Дневное солнце прогревает левую сторону лица и слепит глаз. Уоррен морщится, но не отворачивается от окна, разглядывая сквозь неплотно прикрытую штору знакомую улицу и прижимаясь правой щекой к теплой подушке. Воздух в комнате, тоже знакомой, тяжелый. От запаха гнильца, впитавшегося даже в стены, спустя пару минут после пробуждения начинает мутить и Тоби делает над собой усилие, отворачивается сначала от окна, потом скатывается к краю разворошенной постели, путаясь в не первой свежести простыни ногами. Делает только хуже – стоит принять сидячее положение и во рту появляется привкус желчи, а виски простреливает так, что он невольно зажимает голову ладонями, лишь бы не вывернуло от боли прямо тут, под ноги. 
Тело, липкое от холодного пота, пробивает судорогой, ком в горле приходится сглотнуть несколько раз, но ожидание помогает: боль в висках успокаивается, обхватывает голову давящим обручем и оседает в затылке. Позволяет подняться на ноги, осмотреться и найти мятую футболку, комком сброшенную на пол у входа. 
Улица в небольшом, покрытом старым налетом дорожной пыли и грязи, прямоугольнике окна рябит, движение оседает тенью на полу и стенах, взрезается шуршанием шин по асфальту и заставляет нервничать – маггловский Лондон давно не кажется чем-то безопасным, но желание запереться на другой стороне и оборвать окончательно эту связь рисует в голове еще более печальные перспективы; поэтому Уоррен находит в чужой квартире ванную комнату, с тем же запахом гнильца, грязной зеркальной поверхностью на стене и холодной водой в кране – это то, что необходимо на ближайшие пару часов, чтобы пережить первые приступы похмелья и не выблевать пустой желудок себе же на колени, - а после находит Клинта. 
И вроде все привычно: рука на загривке, шавки вокруг, внемлющие беспрекословным указам, пыльная дорога под стоптанными кроссами и мерзкий привкус во рту; но под лопаткой сосет и Тобиус ждет, когда произойдет хоть что-то непривычное, выбивающее почву из-под ног, мир вокруг перевернется с ног на голову и можно будет послать все к черту. 
Это обязательно должно произойти сегодня, думает он, главное - дотерпеть.
Боль в висках привычно нарастает спустя пару часов, жалит взбесившимся шмелем, раздражает. Уоррен пытается заглушить раздражение очередной порцией никотина, наблюдая за шавками Клинта, прессующего очередного должника, и не ввязываясь. Ввязываться нельзя, приказано стоять в дверях и наблюдать, да ему особо и не хочется. Все происходящее в нынешнем состоянии слишком легко проецируется на детские воспоминания - собственные мысли роятся в голове неприятными мушками, долбятся в черепную коробку и настойчиво просятся наружу. Тобиус в очередной раз сглатывает копящуюся слюну и переводит тяжелый взгляд на панорамное окно, за которым сгущаются тучи, будто по всем законам жанра. Небеса вот-вот разверзнуться и все дерьмо смоет всемирным потопом.
У старика небольшой магазин при пекарне, тут пахнет свежим хлебом и жженным сахаром, от чего желудок натурально скручивает и Тоби понимает, что не жрал ничего со вчерашнего утра. Раздражение комкает внутренности и весь процесс тянется, кажется, вечность.

- Заканчивайте, - когда старик по десятому кругу начинает причитать о том, что заплатит, но позже, Тобс не выдерживает и тушит едва наполовину скуренную сигарету в свежей выпечке, прямо в глянцевой поверхности шоколадной глазури. - Три часа уже яйца ему вылизываете.

В какой-то момент ему просто надоедает, но ответные взгляды не оставляют даже малейшего сомнения в том, что за выплеснувшееся через край придется платить - в четко прописанной Клинтом иерархии он был только учеником, без лишнего повода открывать рот во время таких вылазок было не самым благоразумным решением. Тобиус нервно жмет плечами и вылетает за дверь, потому что подождать можно на свежем воздухе, потому что то, что последует после этого словесного пинка его не касается совершенно точно, а к тому, что будет дальше следует подготовиться хотя бы морально.

Нелл нет дома. Он убеждается в этом, полчаса простояв под темными окнами и сделав с десяток звонков. Зря, конечно, сажал заряд, но убедиться не мешало, потому что появляться перед глазами сестры в том виде, в котором он находился сейчас спустя неделю с последней встречи не хотелось. Уоррен и рад бы вообще не появляться дома, но перебитая бровь и явно треснутое ребро толкают на необдуманные поступки. Отражение в чистом стекле витрины вызывает желание это самое стекло разбить, желательно на самые мелкие осколки, но он всего лишь отталкивается от прохладной стены и шагает к дому. Коридор встречает тишиной. И пустотой. Не удивительно, если самой Корнелии не было дома все это время, но оно к лучшему. Зеркало в ванной комнате являет взору еще более прискорбное зрелище: под ярким светом Тобс придирчиво осматривает рассеченную бровь, разбитую губу и наливающуюся синевой кожу под глазом. Скука смертная. Спасибо, что не забили, как вшивую дворнягу, всего-то поставили на место. 
Раны получается обработать не с первого раза, а вот что делать с ребром, Уоррен не знает, поэтому привычно глушит себя, запершись в комнате, дешевыми опиатами и таким же дешевым виски, спрятанными на дне ящика с постельным бельем.

Отредактировано Tobias Warren (2020-04-10 17:53:47)

В комнате на потолке четыре трещины, путаются, разрезая далеко не такую идеальную, как хотелось бы, побелку, толкаются краями и настойчиво притягивают к себе взгляд. Тобс не смотрит, прикрыв глаза, потому что так можно зависнуть, но думает, что стоило бы завтра замазать.
Стоит закрыть глаза и трещины исчезают, зато под веками урывками начинают мелькать картины воспоминаний. Сменяют друг друга пестрым калейдоскопом, не задерживаясь, будто кто-то быстро бьет по кнопке переключения, не позволяя заострить внимание. Тобс закидывается таблетками - и картинки смазываются в одну яркую полосу, в которой уже не разобрать в деталях событий прошедшей недели, потому что деталей нет, лишь смутные обрывки, которые мешаются друг с другом, наслаивают одно на другое, лишая смысла все его существо. В конце концов, решает он, эти воспоминания, и есть неясная полоса: чем дольше смотришь, тем более неясными становятся очертания, а в конце сплошное ничто, без какого-либо смысла. Идеальная пустота, предсказуемый финал. Тобс думает, что финал - это не так уж и плохо и, чтобы отвлечься от совсем мрачных мыслей, обжигает губы и горло максимально дешевым пойлом, которое смог урвать из общака и припрятать, когда прятался здесь последний раз - становится чуть легче и вроде бы постепенно отпускает, главное не делать неосторожных движений и не пускать черноту в качающееся на волнах подступающего прихода сознание.
В желудке противно тянет, свербит и сворачивается. За сутки с десяток кофейных порций на голодный - такое себе. 
Надо было пожрать, - думает он запоздало, нащупывая пальцами пачку сигарет и закуривая. То, что за сигареты в комнате прилетит, Тоби вспоминает запоздало и лениво, но телу сейчас слишком легко и запарно шевелиться больше необходимого. Если замереть, то можно совсем забыть и не париться, кажется, что даже почти ничего не болит, а к утру трещина в ребре, если это она, как-нибудь затянется сама. 
Или получится дождаться сестру, вот она уже точно что-нибудь наколдует.
На сигарету пьяной морокой накрывает почти сразу, утягивает с головой, и он откровенно залипает на те самые бесячие трещины. Ему кажется, что одна из них опасно расширяется и надвигается, над головой уже нет потолка, да и тело не спиной в сбитом одеяле, а на краю ебучей пропасти. Один шаг, раскинуть руки-крылья и можно лететь вниз, туда, где нет никаких проблем, где Клинт с его шавками вообще отдельный мир, а папаша дружит с головой настолько, чтобы не влезать в долги, за которые надо расплачиваться детям. И уличной грязи, облепившей его с головы до ног тоже нет. И Нелл все еще рассказывает сказки про волшебный мир, умалчивая о том, что даже там не все так гладко, как хотелось бы. Всего-то кажется, поэтому Тоби давится еще одним глотком, дерущим глотку, но это действительно отвлекает.

Проходит не так много времени, когда таблетки начинают схватываться не просто мягким обезболом и легким приходом. И если судить по состоянию, то с их количеством и алкогольной заправкой Тобс все-таки просчитался. Он понимает это слишком поздно: мысли в голове окончательно запутываются, медленно немеют губы и конечности. Тело то ли тяжелеет, то ли, наоборот, - каждая мышца в организме забывает, что она лишь корсет для хрупких костей.
Ему кажется, что он рассыпается в труху, что кожа тлеет, сгорая медленно, словно слегка подсыревшая бумага. Потом вместе с губами немеют легкие и Уоррен на ощупь сбрасывает обжигающую пальцы сигарету, когда осознает, что дышать почти нечем. И это уже совсем плохо. От нехватки кислорода в крови тяжелеют веки и мутно в голове. Он помнит, что главное не засыпать, но помнит как-то плохо, на периферии; пытается дотянуться до телефона, чтобы ещё раз набрать Нелл. Или Клинта. Или ещё кого-нибудь, чей номер попадётся в записной, потому что внезапно откинуться вот так, от передоза в одиночестве, именно сейчас кажется самым настоящим идиотизмом. Почти дотягивается, но пальцы натыкаются на открытую бутылку и воздух заполняется дешёвым спиртовым запахом, а ткань под ладонью стремительно мокнет и руку поднять уже сложнее, будто это препятствие было последним рубежом.
Когда в отдалении слышатся чьи-то шаги - тело все-таки сдается.

Первое, что он видит, когда открывает глаза, - лицо сестры. Зареванное, с потекшей косметикой, припухшее и откровенно некрасивое. Вряд ли хоть кто-то будет выглядеть красиво, глотая слезы и сопли над возможным трупом родного человека. Тобс протягивает руку, сжимает слабо кулак и отводит взгляд. Во рту погано, тело словно чужое, а глаза натыкаются на пару незнакомых вещей, и он смутно понимает, что они сейчас не дома.
Волной накатывает понимание и к горлу подкатывает комок желчи:
- Только, блять, не говори, что ты додумалась притащить меня в Мунго, - голос тоже будто не свой, но Тобс говорит и это уже, вроде как, хорошо. А вот на сестру он смотреть не хочет. Не может. Стыдно так, что впору позорно разреветься, спрятавшись как в детстве в одеяло с головой, поэтому взгляд старательно цепляется за все поверхности в незнакомой комнате, но на заплаканное лицо он смотреть избегает, привычно заталкивая это чувство поглубже, - Мы же не в Мунго, Нелл? 

Отредактировано Tobias Warren (2020-05-06 11:54:22)