В Лондоне холодно и сыро, а противный ветер пробирает до костей. Согревающие помогают плохо, она не до конца восстановилась после межконтинентальной трансгрессии, конечно, можно было воспользоваться порталом, но ей нужно было срочно, а праздничный сезон все порталы расписаны на месяц вперед. После очередного зверского порыва ветра Анафема решает, что с нее хватит, пора бы куда-нибудь зайти и выпить чего-нибудь да потеплее, она оглядывается, но, как назло, не видит ни одной кофейни.
Очередной порыв ветра загоняет ее в первые попавшиеся открытые двери, и Анафема вздыхает с облегчением. Мраморный пол и небольшие диванчики, растравленные по периметру, наводят на мысль о выставочном зале. Силовые куполы и руны на полу выдают музей. Тишину вокруг можно резать ножом и это почему то внезапно выводит Анафему из себя, она с каким-то затаенным удовольствием слушает как стук ее каблуков отскакивает от пола, создает такие необходимые ей звуковые вибрации, заставляет немногочисленных посетителей отвлечься от созерцания очередного экспоната и обратить внимание на нее. Так-то лучше. Хоть какая-то тень эмоций мелькает на постных лицах - это раздражение, удивление, иногда плохо скрытая злоба. Анафема впитывает эти жалкие крупицы, но это только еще больше вгоняет ее в тоску. Она скучает по ярким краскам Буэнос-Айреса, улыбчивым жителям, теплому воздуху и яркому солнцу. Словно в противовес ее мыслям на улице начинается ливень.
Анафема устало вздыхает и ищет что-то похожее на зону отдыха, но ее взгляд цепляется за памятную табличку и ее брови поневоле сами вздымаются верх. Хозяин всего этого добра Киран Розье. Знаем – плавали, правда не близко, Розье похож на акулу – смотреть издалека можно, но лучше не приближаться. Тем не менее Анафема не может отказать себе в удовольствии пройтись по залу, в конце концов, будем считать это расширением рабочего кругозора. Она быстро находит кассу и покупает билет, вход в выставочный зал в верхней одежде запрещен, Анафеме все еще холодно, но делать нечего, она резко снимает куртку, словно делает одолжение, но вредит только себе – тяжелый браслет цепляется за рукав оставляя на куртке дорожку мелких порезов. Анафема только закатывает глаза – куртка все равно не подходила для этого сезона.
Она неспешно гуляет по залу, спокойно, в удовольствие, рассматривает выставленные образцы, обращает внимание на защитные руны, перебирает в голове возможные контрзаклятия от силового поля. Рядом тихим роем шумят обрывки фраз, Анафема старается обстрагиваться и не слушать разговоры, но от старых привычек не так легко избавится.
- Нет, ты что, отец говорит, что не потянет еще один музей. Они и так отнимают слишком много времени, — Анафема автоматически поворачивает голову и начинает слушать внимательнее, но девушка, столь неосмотрительно разглагольствующая о планах своего отца, как назло, идет дальше по залу и Анафеме ничего не остается как пойти за ней.
- Он сейчас в разъездах, планирует вернуться к концу месяца, вот я тут и кручусь – смотрю за семейными ценностями, - она говорит чуть громче чем положено, за что получает неодобрительный взгляд проходящей мимо старой ведьмы.
Анафеме не удается рассмотреть девушку достаточно хорошо, привлекать к себе внимание не хочется и приходится держаться в стороне, а так как девушка всегда стоит в пол-оборота к ней рассмотреть ее лицо не представляется возможным. Ее собеседница ведьма средних лет, видимо случайная встреча, ведьма постоянно смотрит на наручные часы и спустя минут пять говорит заветные «пора бежать, Эли, еще увидимся». 
Оказывается Анафема открыла не все новогодние подарки.
Она делает несколько фальшиво неловких шагов и задевает девушку плечом.
— Боже, простите! – резкий разворот и вот она смотрит на объект своего интереса полными раскаяния глазами. Миловидные черты лица отчего-то кажутся ей знакомыми, но Анафема не придает этому значения, где бы они могли встречаться?
— Я Вас не сильно ударила? Еще раз простите – я такая неуклюжая, - Анафема старается говорить на тон тише и не привлекать излишнего внимания. Она еще раз внимательно осматривает девушку перед ней – средний рост, темно—каштановые волосы чуть ниже лопаток, приятное лицо, но глаза смотрят на нее так доверчиво и тепло словно она ангел, спустившийся на землю и ничего на ней не принявший кроме человеческого облика.
Такой взгляд трудно забыть.
— Прошу прощения, мы не встречались раньше? Ваше лицо кажется мне удивительно знакомим, - Анафема не может отделаться от мысли, что фраза звучит как избитый подкат, но делать нечего - каким-то образом ей нужно вызвать у незнакомки интерес.

Отредактировано Anathema Scott (2020-05-03 16:29:12)

— Я знаю, мы встречались в Стокгольме, в одной из лавок с артефактами, — говорит ее новая знакомая, — помните, я выкупала там ловец снов, а Вы поинтересовались у меня в чём его сила. Как же тесен мир, это удивительно.
Да, просто невероятное совпадение. Артефактолог и дочь одного из самых богатых коллекционеров артефактов встречаются в местах скопления артефактов. Было бы удивительно если бы они не встретились.
Девушку зовут Элизабет. Имя ей подходит, такое же нежное, воздушное и благородное как кровь, которая течет у нее по венам. Она великодушно позволяет выбрать сокращение имени, и Анафема выбирает: она будет звать ее Бэмби. Про себя, конечно, вслух она такую глупость сказать не решится. Девчонка-олененок улыбается открыто и добродушно, и Анафема почти искренне улыбается в ответ.
— Действительно, вот это совпадение. Тем более я только сегодня ступила на бренную британскую землю, до сих пор не оправилась после межконтинентальной трансгрессии, - Анафема качает головой и надеется, что ее «и между прочим я устала» вызовет отклик сочувствия у ее новой знакомой. Если она хоть немного разбирается в людях, то такие как Элизабет любят всех жалеть и всем помогать, у нее, наверное, «Превосходно» по всем Ж.А.Б.А., а дома ее ждет любящий муж таких же благородных кровей. Словно в подтверждение ее мыслей зоркий глаз выхватывает обручальное кольцо на тонкой белоснежной ручке.
— Как не вежливо, я не представилась – меня зовут Анафема. И мое имя желательно не сокращать, - она протягивает руку для рукопожатия и вроде бы смеется, но напускное веселье не отображается в глазах, в голове всплывает тихий и вкрадчивый голос наставника: «тактильный контакт вызывает чувство безопасности и располагает к собеседнику». Ладонь Элизы сухая и теплая и Анафеме, вопреки обычному, не хочется сразу же одернуть руку. 
— У тебя выдающаяся память, - она улыбается и отпускает протянутую ладонь, — я не уверенна, что помню, что ела вчера на завтрак, а у тебя в голове помещаются воспоминания двухлетней давности. Кажется я была в Стокгольме последний раз в конце две тысячи двадцать третьего, но даже тут не могу сказать точно, - Анафема возводит глаза к потолку словно говоря «что за дура» и отдавая роль первой скрипки Лиз. Простой прием без претензий на креативность.
— Надеюсь ты не против перехода на «ты»? – Анафеме действительно интересно как отреагирует наследница благородного рода на ее фамильярность. Фыркнет и задерет аккуратный носик? Но вроде бы Элиза не такая, трудно представить ее кричащей на домовика или приходящей в ярость из-за несвоевременно поданного обеда. Но кто их знает этих чистокровных. Вот ее деда выжгли из семейного древа только за то, что не отрекся от «предателя крови» - своего собственного племянника. Хороши же ценности.
— А тут ты какими судьбами? - Анафема оглядывает выставочный зал словно впервые замечает, что она находится в музее. Главное не переигрывать - говорит голос в ее голове тембром наставника.  — Я зашла погреться, если честно, а тут столько всяких интересных штук, - Анафема неопределенно машет рукой в сторону экспонатов, — я, конечно, далека от этого, но трудно не почувствовать их магическую мощь. Главное не показывать насколько ей интересно и подтолкнуть Элизу к идее о краткой экскурсии. Что может быть невинней?

Отредактировано Anathema Scott (2020-05-04 10:33:41)

Анафема любила все делать качественно. Ей казалось бессмысленным заниматься делом, в котором ты не хочешь преуспеть. Присказки наподобие «главное не победа, а участие» были придуманы для слабаков, утешительные призы для лузеров. Если не можешь что-то сделать как подобает – не берись вовсе, или не рыдай потом в сторонке никчемный и обиженный на весь мир. Тем не менее не все вещи, которым Анафеме пришлось научится ей доставляли удовольствие. В отличии от варки зелий, отвратительные испарения от которых портили кожу, а их аромат еще оставался на волосах минимум пару дней, или переговоров с клиентами, забиравших силы похлеще изнурительных тренировок, врать ей нравилось. Некоторые верят, что смысл жизни — это найти хобби за которое платят. У Анафемы много вопросов к этому утверждению, но, в общем и целом, она может сказать, что нашла свое оплачиваемое хобби. Она врала сколько себя помнит и достигла в этом поистине грандиозных успехов. Она никогда не краснела без необходимости, её руки не потели, она была готова к любым неожиданностям и уловкам, всегда прорабатывала в голове линию и возможные вопросы собеседника, никогда не говорила слишком расплывчато, но и не приводила много фактов, чтобы история не выглядела заученно. Она считала это настоящим искусством и как Шерлок Холмс когда-то нарек себя первым и единственным в мире консультирующим детективом, так Анафема была первой и единственной в мире профессиональной лгуньей.
Она улыбнулась Эли и почувствовала, как трепетное волнение скапливается в районе солнечного сплетения и теплыми волнами расходится по всему телу оседая на кончиках пальцев. Когда она начала говорить ее голос звучал спокойно и слегка отрешенно, словно ей потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить последние события своей жизни:
— Да, давненько я не была в Лондоне, у меня дедушка очень болел и мне пришлось переехать в Буэнос-Айрес на некоторое время. Ну как, так я думала пять лет назад. – Анафема хихикнула и заговорчески подмигнула, давая понять насколько она ошиблась в первоначальной продолжительности своего отсутствия в Британии.
Анафема благополучно пропустила реплику Эли про ее отца, словно для нее данная информация, как и личность отца Эли были пустым звуком, несущественными сведениями, которые все равно не задерживаются в памяти надолго. Но вот на вопрос об увлечении артефакторикой все-таки пришлось реагировать. 
— Честно говоря ни шиша в этом не смыслю, - произнесла Анафема с нотками стеснения, словно отличница, которую уличили в отсутствии домашнего задания. — Мой дедушка очень увлекается, - Анафема задержала дыхание и отвела глаза, — увлекался артефакторикой, - продолжила она немного тише. — И я часто покупала ему разные интересные вещи на день рождение и другие праздники. Но сама так ничего дельного и не смогла запомнить.
Она поднимает глаза и ее взгляд на секунду задерживается на красивом лице Эли. Анафема думает, что ее будет легко обдурить.
— Ох, это было бы замечательно, но я не хочу навязываться. Прости, если отвлекла тебя от важных дел, ты совершенно не обязана тратить на меня время. – Анафема улыбается тепло и благодарно. В такие моменты она сама удивляется насколько естественно у нее получается выражать эмоции, которые она на самом деле не испытывает. Когда-то она долго размышляла о том, что это: навык или прежде всего талант. Конечно, любой талант ничего не стоит без долгих и упорных тренировок, но можно ли научить врать каждого или для этого нужен определённый склад ума? Скорее всего это вопрос на который нет единоверного ответа. Но Анафема все же предпочитала думать, что это прежде всего талант. Ведь самое приятное в том, чтобы быть в чем-то лучшей, это осознание того, что у других просто не было шанса.

Отредактировано Anathema Scott (2020-06-23 01:18:17)

Эли была настолько обходительной и приятной в общении, что будь у Анафемы совесть она бы прервала знакомство под надуманным предлогом и оставила бы добропорядочную наследницу великого и богатого семейства Розье одиноко гулять по вычурному музею. Для ее же блага.
Благо данным недостатком Анафема была обделена, а потому, неловко улыбнувшись, проследовала за Эли в нужный зал.
Экскурсия началась с зала артефактов, вызывающих проклятия – любимая тема Анафемы, откровенно говоря. Провоцирующие большое количество проблем при попытке изучения, в силу своей природы и целевого предназначения, непредсказуемые и чаще всего оказывающие необратимое воздействие. А главное обладающие уникальными свойствами, все драгоценные камни мира не могли сравниться с подобными вещами.   
Анафема, в отличии от Эли, прекрасно понимала почему экскурсии начинают именно с этого зала. Как бы не старались люди сделать вид, что они ушли далеко в развитии от своих братьев меньших все это было чушью, да и только. Наибольшую реакцию вызывают истории в центре которых находятся базовые инстинкты: продолжение рода, защита близких, желание отомстить и, конечно же, желание выжить. Люди на удивление трепетно относятся к вещам, которые способны их убить, и чтобы зацепить внимание нет ничего лучше, чем столкнуть человека лицом к лицу со страхом смерти.   
Они неспешно прогуливались по залу и взгляд Анафемы то и дело задерживался на разнообразных приятных мелочах, способных закупорить разум внутри парализованного тела, заставить забыть всю свою жизнь или методично вырезать самому себе сердце. Анафема не отказалась бы от такой коллекции.
Когда они подошли к следующему в очереди артефакту Анафема сразу почувствовала исходящую от него угрозу. На вид в нем не было ничего особенного: красивый гребень, переливающиеся вкрапления драгоценных камней притягивали взгляд, но не более того. Она видела и покрасивее. Ее кольнуло неприятное предчувствие неизбежной беды, но Анафема легкомысленно отогнала непрошенные мысли. Она опустила взгляд на табличку с описанием и пробежалась по ней взглядом. Судя по всему артефакт много веков передавался по женской линии в династии французских королей и по первоначальной задумке обладал свойством сохранять здоровье и красоту владелицы гораздо дольше отведенного ей времени, пока не был передан молодой принцессе в день ее совершеннолетия, принцесса скончалась в жутких муках на утро следующее дня, а артефакт был навеки опорочен магией, завязанной на крови, приносить боль и страдания любому, кому не посчастливится им обладать. А все потому, что мать девочки родила ее от ее же брата.
Занимательная история, ничего не скажешь. Анафема была уверенна, что знает того, кому она определенно понравится.   
— Вот это коллекция, - заговорчески проговорила она. — Главное, чтобы все эти ужасные артефакты не попали не в те руки, - сказала она с ноткой беспокойства в голосе.
— Надеюсь, тут действительно достойная охрана и они не прохлаждаются целыми днями бездумно гуляя по коридорам, - она огляделась по сторонам словно бы в поиске тех самых бесполезных охранников, но никого не найдя перевела свой взгляд обратно на Эли. 
— Как тебе история? – спросила она, кивком показывая на табличку с описанием. — Страх, да и только, это же нужно было додуматься переспать с собственным сыном, да и еще родить от него, что за мерзость, - она презрительно скривилась, показывая всю степень неодобрения данного беспрецедентного поступка.

Отредактировано Anathema Scott (2020-10-02 21:23:18)