Их мир перестал быть безопасным с момента открытия Комнаты. Как-то негласно, с легкого намека их декана было принято не ходить в одиночку и сопровождать магглорожденных первогодок до кабинетов несмотря на всеобщее школьное заявление о том, что бояться нечего. Лонгботтом не боялась за себя, но каждый раз облегченно вздыхала, когда знакомые студенты приходили в столовую, спальни и вообще попадались на глаза. С Магдалин же она пересекалась лишь мельком, за что Элис жутко себя корила после произошедшего.
В ночь, когда Магду, наконец, нашли, Элис рассматривала узоры потолка в гостинной факультета в окружении еще нескольких барсуков. Им, конечно же, не рассказали подробности, но главным, пожалуй, оставалось то, что Куинн жива.
Утром в Большом зале она не увидела Альбуса, а Джеймс с Лили сидели какие-то напряженные и отстраненные. За столами перешептывались, включая и хаффлпаффцев, неодобрительно поглядывающих в сторону слизерина. Напряжение нагнеталось и принципиальное молчание руководства школы только все усугубляло. Прошло несколько часов после того, как Магду отправили в Мунго, а директор не торопилась высказываться. На то, что случилось нечто серьезное, наверное, указывало лишь изменение в утреннем расписании всех факультетов и курсов (так до обеда были отменены все пары, которые должны были вести деканы, или же их проводили практиканты).
Элис вышла с завтрака и направилась в сторону кабинета Зельеварения. Окруженная одногруппниками она быстро смекнула, что в толпе говорили про Магду. Студенты обсуждали слизеринского мальчишку, что спас ее. Странно, но это был Паркинсон, тот, что испил зелья Элис и бегал за ней прошлой весной, закидывая заклинаниями. Мало он походил на рыцаря, но кто знает, что там было на самом деле.
В обед Поттер тоже не появился за общими столами, а его имя стали упоминать в ходе обсуждений. Будто бы Альбус мог говорить со змеями, и вообще все сходится, потому что Поттеры-слизеринцы - это тот еще нонсенс. Как быстро толпа разнесла слух и как быстро стала категорична к одному из них. Элис было противно. Она решила пропустить последние пары, и вместо этого дождаться Фрэнка, чтобы поговорить с ним и выведать возможные мысли Джеймса, хотя брат и Джим не разговаривали в последнее время, но все же делили одну спальню. Мало ли…
Лонгботтом сидела на подоконнике одного из коридоров, выжидая момента, но вместо брата заметила на горизонте отца, направляющегося явно в свой кабинет из гостиной Гриффиндора. Вместо того, чтобы скрыться из его поля зрения, Иса наоборот побежала навстречу, напрочь забывая о субординации.
-Папа! Стой! Нужно поговорить. - она догнала его и дернула за край рукава мантии.

Элис коротко утвердительно кивнула на предложение отца пойти в его кабинет. Правда, что коридоры были сейчас не самым безопасным и разумным для обсуждения произошедшего местом. Сейчас в каждом из студентов зарождались внутренние противоречия, кто-то недоверчиво озирался на своего "друга", с которым сравнительно недавно делил пачку друбблс на двоих перед Чарами, кто-то предпочитал говорить о произошедшем с каждым прохожим на его пути, чтобы пустить слушок в массы или, возможно, чтобы снизить собственную тревогу. Так среди всех уймы подростков самого различного возраста и происхождения ходили слухи. И нужно было уйти, чтобы не множить еще больше нелепых пересказов.
Лестницы, и правда, вели себя в этот раз довольно послушно, за это девушка в благодарность перебирала своими длинными пальчиками по каждой из широких перил. Она непроизвольно отстукивала какой-то ритм, и они перемещались в нужном направлении. На самом же деле, Элис этого не заметила, пока не услышала комментарий.
-А? - переступив, наконец, через последнюю ступень, вопросительно произнесла хаффлпаффка. Видимо в тот момент её внимание упорхнуло, но, скорее всего, это было связано с тем, что внутри бушевала буря из различных эмоций. -Да, видимо я им по нраву. - заключила Лонгботтом. Никогда ранее она не ощущала себя настолько растерянной. Признаться папе в том, что ей страшно, она не знает, что и думать, было бы очень легко, если бы не Армия Дамблдора, этот нависший над ней секрет, да и Альбус.
Когда Элис вошла в отцовский кабинет, родной запах сразу же ударил в нос и стало спокойнее. Она медленно выдохнула и осмотрелась. У папы всегда царил легкий беспорядок из неубранных вовремя книг и свитков, на своем положенном месте располагались семейные и дружеские колдографии. Те, что были еще со времен их с мамой молодости, Элис любила разглядывать дольше остальных, будто бы примеряя на глаз течение времени, сравнивая родителей на одном фото с ними же, но уже на несколько десятков лет старше. Вот и сейчас она непроизвольно этим занялась, встав у одной из стен, но после вопроса обернулась и подошла к столу, чтобы сесть на стул.
-Даже не знаю. Наверное, хорошо, ведь со мной ничего не случилось. - "пока". Завертелось в голове, да и разговор она хотела повести не об этом, но обескураживать папу своим беспокойством за Поттера тоже было бы странным. Он же не знал, о том, что между ними происходило последние месяцы. Она и сама не до конца успела осознать.
-Хотя то, что произошло с Магдой, просто ужасно. До сих пор не могу поверить, что это случилось в школе. - чтобы унять легкую дрожь в ладонях, Элис аккуратно потерла их друг о дружку, будто разжигая костер. -Но нам сообщили, что сейчас её состояние стабилизировалось и через несколько дней она сможет вернуться в школу. - чуть более бодро произнесла девушка.
-А как ты? - конечно, она заметила, насколько напряженными были все преподаватели, даже внешне спокойный отец выглядел весьма необычно, казалось, что он сейчас растерян не меньше самой Элис. Ну, может, чуточку меньше.
Тогда у озера они с Фрэнком думали и спорили об этом. Неужели, именно этот случай и будет тем самым "непоправимым", от которого счет пойдет на минуты, а бездействовать больше будет просто невозможно?

Отредактировано Alice Longbottom (2019-11-13 18:24:56)

Несмотря на врожденное, казалось бы, незапятнанное негативным жизненным опытом желание Элис делиться и говорить с людьми открыто, в последнее время говорить с папой о чем-то "тайном" было как-то неудобно. И это даже не касалось каких-либо важных тем, вроде вступления в тайную школьную организацию, а скорее чаще задевало довольно обыденные вещи, обсуждать которые стало проще с мамой или близкими подругами. К папе Элис обратилась бы, если ей нужен был совет, действительно касающийся её жизни в будущем, например, по поводу будущей профессии или экзаменов. Но как говорить о "других" сторонах этого будущего, которые не то, что вгоняют в смущение саму девушку, но и точно загонят туда её отца. А не обсудить это, означало метаться среди разрозненной информации и постоянно нервничать. Конечно, от этого любовь к нему не уменьшилась и она могла при желании её свободно проявлять, но сложно быть девочкой-подростком, которая постепенно осознает себя девушкой, при папе, что смущается даже, ругая собственных студентов за слишком вольное поведение в школьных стенах. И если Фрэнк более-менее открыто вел себя, признавая, что у него были девушки, то вряд ли кто-то из их семьи вообще до сих пор начинал задумываться, что и Элис может таким вот увлекаться. Просто потому что она никогда не показывала этого влечения.
Пока мужчина рассказывал о своем факультете, она смирно пила чай, даже не думая о том, что такая поза в целом может выдать её волнение из-за неестественности ей не свойственной. Тревога оказывалась настолько парализующим чувством, что сложно было излучать привычную непосредственность, сил хватало только на то, чтобы как-то пытаться удерживать её в себе благодаря прагматизму и рациональности.
Она лишь сочувственно смотрит на него, ощущая усталость от незнания и отчасти бессилия, накрывших, пожалуй, каждого в разной степени. Но папе было определенно непросто. Гриффиндор не зря славился вспыльчивым нравом и обостренным чувством справедливого, поэтому ожидать от них можно было многого. Спасибо хаффлпаффскому терпению, за возможность, пережидая, поразмыслить хорошенько, а не лезть на рожон.
-Что значит "непросто"? - слово, зацепившееся, заставило волшебницу чуть нахмуриться и стать более внимательнее к разговору, а когда прозвучало имя Альбуса, взгляд просто врезался в отца. Она никак не могла поверить в то, что шепчут другие о Поттере правда, а тут еще и папа говорит обо всем этом настолько обтекаемо. Лонгботтом почувствовала, как дыхание её замедляется, а ладони лишь сжимают друг друга в крепкий такой замок, впиваясь ногтями в кожу, будто все это какой-то неясный сон, кошмар и только так можно проснуться. Она пытается начать говорить, но запинается, откашливаясь. -Не очень хорошо для Альбуса? - она непроизвольно выделяет его имя в конце, чуть подрагивающим голосом. Элис явно не готова верить в то, что именно он мог сделать такое с Магдой. Да и этот акцент скорее относился к отцу. -О чем ты? Альбус же не мог сделать такое с Магдой! - наступает пауза. И пока чай в пузатой кружке больше остается  нетронутым, девушка пытается уловить в словах своего отца хоть какой-то намек на то, что все еще возможно поменяется в лучшую, верную сторону. Что остается еще надежда и это все еще не решено там, наверху. -Пап, это же еще не окончательно? Альбуса не отправят из школы? - про Азкабан она даже не заикается, хотя на секунду это промелькнуло в её светлой голове, погружая в жуткий ужас.

-Нет! - неожиданно резко даже для самой себя произносит Элис, глядя на явно удивленного отца. Она прячет взгляд на дно собственной кружки или куда-то за пределы всплывших мыслей об Армии Дамблдора, о которой папа уж точно ничего знать не должен. Ну ей так казалось. Отчасти то, что она ничего не знала, было правдой. С Магдой они никогда близко не общались, хотя Куинн была остра на язык в некоторых случаях, но за такое не запирают в Тайной комнате, разве что в пустом кабинете или туалетной кабинке. Какой-то слишком громоздкий и жестокий розыгрыш получается из-за возможного колкого комментария. Тут не нужно было обладать особой смекалкой, чтобы заподозрить неладное в плане разделения по "особенному" признаку. В такие моменты Лонгботтом даже огорчалась собственной чистокровности, хотя никогда не поддерживала подобных взглядов, да и Альбус вроде как таким не промышлял. По крайней мере, насколько ей было это известно.
-Не знаю, - уже более спокойно продолжила девушка. -С Магдой я не общалась настолько близко, а Альбус,... - Элис делает намеренную паузу, пытаясь подобрать слова. -ты же знаешь, что мы в школе тоже мало общались друг с другом, только на общих праздниках... - она умалчивает. Когда это вообще стало нормальным? -Хотя в Сочельник, до того, как приехала мама, мы пересеклись в коридоре. Мне показалось, что Альбус расстроен, я поделилась с ним чаем и.. - поцеловала его - мы поговорили, а потом было еще,... - а затем уже Альбус меня поцеловал - щеки от воспоминаний начали розоветь, и, чтобы отогнать от себя нахлынувшее чувство,  она заерзала на стуле, усаживаясь прямо как учила бабуля. Тон голоса стал сразу же серьезнее. -Но мне не казалось, что он что-то замышлял, если ты об этом... - заключила хаффлпаффка, снова переводя взгляд на отца.
Странно, что про Паркинсона никто ничего не уточняет... - вздохнув, подметила про себя Элис. По крайней мере, после того случая весной Иса с опаской теперь относилась к слизеринцу. Да, в итоге они оба сидели в больничном крыле. Над Шеймусом колдовали медсестра и профессор по зельеварению, пока тот еще еле влюбленным взглядом пытался поймать её лицо, изредка мелькавшее из-за спины отца. Наверняка, он сам помнит, что его вызывали из-за этого. Тогда пришлось изрядно начистить котлов из-за такой оплошности как оставленное зелье, но вот только Лонгботтом-младшая в тот момент не рассказывала, что до того, как очутиться среди коек, ей изрядно пришлось побегать от Паркинсона по всей школе, при том, что в нее летели заклинания и только из-за везения или случайности, это не привело к серьезным последствиям для самой Алисы. И под каким бы опьяняющим действием не находился мистер Паркинсон, все же его поведение было устрашающим. Очень извращенное понимание любви. Даже слишком.
-А что с Шеймусом? - наконец, набравшись смелости, волшебница сама начинает эту тему. И видимо папа не сразу понимает, что именно она пытается узнать. -Просто, ты же, наверняка, помнишь прошлую весну, когда я забыла пузырек с амортенцией в классе, - кружка оказывается на столе, и хаффлпаффка поворачивается всем телом к отцу. -Я тогда не говорила тебе, что мальчишка вел себя уж очень странно...ну, например, запустил в меня связывающее заклинание и выслеживал словно дичь. - Иса чуть прикусывает нижнюю губу. -Он какой-то странный, опасно странный... - шепотом добавляет девушка. Она не знает, конечно, насколько это соответствует ожиданиям отца, но раз уж они обсуждают это только между собой и почти честно, то почему бы не поделиться собственными подозрениями на этот счет.

Отцовские слова хоть и были произнесены не с целью укора, но все же оказали на нее именно такое действие. Подумать только, ведь Элис после того ни разу даже не задумалась о том, почему не рассказала подробностей. А если бы рассказала? Возможно, недавняя история кончилась бы иначе или вообще бы не случилась. В доли мгновения девушка ощутила себя крайне виноватой, ей стало неуютно, а руки и без того пытающиеся снизить тревогу, теперь впивались в лодыжки прижатых к груди ног. Элис спряталась на секунду, давая себе отдышаться, и как-то из-за собственных колен сбивчиво прошептала, чуть подрагивающим голосом:
-Прости, я не думала, что это важно...тогда..и.. - такого чувства вины она еще никогда не испытывала, и вряд ли испытает впредь, ведь в её собственных мыслях злобный критикующий задира уже расписывает все последствия её опрометчивости. Мерлин, зачем вообще Фрэнк позвал её в Армию, если она ничего такого делать не способна. Даже рассказать правду в нужный момент не осмелилась, успокоившись доводами взрослых, просто потому что боялась, что попадает еще больше, чего, конечно, не хотелось.
Ты такая трусиха, Элис.. - не унимался внутренний голос.-а еще и эгоистка, думала только о том, как легко отделалась.
И правда, начищенные котлы были меньшим из зол. Она даже не удосужилась узнать, что было с тем студентом в коридоре, который лежал спутанный вместо нее. Да и вообще, были ли еще, пока они с Шеймусом не оказались один на один в кабинете зельеварения?
Наверное, произошедшее с Магдой повлияло на Элис куда сильнее, чем той самой казалось. Не то, чтобы она боялась Шеймуса, но точно опасалась его действий по отношению к её близким и знакомым. Как-то тревожно было из-за всей атмосферы, царящей в школе, и внезапные решения и ограничения без внятных объяснений только вели к распространению сплетен, что добавляло стресса в и так беспокойную обстановку. Конечно, папа, как и профессор Гиду, мало, что могли сделать, но, наверняка, пытались.
-Я не знаю, просто иногда теперь беспокойно за некоторых друзей, ведь я все еще не верю, что Альбус мог так издеваться над Магдой. Я думаю, он просто пошел в комнату, не знаю, зачем. Это было глупо с его стороны. Просто сейчас.. - глубоко вздохнув, Лонгботтом, наконец, посмотрела на папу. -Я растеряна из-за происходящего вокруг. Это тяжело. - чай уже остыл, и пить его не было смысла, поэтому она просто машинально водила ложкой вдоль края чашки. Странно, что именно в такие моменты на ум приходят давно отложенные мысли и выборы, требующие решения. Незадолго до начала зимних каникул, точнее, задолго, где-то в середине осени декан предложил Элис поучаствовать в программе обмена между школами, и по итогам работ и табеля успеваемости у нее даже получилось пройти отбор, о чем стало известно как раз к зимним каникулам. Правда, Элис не стала обсуждать это с родителями, все время находя отговорки, несмотря на то, что окончательное решение нужно было дать к концу февраля, чтобы школы успели оформить необходимые документы по семестровому переводу на следующий год. Как-то совестно было бросать маму и папу, бабушку, Фрэнка. Армия Дамблдора, потом еще Альбус, а теперь и все, что произошло.
-Есть еще одна вещь, которую я хотела бы с тобой обсудить. - выпрямившись, девушка отложила чайную ложку в сторону. -Я хочу уехать на семестр в Кастелобрушу в следующем учебном году. Знаю, это может показаться неожиданным, но на самом деле я долго об это думала и даже подала заявление, они одобрили мою кандидатуру, пап. Нужно только ваше с мамой согласие. Пожалуйста, можно мне поехать? - с выжидающим взглядом, направленным на гриффиндорского декана или более привычное звание - "папу", уставилась Элис. В любом случае, когда, если не сейчас?

Отредактировано Alice Longbottom (2020-03-22 21:52:58)

Как бы Элис не пыталась чувствовать себя взрослой, потому что пора, да и хочется в некоторых моментах, однако из раза в раз проваливалась в положение ребенка. А сейчас, когда все было таким шатким вокруг, и вовсе хотелось под одеяло и, чтобы мама гладила по длинным волосам, распутывая пальцами мелкие колтуны и узелки, напевая при этом что-то из древних баллад или же рассказывая историю. В детстве Элис часто засыпала с отцом за книжкой, если читал он. К слову, его тоже одолевал сон, поэтому мама их заставала в кровати, где с одной стороны мостился Фрэнк, а с другой - девчушка со светлыми русыми волосами, чья маленькая головка вздымалась в такт отцовскому животу, на котором и располагалась зачастую. Наверное, только эти воспоминания, по крупицам собранные в единые бусины, нанизанные на линию времени, позволяли ощущать себя более-менее уверенно в самые жуткие времена. Поэтому то девушка и ответила отцу, что не боится Паркинсона, но окружающее угнетало, поэтому папина ладонь с нежностью коснувшаяся её пальцев была как нельзя кстати. Тревога рассеялась по уголкам её тела, будто отбегая по сторонам. Элис посмотрела на отца, цепко ухватившись пальцами за его большой, словно она младенец. Но она уже не младенец, а пальцы все равно не разжимаются так вот сразу. И пауза оказывается к месту, дает на мгновение ощутить себя зависимым и маленьким ребенком вновь. Это дает ей уверенности произнести слова про обмен школами. Когда, если не сейчас.
Она выжидает папиной реакции, хотя догадывается о ней. И пусть он снова говорит весьма обтекаемо, видимо, чтобы не задеть, но Иса понимает, что мужчина, сидящий напротив, сейчас весьма ошарашен новостью. Вероятно, поболее той, что она рассказала про Шеймуса.
Да. Когда она подавала впервые документы с поддержки де Салазара, ей поначалу казалось, что она вовсе не пройдет и это просто возможность посмотреть, оценить свои знания и силы, поэтому не стала говорить родителям, где-то внутри думая, что ничего не выйдет. А потом пришло одно утвердительное письмо, затем Фрэнк затащил её в Армию и тоже не было времени поделиться. Не то, чтобы она утаивала это специально, но вселенная, вероятно, имела на этот счет свои планы.
Лонгботтом извиняющееся улыбается, пожимая плечами, в ответ на слова профессора о сюрпризе.
Поверь, пап, для меня это все было таким же сюрпризом, как и для тебя... - отмечает девушка про себя.
-Нет, что ты. Я ни в коем случае не хотела оставлять вас с мамой в неведении, просто все так в этом школьном году непросто. Для меня. И я забегалась, думала сначала, что не пройду, а потом каждый раз проходила... - она перешла на шепот. -а затем уже было страшно, что вы скажите точно нет, что я тянула этот момент. - честно призналась Элис. Конечно, ей хотелось поехать, но ослушаться родителей у нее в любом случае не выйдет, ведь нужно их согласие и не одно. Да и она не пошла бы на такое, если бы что-то не подсказывало, что это непременно нужно сделать, иначе потом она пожалеет об этом.
-Пап, разве ты не мечтал,...что будешь помогать людям? - хаффлпаффка поддается чуть вперед. -Что найдешь лекарство от недугов подобных тем, что были у бабушки и деда. Ты же не сомневался тогда, верно? Вот и мне кажется, что я должна это сделать сейчас.
На условия она согласно кивает. Ей даже в радость будет на время сбежать из школы и увидеть маму, наконец, которую, признать, не хватает сейчас. Да и это вполне понятное требование. Элис не против. Она готова к диалогу. Главное, что и папа с мамой вроде как тоже.