Министерство Магии
Конец года для всех работников Министерств Магии превращался в личный мини Ад, потому что нужно было успеть доделать всевозможные отчеты, проверить документацию, подписи, не упустить ничего. И даже если ты на протяжении всего года добросовестно трудился, то все равно в конце декабря тебя ждал какой-нибудь неприятный сюрприз. У меня внезапно всплыл тот факт, что куда-то подевался отчет с последней поездки в Европу, где мы приняли весьма важное решение о пересечении магических границ. И хорошо, что я был дотошным, не выбрасывая черновики, что вел в поездках. Подняв на уши буквально весь отдел, я так и не получил вразумительного ответа, куда мог пропасть документ. Не думаю, что кому-то он понадобился бы, если только какой-нибудь невнимательный идиот случайно не выбросил его, либо унес домой. Теперь я об этом не узнаю, ведь после полного разноса с моей стороны, вряд ли кто-то из волшебников и волшебниц признается в том, что он поступил настолько непрофессионально и глупо. У меня же начали сдавать нервы, но благо, что Грейнджер [как обычно] принесла какое-то расслабляющее зелье, которое немного усмирило мой пыл и ненависть. Женщина даже вызвалась помочь, потому что, во-первых, она была в той поездке, во-вторых, ей стало жаль наблюдать за тем, как я рву и мечу, в-третьих, это же Гермиона, она всегда готова помочь всем. У меня еще целый день было скверное предчувствие чего-то непонятного, поэтому я все никак не мог сконцентрировать внимание на отчете, думая обо всем на свете. Рассредоточенный взор блуждал по пустому пергаменту, а мысли мои были где-то далеко от кабинета. У меня ужасно испортилось настроение из-за всего этого, а ведь на улице дело к ночи.
- Нет. Это бессмысленно. Я думаю, что допишу это дома, - проговорил я, отодвигая от себя отчет, - давай закончим у меня? - спросил я, приподнимая бровь, понимая, насколько странно звучит сейчас мой вопрос, но в кабинете больше никого не было, а последние волшебники покинули отдел три или четыре часа назад, даже не зная о том, что мне помогает Грейнджер. И почему меня вдруг дернуло позвать Гермиону к себе? Мы же так умело избегали принадлежность друг друга к чему-то кроме работы и нашей связи. Есть я, есть она, наши чувства, общее дело в командировках, а все что вне этого мира - это нечто неприкосновенное. Мы никогда не говорили о семьях, детях, будто у нас их не было. Естественно, Грейнджер протестовала, потому что ей не хотелось нарушать границы в нашем общении, но я то понимал, что до завтра не смогу выдавить из себя хоть что-то дельное, если не выпью вина, усаживаясь в удобное кресло дома. Тем более Скорпиус вчера вечером вместе с Альбусом отправился на каникулы, поэтому я был вынужден встречать Новый Год и Рождество в гордом одиночестве, а мне даже как-то стало грустно, поэтому часть меня очень хотела, чтобы Гермиона была рядом хотя бы сегодня вечером. "И ночью!" - вторил голос, но я понимал, что ей нужно будет вернуться домой. Через пол часа блестящей манипуляции над волшебницей, она согласилась немного задержаться у меня, помогая с отчетом, тем более я подкупил ее вином из Франции, которое она так любила.   

Малфой-Мэнор
Время близилось к ночи, а мы кажется немного отвлеклись от отчета, ведь уже пол часа распивали вино, говоря о какой-то чепухе. Гермиона Грейнджер умудрялась удивлять меня каждый раз, рассказывая о чем-то новом и непонятном. Часто она рассказывала о мире маглов, но делала это все настолько аккуратно и искусно, что у меня не было желания плеваться в сторону. Мы будто находились на разных полюсах, но умудрялись взаимодействовать. Особенно последние полтора года. Я находился в приятном расположении духа, потому что родные стены, алкоголь и любимая женщина рядом - растапливали во мне лед. И будь я более коварным, то мне бы удалось уговорить женщину остаться, но мы понимали, что это может плохо кончится. Нельзя допустить, чтобы кто-то узнал или заподозрил о нашей связи. Может, я был когда-то бессердечным эгоистом, но мне меньше всего хотелось, чтобы Гермиона пострадала. Было страшно подумать, что было бы. У нее слишком огромная семья, где явно большая часть встанет на защиту ее мужа. Я же старался меньше думать о Рональде Уизли, потому что он омрачал мысли, а у нас с Грейнджер не всегда было достаточно времени, чтобы побыть наедине. Я ощущал ее волнение, оно повисло в комнате, поэтому мне потребовалось встать рядом, протянув ей бокал с вином, немного обнимая.
Так будет спокойнее ей. Мне. Нам.
И на какие-то жалкие пару минут я теряю контроль над собой и ситуацией, потому что Гермиона близко, а на работе мы даже не одариваем друг друга приветствиями зачастую. Играть неприязнь и холодность, когда рядом с тобой человек, с которым у вас нечто большее, чем просто отношения коллег - сложно и тяжело. И если моя совесть была чиста, потому что я умело скидывал с себя губительные мысли и предположения, то Грейнджер была совестливой и правильной. Казалось, что она мучается от вины за нас двоих, а я даже толком ничего не мог сделать. Только быть рядом, когда ей это было особенно нужно. Возможно, это последний поцелуй в уходящем году, потому что вскоре праздники, мы явно не встретимся пару недель. И если женщина проведет Рождество с семей, то я буду здесь один, конечно, если Скорпиус не вернется пораньше. Волшебница с трудом приводит меня в чувства, а мой взгляд скользит по ее лицу.
- Ты права, уже поздно, - говорю я, облизывая губу, - завтра можем обсудить кое-какие детали, но думаю, что я справлюсь и один теперь.
Мы ведем обычную беседу о работе, пока я открываю дверь перед Гермионой, чтобы проводить ее. Трансгрессировать на территорию особняка могли только Малфои, поэтому ей придется выйти за границу, чтобы спокойно добраться до дома. С улыбкой протягиваю Грейнджер перчатки, которые она чуть было не оставила на столике. Мой взгляд скользит по ее лицу, цепляясь за улыбку.
- До встречи, - говорю я, но тут вижу у дверей чемодан Скорпиуса, поэтому у меня немного сжимает живот от волнения. Сын дома? Не успеваю дойти до выхода, как в гостиной вижу наконец-то сына. Улыбка сползает с моего лица, я смотрю на женщину, которая немного в шоке от того, что мы были не одни.
- Спасибо за помощь, миссис Уизли, - произношение фамилии дается мне с трудом, но я не зря был Малфоем. Притворство и актерская игра - наш конек. Кидаю немного тревожный взгляд на Гермиону, киваю успокаивающе, стараясь всем своим видом показать ей - не переживай, пожалуйста. Дверь закрывается, я оборачиваюсь, поправив на себе пиджак.
- Я думал, что ты уехал, - начинаю я, проходя в гостиную, где находился сын, - все в порядке?
Скорпиус приехал на начало каникул вместе со своим другом, а потом вчера вечером - они оба отправились куда-то вместе, чтобы отметить праздник в молодежной компании. Не сидеть же ему дома, верно?

Отредактировано Draco Malfoy (2018-12-02 16:49:28)

[float=left][/float]Я чувствовал себя весьма странно, ведь до этого не было таких ситуаций, когда мне бы приходилось лгать сыну. Я был примером порядочности и честности в глазах Скорпиуса всегда, потому что не хотел скрывать от него что-то, ведь доверие – важная часть семейной жизни, тем более после того, как не стало Астории. Мы с сыном остались без нее слишком рано, но мы никогда не были одиноки, мы были друг у друга. Двое против всего мира, если можно так выразиться. Смерть Асти стала для нас толчком для укрепления отношений и доверия, хоть и первое время было тяжело, но в какой бы ситуации не оказался мальчик, он знал, что может написать мне обо всем на свете, может обратиться за помощью и советом. Я честно пытался быть для Скорпа хорошим отцом, таким отцом, какого не было у меня. При всем уважении и любви к Люциусу, я редко чувствовал от него настоящую нужную мне поддержку и одобрение. И я всегда боялся ошибиться, оступиться, ведь на кону стоит честь всего рода. К чему я пришел? Кручу тайный роман с бывшей однокурсницей, которую ненавидел полжизни, а она, между прочим, замужем. Интересно, что сказал бы я, узнав об этом, когда мне было лет пятнадцать? С ума сошел. Якшаться с грязнокровкой и подружкой Поттера и Уизли? Бред. Но у судьбы и жизни свои сюрпризы и планы на каждого из нас. Может, это наказание? Чувства к той, которую я должен был бы призирать до конца своих лет, потому что она не такая, она другая. Она была рождена в семье маглов, а я представитель древнейшего волшебного чистокровного рода. Иногда я думал об этом, но все минусы затмевало удовольствие от общения с Гермионой. В конце концов – мы взрослые люди.
Скорпиус себя странно ведет, но я стараюсь не подавать виду, что удивлен и загнан в угол. Приехал на каникулы? Тем лучше, наверное, но вот тот факт, что сын сейчас увидел, как я провожаю Гермиону до двери – не очень хорошо. Вдруг он увидел и что-то еще?
«Брось, Драко, вы же просто пили вино и разговаривали», - успокаивает внутренний голос, но я вспоминаю объятья и один невинный поцелуй. Наверное, этого хватило бы, чтобы понять – между Драко Малфоем и Гермионой Грейнджер есть нечто большее, чем просто отношения коллег. Сын смотрит за окно, невольно я устремляю взгляд туда же, заметив, как женщина достигла границы особняка, трансгрессировав домой. Стало немного легче, будто теперь будет проще думать и говорить. Я снова перевожу пытливый взгляд своих глаз на Скорпа. Не нужно быть провидцем, чтобы заметить, как он мрачен. Что-то случилось, явно. И мне хотелось бы, чтобы причина его расстройства крылась не во мне, а в ком-то другом. Почему то же Скорпиус не отправился в свою поездку с Альбусом. На это были причины, о которых слизеринец молчит.   
- Ты же в курсе,  что у нее есть муж и двое детей? – голос сына раздается тревожно. – У неё есть семья, пап. И у тебя тоже.
Внутри что-то сжимается от волнения и некого страха. Неужели, Скорпиус что-то увидел? Мерлин, мы же были так осторожны последние полтора года! Иногда даже приходилось отпускать язвительные шутки и взгляды в обществе Гермионы, чтобы люди ничего не заподозрили. На кону стояло все. Ее семья, уважение. Моя репутация и честь. В общем, мы были крепко связаны, поэтому, если бы кто-то узнал о нас, то проще было бы этого человека убить, чем доверить ему нашу тайну. Невольно сглатываю, щелкнув пальцами, подзываю домовика.
- Принеси вино из кабинета, - говорю я спокойно, даже голос не дрогнул, - побыстрее.
Оттягиваю ответ, взвешивая в голове каждое слово, которое собираюсь произнести дальше. Аккуратно. Предельно аккуратно, ведь мне неизвестно, сколько Скорп видел. Может, просто застал разговор, может, увидел, что-то еще…
«Как же это подло по отношению к Астории. Он теперь думает, что я предал ее память и любовь».
Мне было тяжело смириться с тем, что жена умерла. Казалось, что ни одна женщина больше не заставит меня улыбаться и чувствовать себя счастливым.
- О чем ты? – спрашиваю я, приподнимая бровь, - ты же знаешь, что в конце года полный аврал на работе, тем более в Министерстве, - я жду, пока домовик нальет мне в бокал вина, чтобы хоть немного смочить горло, - миссис Уизли просто помогала мне с отчетом после поездки в Европу, потому что какие-то идиоты потеряли документ.
Что я умел лучше всего? Сохранять хладнокровие в любой ситуации. У меня даже ни один мускул не дернулся от этой лжи. Драко Малфой умел лгать, наверное, это в нашей крови.
- Я знаю, что у нее семья, - произношу это с нарочитым отвращением, - Рональд Уизли и так далее. Никогда не любил его.
А сейчас еще больше не люблю, хотя это он должен возненавидеть меня. Это я сплю с его женой. Встаю у камина, оглядывая сына с головы до ног. Ощущаю его негодование каждой клеточкой кожи.
«Нельзя, чтоб кто-то узнал о нас, Драко!» - Звучит в голове тревожный голос Гермионы, когда мы как-то решили все же серьезно обсудить происходящее между нами.
- Так почему ты вдруг вернулся? – Спросил я, уводя тему разговора подальше от Грейнджер, Уизли и семей, - с Альбусом что-то не поделили?
И я уже давно смирился, что мой сын дружит с сыном Гарри Поттера, потому что мальчишка был не виноват в том, что его отец был звездой своего времени и истории в целом. Альбус был не так уж и плох, как мне казалось.

Конечно, я понимал, что когда-нибудь тайное становится явным. Невозможно всю жизнь скрывать что-то, а тем более от своего сына. И если Гермиона могла себе позволить затеряться среди семьи и родственников, то мне это было невозможно сделать. Наша семья состояла из двух человек: меня и Скорпиуса. Больше никого не было. Родители далеко, а со стороны Астории лишь отец и мать, которые появлялись в нашем доме не так уж и часто, ведь их внук большую часть времени проводил теперь в школе. Лгать сыну не хотелось, но иначе я просто не представлял как себя вести. Сказать ему сразу? Я что похож на идиота? Мне было страшно не из-за того, что сын расскажет об этом кому-то, нет, я боялся подорвать его доверие. Он рос в заботе и любви. Он видел, как Астория любила меня и его, а я платил тем же. В его глазах мы с Асти были идеальной парой, поэтому любая женщина рядом со мной была бы воспринята в штыки. Да и я не думал, что смогу снова чувствовать что-то подобное к кому-то, тем более к той, с кем в школьные годы «враждовал». Мы были врагами по крови, убеждениям, мыслям, факультетам. В общем, вероятность того, что сейчас происходит между мной и Грейнджер – 0000,1%. Сам удивлялся тому, как далеко все зашло, но не мог ничего сделать. Я был слаб, когда дело доходило до отношений с женщинами. Смешно, но лишь это и сын – влияли на меня. Единственное ради чего я был готов умереть – семья и любимая женщина. И плевать, что это Гермиона Грейнджер, с которой мы не должны быть вместе.   

Скорпиус сверлит взглядом, но мои нервы стальные, поэтому я молча наблюдаю за происходящим. Могу лишь сказать, что мне не нравится состояние загнанного в угол зверька, но именно так я себя сейчас чувствовал. Кажется, что сын узнал обо всем не так, как хотелось бы мне, слишком рано и внезапно. Конечно, я должен был когда-то об этом рассказать ему, но точно не при таких обстоятельствах.
- Хватит! – сказал он резковато, но я только глотнул побольше вина, будто это поможет мне найти ответы на вопросы… Сын поднялся, продолжая сверлить меня взглядом и говорить. 
- Я видел вас вместе, и после этого ты продолжаешь вешать мне лапшу на уши?
Я молчу, хоть и хочется немного осадить сына, чтобы сбавил обороты и подбирал выражения и слова. Мы, конечно, были в хороших с ним отношениях, но я не позволял ему говорить со мной в таком тоне, да и он не переходил границу дозволенного, ведь до этого мы никогда толком и не ссорились. Когда? Были какие-то его детские обиды и требования от меня, но сейчас он уже взрослый, поэтому мы решали все мирно.
- Почему ты не сказал мне, пап? – спрашивает он, а я даже усмехаюсь невольно. Интересно, как он себе это представляет? Написать письмо в Хогвартс, где с подробностями рассказать о том, как я кручу роман с коллегой по работе, у которой муж и дети. Кстати, она еще родственница практически большей части твоих однокурсников или учеников Хогвартса, ведь ее муж Уизли.
- Интересно, что я бы тебе сказал? – спрашиваю я, хмыкнув, - никто…
Не успеваю закончить фразу, потому что Скорпиуса, видимо, распирает от негодования и ненависти. Его можно понять. Он сын своей матери, поэтому любая женщина рядом со мной – это предательство ее памяти.
Ухмылка сползает с моего лица, когда сын начинает говорить все то, что думает. Потому что думает он много, но за языком не следит. Пальцы крепче сдавливают бокал с вином. Меня внутренне передергивает, когда Скорп произносит последнюю фразу. Негодование и злость. Как он смеет такое думать и говорить обо мне? Неужели за последние годы я хоть раз совершил что-то такое, чтобы обо мне так думал родной сын?
- Не смей! – говорю я строго, - не смей разговаривать со мной в таком тоне, - я повышаю голос, чтобы хоть немного привести сына в чувства, - я не должен отчитываться перед тобой за каждое свое действие!
Ставлю бокал на тумбу, взглянув на Скорпиуса с огоньком в глазах.
- Видимо такого ты мнения обо мне, - произношу я растянуто, - не нужно. Не нужно упоминать Асторию в этом разговоре, потому что она явно заслуживает большего! Я не буду оправдываться перед тобой, Скорпиус, - смотрю в глаза сына.
Да, не думал я, что нужно будет когда-то говорить об этом всем, тем более в таком ключе. Мне не хотелось объяснять, что мы с Гермионой долгие годы шли к этому всему, а эта связь она строится не только на постели. 
- У нее есть семья! – повторил сын. – Муж и двое детей. Им вы тоже не собираетесь говорить?
Я вздохнул.
- Мне известно, что у нее есть семья и дети, - заключаю я, - никто об этом не должен был узнать.
«Но мы немного потеряли бдительность».
Я всегда был немногословен. Легким движением палочки разжигаю в камине огонь, будто это поможет сгладить этот разговор. Хотелось бы сейчас послушать, что посоветует Гермиона. Но теперь нам точно нужно сбавить обороты. Никто не мог подумать, что все закончится так. И это странно... в носу до сих пор аромат духов Грейнджер, но кажется будто это было вечность назад. Суровая реальность возвращает с небес на землю.