Невидящий взгляд устремился в потолок. Не белое, а практически кремовое, со следами давних потеков пятно давно расплылось перед глазами, пропуская совершенно иные очертания. Девушка почти не моргала - до тех пор, пока не начинали слезиться глаза, и делала это медленно и совершенно рефлекторно. Она думала-думала-думала, внутри кружился целый хоровод из мыслей - но очень медленно. Как в слоу мо, катастрофически, заставляя Тишу внутренне морщиться, хотя внешне её лицо сохраняло почти безмятежное спокойствие. Она медленно отходила от очередной порции успокаивающих зелий. Её собирались продержать несколько дней после аборта и неудачной попытки суицида, вчера даже грозились перевести на другой этаж. Тиша не помнит, как это происходило. Она вообще мало что помнит из последних дней, в памяти вдруг всплывают какие-то отвратительные ошметки - озверелое лицо парня, рвущего на ней колготки. Теплая кровь, пачкающая бедра. Дрожь в конечностях, когда она направлялась домой. Дальше - провал. Потом - то, как она ловила рассыпающиеся таблетки, часть из которых безнадежно исчезла в сливе, и запихивала их в себе в рот, запивая водой из-под крана и изо всех сил давя рвотный рефлекс, а потом - плакала, закрывая руками уши, и стараясь не реагировать на то, как её зовут братья по ту сторону двери. И - снова провал. Потом - больница. Отвратительные наряды медсестер и врачей. Сейчас ей вообще всё казалось отвратительным. Летиция смутно помнит, что вроде бы говорили о том, что она выжила, но успела здорово себе навредить. Ей сейчас почти ничего нельзя есть, но она и не хочет, хотя врачи угрожали кормить её из трубки, если она продолжит отказываться. И, хотя Тиша не хочет вообще жить, она имеет какую-то гордость, поэтому заставляет себя жевать безвкусную мягкую пищу. И пить воду. И другие лекарства. Терпит капельницы. Покорно пьёт зелья. Делает всё это на автомате, не понимая, зачем. Зачем она продолжает жить? Почему? Ответ никак не приходит на ум, всё кажется бессмысленным, но до болезненного чётко возникает в памяти оброненная даже не ей фраза лечащего врача - скорее всего, Летиция больше не может иметь детей. Слишком большие внутренние повреждения в результате изнасилования и прошедшего не очень гладко аборта. Это так важно? Тиша не собиралась рожать в ближайшие лет пять, наверное. Сначала - доучиться. Но теперь она не родит никогда, даже если очень захочет. Тогда зачем? Она не сможет реализовать себя, как женщина. Кто она сейчас? Пустой сосуд, не иначе. С - тут девушка начинает смеяться, нервно и слабо, морщась от боли во всём теле, но не будучи в силах перестать, и наверное, это просто побочки от зелий, - разъебанной, нахрен, крышкой. Неважно, какую часть её тела считать за оною.  Тиша понимает, что её психика тоже вряд ли восстановится. Осознаёт, что она не в себе, и может быть, это - первый шаг к исцелению. Но всё произойдёт далеко не так быстро. Ей потребуются годы, если только она не повторит попытку. На этот раз - надеется на удачу.
К Летиции даже приходят посетители. Приходили мать и отец. Мама держала её за руку, и Тише было так больно от слёз в её глазах, но эта боль доходила до неё словно бы сквозь толстую стену. Приходили братья, сбежавшие для этого с последних уроков. Ей стыдно? Да, наверное, должно быть. Она была так рада им, Фрэн и Оскар - единственные причины, по которым она делает хоть что-то, идёт на сделку с врачами. Но заглянуть им в глаза девушка так и не смогла. Слишком больно. Они спасли её, и начинают злиться, если она пытается спросить, зачем. Приходила одна из школьных подруг, правда, Тиша её сразу отослала, сославшись на плохое самочувствие - и не мудрено. Ей было очень плохо первое время почти постоянно. Приходили Чарли Флетчер и Кайсан Стоун, которые тоже наверняка чем-то пожертвовали ради этого, и Летти впервые позволила себе заплакать перед кем-то, кто не является частью её семьи. Они обещали, что её насильник пожалеет. Тиша сказала, что больше всего жалеет она - но не уточнила, о чём.
Но сегодня...сегодня она не плачет. Лекарства действуют, хотя их действие и идёт на спад. Поэтому, когда раскрывается дверь в палату, Летиша находит в себе силы сфокусировать взгляд на потолке, а затем и повернуть голову, переводя его на дверь. Но тот, кого она видит - не один из её ожидаемых гостей. Явно не тот, кто стал бы её навещать, не в этой жизни. Может, она всё же умерла и попала в чистилище?.. Летти приподнимается на постели слишком резко, от чего голова её кружится, и она хватается за голову рукой, жмурясь на миг. Другой, правда, вытаскивает из-за спины подушку, обхватывая её в детском защитном жесте. Затем раскрывает глаза снова, мрачнея - и выглядя куда осмысленнее.
- Зачем ты сюда пришёл, Забини. - Голос её хриплый и похожий почти на карканье - Тиша слишком долго молчала. Она убирает ладонь от головы и тянется к стакану воды, стоящему на прикроватной полке, продолжая другой рукой сжимать подушку. - Пришёл злорадствовать, не иначе? Я что-то не думаю, что тебе свойственно сочувствие, уж извини. - Однако в её голосе звучит сомнение. Что она знает о Дезмонде? Чужая душа - всегда потемки. Может, он не так уж и плох?.. Но память о школьных временах не затронута, и Тиша знает - ей есть, за что недолюбливать Забини. Вот только это было словно бы целую вечность назад, да и не всё ли равно сейчас? Она не знает, зачем живёт - тогда какая разница, что происходит в этой самой жизни.