Голова раскалывалась так, словно вот-вот была готова развалиться на две явно очень неровный половинки и раскатиться в разные стороны, навсегда оставив мысли и чувства, весьма скомканные на данный момент, девушки искать себе пристанище среди неосязаемых черепушек местных привидений.
Пожалуй, настолько паршиво год в Хогвартсе не начинался ещё ни разу.
Альба попыталась приоткрыть глаза, но излишне яркий свет больничных ламп полоснул очередным всплеском боли, и она зажмурилась, словно надеялась навечно остаться в успокаивающих объятиях темноты. Воспоминания о произошедшем приходили урывками и причиняли новую боль, но Миллан упорно пыталась сообразить, что именно она натворила. До первых квиддичных матчей, на одном из которых она вполне могла отхватить по кудрявой голове бладжером, вроде было ещё далековато. Она буквально сошла с поезда и получила расписание. Так какого лешего она в таком случае забыла в больничном крыле, да ещё и с такой тяжестью в груди?
Девушка сосредоточилась на своих ощущениях и с удивлением опознала во рту явный привкус корня валерианы.
После получения расписания она осталась поговорить с деканом наедине. Почему?
Воспоминания внезапно обрушились на окончательно проснувшееся сознание настоящим водопадом, и Миллан тут же стало стыдно. Зато и вкус успокоительного сразу нашёл объяснение.
Разговор был о месте старосты, на которое Альба вполне оправданно рассчитывала, но его отдали Уизли, заносчивой грязнокровке. Убеждения в том, что мисс Торрес и без того была излишне загружена внеклассной работой по мнению преподавательского состава не только не охладили её пыл, но и напротив привели девушку в какое-то бешенство. Подобные приступы случались в более ранние годы у сестры, но у самой Аль - никогда. Наверняка сказались каникулы, заполненные учебниками и бесконечными подготовками к новому году под руководством матери, которую Лорена просила помочь. Она была уверена, что займёт место старосты, а потому хотела подготовиться к новому году, чтобы не потерять позиции. Миллан должна была быть во всём самой лучшей, она ради этого и проводила столько времени в библиотеке, только ради этого променяла летний отдых на зубрёжку. И... ничего не получила взамен.
она подняла тяжёлые от лекарств руки и приложила ладони к глазам, когда почувствовала кожей чьё-то присутствие. Альба неохотно отняла ладони и открыла один глаз, по какой-то неведомой причине, правый. Скосила его. Справа никого не оказалось, зато гость - а целитель себя бы так вести точно не стала - заворочался. Миллан закрыла правый глаз и открыла левый. Вот слева-то она и обнаружила сидящую рядом фигуру. Подозрительно знакомую, хоть и не самую ожидаемую. Скорее она ждала увидеть сестру, а не светлую голову Салем, с которой они были знакомы весьма поверхностно благодаря хору, где вообще особо не поболтаешь, и кружку прорицаний, во время занятий которого девушка куда больше внимания уделяла самому процессу, чем коллегам, многим из которых, как ей казалось, там вообще делать было нечего. Отсутствие таланта никаким старанием не перекроешь.
Аль напряглась и открыла второй глаз, уже почти погрузившийся в блаженный сон. Если слизеринка долго сверлила взглядом её спящую фигуру, значит что-то она точно хотела. В ведении дел со змеями девушка предпочитала использовать оба полушария и оба глаза. Так было надёжнее.
- Присцилла, - голос прозвучал немного похоронно, хрипло, и она прокашлялась, возвращая ему прежнюю силу, - Ты что-то хотела?
Почему-то в голову Альбы пришла мысль, как долго сидела здесь девушка. Вряд ли, будь это просто оповещение о том, что мисс Миллан освобождена от дальнейшего посещения Хогвартса, она бы церемонно ждала её пробуждения. Хотя мысль об исключении всё ещё пугала до чёртиков, она пробежала по спине холодной мокрой улиткой и покинула тело на некоторое время, пообещав вернуться, если в ближайшее время всё не выяснится.
- Тебя директор послал?
Она никогда не любила тянуть с неприятными новостями. Даже с настолько неприятными.

Девушка села и отодвинулась к стене, одновременно удобнее пристраивая спину и слегка увеличивая пространство между ней и слизеринкой. Миллан всегда была очень замкнутой/, и для неё удобная дистанция для общения была явно чуть больше, чем предполагала Салем. Хотя по горящим глазам журналистки было видно, что сейчас её вообще это не волновало. Только в этот момент Альба вспомнила, что усевшаяся на больничную койку девчонка с блокнотом в руках - журналистка, и с трудом удержалась от того, чтобы прикрыть глаза. Это ж надо было умудриться слететь с катушек под носом у той, что обязательно ославит её на весь Хогвартс, не забыв упомянуть о больничном крыле и успокоительных. Ещё поди и пара цитат у неё записаны. было бы даже любопытно посмотреть, потому что сама она всё ещё более чем слабо помнила произошедшее, но отсутствие известий об отчислении заставило её внутренне выдохнуть, хотя внешне своего облегчения Лоре не выдала. она всегда старалась держаться спокойно и беспристрастно, и только сестра всегда повторяла, что если старшая не научится выплёскивать эмоции хоть каким-то способом, то рано или поздно взорвётся.
Элизабет оказалась мудрее. Она знала, о чём говорила. Взрыв и впрямь вышел великолепный.
Журналистка внезапно выдала фразу, что заставила девушку очень внимательно посмотреть в глаза слизеринки. Миллан не была дурой, а вновь обретённое спокойствие позволяло осознать, что блокнот и зависшее над ним перо были не лучшими сопровождающими для доверительной беседы. Она уже внутренне смирилась со статьёй о собственном срыве в кабинете директора, но добавлять материала для Салем не собиралась.
- Если преподавательский состав решил, что Роуз заслуживает это место, - на полсекунды зубы сжались так, что челюсть чуть не свело судорогой, но девушка тут же взяла себя в руки, с трудом выровняв голос и завершив то, что сказать было сложнее, чем она думала, - больше меня, то они имели на это основания. В конце концов, нас учат не самые глупые люди, верно?
Улыбка всё же не удалась, губы напряглись, но лицо приобрело скорее выражение пассивной агрессии, нежели примирения. Миллан продолжала смотреть прямо в лицо Присцилле, пытаясь разгадать, что именно она хочет. Материала на статью было уже более чем достаточно, а большего Альба ей давать не собиралась, и после последней фразы слизеринка, к счастью она не была дурой, должна была это понять.
Мать всегда заботилась о девочках, учитывала их особенности, развивала то, к чему у них проявлялись склонности, учила, как не попадать в глупые ситуации. Наподобие этой, например.
Никто не был идеальным, хотя Альба знала, как важно не прекращать к совершенству стремиться. Она читала об акулах, обитавших в морях и океанах, они всегда должны были плыть. Стоило им остановиться, они начинали тонуть, идти ко дну. Именно так ощущала себя и сама Миллан. Она не могла остановиться или даже замедлиться, она должна, обязана была рваться вперёд, в этом и заключалась её сущность. Именно это стремление к идеалу, пусть и недостижимому, было характерно для самых чистокровных семей, именно поэтому они и были выше прочих. Это естественный отбор. Нынешнее магическое сообщество пыталось лишить сильного права получать то, что он заслуживал, чтобы не обижать тех, чьим уделом было бессмысленное существование. Это было отвратительно, но это было.
А ещё Аурели учила своих дочерей общаться с прессой, а потому Лорена прекрасно знала, что говорить этого в слух не стоило. Как и вообще говорить, пока не поймёшь, чего хочет оппонент.
Вот только голова раскалывалась, горло гудело, словно она выорала всё, что должна была за свою жизнь, а мысли путались и сталкивались друг с другом. Срыв заставил её не только поставить под удар свою репутацию, до сих пор безупречную, но и остановиться. И сейчас Миллан стоило не отлеживать бока в больнице, попивая успокоительные отварчики, а набрать прежнюю высоту, пока она не коснулась дна.
- Что ты хочешь, Цилла? - тёмные глаза почти не моргали, - Честное слово, я совершенно не настроена на игры разума, и вообще мне нужно подготовиться к завтрашним занятиям, я и так уже слишком много времени потратила на ерунду.