...Луи просыпается в ужасе. Просыпается с криком, запаздывая с тем, чтобы закрыть себе ладонью рот и не разбудить остальных - но, видимо, его крик во сне звучит хуже, чем наяву, потому что просыпается только Мередит. Просыпается и скакивает с кровати, подбегая к Луи и обнимая его, успокаивая. Процедура, знакомая для них обоих, чертовски знакомая, Мерри, кажется, уже готов к этому заранее, каждую ночь, когда он засыпает, он готов к тому, что ему опять придется проснуться, чтобы успокоить бушующего от дичайших снов однокурсника, успокоить своего друга. Лучшего? Лу тормозил с этим так долго, думал, что ему никто не нужен, кроме Кая, но Кай так далеко, в Лондоне, Кай, конечно, поступил бы так, как поступает Мерри - успокоил бы малыша Лу. Вот только Лу больше не малыш... Вот только ему всё равно нужен кто-то рядом, кто возьмёт его за руку, возвращая к реальности, вырывая из удушающих объятий кошмара. Лу не застал дементоров, но ему кажется, именно так они должны были ощущаться, и Кай научил его создавать патронуса, но Мерри... Мерри даже лучше любого патронуса, верно? Потому что он теплый, его прикосновения ощущаются. И в ту ночь, когда Мерри избили... Лу не сомкнул глаз. Боги, он хотел забрать Мерри к себе, даже в "Ракушку" - чтобы тот хранил его сон, а Лу мог хранить его. Лу очень любил Мерри, и да, мог назвать его одним из своих самых близких людей на свете.
Но сегодня что-то было не так. Пижама неприятно липла к телу, и Лу провел ладонью по лбу, снимая с него влагу. Облизал губы взволнованно, прижимаясь к Криви, как всегда, и не размыкая объятий, пока сердечный ритм не приходит в норму. Какое-то время сердце в груди словно танцует степ, но потом ему становится лучше, хотя хочется плакать от стыда, что он опять это сделал, опять нарушил чужой сон, и остатков леденящего ужаса. Лучику во снах бывает так страшно, что ему кажется, что человек не способен это выдержать. Однако он выдерживает раз за разом - стараниями близких. Их страданиями. И этот сон даже не был похож на страшилки, где кто-то выскакивал из-за углов, где происходили внезапные вещи. Это было что-то... другое. Это было, чёрт возьми, что-то ужасное от того, что на какой-то миг показалось ему особенно реальным, реальнее всех снов и самой реальности. И, грубо говоря, это был не совсем его сон - и Лу не завидовал тому, кому он снился. Может быть, если бы не этот самый сон, из-за того, что увидел в нём, Луи этого человека бы возненавидел. Захотел бы убить его? Захотел бы причинить эту боль ему. Но Лу не был таким злым, а объятия сна стали уступать объятиям Мерри... Но когда Лучик выпрямился, успокаиваясь вроде как совсем, шепча извинения и благодарность сбивчиво, и взглянул на Криви, его вдруг пробрало до самых костей. Его почти опалило. Он вспомнил, как Мерри буквально несколько секунд - и целую вечность  - назад поглотила лава. А до этого слизеринец Берк избил его так сильно, что чужое лицо превратилось в кровавое месиво. Но на деле это было не так, и, Господи, как же это было хорошо, что это было не так, и Лучик потянулся к чужому лицу, чтобы коснуться его и почти полностью исчезнувших следов драки, хотя это была нечестная драка. Как хорошо, что всё хорошо. Но на самом деле... Лу в ноздри ударил запах огня. Запах барбекю. Запах железа. Его затошнило так сильно, что Луи дернулся от Мерри прочь - но на самом деле его не стошнило, и это тоже было хорошо. Только волна ужаса подтекла к его голове, поднялась из желудка, опаляя стенки, уже - наяву. Не такого сильного, но настойчивого, как мигрень.
- Мерри, я... пойду подышу. Я в порядке. Скоро вернусь. - Хотя Луи не знал, в порядке ли он. Но подышать ему было нужно, определенно. К тому же, в коридоре было прохладнее. И что-то увидел Криви в лице друга, хотя был полумрак, или поверил его словам - но, пусть и явно волновался, отпустил. Сердце Лучика наполнилось любовью, от этого стало немножечко легче.
...Но только немножечко. Потому что он шел, не разбирая дороги, а из головы не выходила картинка из сна. Почему? Почему Мерри не рассказал ему. Луи знал, что этот сон один из вещих, хоть и показывал прошлое, а не будущее - хотя бы частично. Теперь он знал, кто избил Мерри, но не винил его за молчание - хотя всё равно имел к нему вопросы. Но решил, что не будет задавать их к ночи, а то точно до утра не заснет. И уже хотел было возвращаться назад - вдруг услышал приближающиеся шаги, и новый ужас сковал его. Этот был, правда, как бы странно звучало... не таким страшным? В крайнем случае его накажут. Но не растворят в лаве на его глазах его лучшего друга. Но это оказался не преподаватель, проходящий ночной обход. Это оказался... волосы на затылки Лу встали дыбом. Долгое время Лучик побаивался Калеба, считая его, наверное, не очень адекватным, но потом перестал. А неожиданная приближенность Уизли к Паркинсону дала ему возможность испытывать и другие ощущения. Такие, как неприязнь. Сон только усилил это. Лу давно хотел стать для Шейми ближе этого Бёрка, но сейчас желание только усилилось. А усилия, которые он к этому прилагал, пока явно не работали - или делали это не так, как хотелось бы.
- Да. - В его коротком ответе не было страха или удивления. Только напряжение. Губы Лучика сжались в тонкую линию, он вдруг вспомнил о том, что делал в библиотеке этим же днем. Плохой, плохой поступок для такого хорошего мальчика, как Луи. Может, это Шейми так плохо влиял на него? Нет, ну, влиял, конечно - но на самом деле Лу и никогда не был хорошим. Хотя хотел быть, да, хорошим и послушным, чтобы семья им гордилась, чтобы быть им полезным. Вот только от этого жуткого сна, в котором был сейчас стоящий перед ним Калеб, Луи почти забыл о том, что у него есть семья - ну, в подкорке он это знал, конечно, но всё равно они были сейчас словно бы так далеко, на необитаемом острове на другом конце мира или что-то вроде. Весь мир сузился до краев пространства, которое задевал своим светом Калеб.
- А тебя? - Спросил настороженно, и его губы дрогнули. Может быть, жест вполне привычный - выражение страха или того же напряжения, но на самом деле, Луи хотелось попросту скалиться. Он буквально еле держал себя. Хотел броситься на Калеба и...и...хотя бы узнать, зачем, зачем он вообще трогал Мерри, неужели он настолько тупой, что не умеет доносить мысли словами, если они вдруг неожиданно посещают его пустую голову? Что там есть, кроме гнева вообще? Не то чтобы Лу было прямо-таки очень интересно, но праздное любопытство всё-таки мелькало. Что было не так с этим Бёрком? Почему он...такой. Ощущая, что почти звенит от напряжения каждая мышца, каждая клеточка его тела, Лу, тем не менее, держался хорошо. И сейчас просто сполз по стене на пол, вздыхая и закрывая лицо ладонями. - Ненавижу кошмары. Быть прорицателем - дерьмо. - Выдохнул эту неожиданно грубую для него вещь, ощутив облегчение. Точно, иногда он думал, что быть прорицателем - дерьмо. Иногда он думал, что дерьмо - быть Луи Артуром Уизли.