Он пытается вспомнить, когда последний раз вот так сидел в баре? Нет, не один в компании эля, а среди друзей, не скованный никакими обязательствами и не ограничивая себя в алкоголе.  Все  праздники и попойки за последний двадцать лет - это дни рождения детей, семейные праздники, годовщины свадьбы и, самую малость, корпоративы и победы Пушек. Обалденно весело, что уж говорить...

И  не в компании  друзей. Скорее, старых знакомых, которые за пару лет сумели занять в его жизни значимое место. Именно они вытащили Уизли сегодня развеяться, будучи не в силах больше смотреть на унылую  рожу, на которую вновь свалилась куча деловых проблем, а также некоторые финансовые вопросы. Короче говоря, за всеми уставшими  отмашками, что всё нормально, они всё же разглядели в нем дикую усталость, стрессовое состояние и... нашли отличный повод выпить. У него же сын растет аврором!

Он любит всех своих детей и готов проводить с ними двадцать четыре часа в сутки, но работа и обязанности как главы семейства, пускай и  разваленного, не дают  наслаждаться отцовством во всю. Он должен содержать свою семью, жалкие от нее остатки.  Должен работать, как проклятый, зарабатывать деньги на подарки и важные штуки для каждого из членов семьи, не забывать так же и о себе. Он должен делать свою работу  качественно, чтобы не создавать себе неприятностей - а они, суки, появляются одна за другой, как только его жена свалила к этому уроду.  Это просто взрывает мозг, и он пытается абстрагироваться от происходящего посредством пьянок.  Просто не анализировать в один момент становится  проще.

Поэтому сегодняшний вечер стал для него спасительным.  На этом вечере он не связан  обществом Хьюго, Рональд один. Он один - и  от этого ничего не будет. Один, потому что в таких они с женой теперь отношениях; потому что каждый избрал свой путь, хотя отвыкнуть от привычной жизни третий год кажется задачей непосильной. Уизли растерян, потому что может делать всё, что угодно, и не держать за это ответ кроме как перед самим собой. И постепенно его отпускает... После третьей пинты, пожалуй. Три пинты для волшебника - полная херня, даже глаза не скосит. Слегка растормошит, разве что. Вечер только начинается. Всё же, что-то ребяческое в нем осталось.

Дело пинтами не заканчивается. После, так называемого, "разогрева" и пары тарелок закуски, мужчина переходите на  покрепче. Огневиски приятно обжигает горло, но после второй рюмки жизнь вдруг начинает играть новыми красками, а внимание  расфокусируется с компании и блуждает по помещению. Кто-то отмечает день рождения, кто-то сидит у барной стойки с другом, какие-то девушки смеются на вечеринке у предполагаемого именинника. И тут Рональд вновь возвращат удивлённый взгляд в эту толпу. Темные вьющиеся волосы, широкая улыбка, сражающая наповал - улыбка, которая присуща была только ей.  Уизли позволяет себе засмотреться  дольше положенного, поэтому неудивительно, что в итоге он сталкивается с её пронзительным взглядом ореховых глаз.

Гермиона сука Грейнджер. Ему нравились ее длинные волосы: зарываться в них пальцами, дурачиться и делать себе из локона усы, поднять наверх, резко отпустить и смотреть как разлетаются по плечам потревоженные локоны.
Ее глаза, в которых отражались различные оттенки чувств. Она могла ни чего не говорить, из бездонных глубин этих глаз он каждый раз собирал то, что было у нее на сердце.
Точеный носик, ему всегда доставался поцелуй и легкий укус за кончик - просто чтобы тихонько посмеиваться, когда жена выражала свое возмущение его привычке.
Пухлые манящие губы, которые так и манит целовать. Целовать не отрываясь, словно у них одно дыхание на двоих. Легкий нежный поцелуй с утра, чувственный и дерзкий перед уходом на работу, как обещание нечто большего и страстный, от которого закипает кровь в супружеской спальне.
Изящные ушки, он поддразнивал и называл ее маленьким эльфом, а Гермиона смеялась и говорила, что заостренных кончиков у нее нет. На что Рональд, нахмурившись, бросался сразу проверять, сперва почесывая за ушком, словно жена была большой кошкой, а потом проводя языком по ушной раковине. За годы жизни с ней он узнал все ее горячие точки и ушки были одной из них.
Длинная шея - целовать ее до изнеможения, чувствовать тонкий аромат духов, смешанный с запахом нежности, любви, дружбы, доверия и страсти, с примешивающимся запахом полевых цветов. Эти цветы почти всегда стояли у них дома.
Руки с тонкими пальцами - они могли утешить, вылечить, разжечь страсть.
Длинные ноги, которые подвергались жестокой щекотке от щиколотки до бедер для того, чтобы пробудить. Сонное "Нееет, еще пять минуточек" растворялось в улыбке Уизли, который  приступал к ребрам, пока не получал вполне справедливое возмездие подушкой по голове.
Высокая пышная грудь и стройные бедра с аппетитными ягодицами. Периодически гордость задирала нос заносчивым мальчишкой: Смотрите, любуйтесь,  это МОЯ женщина.

Драккл подери! Чертов вечер! Тусклое освещение бара, пьяные алкогольные пары, солоноватые запахи закусок, слишком приторный парфюм дамы, прошедшей мимо его столика, вальяжно покачивая округлыми до неприличия бедрами, все это остаётся за спиной Уизли, когда дверь бара закрывается.

После ухода жены из дома Рональд ее ненавидил.  Он бродил  из одной комнаты в другую, что-то бормотал себе под нос, словно слетевший с катушек. Ему необходимо было унять чем-то боль, он кусал губы в кровь, сметал все на своем пути, врезался кулаками о дверные косяки. Еще никогда его существо не было столь жалким.

Двигаясь пьяной походкой вдоль переулка,  Уизли влетает в кого-то, тем самым вызвав недовольство у волшебника. 

- Малфой- произнеся его фамилию Рональд морщится. Он словно пытался разжевать его фамилию зубами, пологая это могло уничтожить и его самого.  - Я бы поцеловал тебе в знак приветствия руки, кажется так принято в твоем сраном вышем обществе, чтобы показать, что тоже могу быть милым? Уизли рычит как тигр, он зол и измотан. С одной стороны очень хотелось убить или хотя бы прогуляться по лицу Малфоя твердым кулаком, но с другой...она бы этого не одобрила.

- А-ну стоять придурок, - грубо схватив блондина за руку, произносит Уизли не оставляя шансов тому уйти. - Скажи мне, как это спать с чужой женой, а? Из паршивой  грязнокровки в любимую женщину?!

Ему все говорили, что он никогда не отличался спокойным нравом,  всегда легко вспыхивал.  Но часто такая несдержанность выходила Рональду боком. Сейчас же он был уверен, что это не тот случай.  Никогда еще он не чувствовал в своей жизни такой ярости - слепой, холодной ярости.
- И то, с кем я сплю тебя не касается.
- Ещё как касается, если это какая-никакая, но мать моих детей!
Полное свое имя мужчина  ненавидел с детства, «Рональдом» его звала мать, когда он что-то делал не так, да иногда и просто так, Молли считала, что имя «Рональд» очень красивое. Раздражённо сплюнув, одной рукой опираясь на стену переулка, мужчина нетрезвым шагом приблизился к Малфою.
Кровь вперемешку с алкоголем кипела в жилах, ударяя в голову не хуже огневиски,  Уизли чувствовал нарастающий гнев в груди, который грозился разорвать  не хуже «Редукто».
- Тебя манерам видимо так и не научили.
- Не трогай мою семью, собака - рыкнул Рональд.
Голос у него изменился и все тело как-то опасно напряглось. - Не тебе судить о них и о моем воспитание, чертов Пожиратель. Тебе бы гнить в Азкабане, вместе с остальными, но ты как слизняк вывернулся, пристроился в Министерстве, прикинулся благочестивой тварью.
Хотелось отшвырнуть собственную палочку и врезать тому кулаком в нос или глаз, без всяких магических дуэлей. Если в своих заклинаниях мужчина мог сомневаться  то вот сила удара его редко подводили. Реже, чем глупые заклинания.
- А твой отец с матерью в детстве разве тебя не учили, что чужое брать плохо? -  Удар точно в челюсть слегка сбил с раздувшегося от собственной значимости Малфоя спесь и добавил руке потрясающую легкость. Она уже не твоя жена.
Первый раз в жизни у него возникло непреодолимое желание убить человека.  Рональд теребил палочку и чуть зажевал губу. Ему так хотелось сказать единственно верное заклинание в таком случае и заставить Малфоя ныть здесь от боли, но какое-то слепое предостережение внутри уже  било в маленький, ничтожно маленький, но очень важный колокольчик. Который было слышно даже среди гула невыносимого гнева. "Остановись." Мужчина сильнее сжал палочку. В голове рождалось просто безумное количество мыслей. Убить, покалечить, заставить страдать прямо здесь.
- Зато у нее осталась семья. Дети, которые ждут мать домой. Хьюго, Роза, я черт возьми! В отличие от тебя, ублюдок. Кем ты для нее стал? Что есть в тебе особенного?
Однако, его удар в челюсть Малфою не возымел того эффекта, на который очень надеялся Уизли. Мужчина уповал на то, что силы удара хватит, чтобы заставить блондина согнуться. Но вышло все иначе, он быстро, даже пожалуй, слишком быстро оправился от удара. 
- Когда-нибудь она поступит с тобой так, как с нами. И тогда ты поймёшь как это - терять смысл жизни. - Выплюнул Рональд в лицо мужчине, занося руку для нового удара.
- Какого хера ты всю жизнь встаешь у меня на пути  – огрызнулся мужчина и еще раз врезал бывшему сокурснику, от чего кулак  неприятно засаднило. 
Осознание того, что он сделал,  приходит далеко не сразу. Словно в замедленной съёмке мужчина выпрямляется и отступает на шаг назад,  хмурит брови, пытается отыскать источник звука в себе и, терпя поражение, смотрит на Малфоя.

Он знал, что перегнул палку.
Он не специально.
Пальцы невольно сжимаются в кулаках, губы сами собой непроизвольно складываются в тонкую линию, тело каменеет в напряжении, готовое к обороне в любое мгновение.

Отредактировано Ronald Weasley (2020-05-18 22:03:01)

Нечасто в жизни он испытывал страх, и нечасто он получал от него наслаждение. Сейчас тот редкий момент, который Рональд, если выберется живым, запомнит на всю жизнь. Сейчас он подвел себя к самому краю остро заточенной бритвы, скользкой от мыльной воды, невидимой от пены. И сорвавшись с этой бритвы, он не сможет не порезаться об её слишком остро заточенный край, по которому пытался идти, не теряя равновесия.

Имя этой бритвы – Драко Малфой, человека, которого, по мнению Рональда,  сломала война, который собрал осколки в кучу и пытается убедить себя и окружающих, что этого достаточно для того, чтобы снова считаться целым. Но это не так, и он это видит по тому, как легко эти осколки разлетаются от одного дуновения, когда он бесцеремонно ворошит их, показывая ему, настоящее лицо Малфоев. Насколько он зол. Насколько просто выбить его из колеи одним напоминанием о темном прошлом. Насколько шатко его напускное спокойствие, насколько то, что происходит внутри него, отлично от того, чем он пытается быть.
Но что будет с ним, когда ему больше не придётся изображать самоконтроль?

- Засунуть себе знаешь куда свои сожаления.

Когда яростное шипение вырывается из Малфоя, как атомная бомба, падающая на Херосиму, мужчина впервые осознает, насколько плачевно его положение:  Рональд смотрит на блондина и понимает, что тот всё ещё себя контролирует, но мужчина уже не уверен, контролирует ли его сам. И сможет ли контролировать, если не сможет он. Малфой сильнее его в бою, в этом Уизли не сомневаюсь. Но сильнее ли психологически?

Неосторожно брошенная фраза вполне могла стоить ему жизни, мужчина, сквозь  пелену на глазах, все же видел, как изменился его соперник. Да, за столько лет он из агрессивного хулигана превратился в холодного, безупречно жестокого человека, который, видимо, не боялся причинять боль и жаждал боли.

- Моя жизнь и моя работа меня устраивают, в отличие от тебя. И как давно ты затащил в постель мою жену за моей спиной? Астория  тоже не знала о твоем маленьком увлечении чужими женщинами?

Не дав договорить он почувствовал как сознание скручивает, в глотке подкатывает тошнота. Относительно оправившись после удара головой, остатками сохранившегося сознания Рональд понял, что  Малфой трансгрессировал их.  Хрипя и кашляя, перевернулся на спину, обхватывая руками гудящую и звенящую голову, с ударом, кажется, выветрился весь алкоголь. Мужчина тихо, сквозь зубы, застонал, понимая, что голова абсолютно чугунная.  Боковым зрением уловил, как Малфой подошел к нему,  видел его сапоги и ребра уже ныли в предвкушении удара, но удара не последовало. Блондин пугающе спокойно (или все замедленно из-за сотрясения?) опустился рядом, силой заставляя Рона посмотреть на него.  После удара о дерево все дрожало и смазывалось как на колдоснимке низкого качества. А вот как пальцы аристократа сомкнулись на его горле, Рональд почувствовал, почувствовал как тело свело судорогой то ли удушения, то ли страха. Пальцы Малфоя душили его, но их силы явно было недостаточно, чтобы лишить Уизли жизни, а вот чтобы его лицо приобрело инфернальный фиолетовый оттенок – вполне. Но вот удушение отступило, в легкие вновь стал поступать обжигающий  воздух.  Мужчина болезненно ухнул.

- Сукин ты сын. Смотри, как бы Гермиона не расстроилась, что ее дорогой  Драко не искоренил старых привычек. Сплевывает яд, и крепко сжимает пальцами руку Малфоя с приставленной к его горлу волшебной палочкой.  Это правда никогда не закончится. Так и будет случаться на протяжении всей жизни каждой их случайной встречи. Выжил в агонии наркоты, бесперебойных пьянок - выживет и сейчас. Улыбка отвращения появляется на лице Уизли. Им не приходилось еще сражаться вместе. Что ж, как бы ни звучало наивно, но все в самом деле когда-нибудь случается впервые.

- Теряешь хватку, Малфой. Ждешь персонального разрешения? Бросает едко Рональд,  намеренно подначивая, издеваясь, и как никогда чувствуя себя правильно, ощущая себя законченным. Все наизнанку, все кувырком, а он улыбается, глядя в глаза смерти, которую ему все равно никто не подарит. Малфой врет, и он знает, что это ложь, но не среагировать не получится, и на это он тоже надеется. Хрипло, тихо он смеется, а после улыбается.  - Трус.

"Мой дом - моя крепость" - именно так воспринимал Скорпиус фамильное поместье, в котором выросло не одно поколение Малфоев. Оно было словно мистическим "местом силы", очутившись в котором чувствуешь себя лучше, под защитой, и, как бы банально не звучало, сильнее. Возможно, поэтому наследник древнего рода не спешил (не желал?) обзавестись отдельным жильем, как большинство его сверстников. Многие из них стремились поскорее выпорхнуть во взрослую, самостоятельную жизнь из-под крыла родителей. Вот только Скорпиус давно не чувствовал себя ребенком, да и отец (с его новой семьей) не обременяли молодого волшебника своей опекой. Никакого давления, вмешательства в личную жизнь или чрезмерного контроля. Лишь необходимые поддержка и забота. (Впрочем, временами, особенно в подростковый период, хотелось чего-то большего. Больше любви, нежности и внимания. Но что было, то прошло.) Парень никогда не чувствовал себя под надзором или взаперти. Напротив, как ему всегда казалось, ему была дарована свобода, о которой многие в его возрасте могли лишь мечтать. Вероятно, осознание этого факта позволило не злоупотребить родительской добротой. К тому же, Мэнор был достаточно велик, чтобы трем (с половиной) людям жить вместе и не пересекаться. Это могло быть одной из причин, почему Скорпиуса еще не выпихнули из "уютного гнездышка" с призывом лететь и обустраивать свое собственное где-то в другом месте. И за годы, проведенные здесь, Малфой-младший научился ощущать дом, его настроение, и царящую в нем атмосферу.
И сегодня, едва переступив порог, Скорпиус будто бы кончиками пальцев зацепился за молчаливую пустоту, понимая, что в поместье больше никого нет. Это он всегда определял безошибочно. Привычным шагом молодой человек не спеша прошел на кухню, положил кожаный кейс с документами на ближайший стул, отработанным движением избавился от галстука и расстегнул верхние пуговицы рубашки. Было немного душно, а потому не терпелось дышать чуть более свободно. С легкостью выпорхнувшая из кармана волшебная палочка заиграла в руке, и мгновение спустя на столе перед Скорпиусом приземлился стакан, наполненный горной водой, в которой с характерным потрескиванием плавали аккуратные кубики льда, а на дне лежали свежие листья мяты. Освежающая прохлада окутала тело, прокатившись волной до самых пят. Сполна насладившись приятным чувством легкости, Малфой посмотрел на часы, что висели на стене, невольно отмечая, что отец должен был бы уже вернуться, ибо с тех пор, как мисс Грейнджер разбавила их дуэт и обосновалась в Мэноре, мужчина избавился от вредной привычки допоздна задерживаться на работе. Впрочем, отсутствие этих двоих несло легкий намек на то, что они где-то вместе весело проводят время. Возможно, совершая покупки и готовясь к предстоящему отъезду, который для Скорпиуса стал неожиданностью. Оказалось, собственное путешествие в другие страны и расставание с отцом было воспринято легче, чем отпускать его самого. Но, вероятно, во всем виноват возраст. Молодо-зелено, как говорят. И сорваться с места проще, чем смотреть вслед уходящему поезду, на котором уезжаешь не ты. Но и с этим парень смирился. Однако сегодня в воздухе витала некая неопределенность, неизвестность, настороженность, что оставляла зыбкий налет тревоги на душе. Малфой-младший в задумчивости смотрел на стрелки часов, желая убедиться, что время не стоит на месте. Погрузившись в ожидание скрипа входной двери или шума огня в камине, молодой волшебник не сразу заметил как перстень с фамильным гербом начал нагреваться. Неожиданность этого явления заставила парня пару минут выжидающе наблюдать за подарком отца, сделанным несколько лет назад, понимая, что так быть не должно, и полагая, что далее должно последовать нечто необычное. Но ничего не происходило, кроме нарастающей тревоги. Скорпиус осторожно прикоснулся к перстню, проводя пальцем по букве "М", а после, не снимая, начал крутить его из стороны в сторону. Перед внутренним взором появился отец, и Малфой-младший, почувствовав, как его самого куда-то тянет, закрыл глаза и, вопреки здравому смыслу, повинуясь лишь своим ощущениям, трансгрессировал.
Короткий, стискивающий все внутренности, полет неизвестно куда, перенес парня в лес, о чем свидетельствовали запахи, которые первыми поприветствовали незваного гостя. Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы понять, что перед ним стоит Драко, с которым, впрочем, все в порядке. Внешне. Скорпиусу не составило труда отметить, что душевное равновесие родителя нарушено, и тот, мягко говоря, кипит от злости. Но появление сына, кажется, его несколько отрезвило. Наверное. Осмотревшись, молодой человек замечает, что отец не один. И с удивлением и некоторым страхом узнает в мужчине мистера Рональда Уизли, в не лучшем состоянии. "Дуэль? Убийство? Пытки?" Одна мысль мрачнее другой сменяли друг друга, и Малфой-младший не мог уже сказать, что хуже: эта картина, или та, где на месте рыжего был бы блондин.
- Пап? - Ответный вопрос, замещающий собой "а что здесь происходит?", удивленный и немного холодный. Скорпиус внимательно следил за отцом, стараясь не упустить того из виду и предугадать следующий шаг. Обходя его стороной, двигаясь по дуге, не отворачиваясь, словно были они не в лесу, а в дуэльном клубе, и перед ним стоял очередной соперник. Парень не поднимал палочку, которая была в его руке, но сжал ее крепче. Он был уверен, что отец не нападет на него, но был готов защитить лежащего под деревом. Не то, чтобы ему этого очень хотелось, но... "Ни Лили, ни мисс Грейнджер этого не оценят." - Мистер Уизли? С вами все в порядке? - Скорпиус подошел к дяде Лили ближе, вместе с тем сохраняя безопасное расстояние, чувствуя бьющие в нос алкогольные ароматы. Смотря на кровь, он страшился услышать отрицательный ответ, и узнать, что отец переступил черту. Впрочем, остроты ума Скорпиусу хватило, чтобы понять, что Малфой-старший не стал бы нападать на бывшего мужа своей женщины и доводить дело до мордобоя. "Только если бы его спровоцировали." А на свете было крайне скудное количество тем, способных довести мужчину до такого состояния. Семья и любимые люди. В голове, словно пазл, складывалась картинка, в которой пьяный обозлившийся и опустившийся человек не в состоянии следить за своим языком. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что единственное, что эти двое могли не поделить - женщина. И Скорпиус не был уверен, что стал бы сейчас останавливать отца, окажись он здесь раньше. Но ведь это все домыслы, верно?