Кошмары мучают всю ночь. Вязкие, липкие, противные, они захватывают разум и просачиваются дегтем сквозь надежды и чаяния, возлагаемые на будущий день. Кошмары...хотя почему? Один. Самый страшный и единственный, который оборачивает ее белым саваном тлена и тихо шепчет: обернись. Но Доминик не оборачивается, она сильнее вжимается в крепкое тело отца, впечатывает себя и словно хочет объединить их, передать свою тревогу и боль. Чужое знание, жуткое предчувствие неизбежного терзают ее, а рот зашит грубыми черными нитями, не разомкнуть губ, не вспороть тишину ножом. Пальцы, скрюченные судорогой страха, раздирают лицо, оставляя кровавые полосы на нежной коже, пытаются разорвать замкнутый круг.
Вдох. Судорожный, жадный, на грани. В нем слышится всхлип и молящий о прекращении пытки стон.
Она резко подрывается, садясь в кровати и проводит рукой по лицу, снимая паутину ночного видения, приходящего в образе снов. Дрожь пробирает тело, хотя кажется, что в комнате нечем дышать и хочется подняться, пройти вперед и высунуться наполовину из окна, вдыхая осенний, еще не промозглый, а напоенными ароматами ушедшего лета воздух, который забьет легкие кислородом и выветрит из организма эту неясную муть, разводами расходящуюся по граням сознания.
Она знает, что соседки снова будут ворчать, беспокойная Уизли уже сидит у них в печенках со своими кошмарами, но Доминик не собирается сегодня их будить и впускать в спальню желанный ночной ветер. Она опускает ноги на пол, утопая пальцами в мягком ворсе ковра, нашаривает впотьмах брюки и футболку, накидывая поверх мантию, которая так удобно темная, что скрывает маленькую вейлу в сумраке коридоров. Ей бы пойти туда, где ждет профессор Навахо, уж она бы смогла разобраться со всем этим, рассказала бы Доминик и разложила по полочкам, вот только Ник еще не верит..или уже не верит всем подряд? Она знает, что Урсула лишь хочет помочь, но это личное, слишком личное, таким она не готова делиться. Пока.
Отодвинутый портрет вечного сторожа гостиной даже не скрипнул, лишь Дама что-то неразборчиво бормочет во сне, нацепив на глаза маску для сна, засунув под нее, по всей видимости, еще и что-то с омолаживающим эффектом Кажется, Полная Дама снова влюбилась, едва заметно улыбается девушка и проходит дальше. Полная Дама на ее памяти влюблялась уже раз пятый, если не седьмой, каждый раз принимаясь прихорашиваться как настоящая леди, жаль только романы нарисованных фигур длились недолго. Может в этот раз ей повезет мелькает мысль, но ночная нарушительница уже спешит дальше, спускаясь по лестницам башни. Она бредет куда-то вперед, лишь бы идти, лишь бы шевелить ногами и двигаться, словно так можно убежать от настигающих ее кошмаров, преследующих Доминик с последней ночи в отчем доме перед отъездом в Хогвартс. Она не следит за дорогой, все коридоры во тьме сливаются шершавой кладкой стен, огнем разрозненных факелов и ей все равно, где потеряться, лишь бы дышать было легче, лишь бы дрожь прошла и мурашки прекратили маршировать по спине нестройными рядами. Она не знает как оказывается там, где студентам опасно находиться не только ночью, но и днем. Разве в своем уме кто-то полезет в крыло преподавателей, получив ненужную порцию адреналина? Но дорога слишком знакома ей и подсознание ведет ее на автомате, будто сюда Доминик и стремилась в надежде на что? Неурочную дружескую беседу? Порцию ничего незначащих шуток? Когда можно болтать обо всем и ни о чем, только бы говорить, а не думать о своих видениях. Столько лет прошло, а она все никак не смириться с собственным даром.
Нет, ей тут делать нечего. Она должна справиться, нечего в это впутывать еще и Кэрроу. Девушка делает разворот и шагает обратно, надеясь забрести куда-то еще, быть может на кухню, где добрый домовики поделятся стаканом теплого молока и любимым черничным кексом? О кексах размышлять всяко проще, чем о собственном бессилии.
Чужое дыхание обжигает щеку и Доминик инстинктивно вздрагивает, поднимая глаза на того, кто так нагло ворвался в ее личное пространство
- Привет, - выдыхает она и улыбается. Светло, искренне. Из глаз на мгновения уходит тревога, они сияют так же, как и ее улыбка, так же, как и сама девушка всякий раз, когда этот невыносимый парень оказывается непозволительно близко к ней. Подушечки пальцев нещадно покалывает от желания схватить Кэрроу за руку и спрятаться за ним от всего, что пугало ее сегодня ночью. Но конечно она так не сделает, зачем эти глупости? Пусть она маленькая, но сильная или мнит себя таковой, но обязательно хочет стать! Слабым не место рядом с драконами.
- Гуляю, - и она не протягивает руку, аккуратно высвобождаю свою из чужого захвата. Делает шаг назад и пожимает плечами, словно продолжая фразу "будто сами не видишь", - не спалось что-то, вот и решила... - он смотрит с тревогой, еще не знает в чем дело, но словно нутром чует, а она напоминает себе раскрытую ракушку, которые доставал ей со дна моря кузен, мягкую и ничем не защищенную, чтобы сейчас отвечать на чьи-то вопросы и не попасться на лжи. Ее и так было слишком много в жизни золотой девочки Уизли.
Она делает еще шаг, - ну, я пойду? Ты к себе, я к себе..наверное, - задумчиво тянет Ник, совсем не собираясь возвращаться в спальню и даже к домовикам уже перехотелось, может лучше пробраться на Астрономическую башню? Или еще куда-то? Хотелось забираться все выше и выше, пока дух не перехватить от обилия ступеней, чтобы увидеть все окрестности как на ладони, дотянуться руками до звезд и прикрыть пальцем луну, призывно мигнувшую в окошке.