HP Luminary

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » HP Luminary » Waiting for better days » Если бы я знал, где края моей раны, - было бы легче сшивать


Если бы я знал, где края моей раны, - было бы легче сшивать

Сообщений 1 страница 7 из 7

1

https://forumupload.ru/uploads/0018/2c/77/484/94085.jpg

Действующие лица:
Draco Malfoy & Scorpius Malfoy

Место действия:
Малфой-Мэнор

Время действия:
30 августа 2019 года, вечер

Описание:
Боль души и сердца затихают,
Но теряем, будто навсегда, уют.
Мамы никогда не умирают,
Просто рядом быть перестают.
©

Смерть Астории Малфой нанесла свой отпечаток и на Драко, и на Скорпиуса, каждый из которых переживал эту трагедию по-своему за закрытыми дверями комнат фамильного поместья. Поговорить по душам у них то ли не было сил, то ли не хватало духу. Но последние дни каникул, совместный поход по магазинам и притворная демонстрация на публику, что все в порядке, словно стали той недостающей каплей, переполнявшей чашу, из-за которой будет достаточно одной мелочи, чтобы внутренние барьеры рухнули.
Предупреждения:
Нет

+3

2

Calling to the afterlife
Can you hear us when we cry

Нужно быть сильным, хотя бы перед сыном - именно с такими мыслями я просыпался каждое утро. Что толку быть влиятельным и богатым, обладать магией, если ты не можешь спасти любимого человека от смерти? Астория начала болеть давно, но с каждым новым годом ей становилось все хуже и хуже. Я надеялся на лучшее, но исход был не в пользу семьи Малфоев. Мы знали, что когда-то это случится, но я все равно не был готов к смерти жены и похоронам. И еще больше меня – был не готов Скорпиус. И совсем скоро он должен уехать в Хогвартс. И мне не хотелось даже думать о том, как мой сын будет переживать потерю матери в полном одиночестве. Конечно, Хогвартс не даст ему скатиться в полное уныние, но ночи такие длинные, а подземелья такие холодные.
[float=right]http://images6.fanpop.com/image/photos/41300000/The-Flash-the-flash-cw-41386959-300-150.gif[/float]Мне нужно было держаться. Нельзя было показать слабину, хоть иногда хотелось кричать от боли, что пожирала меня изнутри. Терять всегда больно, особенно того, кого ты любил, и кто любил тебя. Мы с Асторией действительно были счастливы в браке, хоть это и входило в планы наших с ней родителей – соединить семьи. Я любил ее. Люблю до сих пор.
На время в мэноре воцарилась тишина и покой. Все портреты мы занавесили, чтобы дать себе время привыкнуть к опустошенности. Я все еще по привычке по утрам тянулся рукой по шелковистым простыням, в надежде ощутить кончиками пальцев теплую кожу моей жены. И сказать ей, какой ужасный сон мне приснился: похороны, слезы, скорбь. Но только ее половина кровати пустовала, от чего в груди все сильнее и сильнее сдавливало сердце. На ночь я пил зелье, чтобы спокойно уснуть, но каждое утро все равно наступало. И я не знал, как жить дальше? Как вообще можно жить без нее?

Мы с сыном целый день провели в подготовке к новому учебному году. Покупка учебников, принадлежностей, а еще нужно было пошить новую мантию, поэтому пришлось потратить больше времени. И было даже как-то странно выбирать что-то вместе, потому что этим обычно занималась Астория. Она любила ходить по магазинам в отличие от меня, но теперь не было другого выхода. Теперь все, что делала она – предстояло делать и мне. И я боялся, что не справлюсь. Боялся, что не смогу стать для Скорпиуса опорой во всем. Он был моим любимым сыном, Малфоем в большей степени, поэтому я осознавал, как тяжело мы это переживем. Оба закрылись в футляры, не подпускаем к себе никого ближе. Асти уравновешивала отношения в семье. Она была переходником между сдержанным мной и замкнутым, и слишком уж воспитанным Скорпом. И теперь нам нужно было находить точки соприкосновения, как когда-то давно.
Конечно, у нас с сыном были доверительные отношения, но какие-то темы оставались вне поля нашего зрения. Мы никогда не стали бы говорить о чувствах, о любви или привязанности. Я просто не умел об этом здраво рассуждать, а тем более советовать что-то, а еще я не знал, как поддержать своего собственно сына, который сейчас в таком же состоянии, как и я.   

«Драко, ты должен заботиться о нем. Пусть он станет самым счастливым. Я знаю, что ты сделаешь для него все что угодно. Стань для него опорой и поддержкой. Он будет нуждаться в тебе, а ты в нем».

Я сижу в гостиной, наблюдая за тем, как сын примеряет мантию. Вроде бы неплохо смотрится. В этом деле я точно никогда не рассчитывал на себя – обычно с выбором мне помогала моя мать.
- Кстати, бабушка прислала тебе подарок перед новым учебным годом, - сказал я, - ты его открыл?
Посылка пришла еще вчера, но я как-то позабыл об этом. И даже не поинтересовался, что же отправила Нарцисса Малфой внуку. Могу себе представить – снова какие-нибудь модные вещички, письма или что-то из артефактов. Скорее всего последнее – это уже подарок от отца, он любитель коллекционировать всякие странные и старинные вещи.

Целый день мы делали вид, что все нормально. Ходили по магазинам, выбирали Скорпу котелки, перья и принадлежности. Обсуждали скорый уезд в школу, стараясь даже не затрагивать тему со смертью Астории. И это было чертовски тяжело, потому что мне хотелось бы ему сказать, что мне тоже сложно, но вместе – мы справимся. Мы есть друг у друга, больше никого. У меня нет никого в целом свете, кого я любил бы так сильно, как сына. Он именно тот, кто держит мой мир в равновесии. Единственный человек, ради которого я готов на все.
Он – это единственное, что останется со мной от любимой женщины навсегда. Ее продолжение.
[icon]http://funkyimg.com/i/2MZEy.png[/icon][sign]ava by единорожка [/sign]

Отредактировано Draco Malfoy (2020-09-19 22:45:00)

+2

3

А я шептал в подушку, сдерживая слезы:
«Отец, я не подведу». Знал, что возле
Никого в трудный миг не останется.
У меня есть я, мы справимся.

Осторожно провожу рукой, бережно разглаживая случайно образовавшиеся складки на рукаве мантии, чувствуя под пальцами приятную мягкость ткани. Контрольная примерка школьной формы перед поездкой - это что-то вроде особого ритуала, прибавляющая уверенности мне и гордости родителям. Внимательно изучаю свое отражение в зеркале, чтобы выявить недостатки, которые, впрочем, отсутствовали. Зеленый и серебристый казались мне идеальным сочетанием, лучшим из четырех возможных, и ничто больше не смотрелось бы на мне столь гармонично. Мне сложно было бы представить себя под знаменами иных факультетов. Впрочем, лукавлю. Конечно же несложно, ведь я об этом думал, как минимум однажды, когда мы с Алом обсуждали его "отход от семейных традиций". На мгновение фантазия очень живо нарисовала на заднем плане полотно, полыхнувшее алым, с золотым орнаментом и огромным львом, в немом рыке разинувшем пасть. И на фоне этих ярких красок я смотрелся донельзя нелепо, будто бы став еще бледнее и невыразимее. "Что бы сказал отец, случись такое взаправду?" Я мельком бросил взгляд на отца, чье отражение было совсем рядом, не то что он, и подумал о том, что ему было бы сложно принять меня, окажись я на Гриффиндоре. Меня так не страшила даже возможная реакция деда, что был, как мне казалось, раз в десять строже, как разочарование в глазах родителя. Но озвучивать этот вопрос я никогда не решался, боясь натолкнуть на осуждение за саму мысль. В последнее время я все чаще понимал, что во мне появляется зависимость от мнения Драко Малфоя, от его одобрения. Желание, чтобы отец мной гордился, было, казалось, естественным, но вместе с тем развивался какой-то патологический страх, будто я подведу его, если буду собой. Я не знал, было ли это всегда, но определенно положение ухудшилось после смерти мамы, когда мы оба закрылись от мира и друг от друга в своих комнатах, коконах, незримых панцирях, оставаясь наедине с болью и пустотой, пожирающей все внутри. По крайней мере, так видел и чувствовал я, но, как бы не было тяжело, не снимал маску смиренного равнодушия, уподобляясь отцу, делая вид, что все нормально. И все это походило на плохо отрепетированный спектакль. Странно, непонятно, непривычно, словно каждый из нас был не на своем месте. Словно сломалась перемычка, соединяющая нас. Мы все больше молчали, отделываясь дежурными фразами. В большом доме так легко потеряться и по несколько дней не попадаться друг другу на глаза.

Вероятно, это была одна из причин, по которой покупка всех школьных принадлежностей была отложена на максимально последний момент. Нет ненужных, тяжелых и сочувствующих взглядов, лишних приветствий и слов утешения, меньше людей, очередей, проще держать дистанцию и притворяться, что все хорошо. Только гуляя по Косому Переулку, я чувствовал, будто хожу не с отцом, а с совершенно посторонним человеком. Отсутствие радости от этих предхогвартских хлопот, от предвкушения поездки в школу было, разумеется, предсказуемым последствием событий этого лета, но я отчего-то не придавал значения, какую роль в моих отношениях с отцом играло наличие мамы. Она, словно мост, соединяла нас, сглаживая шероховатости наших монолитных характеров. При Драко Малфое я старался быть чересчур идеальным, послушным, сдержанным, будто если бы я сделал шаг в сторону, меня бы ждал "круциатус". Конечно, я знал, что мой отец не такой, и до такого бы никогда не опустился, но ощущения, бегающие мурашками по коже, от этого знания не проходили. Мне хотелось, чтобы отец мной гордился, а посему я не мог себе позволить выставлять его в невыгодном свете. Почему-то я решил, что если буду собой, то непременно его подставлю. Из-за этого не было никаких лишних эмоций, ни просьб, ни сладостей, без чего обычно не обходилось. Слишком отчетливо в памяти всплывали картины прошлого, когда мы с мамой шли между витринами, обсуждая то, что мы видим, держа в руках вкуснейшее мороженое. Сегодня же я взвешивал каждое слово. Даже для меня это было странно, ведь обычно мы с отцом спокойно разговаривали пусть не обо всем, но о многом. А теперь между нами словно выросла стена. "Или я ее выстроил сам?"

Привычное молчание нарушает внезапный вопрос. Настолько, что я даже растерялся, судорожно вспоминая, о чем вообще идет речь.
- Нет. - После небольшой паузы коротко отвечаю я, нашарив в памяти внушительного размера посылку, что стояла у меня в комнате возле кровати. К ней прилагалось еще и письмо, которое я также до сих пор не вскрыл, боясь прочитать очередные приободряюще-напутственные слова а-ля "ты должен быть сильным". - Планировал как раз сегодня заняться его изучением. - Легкая вежливая улыбка, как попытка сгладить недавнюю заминку. - А что тебе дарила мама перед новым учебным годом? - Попытка поддержать разговор могла бы стать удачной, если бы я не осознал, что, наверное, впервые после похорон произношу это, вроде бы не запретное, слово на букву "м", которое будто бы вечность назад перестало звучать в этих стенах. И все было бы хорошо, если бы не мои внезапные попытки оправдаться. Только вот перед кем? - В смысле твоя... Не моя... Я имел в виду... - Запинаясь произношу я, старательно пытаясь отогнать образы, начавшие мелькать у меня в сознании. Колдографии смеющихся родителей, их свадьба, какие-то моменты жизни, о которых я никогда не спрашивал. Их сменили мои воспоминания о том, как мама читала мне сказки перед сном, как рассказывала про Хогвартс, как радовалась вместе со мной письму, как первый раз смотрела на меня в школьной форме, сидя в этой самой гостиной на полу, а в ее глазах стояли слезы радости. В моих глазах предательски защипало, а губы дрогнули. Стремясь все это скрыть от отца, я уставился в камин, желая заглушить внезапный наплыв чувств из смеси обиды и горя. - Я скучаю... - Подумал я, не замечая, что произнес это пусть шепотом, но вслух.

+2

4

A fallen angel, in the dark
Never thought you'd fall so far

Смогу ли я один воспитать его хорошим человеком? Как вообще теперь взаимодействовать с сыном, понимая, что у вас больше никого нет. Раньше была какая-то прелесть в том, что нас было только трое. Я, Асти и Скорпи. Он любил мать, любил меня. У нас были свои секреты от волшебницы, а у них - от меня. Теперь нам придется стать куда взрослее. И мне было больно от того, что мальчик побыл с матерью так мало времени. Она все еще нужна ему. И мне тоже нужна.

И я не представлял даже, как теперь жить. Как мы будем? Нарцисса, конечно, же писала и мне до этого, а также они присутствовали на похоронах. Кажется, будто смерть Астории немного усмирила негатив со стороны отца, который был не в восторге от того, что мы решили воспитывать Скорпиуса без чей-то еще помощи. Родители понимали, что для меня значила эта женщина. Она была для меня абсолютно всем. Принимала и понимала меня так, как никто другой. И сын - он был таким же добрым, таким же чистым. И я боялся, что теперь меня снова поглотит моя отчужденность, холодность и стремление к саморазрушению. Асти склеивала частички когда-то разбитого слизеринца. И теперь - их некому клеить.

Я задумчиво смотрю куда-то сквозь сына, потирая подбородок. Мне не хотелось, чтобы он уезжал. Кажется, теперь у меня появилась новая обостренная форма фобии. Мне было страшно потерять и его. Глупо. Он же уже не такой маленький, чтобы переживать из-за этого... но какой-то ужас, поселился в душе. И я даже немного поколдовал над подарком для Скорпиуса перед отъездом в Хогвартс. У нас в роду всегда было принято дарить наследнику фамильный перстень, поэтому - я решил, что нужно это сделать именно сейчас. В этот сложный для нас обоих момент. У меня же будет второй - но я их связал заклятием. Сильным, немного незаконным. Если моему сыну будет угрожать что-то, то я в тот же миг смогу отыскать его, трансгрессировав. Пока коробочка с кольцом лежала у меня в кармане, ожидая подходящего дня и часа.

[float=left]https://em.wattpad.com/e2deeca166f02cc2d361c9832f0005d54f79c119/68747470733a2f2f73332e616d617a6f6e6177732e636f6d2f776174747061642d6d656469612d736572766963652f53746f7279496d6167652f5f73684c5a55346c6a49635072513d3d2d3634383534313437352e313536323566623565633562356132323833323531393433313936332e676966?s=fit&w=720&h=720[/float]Мальчик выглядит весьма озадаченно и отрешенно, но я не пристаю к нему с расспросами.   
— А что тебе дарила мама перед новым учебным годом? - спрашивает он, а затем, кажется, понимает, что сказал что-то не то. Я невольно хмурюсь. Конечно, Астория умерла, но она же не стала чем-то злым или темным в памяти, что мы теперь о ней не говорим. И продолжать жить, будто ничего не случилось - не получится. Скорпи после заминки объясняется, а я наблюдаю за ним. На лице его грусть, отчаянье, которые он так старательно все это время пытался скрыть, но я понимал - это невозможно сделать. Она была его мамой. И ему было сложнее, чем мне. Губы дрожат, на глазах мальчика вот-вот появятся слезы. И я сам ощущаю, как дыра в груди становится больше, поглощая меня с ног до головы.
— Я скучаю... - говорит сын тихо, почти неслышно, смотря куда-то на камин. Я сглатываю комок в горле, сжимая пальцами подлокотник. Ну же... покажи, что ты тоже скучаешь. Покажи ему, что вы вместе, а не каждый отдельно.
- Скорпи... - произношу я спокойно, пододвигаясь ближе к мальчику, положив ладонь на его плечо, - я тоже скучаю по ней.
Моя рука скользит по предплечью, и я как-то неумело, но, действительно, с теплотой, приобнимаю сына. Я был не тактильным человеком, поэтому все эти прикосновения и проявление чувств были для меня чужды. Но я понимал, что ему сейчас нужен был не просто взрослый рядом, а его отец. Его поддержка и опора.
- Мне... тоже тяжело, - говорю я, признав свою слабость. Перед ним можно показаться не таким уж каменным, каким я был раньше, последние недели и дни.

[icon]http://funkyimg.com/i/2MZEy.png[/icon][sign]ava by единорожка [/sign]

Отредактировано Draco Malfoy (2020-09-19 22:45:22)

+1

5

Я не был готов к откровениям, к проявлению собственных эмоций, словно я мог подвести маму, разговаривая о ней, выказывая слабость от ее утраты. Это была непозволительная роскошь. "Она должна мною гордиться." А потому когда отец приблизился, я инстинктивно несколько отстранился, будто он был болен каким-то вирусом и мог меня заразить. Но ограниченность пространства вокруг не давала широкой возможности для маневра, поэтому уйти в сторону я не мог, и рука мужчины легла на мое плечо, и будто бы весила она как все золотые запасы Гринготтса. Я боялся посмотреть на отца, мне было страшно в его глазах увидеть отражение собственной боли. Я знал, что тогда не смогу сдержаться, что рухнет все, на чем держалась вся моя уверенность, что все наладится. Неопределенно то ли киваю, то ли мотаю головой. Понимаю, принимаю, подтверждаю, что не только я потерял дорого человека. Но отказываюсь осознать, что их пустота внутри сравнится с моей. Мне начинает казаться, что внутри меня бесконечная темнота космоса, которую мне так нравилось видеть в телескоп на уроках астрономии. И черный цвет всплывает в памяти траурными лентами, элегантными костюмами, платьями и дамскими шляпками с вуалью.

Мир бывает до ужаса нечестным и несправедливым, а судьба жестокой, преждевременно забирая у тебя самое дорогое. К этому невозможно подготовиться, даже когда знаешь исход заранее. И когда я сидел с мамой в ее последние минуты, держал ее за руку, стараясь быть сильным, как-то наивно и по-детски пытался ее подбодрить. Все будет хорошо. Наверное, в большей степени я пытался убедить в этом себя, настраиваясь на то, что больше не увижу ни ее добрых глаз, смотрящих на меня, и словно говорящих "не бойся", ни улыбки с толикой гордости и снисхождения "о, Мерлин, ты так похож на отца", не почувствую тепло ее рук на моем лице, когда она нежно касалась ладонью моей щеки и шептала "с возвращением". Жизнь постепенно уходила из нее, таяла во взоре, устремленным на меня и одновременно направленным куда-то дальше. И когда она прикрыла глаза, будто бы вновь засыпая, внутри у меня что-то оборвалось, словно подводя черту и ставя точку. Мне не нужно было заключение колдомедиков, чтобы понять этот финальный штрих, который непременно отразится в надгробной плите. Я ждал слез, но их не последовало. Кто бы мог подумать, что бывает так больно, что нет сил ни кричать, ни выть, ни плакать. Я просто сидел, уставившись в одну точку, словно и из меня уходила жизнь. Все становилось серым, невзрачным, безликим, мрачным. А люди говорили, что это лето выдалось солнечным и жарким. Наверное, потому что все ледяные ветра мира поселились в нашем доме, бесцеремонно врываясь в души, и теребя открытые раны, разрывая их еще больше.

[float=left]https://forumupload.ru/uploads/0018/2c/77/484/749961.gif[/float] Похороны не принесли успокоения, лишь злость. Люди вокруг говорили о соболезновании, о трагичности ситуации и много других слов, от которых становилось лишь хуже. Я не верил в их правдивость и искренность, я сомневался, что эти люди меня понимали. А если я и был неправ, то к чему мне все это? Маму все равно не вернуть. И все, что мне оставалось, это молча понурить скорбно голову, и кивать всем этим волшебникам и колдуньям, которых я в принципе видеть не хотел. Всепоглощающее чувство одиночества накрывало меня, словно лавина, заставляя забыть о том, что рядом кто-то есть. Отец, тетя Дафна, бабушки, дедушки - каждый в семье понес потерю. Но я эгоистично считал, что мне больнее и хуже, чем им всем вместе взятым. А они вели себя так, словно ничего не произошло. Привычка носить маску и не выказывать эмоции, воспитание, которое никуда не деть, ведь из песни слов не выкинешь. Я это понимал, и ведь старался подражать, но от этого ярость становилась сильнее. В груди бушевал пожар, сжигающий все до чего дотягивался. Выжигающий тот дивный мир, который назывался "детством", сады в котором сажала ныне покойная Астория Малфой. И все, что оставил этот день - пепелище. Мертвая и мрачная пустыня, не вызывающая никакого отклика. И лишь один вопрос...

- Почему? - Произношу я шепотом, поднимая взгляд на отца, вспоминая тот самый день. - Почему? - Голос крепнет и звучит звонче, с обидой и безнадежным бессилием. К горлу подступает ком, а на глазах наворачиваются слезы. - Почему мы не смогли этого предотвратить? Мы же волшебники! Чистокровные! - Я срываюсь, чувствуя, как по щекам начали бежать жгучие соленые капли. - Какой смысл во всем этом, если мы не можем спасти и защитить тех, кто нам дорог? - Есть мнение, что быть чистокровным магом - почетно. Особенно, если у вас древний род. Но перед смертью, как оказалось, равны все, и какая у тебя кровь - не значит ровным счетом ничего. Зачем магия, если она бесполезна в самых серьезных и важных вещах?

+3

6

Я не знаю, как утешить своего сына, когда не в силах справиться с собственной болью. Пару дней после похорон Астории в мэноре жили мои родители, потому что чувствовали, что нам с сыном нужна их поддержка. Мама всегда умела находить подход и нужные слова, а отец - он мог поддержать лишь тем, что будет рядом. Но вот они уехали обратно во Францию, где проживали больше пятнадцати лет. Мы с Асти первое время тоже жили в Париже, вкушая жизнь без обсуждений и осуждений со стороны. Как только стало ясно, что у нас будет ребенок - мы вернулись в Англию. Сложно объяснить почему, но в тот момент нам казалось, что место Малфоя младшего здесь, а не где-то еще. И вот малыш уже ходит в школу, самостоятельно выбирает себе нужные вещи, любит читать, а еще понимает все намного лучше, чем кто-либо из взрослых. Скорпи с детства был умным и сообразительным, поэтому ему не нужно было миллион раз что-то повторять, чтобы она запомнил. Он впитывал все так быстро, но мне было страшно, что у него совсем нет детства. Детство кончилось в тот миг, когда в палате Св. Мунго Астория в последний раз посмотрела на него, а затем на меня... жизнь угасла. И мы ничего не могли сделать. Я крепче сжал плечо сына в ту секунду, когда все закончилось. Мне было больно. Внутри меня что-то рухнуло. В ушах звенело, а глаза начало щипать от подкативших слез. Плакать - удел слабых. Так мне говорил отец, а ему его отец. И я стыдился всегда своих эмоций. Мне казалось, что если кто-то увидит мои слезы, то случится что-то страшное...

Я смотрю на сына внимательно. Вижу, как ему тяжело. Он копил в себе все эти эмоции, а теперь они выбирались наружу. Как снежный ком, который катится с горы, обрушиваясь на тебя. Только дай волю, слабину и все - ты уже не можешь держаться.
- Почему? - спрашивает он, а я невольно вздрагиваю, потому что сам завал этот вопрос куда-то... в пустоту с тех самых пор, как мы узнали, что Асти больна. Почему мы ничего не можем сделать?
- Почему мы не смогли этого предотвратить? Мы же волшебники! Чистокровные! - он уже не сдерживается, а я замечаю на его щеках слезы. Больнее всего видеть, как твоему ребенку плохо. Рана, что еще не зажила, да и вряд ли заживет, забередила душу. Меня снова отбросило назад, а все спокойствие, что я сохранял - как рукой сняло. Я бы отдал все на свете, чтобы сейчас Скорпиус был счастлив, а не плакал из-за горькой потери матери в столь раннем возрасте.
- Какой смысл во всем этом, если мы не можем спасти и защитить тех, кто нам дорог?
Я молчал, смотрел на Скорпи, а затем провел холодными пальцами по его щеке, чуть утерев горячие слезы.
- Я не знаю почему... никто не знает, - сказал я тихо, - мы не были готовы к этому. Волшебством не все можно решить, к сожалению, - шепчу я, - и мы не может предотвратить смерть. Вылечить какие-то болезни... - смотрю в глаза сына, - ты же знаешь, что я бы отдал любые деньги, да, все что угодно, чтобы помочь маме. Пока ты был в школе - мы с ней ездили в другие страны, чтобы узнать... можно ли хоть как-то ей помочь. И все, что смогли сделать - это немного отсрочить ее уход...
Да, я занимался поиском самых лучших целителей, пытался отыскать через связи в министерстве кого-то из-за границы, но все разводили руками. Ничего не смогли сделать. Единственное - дали нам еще пару лет, а этого было достаточно.

- Драко, я увижу, как он пойдет в школу. Увижу, как он улыбается, когда рассказывает нам о Хогвартсе. Я хотела бы увидеть и то, как он станет совсем взрослым для поцелуев в щеку от меня... но ты же понимаешь, что это невозможно... - говорила мне жена, когда мы только узнали о том, что ей практически невозможно помочь.
- Я не хочу, чтобы так было...
- У нас есть время. И мы будем вместе до самого конца, - она сжала мою ладонь крепче, погладив пальцами по коже, - я постараюсь побыть с вами еще...

- Она давно болела... - говорю я, вздохнув, - мы не хотели, чтобы ты грустил из-за этого, но ты все равно чувствовал... она хотела, чтобы ты не думал о ней всегда, не переживал каждую секунду... и... - я замолчал, не зная, что еще сказать, - я тоже по ней скучаю. Очень сильно.
В горле совсем пересохло. [icon]http://funkyimg.com/i/2MZEy.png[/icon][sign]ava by единорожка [/sign]

+1

7

Когда я был помладше, мама рассказывала об ужасах войны, и через что пришлось пройти отцу. О суровом нраве Пожирателей Смерти, и о тяготах воспитания их потомков. И мне оставалось лишь гадать, почему со мной эта линия пошла по иному пути, что меня, несомненно, радовало, поскольку я был лишен предрассудков, мешающих, как мне казалось, наслаждаться жизнью. Но порой дедушка Люциус, в те нечастые моменты встречи, пытался привнести и свою лепту в формирование моего характера. И однажды он сказал мне: "Как бы ни было тяжело, ты справишься, потому что ты - Малфой. А Малфои не плачут." Не знаю почему, но эти слова засели в моем мозгу, словно кто-то использовал заклинание вечного приклеивания. И сейчас я чувствовал себя недостойным фамилии, потому что был не в состоянии побороть свои эмоции, и взять чувства под контроль, как меня учили. Не быть слабым, не подводить семью. Я не справился. Отец пытался меня успокоить, поддержать, быть рядом, и я понимал, что он старается, но сам не знал есть ли на свете слова, способные унять эту всепожирающую, раздирающую, разрывающую боль внутри. И он говорил что-то, что обычно произносят в таких случаях, избито и словно оправдываясь. Общие фразы, что он пытался и сделал все, что мог, что отдал бы все на свете, чтобы предотвратить трагедию. Но... Я не ощущал и не видел в них правды. Будто бы было решение, которое я непременно бы нашел. И холодные пальцы по моим щекам выглядят чуждыми, не мамиными, незнакомыми, неприятными.

- Ты сделал недостаточно. - Едва различимым шепотом, почти одними губами будто бы в пустоту роняю обвинение, которое все это время вертелось на языке, и которое я пытался удержать за зубами. Ведь правда не может быть такой банальной. Обида комом подкатывает к горлу, и я, глотая слезы, начинаю злиться, чувствуя, что даже мои уши начинают гореть. Взрослые вечно себе на уме, и не удостаивают детей чести принимать участие в решении важных вопросов. "Почему меня обманывали? Чем я заслужил такое?" - Слова отца бьют, словно пощечина. Удар предательства, и никак иначе я это расценить не мог. Я мотаю головой, действуя резко и безапелляционно, уворачиваясь от рук отца и отстраняясь, как будто они были пропитаны ядом и могли мне навредить. Сжимаю руки в кулаки и сердито смотрю на отца, в чьих глазах читаю непонимание. - Почему вы мне не сказали раньше? - Захлебываясь яростью, я почти начинаю шипеть, прожигая родителя гневным взглядом. Буря разгорается с большей силой. - Ведь я мог бы больше времени провести с ней. - Повышаю голос, делая шаг назад, увеличивая расстояние между нами, чтобы отец не мог до меня дотянуться. Спотыкаюсь, врезаясь спиной в стоявший поблизости стол, но не теряю опоры, устояв на ногах. Лишь старая лампа начинает шататься позади меня. - Мог бы! - "Но был столь несправедливо этого лишен." И светильник, до сей поры покоившийся на столе, летит на пол, разбиваясь с характерным звоном. И все то, что до этого момента я в себе подавлял, рвалось на волю. Боль искала выход, и желала сеять хаос и разрушения. - Я мог бы учиться дома. - Так просто и очевидно, что от непонимания, как это не пришло родителям в голову, становится еще обиднее и больнее. - Я хотя бы мог быть рядом. - Горечь разочарования сдавила грудь, но слезам места больше не было. Меня словно попросту вычеркнули из жизни. Отправили в школу, для моего же "блага", меня при этом не спросив. - Ты был с ней так долго. А как же я? Неужели я был этого не достоин? - Я выжидающе смотрел на отца, в его серые, как мои собственные, глаза, ища в них ответ, но видя лишь свое отражение. "Я не хочу быть на тебя похожим."

+1


Вы здесь » HP Luminary » Waiting for better days » Если бы я знал, где края моей раны, - было бы легче сшивать


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно