Эмили, припустив маску и явным образом выказывая смущение, смотрит в идеально чистый пол, стерильный до такой степени, что с него можно есть - собственно, в некоторых палатах через пару этажей так и делают, она наблюдала уже это зрелище, и повторять не собирается. Смущаться нужно, стратегически это было бы верным ходом, но на самом деле женщина скорее больше занята тем, что пытается понять, как бы назвать её собеседника - юношей или мужчиной. Выглядит он солидно, определенно. Как и полагается аврору и наследнику знаменитого рода по совместительству. Но ему же всего 22? Ей - 29, и эта разница в семь лет похожа на целую жизнь. Она не особо ощущается, когда они улыбаются друг другу, ведь так положено, и ведь она практически спасла его, этим выполнив свой священный долг, а он - как новенький, и можно смело губить своё здоровье заново, пока ещё молод и не знаешь, как дорого потом это всё обходится. Накопительный счёт в банке жизни из всех твоих болезней и бед. Ирма думает об этом, и наружу невольно вырывается:
- Надеюсь, мы видимся в последний раз. - Наступает неловкая пауза, выбивающаяся из чужого сценария, и чувствуя это, заодно попутно находя в очередной раз ответ на вопрос, почему же ей нравятся мужчины постарше и менее полные роскоши, она смягчает свои слова неловкой улыбкой, объясняясь: - В смысле, здесь. В больнице. Я, конечно, с удовольствием ещё не раз окажу тебе помощь, если появится такая необходимость, но если уж нам суждено встретиться ещё - без этой необходимости, и на всякий случай ты бы мог пригласить меня на чашечку кофе... Скажем, через неделю. Когда волна ночных дежурств из-за эпидемии, частью которой ты стал, закончится, я надеюсь. А сейчас - прощай, Дезмонд. - В улыбке, на самом деле, очень уставшей, в глазах, потемневших от усталости и отсутствия сна, неожиданно проблескивает кокетство - ох, она ещё хороша. Достаточно хороша, чтобы надеяться, что Забини не называет её в мыслях тётенькой, если вообще снисходит до того, чтобы думать о враче, чуть ли не вытащившем его с того света, как о женщине. Она может позволить себе это, и многое ещё, допустим, тот же кофе с ним где-нибудь в уютной кофейне, чтоб обговорить их сюрреалистичные теории о природе магии и всяком в этом духе, и знает, что они проведут это время приятно, без пошлостей или чего-то ещё, за что потом будет стыдно - но хочется, если честно, не кофе, а виски. Что-нибудь дрянное, больше свойственное желающим угаситься, строя из себя взрослых, подросткам. Да, точно. Ирме нужно пробухать один день, так, чтоб она забыла, как её зовут, и сколько проблем и боли за её плечами, хрупкими разве что с виду, и добралась домой на чистом инстинкте самосохранения, а весь следующий день отмокала в ванной. Это звучало, как хороший план - когда их всех наконец-то отпустит. Когда странная локальная эпидемия, схватившая за горло часть Лондона, наконец-то прекратит бушевать. Но до этого ещё столько времени, что даже сон будет настоящей роскошью. Сон... Вздыхая, и желая вернуть ещё дошкольное время, когда мать заставляла её спать на обед, Ирма прощается с Дезмондом, заворачивает за угол - и буквально сразу натыкается на красный гелиевый шарик, одиноко повисший посреди опустевшего вдруг коридора. Осознаёт по странному давлению, повисшему на ушах, что все звуки приглушились, словно её накрыло колпаком, как муху - стаканом, в который она поймана, чтоб умереть там от нехватки кислорода. Но ведь это всего лишь шарик, верно? Вероятно, забытый кем-то из маленьких пациентов - таких в связи с эпидемией тоже хватает. Но всё-таки, этот кричащий алый в почти полутьме коридора вызывает смутную тревогу, и женщина обходит его по широкой дуге, обещая себе выбросить эту дурацкую книжку, не дочитав те несчастные пару десятков страниц - грубо говоря, нахрен надо? В таких историях конец известен заранее, а ей уже вон, мерещится всякое. Блин, это же просто смешно. Они ведь даже не в Дерри, не в том странном городишке, где умирает и пропадает без вести невероятное количество людей. Они в Туманном Альбионе, в безобидном и блеклом Лондоне... Тут нет места злу, кроме того, конечно, что закрадывается в сердцах людей, нашептывает им бредовые идеи о собственном превосходстве за счёт совершенно идиотских факторов вроде так называемой "чистоты крови" - как врач, Ирма лично может подтвердить, что ерунда это всё. Она видала и грязную кровь, конечно. Кровь почти столетних старух у относительно юных особ из знатных родов. Замечательно. Чем больше позволяется ребенку с детства - тем сильнее тянет за границы дозволенного, и всё всегда возвращается, потому что круг - идеальная форма для вселенной... Прям как тот шар.
Однако к концу рабочего дня, что сменяется рабочей ночью, всё забывается - и то, что она, видать, сама пригласила наследника итальянского рода на кофе, и этот красный шар. До стандартного обхода, если всё будет хорошо, несколько часов, в которые можно будет отдохнуть. Но в результате вместо отдыха взгляд цепляется за книгу, и остановить себя так сложно... Ирме очень нравится Беверли. Она смутно ассоциирует себя с этой героиней, хотя сама, например, никогда не страдала от мужского насилия. Никогда не страдала. Потому что отца у неё фактически не было. Потому что её старшему брату плевать на неё. Потому что один из её бывших мужчин просто навёл на неё смертельную порчу, и ох, Мерлин, Олридж до сих пор недоумевает, как ей тогда вообще удалось выжить, потому что целый огромный мир вдруг словно бы ополчился на неё. Женщина и не подозревала, на самом деле, что существует такая магия, древняя и сильная, не то что их стандартные дирижирования палочкой, как перед невидимым оркестром, что существуют всесильные духи лоа, которых нужно задабривать, чтоб отвоевать себе хотя бы ещё пару лет существования, не упоминая уже об качестве жизни. Потому что... Её тоже били ремнём. Её протаскивали через всю комнату - съёмную, где нельзя было оставлять борозды своих ногтей, которыми отчаянно цепляешься за пол, не думая о таких мелочах в эти моменты, - ей обещали море боли, а потом - а потом Эмили в очередной раз доказала себе, что у неё попросту стальные яйца, и выпуталась из этого дерьма, и поэтому её отчаянная, такая непрошеная влюбленность в Джорджа Уизли - попросту тихая гавань. Вот так-то.
Дочитать не получилось. Ирма начала проваливаться в болезненный сон куда быстрее, чем хотелось бы, и уже почти коснулась своим любопытным носом книги - как вдруг вскинула голову, неожиданно резко и чётко ощутив, что на неё смотрят. И в общем-то, оказалась права - на пороге застыл какой-то длинный, как шпала, и болезненно бледный юноша. Один из пациентов, скорее всего, и наверняка его привели, пока она разбиралась с Дезмондом, или совершала обход, или тихо ругалась на сломавшийся чайник, в итоге психанув и удовлетворившись шоколадным молоком из буфета - что же, были ещё некоторые "детские" вещи, которые она любила, помимо волшебных вредилок Уизли. В общем, никакого удивления своим наличием в больнице этот мальчишка не вызывал, но вот взглядом - пожалуй. Он смотрел на неё не так, как смотрят пациенты на врачей. И не так, как смотрят слишком много о себе возомнившие мальчишки на взрослых тетёнек, указывающих обычно ещё, как им жить - и чёрт, Эмили была готова на это, если от этого зависело здоровье её пациентов, - нет, в его взгляде было что-то другое, неуместное и постороннее, такое же, как в том красном шаре, одиноко висящем посреди коридора, уже не задевающим потолок, но находящимся примерно на уровне её макушки. Это было что-то такое, что на несколько мгновений Олридж стало почти неуютно, а затем она вспомнила, что именно она здесь - босс, и отставила "Оно" в сторону, повернув задней стороной кверху, поднимаясь со стула и поправляя халат.
- Вы... Вы кого-то ищите? Вам помочь? - Стандартное обращение на "Вы" даже к самым маленьким пациентом, но к не менее стандартной сухости вдруг прибавляется гонор - всё-таки, Эми не любит, когда её заставляют врасплох. Тем более те, кто находится в позиции подчиненного.
- Вообще-то, сейчас разгуливать без сопровождения из мед.персонала - далеко не самая лучшая идея. - Всё же выходит уже доверительно, чтобы "растопить лёд" и наладить контакт с пациентом. Ирма уже надевает маску, приближаясь было к юноше - но в самый последний миг что-то её останавливает, заставляя как на стену наткнуться, и совершенно противоестественно заставляя практически зашевелиться волосы на затылке. - Если всё в порядке, я...проведу Вас в палату?