Кому, как ни нам, бесконечно везет
Черный автомобиль бизнес-класса неторопливо и плавно появляется из-за угла, с ленивой грацией выворачивая из тени поворота на освещенную улицу.  Оставаясь незамеченным вездесущими журналистами едва ли больше десяти секунд, он успевает преодолеть не более трех метров прежде, чем небольшая площадь перед дорогим отелем исчезнет в ослепительном сиянии вспышек десятков фотокамер. Жадный треск и гул десятков людских голосов наполняют вечерний воздух.
Мужчина, скрытый тонировкой бронированного стекла, не спешит выходить на аудиенцию с толпой журналистов, налегающих на ограждение и живое оцепление из гвардейцев с не читаемыми лицами. Правопорядок обеспечен на высшем уровне.
За суетливыми журналистами, жаждущими первыми запечатлеть выход, прокричать вопрос, услышать вскользь брошенную фразу, выхватить нужный кадр, толпились несколько групп манифестантов, присутствие которых угадывалось благодаря белым транспарантам, поднятым над толпой. И чем ближе автомобиль подъезжал ко входу в отель, тем активнее и выше поднимались транспаранты над головами: с большими цветными буквами справа и черно-белыми надписями слева. Что именно не устраивало этих людей никто не знал. Журналисты давно забыли об их существовании, сделав пару кадров задолго до прибытия служебного автомобиля, на который было направлено все внимание разношерстной толпы. Черная блестящая полиролью махина плавно остановилась у красной дорожки. Все замерли в ожидании.
Мужчина средних лет безупречно упакованный в дорогой костюм не спешил покидать комфортное и надежное нутро предоставленного по знаменательному случаю служебного транспорта. Не из соображений безопасности, не из стремления набить себе цену, но совершенно точно зная, как довести толпу до нужной кондиции. Еще несколько секунд.
1-2-3-4-5
Почти десять лет назад.
Горячая точка на карте земного шара. База военных сил известной страны со звездно-полосатым флагом.
Тяжелый удар сильного кулака обрушивается на стол, который дрожит, принимая направленную силу этого удара, пропуская себя гнев мужчины, одетого в военную униформу. Его смуглые сильные руки упираются в столешницу, черные брови сведены к переносице, на лбу пролегла глубокая морщина, но это ничто по сравнению с темным огнем, бушующим в карих глазах мужчины. Жалобный скрип столешницы, не рассчитанной на такое давление, заставляет его подняться, не разжимая кулаки, и развернуться в карте местности, на которой еще недавно было множество цветных отметок, а теперь значилась только одна. Черная.
Человек в костюме, сидящий напротив командира базы, смог выдохнуть только тогда, когда увидел перед собой спину, обтянутую светлой ткань военного облачения американских войск. Позволив себе наконец стереть каплю предательского пота, сбежавшую по виску, он быстро скомкал бумажный платок, потемневший от жирной влаги, и спрятал его в карман пиджака. В попытке унять или на худой конец замаскировать дрожащие пальцы, он сцепил руки в замок и устроил их на столе почти у самого края, интуитивно стараясь остаться подальше от неприметной серой папки без опознавательных знаков, которая лежала по диагонали на светлой пластиковой поверхности. Такие папки после ознакомления, уничтожались немедленно вместе со всем содержимым. Приказы всегда выполняются. Но кто знал, что этот молодой командир окажется таким несдержанным.
Приказ об устранении одного из множества отрядов, разбросанных по Ближнему Востоку, поступил ранним утром и командование направило его, серого неприметного человека в костюме-тройке, для передачи этой информации непосредственно в место дислокации, дабы избежать утечки информации при передаче данных через информационные каналы. Этому чинуше из Министерства по большому счету было все равно, военные отряды для него не более, чем набор цифр и список фамилий людей, которых он никогда не узнает.
Комнату наполняло напряженное молчание, нарушаемое лишь шуршанием вентилятора и жужжанием мухи, бившейся о тканевую поверхность походного штаба, развернутого на безопасном расстоянии от места военной операции. Так было утром, а через несколько часов небольшое ущелье к западу от разбитого лагеря станет братской могилой, чтобы страна, отправившая их на заклание, смогла развязать полномасштабную военную операцию. Приказы должны исполнятся.
За брезентовыми стенками палатки послышался дружный смех солдат, ожидающих команды о начале военной операции. Секундная стрелка завершила очередной круг, черный флажок, пришпиленный к карте, отбрасывал длинную тень.
Отряд должен быть устранен, домой вернется только командир, чудом уцелевший во время атаки вооруженной группы террористов, напавших на базу американских миротворцев. Командир знает, что на войне чудес не бывает. Серая папка лежит на столе, разделяя жизнь на до и после.
Приказы всегда исполняются.
Страна должна знать своего героя, стране нужно чудо и нужна сила.
Командир и его отряд отдает стране и то, и другое.
5-4-3-2-1
На пике томительного ожидания один из гвардейцев подходит к блестящей в сотнях огней дверце автомобиля и свет вспышек десятков камер обрушивается на мужчину, покинувшего салон и уверенно ступившего на кроваво-красную дорожку. Вскинутая вверх в приветственном жесте рука регламентированным трехкратном взмахом приветствует присутствующих со всех трех сторон. Журналисты выкрикивают вопросы, стараясь не просто перекричать многочисленных коллег, но и застать врасплох новоявленного кандидата. Заготовленная на этот случай улыбка не сходит с лица чудом уцелевшего командира военной базы американских войск. Секретарь, ни на шаг не оставляющий своего босса, терпеливо повторяет, что ответы на вопросы представителей прессы будут даны на конференции после завершения дебатов.
В утреннем номере вашингтонских газет журналисты отметят уверенность нового сенатора, героя войны, в котором удивительно сочетаются ощущение силы, способность к принятию решений и ораторское искусство.
[nick]Object[/nick][icon]http://sg.uploads.ru/cuHLg.jpg[/icon][sign]мы лёгкая мишень, а наш мир, как выяснилось, разрушить до основания намного легче, чем нам кажется[/sign][status]смотри в меня в упор[/status]

Отредактировано Damian Lovell (2019-07-22 22:28:59)

Я в ладони свои забивал гвозди,
Я из неба высек искры.
Ночью ко мне приходили гости,
Время с ними летело быстро.
Каждый из них смотрел мне в глаза
Знал
Что я себе... Я сам себе
Лгал.

После активной недели он всегда уезжает за город один. Жена остаётся дома с детьми, она не тревожит, знает, что за тем, что представлено на вид и тем, что на самом деле есть разница в пропасть из до и после. Кому, как ни ей знать, сидящей возле его постели ночами в первый месяц после возвращения, про курс реабилитационного лечения от бессонницы, когда он не мог сомкнуть глаз.
Приказы всегда исполняются. Тот приказ не стал исключением.
Поворот ключа, привычным движением свет справа, обувь на полку слева. Коттедж, доставшийся от родителей, становится его крепостью, его обителью и, одновременно, местом для встреч.
Газеты, что пестрят его фотографии идеальны, чтобы разжечь большой камин, над которым награды и фотографии. Пламя легко занимается, озаряет комнату уютным тёплым светом, наполняет тишину едва слышным треском. Не пуль, но сухого дерева. Он включает верхний свет и смотрит на стены. Там справа семейные и школьные, слева — из военной академии и с самого первого задания, где он знакомится с Джейми и веселыми близнецами. По центру — фото его батальона за день последнего задания. Все улыбаются, предвкушая скорое исполнение приказа вполне обычного, стандартная зачистка. Все должно закончиться быстро, потом можно возвращаться домой в законный отпуск. Все так и закончилось — быстро и просто.
Звездно-синий с чередующейся полоской на ровном ряду гробов на военном мемориале, все родственник здесь и при полном зале, он произносит еще не речь, но слова памяти, отдает родственникам то, что осталось в их лагере. Джилл часы Сэма, Патриции — книги Джима, ему ужаса, просто невыносимо хочется бежать, вернуться, остаться со всеми, умереть вместе с ними на дне ущелья. Но приказы не нарушаются.
Дисциплина, жизнь начнется много позже и обретет причины для последующих шагов. А пока фотографии близнецов, сделанные на месте он отдает семье, для которой трагедия сильнее вдвойне, когда на далекой войне погибает сразу два сына. С тех пор много лет прошло, но по-прежнему не выносимо смотреть в глаза тех, кто остался там. Он наливает полный стакан, выпивает залпом, почти не морщась.
Капитан помнит каждого, кому выпала не по его воле, но по выбору родины остаться там. Он беседует с ними по ночам. каждую из тех, что случается с ним после возвращения.
Жена беседует с врачами, он отказывается от лечения сначала, но потом соглашается. Жизнь налаживается, так думают многие, но не он сам, внутри он давно остался там, в братской могиле, на дне узкого ущелья. Следующая порция виски вливается единым движением.
Кары наблюдения не фиксируют снаружи никакой активности, охрана не проявляет лишнего любопытства, не входит дом, оставаясь с наружи, не мешая уединению.
Капитан давно пришел к заключению, что приказы в серых отдаются не генералами, но генералам. Он пока не понял по каким каналам приходят такие решения и кем принимаются, кто принимает решения для приказов, которые исполняются под эгидой защиты звёздно-полосатого. С этой стороны все выглядит одинаково. Отчеты о количестве батальонов, лагерей и отрядов на Ближнем Востоке — это только цифры статистики, сухая сводка, которой чужды слезы, смерть, ряды белых одинаковых на мемориальном военном кладбище.
Год проходит, он пробует себя на новом поприще, все как обещано, можно делать карьеру после подобного возвращения, люди непременно будут испытывать доверие к тому, кто выходец «из народа». Капитан чувствует себя моральным уродом, но наступает на горло своим принципам, молчит о военной чести. Новая карьера строиться на смеси известности, лести, хорошего внешнего вида и холодного ума.
Бутылка шотландского выпита им до дна. Опьянения нет, он скидывает пиджак, галстук на паркет, подходит к каминной, над которой общее фото в траурной рамке.
Давно не виделись. Почему долго не приходил?
Осталось немного, ребята. Почти нашел.
Они смотрят молча, ждут, и верят своему капитану. Он убирает руки в карманы, пинает пустую бутылку и беззвучно кричит. После падает в кресло и вновь не спит — такая ночь годится только для разговоров с прошлым, он понимает, что нет ничего хорошего в том, что он сохранил содержание серой в обычном белом конверте с надписью «Вскрыть в случае моей смерти».
[nick]Object[/nick][icon]http://sg.uploads.ru/cuHLg.jpg[/icon][sign]мы лёгкая мишень, а наш мир, как выяснилось, разрушить до основания намного легче, чем нам кажется[/sign][status]смотри в меня в упор[/status]

Отредактировано Damian Lovell (2019-07-24 09:32:24)

Небо в дырах, звезды в решете, не пылит дорога
Одиноко пуле в темноте, ищет пуля друга

Звон стекла разбивает тишину долгожданным звуком. Капитан улыбается, отпускает бокал из рук. Удар тела о пол – лишь глухой еле слышный звук, перед тем, как короткие окрики, шелест раций и топот ног заполняют за миг опустевший дом. Охрана на месте, но слишком поздно. Капитан навсегда покидает свой личный ад, поправляет форму, не оглядываясь назад он идет на встречу, которой ждал слишком долго.
Фото в газетах в профиль и в анфас. На лбу черным цветком расцвел третий глаз, темно-красным неровно нимб очерчен кровью. В семье сенатора траур, какое горе, только начал карьеру и вот такой финал. Сколько сплетен и доводов, а пока процессия, полный зал, многие хотят проститься с героем. Он со взводом наблюдает из далека, наконец-то его душа легка и ребята хмыкают в спину, но не торопят. Некуда торопиться им, когда перед ними вечность. Человек в костюме тройке еще не раз проклянет себя за беспечность, но эта этого хода еще не время. Он не оставит записки, все имущество отойдет жене, ей на что-то надо растить детей, воспитать их так, как они хотели вместе.
«Бергер и сыновья» ведут дела много лет, безупречная репутация, ни один клиент не оставил своих претензий. Завещания капитана и белый конверт с надписью: «Вскрыть в случае моей смерти» ожидают окончания круговерти с прощанием в траурном зале, процессии и наконец захоронения на мемориальном рядом со своим батальоном.
В этот день на кладбище солнечно и спокойно.
Бергер-старший встречает вдову достойно, как ни как капитан стал новым сенатором от их штата, а значит все должно соответствовать формату данного мероприятия. Кроме нее приглашаются младшие братья, сыновья, вдовы отдавшего жизнь за страну взвода. В целом в кабинете устраивается довольно много народа, так пожелал покойный при составлении завещания. Конверт вскрывается в тишине, дальше все абсолютно правильно: вдове отходит все материальное имущество, далее средства фонда, созданные сенатором для преимущественно семей солдат, погибших в той операции. Этот жест от него лично, не для оваций, не для публичного признания, а в соответствии с занятым им званием старшего, что не смог уберечь свой отряд от приказа, отданного больше десятка лет назад.
Приказы всегда исполняются.
Слушай мой приказ.
Капитан увидел свой возможный шанс, доставая бумаги из папки и пряча на раз среди общих планов разведки. Подменить бумаги оказалось легко, этот выстрел чиновников ушел в молоко, когда серая папка летела в огонь, а приказы остались свидетелями смерти. Воля умершего соблюдена, все озвучено выдано и пока мир спокойно спит, дожидаясь утра и еще не знает, что было во вскрытом белом конверте.
Капитан улыбается и в просвет, что от пули, виднеется мягкий свет. Начинает новый день.
Два десятка заголовков известных газет пестрят провокационными утверждениями, опубликуют бумаги, сохраненные капитаном до уничтожения злополучной серой. Публикации поначалу назовут смелыми, но беспочвенными. В аппарате все давно отточено на случай подобных заявлений. Сначала материалы, потом комментарии, а иначе никак. На ветру развевается звездно-полосатый стяг, издания решаются на этот шаг и публикуют документы, оставленные капитаном.
Вот штамп военного ведомства, приказ и подпись. Получили? Стало быть, распишитесь и отвечайте за те события, что должны были кануть Лету, но вдруг ожили, потому что сенатор в последний день этого лета встретил наконец свою пулю.
Взвод усмехается. Усмехается капитан. Министерство конечно минует расставленный им капкан, но не только это было конечной целью.
[nick]Object[/nick][icon]http://sg.uploads.ru/cuHLg.jpg[/icon][sign]мы лёгкая мишень, а наш мир, как выяснилось, разрушить до основания намного легче, чем нам кажется[/sign][status]смотри в меня в упор[/status]