Поздний вечер - лучшее время суток.
Сколько бы ни было дел днём, вечером всё это словно бы отходит на задний план. Люди, один за другим, заканчивают работу и уходят по домам, кто раньше, кто чуть позже. С каждой минутой становится всё тише, тише и тише. И только самые упрямые могут понять, что в этих мгновениях тишины и отсутствия суеты хранятся ценнейшие моменты созерцания и осознания. Приглушённый свет, безмолвие и законченные на сегодня обязательные дела. Ценность таких моментов трудно понять, если ты, не успев отойти от рабочей суеты, окунаешься с головой в суету домашнюю. Приятную, радостную, но всё же суету. Дома наступает время ласковой рутине, общению с любимыми, обмену новостями и впечатлениями. И это тоже нужно.
Однако время для себя наступает только в моменты затишья, когда работы уже нет, а время семьи ещё не настало. И эти моменты так же ценны, а то и более ценны, чем всё остальное. Иногда приходится идти на сделку с совестью и буквально отгрызать время на себя от работы, от семьи, от прочих важных дел. Даже от сна. Но это всегда окупается. Всегда. Никакая магия не заменит того момента, когда ты делаешь то, что тебе нравится делать, когда ты свободен в выборе. Можно пролистать свои заметки, можно раскрыть давно ожидающую книгу на закладке, можно просто посидеть в тишине и полутьме, откинувшись затылком на спинку кресла, прикрывая глаза и ни о чём не думая. Для кофе уже слишком поздно, а чай так и остывает в чашке, не вызывая никакого желания его пить. Разве что рассеянно наблюдать, как завитушка к завитушке от горячей поверхности поднимается пар, смешиваясь с воздухом и исчезая в нём. И так, пока не остынет полностью. А потом прикрыть глаза, давая им кратковременный отдых.
Бывали вечера, когда удавалось очень недолго вздремнуть, буквально на пять минут отключиться, перезагружая мозг. Много-то в кресле не разоспишься. Время от времени усталость могла накатывать, и тогда оставалось дать себе чуть больше времени, прежде чем отправиться домой, где силы тоже понадобятся. Впрочем, с каждым годом дел дома становилось всё меньше. Подросшие дети самостоятельно шли навстречу своей жизни, требуя уже в разы меньше внимания, чем раньше. Пожалуй, что она немного скучала по тем временам, когда крохотный кулёк был так крепко связан с матерью, что разлука воспринималась как острая потеря и вызывала горестный рёв. Но она бы соврала, если бы сказала, что выросшие самостоятельные дети, умеющие делать свободный выбор, расстраивали или огорчали её. Они очень успешно шли к тому, чтобы стать интересными личностями, и это не могло не радовать. С ними было интересно теперь общаться практически на равных, интересно было наблюдать за ними, их жизнью. Да что греха таить - вспоминать себя в том же возрасте.
А работа...
Работа была направлена на то, чтоб у них такого же детства как у неё не повторялось. Трое школьных друзей, будто сговорившись, старались изменить спасённый однажды мир так, чтоб детям остались только школьные хлопоты и личная жизнь, а не жестокая участь спасителей мира. Много времени прошло с тех пор, как пришлось это осознать, и понять, что с ними сделала та война. Много усилий приложить, чтоб осознанное улеглось на своё место и перестало бередить душу.
Мир всегда был интересным местом, и сейчас, пожалуй, он становился ещё интереснее.
Плавно мысли перетекали в русло увлечений. Гермионе, наделённой неплохой памятью, даже не нужно было перелистывать записную книжку, чтобы вспомнить заинтересовавшие её моменты. Большая часть из них была в голове, так и не оформившаяся в какие-то особенно сложные конструкции, а добываемая оттуда лишь по необходимости. В последние годы её всё более и более интересовало развитие социума. Мировое сообщество развивалось по строго закономерным законам, а вот интеграция столь закрытого сообщества, как маги, проходила совершенно по другому пути. К сожалению, очень медленному и трудному. Однако это было таким сложным моментом, что так запросто его не понять.
А вот что точно было исключительно интересно, так это история Хогвартса. Да, любимая книга не смотря на все прошедшие годы, менее любимой не стала. И время от времени подкидывала загадки, которые вряд ли удастся разгадать, но над ними было интересно размышлять. Грейнджер открыла глаза и, подтянув к себе листочек бумаги, написала на нём, сразу распределив по алфавиту:
"Godric Gryffindor
Helga Hufflepuff
Rowena Ravenclaw
Salazar Slytherin"
Сколько бы раз она не читала Историю Хогвартса, она только сейчас окончательно осознала, оформила в законченную мысль смутное ощущение, что имена основателей это не просто имена живых людей, это ещё и очень необычные имена, которые, возможно (только возможно!) могут иметь какое-то иное значение. Недаром же все четверо основателей могут быть сокращены до двух совершенно одинаковых букв: GG, HH, RR, SS. Имеет ли это значение в алфавитном порядке или в порядке рождения? Или следует учитывать связи, сложившиеся в жизни? Могут ли имена быть анаграммой? Прозвищем? Шифром? Рецептом или заклинанием? Столь великие маги, создавшие легендарную школу могли оставить потомкам и такой сюрприз. Хогвартс таил множество секретов, а его создатели могли таить их ещё больше. И тем интереснее было бы разгадать это. Или хотя бы попробовать. Мысль полностью захватила её, как бывало в школе. Всегда так бывало, что Гермиона Грейнджер была захвачена какой-то мыслью, которая бередила разум и заставляла докапываться до истины. Годы, жизнь, семья, работы - ничто не меняло этого. Ничто.