сломал мальчишке психику... - Не может ничего уточнить - спина дрожит от рыданий, которых при этом почти не слышно. Он прячет самое искреннее, на что способен, прячет то, что вообще не показал бы никогда никому - кроме Эрика, разве что, да самой этой цветочной Уизли. Странно так самозабвенно плакать перед девчонкой - но ему всё равно. Дрожит израненная, но живучая, падла, совесть - вонзается зубами до крови, и с него всё капает и капает, на вкус солёное, но уже совершенно прозрачное. А потом Кот срывается на кашель, хрипло вздыхает и убирает ладони от лица, глядя на девушку мутными от слёз глазами:
- Я расскажу тебе. Расскажу честно и всё, если обещаешь, что не испугаешься. Если не кинешь меня, Роза. - Зовёт её по имени, потому что знает силу имён, потому что именно такая отрубила ему в ментальном плане голову, заставила сорваться с цепи - и теперь не иметь сил, кажется, самому пережить это. Ему нужно разложить всё по полочкам, объясниться - не самому себе, а кому-нибудь живому и понимающему, очень тёплому, потому что в его пустоте, оставшейся при хотя бы частичном исполнении тёмных порывов, чертовски холодно.

Подбери сопли, Мур. Но он не может подобрать блядские сопли, взять себя в руки, а поверхность крыши такая холодная - как небо над головой. Звездное, равнодушное и прекрасное. Отец привил ему любовь к звездам, отец привил ему любовь к себе, отец привил ему ревность и зависть... Николас смотрит временами в зеркало - и его отражение меняется, обрастая морщинами, легкой бородкой, кожа стареет - но это будто бы всё ещё он, только вот того, из зеркала, иначе зовут немного. Заменить имя второе на первое - и  вот он, Натаниэль, с тревожно блестящими глазами. Выглядящий моложе своих лет и в общем-то довольно неплохо. Умный, понимающий - любого, но не своего сына, спокойный - что он вообще забыл в своё время на Слизерине? На взгляд Кота, отцу больше бы подошел Рэйвенкло. На взгляд Кота, отцу бы глаза разуть, чтобы он видел блядь, что творится с его единственным сыном. Наследником рода, который не собирается этот род продлевать, потому что у него вызывают эрекцию представители его же пола, и потому что ебал он все эти нормы и родительские ожидания. Они ведь не парятся о том, чтоб оправдать его ожидания, тогда какого вообще хера?..
Не хотелось втягивать в это Розу. Сейчас, судорожно всхлипывая и пытаясь остановить рыдания, хватая ртом прохладный ночной воздух, словно рыба, а не кот, Ник думал об этом, разглядывая её прекрасное лицо, и с ужасом осознавая, что боже, он пугает её, он её расстраивает. А ведь Роззи...ну... нормальная? Она хорошая. Она адекватная. Она умная и действительно учится на Рэйвенкло. Родители дали ей лучшее, что вообще могли передать от себя. Роза - это райский цветок, выросший в плодотворной почве. И при этом она только продолжает цвести, это - её переходная стадия, страшно представить, в кого же она превратится, когда подрастет еще немного, окончит школу и найдет себя в будущем. Мур как-то еще не интересовался серьезно об этом, но он почему-то уверен - Роза выберет хорошую профессию. Да, она вырастет и ещё покажет им всем, она станет прекрасна настолько, что будет слепить глаза... Она прекрасна уже сейчас. И Николасу хочется сказать об этом, хочется заверить Роззи в том, что всё будет хорошо, хочется перед ней извиниться... Но слова застревают в горле комком, не проталкиваясь наружу. Потому что Кот напуган и зол сам на  себя слишком сильно. Потому что он сбит с толку и растерян. Чёрт, кажется, последней каплей, выбившей почву у него из-под ног, стало то, как Криви прижался к нему перед тем, как выйти из душевой. На мгновение мелькает перед глазами окружающая действительность, сбивает дыхание, а затем оп - и он уже внизу, а над головой бескрайнее небо... звёздное. Красиво. Николас пытается верить словам Розы, но верит только той части, в которой она говорит, что никуда не уйдет. Роззи, я, конечно, люблю тебя, но ну ты и дура. Потому что правда не уйдет ведь. Останется. А что, если Ник - правда монстр? Если он сожрет её, перед этим перепачкав своими грязными, покрытыми черной жижей руками. Оно еще течет, не смылось под душем. Оголяет теперь пустоту, которую Кот от безысходности заполняет слезами.
Но издавая очередной протяжный всхлип, доверчиво ткнувшись носом куда-то Розе в волосы, и вдыхая смутно исходящий от неё аромат яблок, что ли, Николас всё-таки успокаивается. И уже в принципе этим, тем, что осталась и помогла ему справиться с первой, удушающей волной истерики, Роза сделала самое главное. И можно ее отпустить, но... Он же обещал, что расскажет. Пусть она разделит тогда с ним эту тайну. А если ей станет противно, если она перехочет с этим дружить после этого - ну, такова судьба? Ник её не осудит. Она же хорошенькая Уизли, ей рядом с таким, как он, не место. Её родня, та часть, что не хочет принимать Мура, целиком и полностью права. Кот не заслуживает принятия.
- ...это Криви. - Выдыхает хрипло, отстраняясь немного, и несмотря ни на небо, ни на Розу - она все равно для него краше всех этих звезд. В детстве Ник мечтал стать космонавтом, но звезды лучше смотрятся не за стеклом иллюминатора, а отражающимися в глазах лучшей подруги. Лучшей подруги, хах. Дружить с девчонкой равзе не зазорно? Впрочем, Нику глубоко поебать, особенно сейчас, что и где зазорно. - Я не знаю, что на меня нашло, Роззи, но у них была тренировка, и я он задержался в раздевалке. И я не знаю... не знаю, почему, но я остался с ним там, так, будто мне нужен был именно он. И мы с ним... - Стоит профильтровать слова и образы, не в обиду Розе, но она выглядит слишком хорошенькой для того, чтоб шарить в подобных вещах, поэтому Николас не хочет быть тем, кто в этом плане её "растлит". - Роза, я хотел его уничтожить. Растереть в порошок. Мы подрались с ним, и я еле сдержался, чтобы не сделать ему куда больнее и хуже, чем вышло. Меня так взбесила эта его... хорошесть. И его второе имя, я же рассказывал тебе, что меня тошнит, когда отец дома зовет меня только Колином, да? - Мур судорожно выдыхает. Поднимает глаза на Розу - а затем жмурится, силясь не кривить рот, пережить очередную волну ебаных рыданий. Размазня, боже, чего ж меня так расплющило-то. - ...а потом я чуть его не изнасиловал. Ты понимаешь вообще, как это мерзко? Насилие - это вообще хуево, но особенно парню. - Отодвигается еще чуть дальше, словно боясь удара, но на самом деле, даже если Роза сейчас начнет кричать и ударит его - это будет меньшее из того, что он достоин.
- Я ужасен, Роза. Но самое блядь странное, что закончилось всё так... непонятно. - Начинает шипеть, потому что стоит восстановить в памяти последние десять минут перед  их с Мерри расставанием, как всю систему Кота начинает сбоить. - ...он сказал, что не хочет вот так. Но согласился на пари. Но какое блядь пари, Роза, я должен быть ему омерзителен, тем более, после такого. Неужели я так сильно приложил Мерри, что он, блин, никуда на меня не настучит?.. А я стучу на себя тебе, будь моим судьей здесь. Я не знаю, мне кажется, я с ума схожу. - Он выглядит совершенно несчастным, смотрит на Розу, как побитый щенок или котенок, хотя досталось из них, как ни крути, больше Мередиту, который и вынужден еще юлить перед Фрэнком, умалчивая то, где пропадал в это время. Разница между ними в том, что если рассказать это Фрэнку, он пойдет пиздить Ника, и расскажет своему отцу наверняка, чертов папенькин сынок. Но худшее, что может сделать Уизли - это дать ему леща и оборвать дружбу. Больнее будет второе, однако проблем больше будет с первым. Или может, это то, чего он заслуживает? Сразу всего?