Оливер со страдальческим вздохом ткнулся лбом в лежавший на согнутых коленях учебник. Похоже, зря он сбежал из гостиной. Там хотя бы можно было делать вид, что учиться мешают вопли первокурсников или нарочитый смех миловавшейся с Паркинсоном Моры. Нет, серьёзно? У Оливера до сих пор в голове плохо укладывалось, что из всех возможных вариантов – ну, получается, ему на замену- Моргейн умудрилась выбрать Шеймуса. Увидев их в первый раз вместе, Картрайт с большим трудом вспомнил о своём принципе не связываться лишний раз с психами – но, пожалуй, как раз в этом и был замысел изо всех сил действовавшей ему на нервы Моры…
В общем, в гостиной можно было притворяться, что учиться не давали какие-то внешние факторы, а не отчаянно разлетающиеся во всех направлениях мысли. Здесь же, на берегу Чёрного озера, куда Оливер сбежал, воспользовавшись хорошей погодой, для таких оправданий уже не оставалось места. Ну, разве что предположить, что гигантский кальмар посылал какие-нибудь разлагающие мозг импульсы, кто знает, на что эта тварь способна… Картрайт стукнулся кудрявой макушкой о ствол приютившего его дерева и фыркнул тому бреду, что лез ему в голову. Вот просто, что угодно, лишь бы не запоминать состав напитка живой смерти.
«Полынь, валериана, асфодель, кольца кальмара… ааа, что, блин…»
Похоже, заваливать ему скоро контрольную по зельям, трансфигурацию вон уже… Оливер покосился на валявшийся рядом пергамент с неутешительной отметкой. Ну, конечно, накануне вечером они опять посрались на тренировке, и Мур заставил гонять мячи, пока на поле хоть что-то можно было разглядеть… Можно вот просто, блин, перемотать время вперёд, чтобы этот дурацкий год уже закончился, и начались каникулы?
Хорошо хоть Ловелл согласился, а точнее, сам назначил, дополнительные занятия. Убить несколько вечеров на дополнительную учёбу, конечно, не радовало и попахивало задротством, но уж лучше, так, чем завалиться на экзамене. Олли посмотрел на часы – до занятия оставалось каких-то минут тридцать. Ура, можно на законных основаниях захлопнуть зелья, всё равно скоро возвращаться в школу, чтобы не опоздать. А этого очень не хотелось – не хватало окончательно испортить впечатление непунктуальностью.
Практикант Оливеру в общем-то импонировал, как, на самом деле, и его предмет. Вот только чёртова трансфигурация не отвечала слизеринцу взаимностью. И то, что у всех вокруг как будто бы не было с ней никаких проблем, вот совершенно не помогало. У Ловелла же с преподаваемым предметом всё явно было по любви, и это несомненный плюс – когда препод на своём месте, у него и уроки обычно интересные и понятные. Ну, если, конечно, в твоей кучерявой башке не вертятся кольца кальмара и собственное расставание… Спасибо Дэмиану, что готов пойти навстречу таким придуркам, как Оливер, и потратить на него своё личное время. И при этом практикант трансфигурации не пытался вдолбить всем и каждому важность его предмета и любовь к нему. Предмету, то бишь, не практиканту – с этим-то, судя по порой долетавшим до Картрайта шёпоткам в коридорах, и так проблем не было. Оливер усмехнулся самому себе, собирая вещи в рюкзак. Ну да, назначать помощником преподавателя по справедливо считавшемуся одним из самых сложных предмету молодого смазливого парня грозило резким скачком успеваемости. Непонятно только в какую сторону. Олли хмыкнул и направился в сторону замка. Погода продолжала шептать, что нафиг ему это надо, но уговор, как говорится, дороже денег.
Дойдя до нужного кабинета, парень постучал и, приоткрыв дверь, замер на пороге.
- Добрый вечер, мистер Ловелл, можно?
Парень машинально окинул кабинет взглядом – как будто тут что-то могло измениться по сравнению с обычными занятиями. Ну, разве что, из-за отсутствия толпы галдящих учеников, было отчётливо слышно уханье экзотической птицы в клетке в углу, той самой, на которой он не так давно и не слишком успешно практиковал очередной заклинание. Оливеру показалось, что издаваемый птичкой звук уж слишком напоминал недовольное фырканье.
«Ну да, это снова я, прости, приятель», - мысленно хмыкнул слизеринец и перевёл взгляд обратно на погребённого под стопкой пергаментов Ловелла. Такое чувство, что у преподавателей существовало только два режима – уроки и проверка их опусов. Может, дополнительные занятия с тупящими студентами при таком раскладе скорее даже плюс?