HP Luminary

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » HP Luminary » Waiting for better days » you just want attention;


you just want attention;

Сообщений 1 страница 5 из 5

1

http://sh.uploads.ru/t/qIwFN.gif http://s3.uploads.ru/t/7whpU.png http://sd.uploads.ru/t/o9ecj.gif

Действующие лица: Titus Urquart and Justin (Jazz) Wagtail

Место действия: кабаре «La folle Monique»

Время действия: осень, 2018

Описание:
You just want attention
You don't want my heart
Maybe you just hate the thought of me with someone new
Yeah, you just want attention
I knew from the start
You're just making sure I'm never gettin' over you, oh

Предупреждения: абьюз и харассмент, борзые горячие музыканты

[nick]Justin Wagtail[/nick][status]rock this party baby![/status][icon]http://sh.uploads.ru/t/zthRp.png[/icon][sign]♫♫♫♫♫♫[/sign]

Отредактировано Priscilla Salem (2019-07-27 21:17:18)

+1

2

I've got more wit, a better kiss, a hotter touch, a better fuck
Than any boy you'll ever meet, sweetie you had me
Girl I was it look past the sweat, a better love deserving of
Exchanging body heat in the passenger seat?

Вишенки, вишенки на торте - Тайтус Уркхарт, уже несколько лет проживающий в Британии, с наслаждением поедал свои вишенки с торта, и протягивал перепачканные в крему пальцы, чтобы их облизали его верные, очень преданные работники кабаре. Да, де факто оно принадлежало Салему своей большей частью - но приехавший вершить порядок в Аврорате Титус не мог не потянуть к нему свои руки, уже имея трехлетнюю, пусть и недобровольную, практику ведения подобных заведений. Он разогнал почти весь старый состав кабаре, закупился новыми инструментами и приборами, развел сетующего на то, что это - гибельное вложение, брата на ремонт и апгрейд здания - и ох, как же его хоть и старший, но глупенький брат ошибался. В кабаре повалил народ! Злачный и достойный вряд ли большего, чем Лютный переулок - поначалу, но потом за швалью поманились пташки покрупнее, они приносили деньги, звенели монеты и шелестели купюры... Тайти носился с улыбкой и горящим взглядом меж работников, а когда имел силы после аврорских будней - взлетал на сцену и давал жару. Такого, что они все горели, горели и сияли, и хлопали его, они танцевали и подпевали ему, они... они принадлежали ему, пока он не исчезал за кулисами.
Таков был закон - братья Уркхарт требовали сохранения тайны и верности, взамен они давали защиту и достаточно прибыльные условия. Зуб за зуб и честь за честь, верно? Сюда не брали людей по объявлению, Персиваль сначала пытался - но кривил губы, потому что все, кто сюда просились, были или слишком непрезентабельными, или криворукими дебилами, а ему в равной степени не нравилось ни то, ни то. А потом набор сотрудников закрылся, и Тайти стал искать их сам - постепенно перебирая стекляшки и находя среди них алмазы, случайно встречая на улице и раскручивая на разговор, а затем - на предложение зайти и угоститься хорошей выпивкой, а потом, чем чёрт не шутит - остаться...
Так Тайти встретил и его. Снова. Их история была занятна хотя бы тем, что Уркхарт и Вогтейл были знакомы еще со школы - ах, светлые будни в Ильверморни. Джастин был куда более популярным - ну еще бы, чёрт, золотой ребенок красавчика из "Ведуний", чья популярность по каким-то причинам не увядает до сих пор, хотя Тайти был уверен, что может лучше. Слава о том, кто он, и какой клевый его отец, бежала впереди Джаза, он пользовался ею - и будто бы одновременно с этим не был доволен. Во всяком случае, так касалось Уркхарту со стороны, потому что дрыщавые и очкастые задроты таким, как он - не чета. Тайти носился всю школу со своим театром, дружил в основном с девчонками, и выглядел так убого, что вызывал, должно быть, жалость. А затем, закончив школу - и вовсе пропал с радаров. Слышал, что Вогтейл тоже куда-то съебался за границу - и чуть не отгрыз себе локти, когда узнал, что в Лас-Вегас - он-то позволить себе это не мог, и дело тут было далеко не в деньгах, а в необходимости вести лавку, потому что больше пока было некому - его оставили совсем одного вместе с этим бременем, как с горбом размером с дом. Но помимо ведения лавки Тит был предоставлен сам себе - чем и решил воспользоваться. Он выровнил себе зубы, лазерной терапией исправил зрение, практически забыв про очки, и надевая их отныне лишь для чтения в период усталости - о, хвала маггловским технологиям, с которыми он, воспитанный в пусть и чистокровной, но прогрессивной семье, был знаком, - а ещё немного подкачался, и наконец сменил прическу... Поэтому в Лондон пташкой из гнезда вылетел уже словно бы совершенно другой человек. Он был хорош, его улыбка сияла и глаза смеялись. Он благодарен судьбе за то, что попал в хорошую команду в Аврорате - хотя там ему впервые и довелось обжечь своё сердце. Но думать об этом не хотелось, да и случилось это чуть позже, а поначалу произошло так, что Тайтус столкнулся с Джастином - действительно столкнулся, почти врезался в него на вечерней улице, спеша со смены в Аврорате на открытие кабаре, полный решимости и желания выступить сегодня. И Тайти был просто... поражен в самое сердце, хоть и не придал этому значения. Джаз как был, так и остался чертовски хорош, и эти несколько лет, что они не виделись - тоже пошли ему на пользу. Конечно же, Тит пригласил его к себе в кабаре выпить, и даже посвятил ему песню, а затем, чем черт не шутит - предложил остаться и стать одним из музыкантов. И Вогтейл, оставшийся под впечатлением от этого места и Уркхарта, согласился, вызвав радость... и темное удовлетворение последнего. Ну что, теперь мы меняемся местами?
Было время, когда Уркхарт пропадал почти неделями - он отдавался своей практике, перерастающей в призвание, и иногда его хватало только на то, чтобы завалиться под утро на кровать одетым и обутым, и частенько - покоцанным. Но было время, когда он выступал, и тогда Джаз со своей гитарой стоял к нему так близко, и Тайти непроизвольно тянулся к нему, словно не замечая, что находится на публике... Они быстро смекнули, что это можно сделать своеобразной фишкой - их хотели. Их хотели видеть снова и снова близко, в этом не видели ничего греховного - еще бы, греха здесь и помимо было слишком много. И они сами хотели друг друга, и обстановка между ними накалялась до физического, и иногда, не прекращая петь, Уркхарт почти касался губ Вогтейла своими, и терся от него, и они так смотрели друг на друга... А потом, уже к рассвету, кабаре наконец закрывалось, и если у них были силы - они могли выплеснуть этот накопившийся за рабочее время жар в грязном сексе, иногда почти нежном, иногда - походящим на что-то животное. Тайти любил оставлять следы, любил подавлять волю и влюблять в себя снова и снова - точнее, он-то был уверен в том, что влюбляет, что Джаз принадлежит ему - хотя между ними и были, вроде как, свободные отношения. В любви Уркхарту не повезло, поэтому изменять ему всё равно было бы особо-то не с кем, зато у него были вечера в кабаре и Джастин, и было утро, которое они встречали вместе... А потом, видимо, этот мудак себе кого-то нашел. И Тайтус был в ярости, хотя изо всех сил делал вид, что всё в порядке. Но вот уже несколько вечеров он наблюдал, как Джастин улыбается и, чёрт возьми, заигрывает не с ним, и куда-то пропадает на утро, и возвращается такой довольный... Тайти рвал и метал. Не слушал брата, потому что был в том возрасте, чтобы никого вообще не слушать, и сначала вообще потребовал увольнения Джаза, но быстрее, чем спохватился и понял, что сказал, наткнулся на холодный взгляд Салема и предложение, например, поспать и не ебать ему мозги своей ревностью. Ревностью?.. Тайти был обескуражен. Нет, это была не она, точно не она! Чувство собственности, потому что у него забирали любимую игрушку - может. Но ни глубже ни на одну фалангу пальца...
В этот раз, хвала Мерлину, Джаз ни с кем не миловался - его пассия-хуяссия, видимо, сегодня нашла себе занятие поинтереснее, а сам Вогтейл, в свою очередь, дал дорогу молодым - ну, в прямом смысле, они как раз пробовали в деле еще одного гитариста, чтобы немного разгрузить Джастина. Поэтому он был свободен, и Тайтус, очень надеясь, что происходящее в последние вечера ему просто померещилось, что он действительно, может, просто надумал себе всякого из-за того, что слишком нервничает по работе, перехватил Джаза на лестнице между вторым и третьим этажом. Действительно перехватил, бесшумно взлетев по ступенькам вверх, и прижав его к стенке, опуская руки на бедра и  впиваясь в губы требовательным, не оставляющим и мысли о сопротивлении, поцелуем. Всё равно никто их не увидит - сейчас самый разгар внизу. Они предоставлены сами себе и... друг другу? Рука Тайти скользнула на чужой пах, сжимая - так, будто он собирался брать своё. Да это и было так, Джаз был его, его!.. Нет, наверное, попросту показалось. Не было никакого поклонника, может? Ведь это сам Уркхарт учил их всех улыбаться и быть такими манящими и дразнящими, чтобы на них хотели смотреть снова и снова... Однако Тайтус всё же решил спросить подрагивающим от нервного напряжения и собственного возбуждения тоном, обнаружив, что Джастин почему-то не спешит перед ним раскладываться и отвечать на ласку:
- Хэй, Джаз, что-то...что-то случилось?.. Ты такой холодный сегодня. Скажи мне... Кто-то обидел тебя? Или сделал что-то ещё? - Голос Тита был таким вкрадчивым, и во взгляде его - ох, он бы сам себя заавадил, заметь это, - явно читались желание, плохо скрываемый гнев - и почти мольба. Последнее было не для таких, как он, потому что Тайти всегда просто брал, что хочет.

[icon]https://cdn1.savepice.ru/uploads/2020/3/21/49f26f463f0d5ab3ef9fee01059ffa9d-full.png[/icon][sign]♠♠♠[/sign]

Отредактировано Titus Urquart (2020-03-21 22:13:54)

+1

3

Успех приходит не сразу – это золотое правило жизни Джастин выучил еще в самом начале, делая свои первые самостоятельные шаги в мире музыки, когда развлекал пять человек в прокуренном баре, и одним из них был бармен. Сначала ты перепеваешь чужие песни, пытаясь подражать великим мэтрам прошлого и современности, при этом осознавая, что их высот тебе никогда не достичь. Затем в твоей жизни наступает поворотный момент, когда жизнь усаживает тебя за стол и вручает тебе ручку и бумагу, на которой ты сочиняешь уже свои тексты, выплескивая все, что, как говорится, «накипело». Свою первую песню ты пишешь, пребывая в самой ужасной депрессии, которую тебе доводилось испытывать в своей жизни, потому что тебя не воспринимают как цельную личность, но как тень Мирона Вогтейла и Долорес О`Риордан. Твои лучшие друзья пишут к ней музыку и затем, в один прекрасный день, вы просыпаетесь знаменитыми /нет/. Разумеется, последнее – сплошное вранье. Невозможно прославиться в один прекрасный момент, написав всего один сингл и исполнив его в стриптиз-клубе. Это занимает несколько лет – выбраться из грязи в князи.
В своей жизни и карьере Джастин всегда следовал всего одному правилу – быть собой и открытым миру. Именно исходя из этого золотого постулата он охотно соглашался на все возможности, которые появлялись у их небольшой группы любителей-новичков: выступить на замене в баре? - не вопрос; развлечь гостей на свадьбе? - конечно! выступить в стриптиз-клубе? - почему нет? заменить бас-гитариста или ударника другим ребятам, которые выступают сегодня в кабаке? - любой каприз за ваши деньги. Конечно все это было далеко от настоящей музыки, от настоящего творчества - но надо было с чего-то начинать и надо было на что-то жить. Помощь со стороны отца или матери Джаз успешно игнорировал - более того, он успешно гасился от них, прятался в самых недрах тёмных улочек Вегаса, в то время как его искали в Ирландии или Великобритании. Всю его сознательную жизнь родители пинали его подобно футбольному мячу, стремясь забить друг другу гол в ворота: сначала это было решение суда о совместной опеке и вечные переезды из Лондона в Дублин, после - это было обучение в Ильверморни. И лишь в США Джастин наконец смог почувствовать себя хотя бы чуточку свободным - не было здесь ни гнета фамилии Вогтейл, ни фамилии О`Риордан, пускай о его родителях знали и в этих краях. Мирон же таким образом надеялся отдалить сына от влияния матери, упрятав в Ильверморни, следуя строчке "так не доставайся же ты никому!" Впрочем, Джаз и сам решил после окончания школы сразу же скрыться на карте мира на другом материке, собрав двух своих друзей еще со школы - Санди и Бикслера и умотать в Вегас.
Разумеется, это было тяжело. О том, чтобы говорить о своих планах родителям не было и речи. Вогтейл младший даже не знал, как они отреагируют на его заявление о том, что он хочет умотать в Вегас и жить с ними. Их с ребятами бюджет позволял только одну небольшую комнатушку в самом захолустном районе города, но каждый уже лелеял хрупкую мечту перебраться в мир огней, баров, клубов и неоновых вывесок. Именно там они видели место, где могли сбыться мечты. В частности, виной тому были рассказы Бикслера о том, какой же это волшебный город [хотя бывал он в нем еще в детстве]. Бикслер любил Вегас нежно, и когда он рассказывал об этом городе, по его пурпурному небу, отражающемуся в высотках, особенной архитектуре, отелям и казино скучали и Азраэль, и и Джастин. Но пока что это была лишь мечта, которая имела место быть только после окончания школы, а до этого момента оставался еще целый год. И даже очутившись в Лас-Вегасе, они ютились все вместе в одной квартирке в Вегасе [уже вчетвером, именно в Вегасе к ним присоединился Клаус], выступали в самых отстойных заведениях вечно не спящего города, жрали одни бобы и рис, пока в один чудесный день… Все не рухнуло. Только-только встав на ноги исполнив несколько своих собственных песен, высунув нос в форточку, молодая группа "Nightkillers" оказалась на грани развала - сначала это была влюбленность Бикслера, затем его разбитое сердце, следом - затяжная депрессия самого Джастина, связанная с обнаружением его местоположения родителями и интервью отца, в котором он заявил, что его сын - это "ошибка природы, который весь пошёл в свою беспечную мать". Следом за этим Джастину пришло уведомление о том, что он обязан явиться в Лондон в назначенное время с целью разделения семейного имущества. Пожалуй, это был первый и последний раз за много лет, когда он видел мать и отца вместе - рядом и разделяя одно и то же расположение духа - негодование. Выслушав в свой адрес несколько нагоняев, Джастин не постеснялся высказаться в ответ, схватить "твоя группа - это просто сборище пацанов, которые ничего не смыслят в музыке", гаркнуть "будто ты понимаешь что-то в музыке со своим доисторическим роком" и размашисто поставив подпись на документах, где ему причиталась строго 1/7 имущества семейного достояния.
Несмотря на то, что родители не были для Вогтейла младшего авторитетом, подобные заявления и семейные ужины били по самооценке наотмашь. Джастин ударился в написание текстов, но ни один текст ему не нравился. Он прогуливался по улочкам Лондона и вспоминал, что когда-то он ведь восхищался творчеством матери и отца, смотрел на них снизу вверх как на идолов, и в то же время всегда ненавидел их. Ненавидел - потому что они отдавали всех себя сцене и людям, которых не знали, пока он, находясь в Дублине или Лондоне, оставался на попечении нянек и дворовых мальчишек, с которыми гонял мяч. Редкие выходные, когда родители проводили с ним время, были настоящими праздниками. Джастин чувствовал себя любимым и нужным в такие дни. Но затем снова наступали тяжелые будни музыкантов, репетиции, на которых все только и говорили, что он "мешает" [особенно когда группе пора было отправляться в тур; бывали, конечно, и дни, когда ему даже давали в руки гитару или посидеть за ударной установкой и умилялись с этого]; родители уезжали в турне, а возвращались настолько уставшими, что не хотели никого видеть. И слышать.
Именно во время одной из таких пеших прогулок Джаз и встретил его. Новую страницу в книге истории своей жизни. Встретил и не узнал, возможно - даже прошел бы мимо, если бы Уркхарт не узнал его. Джастин не мог поверить своим глазам - такой неряшливый и смешной книжный червь Тайтус Уркхарт внезапно превратился в местную секс-бомбу, да еще и заведует одним из кабаре. И, Боже мой! - зовет его выступать в нём. Когда Вогтейл рассказал об этом случае ребятам из группы - те его подняли на смех и поначалу, конечно же, не поверили, однако потом уже смеялся Джастин, наблюдая за тем, как они с раскрытыми ртами стоят на сцене кабаре и смотрят на Тайтуса, не в силах поверить в происходящее. И так как группа находилась в подвешенном состоянии и этот случай смог вытянуть ее лидера из затяжной депрессии, ребята, конечно же, согласились. Да и деньги сулили неплохие, а уж если и выступать - так вообще прекрасно!
С новым энтузиазмом, выкладываясь на все сто и выше, Nightkillers принялись за работу. И Джастин даже как-то не успел заметить, как так получилось, но он проникся любовью к этому месту, к этим людям, к этой атмосфере. Ему даже казалось, что гитара звучит как-то иначе в этих стенах, а его песни - те, которые он так и не осмелился спеть, наконец-то нашли свою аудиторию. Но, конечно, самая жара начиналась, когда к ним подключался виновник торжества - Уркхарт собственной персоной. И если Вогтейла спросят, то даже сейчас, оглядываясь назад, он не сможет ответить на вопрос: когда и как началось это безумие. Когда они с Тайтусом так сблизились - в момент, когда пели носом к носу в один микрофон, нарушая всякие границы личного пространства, или начали пошло подкалывать друг друга, переходя в легкий, а после - тяжелый флирт, после которого они оказались в одной постели? Эта непонятного рода страсть, начавшаяся с искры, все горела и распалялась лишь ярче - публика хотела их, а они - хотели друг друга. Конечно, это была их маленькая тайна, которую, наверное, знали все члены группы Джаза как минимум - судя по их намекам. Но и Уркхарта, и Вогтейла все устраивало, и когда Тайти торчал на своей стажировке, Джастину становилось даже как-то скучно и он быстро выгорал под конец выступления, а потому торчал в баре и вел беседы с посетителями, иногда узнавая много нового о жизни магической Британии.
Пока в один из вечеров к нему не подсел один парень, который без труда назвал его имя и сказал, что знает его. Конечно, поначалу Джаз насторожился и хотел было послать парня глубоко и подальше - в конце концов, кабаре Тайтуса было местом, где на него не тыкали пальцем, крича, что он сын того-то или той-то. Здесь он был самим собой и тандем с Тайтусом перекрывал любые клише, связанные с его родней. Однако парень оказался Лаймусом из Лас-Вегаса, и Вогтейлу потребовалось несколько секунд, чтобы припомнить его за барной стойкой в баре, где они так часто выступали. Встретить кого-то из потного, грязного, но такого прекрасного Вегаса было сумасшествием. Конечно же, Джастин потянулся к этому призраку его мечты. Вместе с Лаймусом они пропустили несколько бокалов коктейлей, затем шотов... Сказать по-правде, Джаз никогда не был хорош в пьянках. Еще в студенческие годы после лишки выпитого в его голове начинался настоящий ураган, а язык тела и язык во рту плохо слушался окрыленное сознание. До купания в фонтанах, к счастью, не доходило, но случались и такие курьезные случаи, как утро в компании двух пушистых белых кроликов (когда кроликов в школе ни у кого не могло быть по определению), а также пропажи акустической гитары, которая неделей позже нашлась среди успешных продаж на eBay [а гитара была еще и Бикслера, который рвал волосы на голове].
Короче говоря, проснулся Джастин в компании Лаймуса. И на следующий вечер Лаймус опять пришел в кабаре и они вновь говорили о Вегасе, его огнях, и какого-то черта на третий вечер уже строили планы на поездку туда в его отпуск. Клаус в шутку начал подъебывать Вогтейла, что как только вернется Уркхарт, то "кто-то получит по жопени", на что получил громогласный средний палец и ухмылочку.
Джастин был практически уверен, что Тайти его поймет и согласится сделать как минимум перерыв в их "неотношениях", пока Джаз не поймет, что вообще сейчас происходит у них с Лаймусом.
С Лаймусом, который как раз написал, что не придет сегодня из-за работы барменом во вторую смену. Перехватив две бутылки пива, Джастин посмотрел, как на сцене отжигает на гитаре новичок, поднял бутылку и отсалютовал ею Ази, который сидел за ударной установкой и кивнул ему в ответ. Народа сегодня было прилично - ну конечно, завтра была суббота, так было всегда.
Пробравшись к лестнице, Джастин поднялся в комнату, где отдыхал Клаус, и они еще проболтали около получаса о фигне, прежде чем не потребовалось обновить бутылки. Правда вот обновить их у Джаза не получилось.
Он даже не успел понять, что это был Тайти, однако по характеру поцелуя да и вообще факту его присутствия, Джаз сразу понял, кто он, где он и с кем он. Воздух выбивает из легких, стоит ладони Тайтуса с бедра переместиться на пах, и Джастин мысленно ругает себя за то, как ведет навстречу ласки его бедра, и как тело уже интуитивно реагирует на Уркхарта - как оно соскучилось по нему.
Вот он - момент, когда надо все сказать. Момент, который Джастин так оттягивал. Сейчас - или никогда. Их взгляды встречаются и... Вогтейлу кажется, что он никогда еще не видел у Уркхарта этого взгляда. Он ведь понимал, он видел происходящее. Просто в очередной раз играл с ним, да? - хотел, чтобы Джастин сказал это вслух, признался.
- Притормози, - выдыхает Вогтейл, выставляя вперед руку и упираясь ею в грудь Тайтуса. Отказывать ему вот так, с ладонью возле паха, когда он так близко, очень сложно. Но это нужно. Сейчас.
- Прекрати, Тит. - Максимально спокойно произносит он. - Ты же знаешь... Знаешь, что происходит. Ты знаешь обо всем, что происходит в твоем кабаре. - Джаз упирается головой в стенку позади себя и внимательно смотрит на Тайтуса, затем облизывает пересохшие губы. - Я кое-кого встретил. Это знакомый из Вегаса. И... - Смотреть в глаза трудно, особенно, когда Уркхарт смотрит на него вот так. - Я хотел тебе сказать. Нам надо прекратить это всё. Убери руку.
[nick]Justin Wagtail[/nick][status]rock this party baby![/status][icon]http://sh.uploads.ru/t/zthRp.png[/icon][sign]♫♫♫♫♫♫[/sign]

Отредактировано Priscilla Salem (2019-07-27 21:18:24)

+1

4

Да, да... У Джастина была своя группа. Тайтус был знаком с каждым из них, и даже провёл им нечто вроде обряда посвящения, напоив их до упаду качественным алкоголем с Веритасерумом - вообще-то, сочетание не слишком безопасное, но в противном случае ему бы не было их жаль, - и это стало гарантом их качества и монетой в копилку странностей и бессердечия среднего из братьев Уркхарт. Он никому и ничему не доверял - кроме звона золота. Так учил его брат. И монеты в копилке тоже звенели, а он перебирал их и улыбался, и честно заглядывал каждому из них в глаза - не видя там ничего, кроме своего отражения, собственно. Не желая видеть. Они были так хороши в профессиональном плане, не представляли опасности - и на том спасибо, остальное Тита не интересовало. Главным было то, что они тоже слушались его, они пускали Тита в свою компанию так, будто они были единым организмом, будто они были вместе всегда - может быть, тоже колесили по Америке, прежде чем вернуться на историческую родину их гитариста? Возможно, Джаз был в праве заревновать, потому что в эти три-пять минут, пока шло выступление, они повиновались ему, они были его послушными куклами, даже если не знали этого или попросту не желали признавать. Но к счастью - или наоборот, к горю, - из них Тайтус отличал на самом деле только самого Джаза. Они были блеклыми пятнами на стенах кабаре, когда единственным освещением служили стробоскопы, и за ними пытался следить расфокусированный выпивкой взгляд, но сам Вогтейл выделялся на их фоне максимально чётко, почти болезненно, его образ отпечатывался на сетчатке Уркхарта и въедался ему под кожу. Иногда Тайтус завидовал сам себе, стоя с Джазом на сцене, а иногда мечтал перегрызть горло каждому из находящихся в кабаре, потому что они смотрят, смотрят на него, а он перехватывает их взгляды, купаясь в лучах славы - максимально заслуженной, пусть в чём-то и уступающей, может, тому, что ожидало его в Лас-Вегасе. Но что Тит мог дать в обмен - престиж, узнавание, он предоставлял услуги самого высшего качества, и вообще всё было здесь таким качественным и первоклассным... Кроме Тайтуса, воплощающего собой, наверное, душу кабаре - собственной души у него явно не было. Он отдал её в обмен на свой голос и красоту, сам нарисовал себе портрет и спрятал свои грехи за семью замками, сияя золотом - весь пропитанный ложью, она прошивала его насквозь вовсе не золотыми нитями. Тайти был дешевкой - ему нравилось это. Он только начинал гнить, но процесс шел бодро и хорошо. Он ненавидел себя, когда в нём проявлялось что-то настоящее, живое... болезненное. Но к сожалению - убить в себе это не мог. Пока.
И "свободные" отношения он считал абсолютным бредом, потому что что-то внутри его романтического нутра, еще не погибшего и не выветрившегося со смертью отца - перед глазами до последнего стоял восхитительный пример, - жило хрупкое мнение о том, что двум людям, любящим друг друга, больше никто не нужен - никто ими не различим, кроме второй половинке. Но здесь же о чувствах речи не шло, верно?..
Тит просто не хотел сцен. Не хотел объясняться и ощущать груз вины, если проснется в чьей-то чужой постели - а разумеется, он предполагал это, потому что их химия с Вогтейлом не была ничем большим, кроме как химии, верно?.. Шипучка в бокале с шампанским. Если ждать слишком долго - выветрится, и весь вкус пропадет.
Вот только... только почему Тит ловил себя на том, что не хочет больше никого? Нет, он видел, определенно и чётко видел множество шикарнейших юношей и девушек, которым он улыбался, чьи голодные на себе ловил, вроде как отвечая своими, не менее горячими, проникая в чужое личное пространство, и на уровне горизонта уже маячило нечто большее, температура поднималась, но...но... затем на горизонте возникал Вогтейл, и Тайтус разворачивался на его голос, как стрела компаса - на север, и всё остальное снова блекло, становилось таким неважным и невозбуждающим, а когда Джастин заговаривал уже конкретно с ним, когда смотрел на него своими светлыми глазами, когда встряхивал волосами при резковатых жестах, то Тайтус... ловил себя на том, что его сердце сладостно сжималось, а по низу живота прокатывалась обжигающая волна возбуждения - вовсе не такая сильная, как с кем-нибудь кроме. Так что да, их отношения были вроде как свободными, и Уркхарт мог переспать, с кем захочет, без угрызений совести... Но на самом деле - нет, не мог. Не получалось. Всё было каким-то пресным и почти противным, без Джаза у жизни не было вкуса. Но тем не менее, влюблен Тайти не был. Увлечен - да, безумно. И полон эгоизма с торчащей темной прядки на макушке - и до пят. Эгоизм и чувство собственности - его разменная монета. Он платил ею щедро, отдавая в обмен на практически всё в своей жизни, и внутри приятно звенело невысказанное "Моё".
Но Джазу он говорил "Моё" очень много раз, властно, подтверждая принадлежность укусами и поцелуями, своим горячим ртом и всегда стоящему так крепко, словно по команде, членом... Словно бы не понимая, что в равной степени, выходит, принадлежит сам. Не желал это видеть и тем более признавать. Людям свойственно отрицать очевидное. И Тит отрицал... отрицал мысль, что может потерять Вогтейла, отмахивался от неё всеми силами - и приходил от неё в неописуемую ярость.
И сейчас - сейчас его буквально затрясло от того, что губы Джастина говорили одно, а всё его тело - другое. Он пытался быть таким спокойным и решительным, но Тит чувствовал, что обхватывает рукой чужой стояк, и стояло у Джаза явно на него, а не на окружающие виды в кабаре. Здесь, конечно, стало со временем невероятно красиво, и то ли еще будет - но явно не настолько. И всё-таки... в сердце Тита, которого у него не было, змеей прокралось сомнение. Ох чёрт, если Джастин говорит правду, то почему тогда его слова расходятся с действительностью? Если бы он не хотел Тайтуса на самом деле - всё было бы иначе. Они же не первобытные, мать их, люди. И можно держать свой член в узде, можно усилием воли задушить инстинкты - у него самого это действительно получалось. А значит, можно Джаза не слушать, да?..
Тит уперся ладонью Джазу в грудную клетку, надавив - чтобы тот и не смел думать о побеге, - а второй рукой, что же, он оторвался от члена Джастина, лишь на миг, чтобы дать ему ощущение иллюзорной свободы - а затем отобрать даже это, не слушая, и ловко расправляясь с чужим ремнем, чтобы затем залезть ладонью в трусы - и голодно пройтись по чужому члену, жмурясь от удовольствия, и беря себя в руки лишь для того, чтобы не показаться Джазу слишком жадным, слишком... влюбленным? Бред. Как и всё, что вылетало изо рта Джаза.
- Мне плевать, Джастин. - И его рука совершает резкое, буквально "выбивающее" удовольствие движение по чужому члену. - Мне плевать, плевать... Плевать на твоего знакомого и на то, что ты говоришь. Будь это хоть королева Британии - всё равно. Я же даже не запрещаю тебе с ним проводить время, сладкий - да пожалуйста. - Запрещает. Запрещает, он против всеми конечностями и собственным крепко стоящим членом, и его взгляд словно бы говорит совсем другое "Пожалуйста", когда Вогтейл перехватывает его - но Тит опускает голову, прячась и ускользая - чтобы оставить собственнический укус на чужой шее, присасываясь до боли, и двигая рукой по члену Джастина уже почти ритмично, сбивая с толку, надеясь, что тот забудется и не станет продолжать разговор.
- Но ты мой, мой... Никому не отдам тебя. Я ничего не буду от тебя убирать, я хочу к тебе прижаться, чёрт, я... хочу тебя трахнуть... Хочу слушать твои стоны... Ты же тоже хочешь, Джаз?.. Постонать для меня. - Шепчет в чужое ухо так горячо, чтобы затем куснуть мочку. - Чем он лучше меня, Джаз? Я уверен, что я трахаю лучше, что я... могу сделать тебе куда приятнее, чем кто-либо. А если так - к чему это?.. Оставь его. Хочешь - поиграй с ним еще пару раз... - Не смей, слышишь?! Я оторву ему яйца и скормлю их ему же. Я подстрою всё так, что никто никогда не раскроет это преступление, я же аврор, мать твою. - ...Используй его, если вдруг тебе стало скучно - а затем возвращайся ко мне. Потому что ты мой - мой, мой! - Под конец Тит всё же срывается, и его рука на чужом члене замирает - а ладонь, что до этого упиралась Джазу в грудь, сжимается в кулак - и ударяет в стену рядом с Джастином так, что слышится неприятный звук, и затем у Тита на костяшках проступает алое - алое и почти наверняка сладкое, как свекольный сироп. Алое и горячее, и горькое, и вызывающее боль и гнев - как его любовь к Джастину, которой на самом деле нет.
[icon]https://cdn1.savepice.ru/uploads/2020/3/21/49f26f463f0d5ab3ef9fee01059ffa9d-full.png[/icon][sign]♠♠♠[/sign]

Отредактировано Titus Urquart (2020-03-21 22:14:10)

+1

5

Иллюзорные надежды на благоразумность Тайтуса разбились вдребезги. Где-то глубоко в душе Вогтейл, конечно, знал, что все так и будет - что он пойдет на поводу, что Тайти вновь возымеет власть над его буйным нравом - ему хватало всего пары минут, чтобы сделать это, но Джаз был еще и упрям. Он не хотел сдаваться так быстро - по крайней мере, не на первой минуте их самого странного разговора за все то время, что они проработали вместе с этих стенах. Кстати говоря, помимо той прогулки со стаканчиками кофе в руках Вогтейл не смог бы обозначить ни одной другой встречи за пределами кабаре. Конечно, Уркхарт работал, а они не были никакой сладкой противной парочкой [они вообще даже парой не были, о чем вы?], а бар был прямо под боком - почти безлимитный, собственный и хороший. Так что еще нужно? Неужели обязательно куда-то выходить? Разве в "неотношениях" это требуется? Джастин резко выдохнул - точно так же как вновь резко припечатал его к стене Тайтус. То, что Джастину какого-то черта внезапно пришло на ум, что ему бы хотелось проводить с Уркхартом время и вне стен кабаре, ставило всю ситуацию верх дном. С одной стороны - был Вегас с его манящими огнями и Лаймус. С другой - огни кабаре и Тайтус, такой близкий, такой жадный и голодный - это читалось в его движениях. И сделать выбор было практически невозможно - Джаз никогда не любил выборы.
- Что ты... Какого черта, Тит! - Он ругается, бросая взгляд на этаж ниже, где бесновалась толпа. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь увидел это представление - несмотря на то, что об их "романе" и ходили слухи, попадаться с поличным желания как-то не было. Хвала всем небесам, народ был увлечен другим представлением - Джастин отчетливо улавливал среди этого шума звуки новой бас-гитары, который ему совершенно не нравился. Почему? - потому что его раздражало положение, в котором он оказался? Потому что Тайтус не знает слова "нет"? Или же потому что Джаз просто не в силах сказать "нет" ему? А может, дело еще и в том, что Вогтейлу нравится его работа и не дай Бог Тайтус будет зажигать с новым бас-гитаристом, как сейчас "зажигают" они? - сложный вопрос.
Джастина всегда начинало вести и он заводился практически с пол оборота, когда Тит начинал грязные разговоры. У него получалось это как-то особенно - то ли дело было в тональности, то ли в громкости, но его голос менялся, звуки будто лились и напоминали мелодию - один из излюбленных мотивов. Стоя и смотря на Тита, ощущая движения его ладони, а затем укус в шею, от которого начинает привычно кружиться голова, Джаз думает, что, быть может, он просто спятил - настолько соскучился по Уркхарту, что нашел новое увлечение, которое сейчас начинало казаться таким тусклым и далёким. Ненужным. Было ли это попыткой привлечь внимание и потянуть за какие-то новые рычаги? Или же попытка вырваться за рамки, посмотреть, что же там, за горизонтом, как все может быть, чтобы затем вернуться и понять - пускай и не сразу, но понять - что лучше остаться здесь, ведь здесь действительно - л у ч ш е, как говорит Тит? Джастин запутался. Но одно он знает точно - если Тайтус говорит "сладкий" - то дело труба. Если Тайтус говорит "сладкий", то значит все, что он только что сказал, можно зачеркнуть и поделить на минус, приписать приставку "не" - практически ко всем словам и получить в результате математического действия отрицательное значение.
Джастин опускает глаза и сходит в тихий стон - в шепот, цепляется за плечи Уркхарта и почти что до боли прикусывает внутреннюю сторону щеки - вот же блятство! На какую-то долю секунды у Джаза проскакивает мысль, что со стороны он может показаться полноценной шлюхой, которая и вправду не умеет говорить "нет", но в другую же секунду эту мысль смывает другая. Тайтус это нечто большее, чем просто перепихон. И нет, сейчас речь не о каких-то чувствах или сраной любви, а об этом самом пресловутом "мой", которое звучало не раз и не два между ними, даже во время секса, когда Тайти буквально втрахивал Джастина в кровать или как-то бережно и даже нежно оглаживал его лоб, убирая пряди волос. Тайтус был жгучим контрастом, раскрывать который хотелось, ощущать который хотелось. Он был подобно контрастному душу, который бодрил и в то же время бросал в дрожь. И это "мое", будоражащие воображение слова о "возвращайся ко мне", "никому не отдам" звучали слишком привлекательно, и Вогтейл ощущал странное удовлетворение от услышанного, будто все это действительно и было его целью, и она была достигнута.
- Уволь этого гитариста. Он бездарь. - Глухо и даже как-то хрипловато произносит Джастин, вновь облизывая губы и кусая их.
Вегас? Может, к черту его? Это уже было, зачем возвращаться туда, где есть огни, если они есть и тут - совсем рядом, стоит протянуть ладонь? Секс? - Тайтус действительно лучше в постели, чем Лаймус. Будущее? - к черту будущее, Джастин всегда плевал на него и решал, какое направление ему выбрать, по ходу пьесы. Как и сейчас - он меняет правила игры, он не сдается - ни в коем случае! - а надевает одну из тех масок, которым их научил шоубизнес, и коротко усмехается, легонько толкая Тайти вновь в грудь - но уже шутливо, а затем притягивая к себе за рубашку.
- Я услышал всё, что хотел. А ты легко купился, не правда ли, Тит? - Вогтейл вглядывается в глаза напротив, понимая, что не сможет от них сбежать в Вегас. Нет. Вегас тут - в апартаментах Тайтуса - такой же манящий, такой же душный и вдохновляющий. И в то же время имеющий во все щели, как бы странно это ни звучало. - Ты прав. Мне стало скучно. - Джастин практически сам готов поверить в то, что говорит.
Лаймус блекнет на фоне Тайтуса Уркхарта, и дело вовсе не в статусе. А в том, как Тит умеет чувствовать тонкую натуру Джаза. И в этом ему никогда не победить Тита, это уж точно.
- Вот что случается, когда ты уходишь с головой в свою блядскую работу аврора. - Он говорит почти что в губы Титу, растягивая слова и произнося их как-то вальяжно - совсем иначе, нежели в начале. - Но знаешь, в чем тот парень, Лаймус, даст тебе фору? Он вытащил меня за пределы кабаре на "свидание", - он выделяет особенно голосом это слово. Джастин прекрасно знает, что Тайтуса заденет сравнение - никто не может быть лучше него. Ни в чем. Никогда. Ни за что. - Так что... - Вогтейл хмыкает и выдыхает это уже на ухо Титу, стаскивая с него параллельно пиджак.
[nick]Justin Wagtail[/nick][status]rock this party baby![/status][icon]http://sh.uploads.ru/t/zthRp.png[/icon][sign]♫♫♫♫♫♫[/sign]

+1


Вы здесь » HP Luminary » Waiting for better days » you just want attention;


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно