Однажды мама подумает, что ее дети слишком быстро повзрослели. Однажды она об этом промолчит, многозначительно. Успели ли они сами понять, что они и правда уже совсем взрослые? Казалось, что Альбус ничуть не изменился: он все также радовался и подпрыгивал на месте, когда у него что-то получалось с зельями, или так же морщил нос, когда котел загорался. Разве что он не пугался этого так сильно. Такое спокойствие было в нем всегда, но рядом с Джонатаном оно как-то усилилось. Удивительно, но люди, которые тебя окружают, делают из тебя того,кем ты являешься. Дома, с Джеймсом, Лили, с мамой, или даже в школе - Альбус был в напряжении, не всегда в тревожном, дома скорее было "веселое", но все же напряжение, а здесь - он мог молчать сутки напролет, и Джонатан даже не спросит, что произошло. Он мог наоборот болтать без умолку. Вопрос только был в том, а как Джонатан умудряется понять? Впрочем, этот человек еще остается загадкой для него. Как загадкой было и то, почему он накричал на Альубса, когда тот скромно отпросился поехать в Мунго к Элис, в тот день, когда только узнал о том, что она там. Джонатан кричал, почему Альбус вообще спрашивает, но Ал не дождался, пока тот договорит, слинял побыстрее.
Это было сложнее, чем он думал. Сложно было видеть бледное лицо дяди Невилла, тети Ханны. Он не знал, как ему с ними говорить, что он должен сказатью Не умерла же, слава Мерлиную А что если бы умерла? На несколько минут он застыл перед дверью в ее палату, обдумывая, а что было бы, если бы она умерла? Он так и не нашел ответа на этот вопрос. Первая их встреча прошла заочно - Элис была без сознания, и слава Мерлину, иначе Альубс испортил бы все.
Ему было тяжело смотреть на ее бледное лицо, на ее плотно сжатые губы, которые обычно расплывались в широкой улыбке. Вдруг она не захочет больше улыбаться? Он любил смотреть на опущенные веки Элис, но только сейчас заметил, что ее глаза и закрытыми имеют разное выражение, и раньше на веках не просматривались так отчетливо вены. Было не очень приятно прикасаться к ее холодным, сухим ладоням. Это было ужасно. Он не выдержал и пяти минут рядом с ней, наверное, стоило бы его за это осудить, за его необъяснимую слабость. Нет, у него и в мыслях не было, что все закончилось, что он ее оставит, что она теперь другая или что-то подобное. Единственная мысль, которая крутилась у него в голове, так это мысль о том, что она может не проснуться, не открыть глаза, что этот ее бледный вид - это последнее, что он видит? Именно поэтому он вернулся в палату - оставалось еще ровное дыхание, которое он мог поймать - оно было теплым, живым, родным. И если закрыть глаза, то можно представить, что она, как обычно, спит рядом. Просто спит.
Он улыбался ей, когда она открывала глаза. Не радостной и веселой улыбкой, а другой - ободряющей. Альбус не играл в клоуна, который будет скакать перед ней и рассказывать, что все будет в порядке, что все нормально. Во-первых, и осуждать ее не за что. Если бы ее не тянуло к странным существам этого мира, то и с ним она не была бы рядом. Во-вторых, она сама его, бывало, ругала за взорванные котлы, и на ее месте мог быть он, просто ему немного повезло.
-Не повезло в этот раз, да? - тихо спросил он ее и щелкнул по носу. Не будет обещаний, что он ее не оставит, не будет лишних слов, потому что Альбус даже не думал о том, что они нужны.
Потихоньку Элис приходила в себя. Он часто бывал в больнице, привозил ей сладости из "Сладкого королевства", какие-то книги, коорые она просила, выводил ее немного погулять, хотя ее напрягал тот факт, что ей нужна помощь. Честно говоря, Альбуса в последнее время это забавляло -  ее стремление быть независимой и сильной. Если первые дни, даже недели, это было нужно, разрывалось сердце от той боли, которая отражалась у нее на лице, то сейчас, когда она уже почти ходит, он мог позволить себе над ней подшутить. Иногда он боялся, что она оттолкнет его и помощь от него. Бывало, что она отворачивалась от него, не хотела говорить с ним, выгоняла из палаты, чтобы одеться, мучилась, одевалась сама. Кажется, что он до сих пор и не видел отчетливо ее ногу, ее шрам, только мельком - так не хотела она ему показывать. Впрочем, он же все равно увидит.
Несмотря на все события, Альбус не бросал работу, потому что понимал - сейчас от него будет зависеть не только его жизнь, но и ее. Странно, но он ждал возвращения Элис именно с уверенностью, что она вернется к нему, а не домой, хотя они никогда об этом не говорили, даже не поднимали вопроса. и когда Альбус начал обстраивать лавку, то он очень четко понимал, что там будет жить Элис. И теперь ему надо ее туда забрать. До чего было велико его удивление, когда он осознал, что Элис забрали родители домой из больницы. И ничего ему толком не сказали. Ах, да, он же им не рассказывал о своих планах. Что ж, придется посвятить.
Его привыкли видеть уже в гостях Лонгботтомы, и даже смирились с его присутствием, ему кажется, правда он все равно ловил на себе недоверчивые взгляды тети Ханны. Ему казалось, что она все ждет от него какого-то подвоха - он же Поттер, у них всегда какой-то подвох. Зато с дядей Невиллом за эти годы удалось наладить какие-то более теплые отношения, чем те, которые были в год его отчисления.
Он, как всегда, пришел с пакетом из "Сладкого королевства", хотя пришел он не из Хогсмида, а уже из нового своего жилья, правда о нем еще не знали даже родители.
-Элис? - он заглянул к ней в комнату, убедился, что она не спит и не сильно чем-то занята, впрочем, последнего он не знал наверняка, она что-то писала, но отвлеклась. - Я принес вкусняшек, - он зашел в комнату, поцеловал ее в край носа и уселся на пол. Раньше ему нравилось так садиться и укладываться к ней на колени, как будто он кот, но теперь опасался сделать больно. - Что делаешь? - такой безобидный вопрос, казалось бы, такой дежурный, что противно становилось самому себе. - Элис, я хочу тебя забрать, - собственно, не дожидаясь особого ответа, сказал он и посмотрел на нее снизу вверх. Альбус, конечно, та еще ириска, которая любит тягучесть, но не сейчас, ему хотелось побыстрее расквитаться с этим вопросом, забрать свою девочку к себе домой и больше никуда не отпускать, а то эти взрослые все время на своих работах и не смогут проводить с ней достаточно времени. Может быть, хотя бы дома, у них дома, она сможет ему полностью довериться, не будет от него прятаться?

Очень многому приходится учиться, но это многое как-то не упоминается ни в одной книге. Например, иногда думать о том, что думают или хотят другие. О том, что чувствует другой человек. Альбусу пришлось привыкать к тому, что нельзя жить только внутри самого себя, и никто не догадается, что ты чувствуешь, если ты об этом не скажешь вслух. Даже те, кто умеет читать мысли, не всегда уверены в том, что они правы в своем прочтении.
В этом был определенный риск, отчего чаще билось сердце, от чего к горлу подступали комья, шарики воздуха, сдавливавшие его изнутри и мешавшие ровному дыханию. Так рождался страх. Альбусу было страшно услышать, увидеть реакцию Элис. вдруг она не согласится? Она не поняла. Вернее, не поняла сразу, что он имеет ввиду, и было сложно собраться и сказать, рассказать. Еще несколько секунд на то, чтобы собраться.
-Погулять..-с какой-то печальной иронией проговорил он. Не поняла? Как? Он думал, поймет сразу. Ах, да. Он снова забыл уточнить. -Нет, не совсем, домой, - он чуть развернулся к ней, облокотился рукой на кровать, подогнул под себя ногу, чтобы было удобнее разглядывать еще детское лицо Элис. Ему казалось, что она всегда будет такой - маленькой, с прилипшей к губам ириской, которую он вытирает большим пальцем, с большими глазами, в которых он ищет огоньки радости и счастья уже несколько месяцев, с чуть растрепанными волосами, от которых всегда пахнет травами. - К нам домой, у нас будет свой дом, - на полу которого можно будет валяться ирискам безнаказанно.
Он поднял упавшую ириску и вложил ее обратно в ладонь Элис, когда та съехала к нему на пол. Он преданно ждет ее ответа, боится, что она скажет ему, что не готова, не хочет, хотя на самом деле это будет означать только то, что она ему не доверяет. Как бы ему хотелось, чтобы она была готова ему доверять! Сколько бы лет они ни были вместе, все равно это опасение есть, потому что она всегда была далеко, она жила какой-то другой жизнью, как и он в общем-то. И на самом деле, они не все знают друг о друге. На самом деле, он не знает наверняка, все ли ему будет нравиться в ней потом, все ли она примет в нем. Когда они встречались раз в несколько недель, было просто отказаться от повседневных дел и забот, от работы, чтобы провести время с любимым человеком, ведь это происходило так редко. А теперь все будет иначе. Не растерять бы. Это еще один маленький страх, которого пока в нем нет. Он коснулся носом ее щеки, улыбнулся, поцеловал в висок и обнял.
-Правда не боишься? - иронично спросил он, но ответ ему нужен не был. Он знал, что эта девушка не боится ничего, еще и дракона заведет в доме. - Как только ты выберешь занавески в комнаты, вот так и заберу, - он погладил ее по руке, другой взял ее ладонь в свою. - Рассказываю, - он выдохнул, потому что сейчас будет твориться исторический момент, и Альбус Поттер впервые произнесет речь, которую готовил для кого-нибудь. Хотя он думал, что первым, кому он расскажет, будет Джеймс, потому что тот не обратит внимание на какие-то нестыковки или непонятки, задаст миллион вопросов, на которые у Ала не будет ответов, но поиски приведут к чему-то лучшему. Так уж вышло, что репетиция с Джеймсом отменяется. - Я арендовал лавку в Косом переулке, помнишь там была такая аптекарская лавка, которую давно забросили. Ты знаешь, там оказалось весьма интересно, даже кое-какие книги завалялись в подвале...-и он рассказал ей о том, что на первом этаже этого деревянного здания будет лавка, а винтовая лестница с широкими ступенями приведет их наверх к толстому коридору с несколькими комнатами, а в глубине коридора небольшое окошко каждый вечер загорается пламенем закатного солнца. Зато утреннее солнце всегда заставляет блестеть и переливаться разными цветами все зелья, которые располагаются на первом этаже за стеклянными витринами. Он даже подумал о том, что их можно было бы расположить так, чтобы какая-то картинка рисовалась на полу, но это детали, о которых ему хотелось поговорить именно с ней.
-Мне не хотелось заниматься устройством жилой части без тебя, - это было честно и совсем не от того, что Альубс ни черта в этом не понимал. Он знал, чего он примерно хочет, но вовремя подумал о том, что захочет Элис. Сюрпризы - это всегда приятно, если ты можешь угадать и точно знаешь, чего хочет человек. За эти годы Альбус понял, что Элис хочет принимать решения

И глаза у нее заблестели, казалось, что это то, чего она ждала. Неужели, Альбусу удалось предугадать? Или он поять опоздал, но все-таки она дождалась. Впрочем, это не так важно. Он улыбался ей в ответ, как дурак, наверное. Слегка екнуло сердце, когда она стала приподниматься, чтобы сесть на кровати. Хотелось потянуться руками и помочь, но он не стал, иначе он ее обидит.
Еще несколько лет назад он думал о том, что жалость - это ужасное чувство особенно для того, кого жалеют. Ему так не нравилось, когда мама на него смотрела скорбным взглядом, когда его отчислили. Ему так не хотелось повторять ее ошибок, но черт подери он так хотел помочь Элис, быть полезным, не знал, как это правильно сделать. Чувства ослепляли его.
-Не знаю, насколько это логично полагаться на мой вкус в расстановке мебели.
-Именно поэтому полагаюсь именно на тебя, не хочу логичности, - рассмеялся Альбус. Он уверен, что все получится. Что в лавке все будет красиво, по названиям, цветам, или еще как-то красиво. Ему хочется, чтобы по дому и лавке что-то все время летало - совы, книги, чашки с кофе и чаем? Чтобы всегда было какое-то движение, хаос - в этом они оба - они не смогут жить в тишие, по крайней мере, пока. Чтобы были цветные пледы, сшитые из разных кусков.
Он встал с пола, подал ей руку, одним резким, но мягким движением заставил ее встать. Прошло всего три года, а она так изменилась, так похорошела. Кто-то скажет, что она похудела, а Альбус увидит, что нет этих по-детски круглых щечек, но есть эти приятно и аккуратно выделявшиеся губы, которых он коснулся.
Альбус чуть писел, чтобы обхватить ее за ноги и приподнять над полом. И правда похудела и стала легкой, как пушинка. Или Альбус стал сильнее? Теперь он смотрел на нее снизу вверх. Улыбался.
-Мисс Лонгботтом, Вам можно доверить все, кроме шоколадки, - рассмеялся он, хотя истина была - он готов был ей всю жизнь доверить. Душу уже отдал, осталось тушку дослать с совой. На пол он опустил ее бережно, чтобы не ударить ногой лишний раз.
Знаете, что самое сложное? Не делать все вместо нее. Разве он не мог бы спустить ее по лестнице на руках? Разве не мог бы воспользоваться магией? И что тогда было бы? Она подумала бы, что ему неуютно, неловко, что ему тяжело терпеть ее медленность. А это не так.
Спускаясь по лестнице, он рассказывал ей о том, что идти в общем не очень далеко, а еще о том, что он еще не говорил ничего своим родителям о том, что лавка в принципе есть.
-Мне кажется, они удивятся. Наверное, подумают, что еще рано заводить что-то свое, но у меня миллион идей, - они вышли в Косой переулок, где было прохладно, но радовало, что дождь не шел. Народу было, как всегда, много, разве что детей не было, потому что они все были в школе. Дети. Как давно они сами были детьми. Зато можно было идти прогулочным шагом, оглядывать витрины старых магазинов, как будто цивилизация и вовсе не коснулась этих мест. Альбус любил Лондон как магический, так и маггловский. Магический он любил за возможность окунуться в мир прошлого - он нравился Альубсу много больше - книги, запах, травы. Лавка находилась на окраине переулка, но не так далеко от лавки Олливандера, в которой детки покупают свои палочки. Кажется, основатели этих лавок были друзьями когда-то. Удастся ли Альбусу тоже здесь с кем-то подружиться.
-Ну что...мы пришли...- они остановились перед запачканной витриной, за которой едва виднелись полки с пока еще пустыми склянками. - Я пока не отмывал окна. Хочу это сделать в последний момент, чтобы никто ничего не видел,  - пояснил он ей, чтобы она не пугалась, что это все должна сделать она.
Деревянная дверь легко поддавалась Альбусу, потому что он знал, что нужно прокрутить ключ три раза, а потом на пол-оборота вернуть, потому что иначе его заклинит. Альбус не хотел менять замок, потому что это создает определенную романтику.
Зато внутри было очень чисто. Пахло деревом. Альбус пропустил Элис вперед. Деревянные полы не скрипели, он успел их стянуть, обработать. Хороо быть зельеваром. Пока здесь было пусто, только у стены был прилавок, за котором тоже было много-много полок с пустыми склянками. Зелья, которыми Альбус собирался все наполнить, находились за дверью, которая была около прилавка и тоже была заперта на ключ.
-Короче, я все продумал, ну почти. Зелья можно варить в двух местах - это в подсобке и в подвале, там из подсобки есть лестница в подвальное помещение, там сыро, холодно, можно хранить котлы, я к тому, что в жилой части запахов будет не так много, я надеюсь, но я не проверял, - врать ему тоже не особо хотелось, но хотелось показать все  с самой лучшей стороны, чтобы она не передумала.
По центру комнаты была лестница, которая вела на второй, жилой, этаж, а под ней дверь, которая вела на кухню.
-В общем, без тебя никак, совсем, - он улыбнулся Элис, прикусил нижнюю губу.

-Первая, - признался он в надежде, что это ей польстит, как минимум. Джеймсу он пока тоже ничего не рассказывал. Он думал о том, что посмотрит на реакцию Элис, заручится ее поддержкой, а там дальше уже легче будет ставить людей перед фактом. Ей, кажется, даже здесь нравилось. Она не отворачивала нос от пыли, от старинности всего этого места.
Альбус наблюдал за ней, слушал, радовался втайне, что у него получилось ее удивить и порадовать!
-Классно? - он широко улыбнулся ей. - Маггловские методы иногда тоже работают, кстати говоря, мне нравятся некоторые их изобретения, просто их надо усовершенствовать..- он было начал рассказывать что-то, но они снова отвлеклись и перескочили на другую тему - свободы.
Для Альбуса это было ключевое слово - то, к чему стремились они с Джеймсом однозначно, причем во всех каких-то смыслах. Свобода творчества, свобода выбора жизненного пути, свобода от предрассудков, свобода от опеки родителей и других взрослых. Прозвучавшее из уст Элис это сладкое слово разлилось теплым сливочным маслом по го сердцу, обволакивая его, согревая изнутри.
-Да, я познакомился с некоторыми, правда, я не очень уверен, что они рады, ну или ...не знаю, может быть, сомневаются в успехе или выборе места, - пожал он плечами, делясь своими некоторыми переживаниями по этому поводу, но хитрый ход - пригласить сюда Элис - должен был сработать. Девочкам же куда проще налаживать контакты вокруг, тем более Альбус никогда не отличался особой разговорчивостью и общительностью, чтобы заводить кучу друзей на новом месте, хотя это удивило бы его знакомых.
Безоговорочное счастье поселилось у него в голове, мозгу, сердце, во всех клеточках этого тела. Если его когда-то спросят о самом счастливом моменте, то он, не задумываясь, вспомнит этот - когда Элис согласилась сюда переехать. Он не ошибся в ней ни разу. Она была как раз той девушкой, которая готова быть рядом, готова вместе преодолевать какие-то преграды, готова вместе строить дом и новую жизнь, совместную. Она не та, что ждет готового решения. И Альбус был счастлив от этого.
Он обнял ее за плечи, сев рядом на лестнице, другой рукой взял ее ладони в свою, такие маленькие, что помещались обе. И она собиралась ими чистить тут всю грязь? Он уткнулся носом в ее щеку, поцеловал в нос, прижался щекой к щеке. Надо было сказать, что он рад, счастлив, но он не говорил. Он, как кот, который свои эмоции не промяукивает, а мурчит каким-то внутренним голосом.
-И еще больше понравится потом, когда здесь все будет так, как нравится нам, - прошептал он. Вопрос с родителями был как нельзя актуальным, но он уже был готов к нему, потому что заручился согласием Элис. - Сегодня, - спокойно ответил он. - Мы вернемся домой и я расскажу дяде Невиллу и тете Ханне, что я тебя забираю, - не было и тени сомнения в том, что он скажет именно так. Он не собирался просить разрешения, потому что это и есть первый шаг к свободе - свободу не просят, ее забирают.
-Элис, я..хотел еще спросить, поговорить, - был один момент, который терзал Альбуса, который он хотел решить сейчас, до того, как она переедет, чтобы уже ничто не разделяло их, не сковывало их жизнь, не мучило ни одного. - Ты от меня прячешься, - он чуть отодвинулся, чтобы видеть ее глаза, но рук не отпускал. - Я понимаю, что ты, может быть, стесняешься, переживаешь, - и дальше он немного застопорился, потому что говорить о том, что он любит ее любой - это самое отвратительное, что он мог бы ей сказать, он много раз думал об этом, поэтому не готов был допускать такую ошибку, оставалось только перевести все в шутку, но посеять в ней зернышко для раздумий. - Но, во-первых, я у тебя хороший зельевар, во-вторых, я очень соскучился, - он снова к ней приблизился, коснулся кончиком своего носа кончика её носа, глаза уже расплывались, но взмахи ее ресниц обдавали его зрачки легким ветерком. Щекотно. - В-третьих, в доме не так много мест, ты не сбежишь так просто, - прошептал он, хотя прекрасно понимал, что если она захочет снова укатить куда-то, то он ее не сможет удержать даже цепями.

Девушки всегда все любят усложнять или это только с Элис так? Альбус точно не знал - сравнить было не с чем, потому что Элис была  первой девушкой в его жизни, и ему бы хотелось верить, что последней. Во-первых, чувства к ней не менялись особо, не становились слабее - это точно, даже на расстоянии, хотя, может быть, именно это расстояние играло роль? Вряд ли, в последние дни, недели, они много времени проводили вместе, и он не чувствовал себя утомленным. Во-вторых, у Альбуса совершенно не было бы времени на то, чтобы ухаживать за какой-то еще девушкой, да даже посмотреть в чью-то сторону. Он даже не замечал того, что он давно не обращает внимания на проходивших мимо девушек - он все время в своих каких-то мыслях. И если Элис вдруг его бросит, то он однажды проснется старым и одиноким волшебником, которого все считают психом. По крайней мере, ему так казалось.
Почему Элис думает, что Альбус сложно будет уговорить ее родителей отпустить ее с ним? Он не достаточно ответственен? Они малы? Но у Альбуса же есть место, куда он ее приведет - это не просто какая-то комнатушка, это не квартира, это практически свой дом, у него есть работа, не стажировка, но своя работа, и у нее тоже. Почему бы и не отпустить их? Что может сказать дядя Невилл? Что они не готовы? А кто определит эти критерии готовности? Этому в Хогвартсе их не учили, поэтому у них есть право жить так, как они того хотят. Элис так не думала, но она лучше знала своих родителей, и это настораживало.
-Думаю, да, - совершенно спокойно ответил Альбус, она же должна довериться ему, она должна быть уверена в том, что у него легко все получится, тогда ему легче будет все это проворачивать. И на этой ноте  надо было закончить, но язык Альбуса его снова подвел, и Элис уже начала надуваться и напрягаться, как знаменитая лонгботтомовская жаба. Признаться, Альбус испугался, что он испортил такой приятный момент, когда они могли посидеть в своем будущем доме, и ее упреки в его сторону были не слишком приятными. Любая другая девушка хотела бы побыть фарфоровой куклой, но не Элис, и ему надо было догадаться. Он так старался быть аккуратным, лишний раз не напоминать ей о травме, но, кажется, не преуспел в этом деле. Альбус виновато закусил нижнюю губу, и совсем не ожидал, что Элис вот прямо сейчас покажет ему шрам. Он и хотел было ее остановить, но что-то его удержало, может быть, внутреннее ощущение, что будет только хуже, что она решит, что он испугался.
А пугаться было нечего, на самом деле. Кожа была стянута, шрам был большой, но не противный что ли, и чего она вообще напрягалась? Почему это беспокоило его? Почему он сплетался в причудливые узоры, создавая притягательную картину? Альбус сидел на ступеньках, медленно проскальзывал взглядом по шраму, который так органично повторял изгиб ее ноги, по-прежнему изящной. Он коснулся двумя пальцами, указательным и средним, шрама в районе середины икры, тихонько провел ими до колена, затем перебором, будто считая, или играя на фортепиано, он добежал пальцами до самого конца, пока не получил препятствие в виде края футболки. Легкий поцелуй в колено, и в шрам на бедре, и еще один совсем рядом, предшествовали подъему Альбуса со ступенек. Он так давно мечтал поцеловать ее по-человечески, не слишком нежно, не с опаской, что получит в лоб, потому что не получит, а с уверенностью, что ему ответят, что его тоже любят и хотят целовать. Одной рукой он по привычке копался в ее волосах, а вторая, что еще секунду назад исследовала новые рельефы ее тела, прошмыгнула под футболку, обняла за талию и крепко прижала к Альбусу. И он бы не останавливался, если бы не понимал, что лестница вообще не самый лучший вариант сейчас. Как при обратном отсчете, Альбус поцеловал ее в уголок губ, в щеку, в мочку уха.
-Там наверху есть несколько прекрасных комнат, - прошептал он.- -Коллопортус, - Альбус запер входную дверь, чтобы никакой нерадивый волшебник не зашел в лавку.

Глупая. Мнительная. Она же сама знает ответ на этот вопрос. Конечно, речь не шла о каких-то знаниях, этот критерий исчез из их жизней вместо со школой, с тех пор они все измеряли по-другому, правда не всегда находили правильные определения. Альбус улыбается уголками губ на её "глупая", а она не видит этого, что щекой чувствует, как меняется выражение его лица.  Мог бы, как всегда отшутиться, что он так просто ее не простит, но это было бы весьма глупо с его стороны. За что ее прощать? За то, что она все еще рядом с ним? За то, что боялась его обидеть, боялась быть некрасивой рядом с ним. Порой, ему даже льстило это её желание, в нем он угадывал и самого себя - стремящегося быть лучшим для Элис. Естественно, что у него у самого было множество комплексов. Глядя на тех своих однокашников, которые сейчас были в Министерстве Магии, в Банке "Гринготтс", он вспоминал свои  резкие слова, брошенные в адрес отца о том, что он сломал себе жизнь. Альбус боялся, что однажды Элис его перерастет и уйдет от него, и это был мощный стимул, который и привел его сейчас сюда, в эту лавку, которая уже была практически его собственностью. Их собственностью.
Он крепко ее обнимает, целует, чтобы она уже забыла обо всех своих извинениях и глупостях. Получается. Вещи валяются на лестнице. Он обнимает ее за талию, зачесывает ее волосы назад, почти мурлычет от ее поцелуев. Зачем идти наверх? На лестнице тоже нормально. Еще полминуты, и он точно утвердится в этом желании, но она останавливается. Обидно. Альбус провел кончиками пальцев по позвонкам, забравшись под футболку, другой рукой за нее же потянул Элис к себе.
-Ну держись, - шепнул он ей. Взмах палочки - и они уже не сидят на лестнице, а падают на кровать. Не рассчитал немного с высотой кровати.
В дом он позволил себе приобрести минимальную мебель, которая могла пригодиться на первых порах. Кровать была одним из элементов, более того он даже как-то спал на ней, но, как всегда, не застелил ее после себя. Остался на ночь в тот день он совершенно случайно, поэтому на матрасе валялась простыня, скомканная в некоторых местах, потому что Альбусу, конечно е, ночью от усталости лень было ее нормально застелить. И плед, старый, его, из комнаты в родительском доме. Новая комната ему понравилась, особенно утром, в солнечную погоду - пусть окно и не было огромным, но оно прекрасно проводило свет, который растекался по всем деревянным облицовкам. Сейчас за окном было пасмурно, и это радовало, ничто не бликовало, не отвлекало.
-Упс, - усмехнулся он своей ошибке, но зато девушку он держал крепко - еще бы! такое сокровище. Альбус очень любил обнимать Элис, прижимать ее к себе, а за последние три года полюбил это делать еще больше, потому что он укреплялся и увеличивался, а она оставалась такой же маленькой, хрупкой, а после болезни и тем более была, как фарфоровая куколка с бледноватой, но не болезненной кожей. Он любил чувствовать кожей ее кожу, ее мурашки, которые начинали бегать по телу от первых прикосновений. Очень мешалась футболка - он стянул ее с Элис и кинул куда-то в сторону. Крепко прижимая ее к себе, он опрокинул ее на спину, пришел его черед вспоминать, какова на вкус шея его Элис. По-прежнему, приятная.
Он замечал каждое изменение в ее теле: как проявилась вена на шее, как углубилась ложбинка между ключицами, как эти самые ключицы явственнее проявились, как заколотилось ее сердце, когда он коснулся губами оголенной кожи над тем кусочком ткани, что соединял части бюстгальтера.
Как неудобно и тесно ему уже было в джинсах, и даже неприятно от того, что он касался такой грубой тканью ее таких нежных ног, как-то надо было заставить себя отвлечься и стащить их - вот-вот сейчас, еще пара поцелуев, еще чуть-чуть...

Когда-то у них случился первый поцелуй, и Альбус даже не смел мечтать о том, что ее губы будут касаться его шеи, так нагло, так дерзко, так приятно. Не зря, наверное, его питомцем был кот Жужу - будучи похожим на него, Альбус готов был замурчать. Если бы она не прервала своим глупым вопросом. Нет, конечно, не глупым, и даже уместным, но таким не нужным ему сейчас.
Серьезно? Элис? Ну, вот сейчас?!
Признаться, он не особо рассчитывал на какую-то близость с Элис в ближайшее время, поэтому его мало заботила защита подобного рода. Нельзя сказать, что ему не хотелось, что он не скучал, что он не утыкался носом в подушку перед сном, лишь бы побыстрее уснуть и не думать о ней, не представлять ее. И все-таки он не был зависимым настолько, чтобы не позволить ей самой выбрать время. Наверное, если бы Элис не было в его жизни, то и никого бы так и не появилось, и он бы умер где-то в Хогсмиде девственником, но зато зельеваром. Порой Альбус даже не понимал, что с ним кто-то флиртует или пытается познакомиться. В его голове всегда обитало множество отвлекающих мыслей.
И вот только сейчас он не хотел останавливаться и отвлекаться на что-то другое. Зачем? И это "зачем" перенеслось немым вопросом к Элис, добавляя оттенок - зачем ей в принципе с собой носить? Или там, где-то далеко, где его не было, ей тоже было нужно?
-Я схожу, - он поцеловал ее уголок губ, чуть прикусил нижнюю, подмигнул и исчез за дверью.
Мог бы, конечно, воспользоваться заклинанием и призвать ее сумку, но, кажется, ему нужны были эти две минуты, чтобы выбросить из головы ненужные мысли. Эти мозгошмыги прыгали в его голове со скоростью света, врезались друг в друга и путали обычно рассудительного Альбуса, остужая его пыл. Он присел на ступеньке, где валялась сумка Элис, не сразу решился открыть ее. Взъерошив волосы, он позволил самым страшным мыслям сформироваться в предложения:
"А что если у нее кто-то там был, что если ей не хватало..но мне ж было нормально, я работал, и у нее там были эти драконы, но ты не она, у нее в голове все по-другому..что если она нервничала и выгоняла..потому что ждала рядом кого-то оттуда, а не меня? Зачем она тогда здесь? Нет. Элис никогда не стала бы обманывать. Наверное".
Он открыл сумку, порылся в ней, нашел то, что искал, в этой куче всякой ерунды, оглянулся вокруг и поспешил вернуться к Элис, пока она не начала подбирать занавески на окна спальни.
Он вбежал в комнату, плюхнулся на кровать, обхватил ее одно рукой за талию и перетянул к себе на колени, потом лукаво усмехнулся, лег на спину и вытянул руку с пузырьком зелья вверх.
-Заберешь? - конечно, заберет, только ей придется лечь на Альбуса, собственно, его взгляд и не скрывает цели. Пока она "велась" на его провокацию, свободной рукой он все-таки стащил уже джинсы и пнул их куда-то в сторону. Действовало зелье практически мгновенно, но все же, пока она его пила, у него было время, чтобы провести ладонями по ее талии, запустить пальцы под задние бретели бюстгальтера, ему всегда требовалось время, чтобы его расстегнуть, но он почти понял механизм, благо обе руки были свободны, и он сделал это до того момента, как Элис допила - не будет над ним издеваться.
На ее губах еще не высохли последние капли зелья, когда он сел, прижался к ней всем телом; одурманенный ее ароматом, слизал остатки зелья, ему нужно было почувствовать что-то большее, чем эта детская влюбленность, большее, чем подростковые желания, какую-то другую нежность, не ту, что была раньше - едва уловимую бабочку, касавшуюся своими тонкими крыльями - а мягкую, собственническую, имеющую право. Да, он где-то лажает, и может быть, он совершил какую-то оплошность, о которой и сам не знает, может быть, вся его жизнь висит на волоске, но он все равно уцепится за этот волосок, он слишком любит эту жизнь. Его поцелуи стали крепче, руки, казалось, знали, где именно должны быть, где тело Элис ждет их, впрочем, не забывали и о больной ноге, но скорее только в отношении твердости рук. Ей придется привыкнуть, что Альбус претендует на всю Элис, а не только на те части тела, которые ей хочется показывать.
Он перевернул ее на спину через здоровую ногу, оказался сверху: рыжеватые волосы распластались по кровати, маленький носик тяжело дышал, влажные губы блестели и привлекательно сочетались с розовевшими щеками. Ему хотелось сказать, что он чертовски ее любит, но, показалось, что это будет неуместно. И просить ее о том же было страшно.
Альбус всегда отдавал предпочтение разуму, а не чувствам, а разум его сейчас уводил в совершенно неприятные для него мыли, именно поэтому он оставил место только инстинктам, только тому желанию, которое внутри него возрастало и закипало, как лава в жерле вулкана. Его губы и язык вновь и вновь завоевывали Элис, давая лишь по несколько секунд ей отдышаться, набрать воздуха, а ему самому напитаться травяным запахом ее волос и шеи. Между тем руки Альбуса не блуждали хаотично, он точно знал, чего он хочет: чтобы она вздрагивала он прикосновений к груди, чтобы она изгибалась он касаний спины, позвоночника, чтобы она пыталась, как маленькая змейки, извивалась, когда руки спускались все ниже, но не доходили до самого конца. Нет, сегодня он не изучает ее тело, он изучает саму Элис, какая она, кто она.