Эндж с нескрываемым теплом и опекой провожает сына взглядом. С мальчишеских щек уже давно пропала детсткая пухлость и проросла робкая щетина, которую он нехотя отскребал перед поездкой в школу. Высокий, жилистый, непропорциональный словно подпёсок, острый на слово и на дело, пока ему не хватало папиной хитрости, зато с избытком хватало маминого упрямства. Он уже давно не цеплялся за её руку, пока родители провожали их на платформу 9 ¾, всё больше предпочитал держаться отца, с которым практически сравнялся в росте и разве что был лишь чуть уже него в плечах. Эндж это не обижало, разве что вызывало нотку зависти, ей бы хотелось быть ближе с сыном, но что поделать, такой у мальчишки возраст, её время прошло, теперь очередь Джорджа вставлять сыну ума, время для обоих родителей наверно придёт уже позже. Роксана в отличии от брата никогда не склонялась в сторону одного из родителей, с несвойственной ей мудростью умело держала обоих на дистанции и как водится подростку не так уж и часто баловала их своим вниманием или обществом. Не замкнутая или одинокая девочка, но самый обычный подросток, уверенный, что его родители совершенно ничего не понимают. Спорить и доказывать обратное смысла не имело и могло иметь куда более плачевные последствия. Хотя не смотря на кажущуюся дистанцию дочурка родителей любила и за неделю до отправки в школу заполняла собой практически всё личное пространство Эндж и Джорджа. Звонки, записочки, бесконечные безделушки, всё это каким-то неведомым образом разбрасывалось по всему дому, словно покрывая дом невидимой сетью тоски, что будет душить обоих в течении всего сентября, пока оба будут отвыкать от шума и бесконечного гама, что оживлял дом в течении всего лета. Когда они успели так вырасти? Боже, неужели уже действительно просто столько лет? Эти мысли и этот ритуал повторялся ежегодно. Завидное постоянство в семье Уизли. Так было обычно, сегодня же всё словно пошло куда-то не туда.
Фред, обычно державшийся ближе к отцу на этот раз демонстративно стремился вперёд, практически не реагировал на обращения к нему родителей, Роксана, единственная кто мог достучаться до брата родителям облегчить задачу никак не торопилась и лишь наигранно пожимала плечами да закатывала глаза. Всё что оставалось Анджелине это закатывать глаза в ответ и с укором поглядывать на мужа. Может хотя бы попробуешь пообщаться с сыном? Ей хотелось винить во всём Джорджа. Это было просто, спрятаться от чувства собственного стыда, сожаления, разочарования, отвращения и обвинить во всём его. Недолюбил, недосмотрел, недоделал, недосказал и вообще одно сплошное Недо. Обычно она так и делала, просто винила во всём его, хотя прекрасно понимала, что очевидно не права, от этого начинала злиться на себя, из-за чего злилась на него ещё больше. Бесконечный замкнутый круг злости и обиды в котором она жила. Вот только сделать это сейчас упорно не получалось. В основном из-за не менее озадаченного лица мужа, что уже не надеясь получить хоть какой-то ответ словно по инерции обращался к сыну. Это выглядело ужасно, она бы даже сказала жалко и сейчас Эндж было его жаль.
- Джордж. - Она осторожно привлекает его внимание и едва заметно мотает головой, не стоит.
Их сын их игнорирует. Отлично. Она совсем не чувствует как её разрывает изнутри.
- Будт осторо... - Фред даже не оборачивается заходя в вагон поезда, Эндж аж скрипит зубами, этому молодому человеку повезло, что он сваливает от греха подальше, - ...жен. Детка, - обращение уже к дочери, - всё в порядке?
Рокс неопределённо жмёт плечами и лишь спешно чмокает родителей в щёки. От чего-то от её коротких я вас люблю Эндж совсем не становится легче, звучит как будто она обещает разобраться с каким-то дерьмом, с которым в её возрасте разбираться не положено. Её девочка слишком умная, слишком ответственная, слишком хитрая и слишком много на себя берёт. Из-за этого Эндж становиться стыдно. Отпускать дочь совершенно не хочется, она спешно просит её как можно чаще писать или звонить, быть хорошей девочкой, приглядывать за братом и помнить, что родители их любят больше всего на свете. Бесполезно, девчонка золотой рыбкой ускальзывает из родительских обьятий и ныряет в аквариум вагона, ужа машет рукой им из-за окна. поезд трогается неспешно и на прощанье гудит родителям, от этого звука у Анджелины Джонсон всегда пробегали мурашки по спине, Анджелина Уизли же от этого звука ощущает лишь острый приступ тоски.
Они остаются на платформе вдвоём совершенно не понимая, что именно им стоит говорить друг другу. Она лишь надеется, что не встретит никого из многочисленных родственников или друзей, что накинуться на супругов с задорными расспросами про семейную жизнь да детвору.

Голос мужа доносится словно откуда-то из под воды, глухой, едва слышный, слабо понятный. Смысл сказанного Джорджем доходит до неё почти через минуту, уже после того, как Хогвартс-Экспрес скрывается за поворотом и в очередной раз, на прощание гудит родителям и близким, что остались на платформе. Она едва мотает головой. Нет. Не успокоиться. Анджелина знает своего сына, по крайней мере ей хочется думать, что она знает этого упрямого мальчишку. Во многом, он больше Джонсон, чем Уизли, возможно, отец и не догадывается, чем это чревато для родителей, но вот мать, слишком четко понимает, к чему может привести подобное. Он слишком упрям, слишком уперт и в этом упрямстве пойдёт до последнего, будет дожимать.
- Он ведь злиться на нас. - Голос тихий, но вполне четкий, в чем-то даже строгий, упрекающий, но ни его, но их обоих. Стало ли это откровением для Джорджа? Возможно, за ним давно завелась привычка не замечать достаточно очевидных вещей что происходят у него перед носом. Говорят этим грешат все творцы, если его конечно можно назвать творцом. - Мы где-то облажались.
Впервые за последнее время она говорит о себе и муже, как о чем-то целом, едином, и если не едино счастливом, то едино предавшем собственную семью, в чем-то не оправдав ожидания собственного сына, чем-то посмев обидеть его, задеть или быть может даже предать. Фреди, дорогой, мой любимый малыш, что с тобой происходит? Чем мы так обидели тебя? Чем задели? Расскажи, я попробую понять, обещаю, я постараюсь услышать. Бесполезно, не успела и уже наверно никогда не успеет, его уже нет рядом.
Её рука осторожно обхватывает локоть Джорджа, жест искусственный, поддельный, призванный замаскировать под вымученную физическую близость отсутствие близости платонической. Если супруги держаться на расстоянии, то на это обратят внимание, что-то случилось, что-то происходит. Если же они близки, то всем на это на плевать, это нормально, а норма никого не интересует и не волнует хоть сколько нибудь. Если они в чем-то и преуспели, так это в ловком изображении действительно счастливой семьи и полноценного брака. Всегда рядом, всегда будто бы поддерживают друг друга. Она всегда строга и так резко и категорично вздергивает левую бровь, упрекая его в излишнем легкомыслии, он же лишь посмеивается, успокаивая супругу улыбкой и мягким прикосновением к локтю. Ритуал знакомый всей их семье. Когда-то действительно искренний, теперь же не более чем лживый и обманчивый. К выходу с платформы она в отличии от мужа не торопиться. Не хочет снова оказаться в гнетущей тишине дома, обнаруживая всюду мелочи, что на память о себе им оставила Роксана. Резинки и расчеки, в ванной наверняка болтается куча её бижутерии, в гостинной наверняка осталось что-то из её одежды, что не влезло в чемодан.В коридоре всё ещё стоит старенькая метла Фреда, на столе остался завтрак который он так и не доел. Эндж сжимает локоть мужа чуть сильнее чем следует и снова слышит из под воды его голос.
- Что? - Это не усмешка и не надменное "в смысле", просто смысл сказанного доходит до неё не сразу. - Да, конечно, помечу бы и нет. - Она будто бы рассеянная, но на самом деле не более чем обычно. Просто где-то внутри себя пытается нащупать то странное, когда-то привычное ощущение спокойствия, когда Джордж находился рядом, когда не раздражал одним своим видом и когда мог успокоить одной улыбкой упрекая её в излишней серьезности. Чувство такое знакомое, но видимо уже слишком давно забытое, почти затертое, спрятанное в самых дальних коридорах и углах памяти.
Платформа пустеет быстро, большая часть родителей и провожающих уже столпились у входа с самого вокзала. От того шаг Эндж спокоен и даже медленен, она тормозит торопящегося куда-то вперёд Джорджа.
- На выходе сейчас слишком много народа. Не горю желанием сталкиваться с кем-то из наших многочисленных родственников. - Звучит зло, отчасти даже высокомерно, но честное слово, сталкиваться со знакомыми и тем более родственниками, что только что отправили своих малюток от греха подальше и сейчас наверняка захотят пообщаться, ездя по ушам первому встречному россказнями о своём самом драгоценном, самом золотом ребенке ей не хотелось от слова совсем. Джорджу наверняка тоже. Они давно уже превратились в социльно-отсталых, скорее имитируя контакты с внешним миром, нежели действительно с ним соприкасаясь. - Выше по улице, в двух кварталах от вокзала есть приятная кофейня. Можем как раз прогуляться туда. Убила бы сейчас за чашку хорошего кофе. - Почти так просто, почти по будничному, вот только где-то в самой глубине легких всё ещё прячется хорошо скрываемая тревога и беспокойство. Но с этим, она разберется либо многим позже, либо уже никогда. В любом случае, это проблемы завтрашней Анджелины. На сегодня ей достаточно стресса.

Наблюдать за Джорджем, которого штормило на магловских улочках пуще парусника во время бури было забавно. Раньше это часто вызывало у неё если не смех, то хотя бы яркую, звонкую улыбку, которую невозможно было скрыть ни от посторонних ни от него. Позже его элементарная неспособность сориентироваться в пространстве, мало чем отличающемся от обычных улочек магического Лондона стала вызывать лишь раздражение. Чистокровные маги весьма ограничены и по большей части всегда становятся жертвами своего консерватизма. Маглорожденные стараются, они стремятся урвать своё место под холодным волшебным солнцем. Полукровкам проще, у них есть проводники в обоих мирах. Чистокровные же... они сами запирают себя в тесных коробочках, из которых не видно ничего, дальше соседской улицы. Узколобым она своего мужа не считала, но даже его верткого ума не хватало для того, что бы просто напросто поинтересоваться миром с изнанки. Так что сейчас он так явно ощущал себя не в своей тарелке и скрывал это слишком неумело. Раньше это вызывало смех, потом раздражение, сейчас лишь усмешку. Они оба уже далеко не в том возрасте что бы смеяться или злиться на чужое незнание. Да и тратить свои, такие скупые и драгоценные силы на очередную злость на мужа уже не было никакого смысла. Источать себя бесконечными обидами можно было бесконечно долго, но сегодня, прямо сейчас ей и так было чем забить свою голову. Благо, что супруг не норовит влезть в неё глупыми вопросами или колкими по его мнению словечками, которые якобы должны быть остротами.
помещение кофейни встречает их смесью из липких ароматов ванилина, шоколада, жженого сахара, свежемолотых зерен и крепкого чая. Слишком много всего, но как ни странно, именно эта странная смесь и придаёт этому место какой-то свой, чарующий шарм. Хотя, может быть дело просто в невеликих размерах заведения. Судя по словам Рокси всё маленькое автоматически приравнивается к миленькому. Анджелина заказывает корретто, за что получает надменно-чопорный взгляд от официанта. Ничего, это просто чертовы угличанин, что мало чем отличаются от чистокровных магов. Нет, её не интересует кофе по ирландски. Заказ она повторяет ещё не сквозь зубы, но явно настойчивее, на секунды выпуская тренерскую закалку и сталь. Обычно Джордж обязательно комментирует её такие выпады, но сегодня в очередной раз пропускает возможность поддеть жену, явно погруженный в какие-то свои мысли. Можно было бы спросить, всё ле в порядке, но на этот раз она и так прекрасно понимает чем обеспокоен её муж. Явно тем же что и она - поведением и настроением их сына. Вот только она предпочла выплеснуть свою тревогу на ни в чем ни повинного ближнего, а он всё это время переваривал ядовитое осознание собственного провала где-то глубоко внутри себя. На верно в чем-то он был прав.
- Что? - Эндж даже не сразу понимает о чем он говорит, осознание его слов липкими щупальцами выползают наружу вместе с теплыми воспоминаниями. - Мам, ну не хватай меня за руку! Я в состоянии сам найти поезд и нужный вагон! - Она наигранно передразнивает детский голосок и самоуверенный тон их одиннадцатилетнего сына. - Даже если я впаду в маразм и забуду собственное имя тот день я наверно не забуду никогда. - Она улыбается и улыбка эта лишина насмешки или даже едкой колкости. Лишь скучающее тепло. - Как думаешь Рокси рассказала ему что когда он уехал я так перенервничала, что ещё два часа разводила сырость и не могла успокоиться?

Отредактировано Angelina Weasley (2019-03-13 21:31:45)

Не странное, но давно забытое чувство приятно першит в горле, дергает за уголки губ и вынуждает щурится. Анджелине весело. Она не смеётся, но улыбается с теплотой и едва ощутимой тоской. Им весело, легко. О том, что нечто подобное с ними уже словно и никогда не случалось конечно же никто не думает. Всё происходящее воспринимается как нечто совершенно естественное. Хотя, наверно так же и должно быть? Ведь именно так и должны чувствовать себя люди, что так много лет живут бок о бок, что ведут вместе быт, что вырастили двух конечно же прекрасных и горячо любимых детей, что вроде как смеют называть себя семьёй. Так и должно быть. Это нормально. Это естественно и легко. Но для Анджелины и Джорджа это почти что в диковинку. Она не без удовольствия замечает его улыбку, честную открытую, не справленную желчью или иронией. Признаваться себе в том, что она скучала по этому не хочется.
- Ох не знаю, у меня отец всегда был предельно собран. У него всё рассчитано до секунды. Вещи слажено, всё точно выверено, всё подогнано до секунды. мама правда постоянно вмешивалась в его чертовы планы, вечно что-то забывала или просто копалась слишком долго. - Опускает взгляд, возвращаясь к воспоминаниям о днях, которые уже были бы давно забыты, похоронены и потеряны навсегда. с тех пор слишком много воды утекло в могильные ямы. - Отец всегда злился, ворчал на неё и мы вечно опаздывали. Он всегда всё рассчитывал, но никогда не оставлял запаса хотя мы все знали что он понадобится. Упертый как баран, всё ждал что его жена с чего-то вдруг перестанет быть копушей. - Эндж прикусывает губу и замолкает. Говорить о родителях всё ещё как-то не приятно. Когда умирал её отец все будто бы уже были морально готовы к очевидному неизбежному, но бред. К смерти нельзя быть готовым, ни в каком её проявлении, будь это внезапная смерть брата на войне когда не успеваешь даже вскрикнуть или сложное, мучительное прощание и созерцание дорогого родителя на смертном одре. Джонсон ненавидела долгие прощания, но именно так она расставалась с отцом и именно такую разлуку ожидала с матерью.
Придаваться воспоминаниям приятно, тепло, легко. Настальгия захватывает, успокаивает, возвращает в дни, когда было действительно, по настоящему просто, ну или хотя бы так казалось. Ностальгия обманчива, она путает мысли и вынуждает снова и снова сравнивать настоящее с прошлым, подчеркивая и без того очевидную разницу. Эндж ненавидела вспоминать, но сейчас это кажется таким уместным.
- Рокси вымотала мне всё душу глупыми вопросами ещё на стадии сбора чемоданов, наверно думала, что это поможет ей проще перенести жизнь в школе. Всё ещё надеюсь что сам замок не напугал её так как чертов поезд. Хотя она же Уизли, она не скажет что испугалась чего-то даже под угрозой смертной казни. - Им приносит заказ, Эндж благодарно и вполне искренне улыбается официанту будто извиняясь за недавнюю вспышку. - Знаешь, раньше я думала что если что-то случиться то они нам обязательно расскажут. А сейчас... Господи, я вспоминаю сколько всего мы не рассказывали родителям и мне становится жутко. Моя мать обзавелась сединой ещё когда только увидела меня на метле и в форме команды, если бы она узнала в какой блуд вы меня вечно втягивали то придушила бы и меня и вас и весь оставшийся курс на всякий случай.