Солнце им больше не светит

На город опускалась ночь. Почти везде царила блаженная, всепоглощающая тишина, которую  по обыкновению нарушал мерный, усыпляющий  ритм ледяных, тяжелых капель. Октябрь – самый дождливый месяц Англии.  Осадки, казалось бы, не прекращались  последние  несколько дней, безжалостно размывая серую дорогу, которая теперь  представляла из себя одну большую, хлюпающую, как чудовище, лужу.  И откуда только в небе взялось столько воды? Словно океан поменялся местами с небесами, и теперь опрокинулся на несчастные головы и крыши. Конечно, более находчивый волшебник давно бы создал для себя комфортные условия.  А более умный, вообще бы не выбирался за порог.
Некоторые такие переулки миновала учесть законного спокойствия и тишины. Стены подобных трущоб порой держали в себе все самые жуткие тайны и легенды, о которых  некоторые пострашились бы даже заикаться. Они тоже молчали.  Оттуда лишь истошно доносились угнетенные крики отчаяния и глухие хрипы страха кого-то еще живого.  Восстание инферналов? Все это нетрезвый бред, увольте.
Незадолго до этого, затененная, широкоплечая фигура продвигалась в сторону по забытым закоулкам, что говориться «по следу смерти». Его поступь шагов была тяжелой, вымученной, словно стена дождя давила на плечи, или же являлась густой, труднопреодолимой патокой, и мешала пройти дальше в скором темпе. Фигура была явно мужская, довольно высокая, неспешно упираясь на необычную, искривленную трость, основу которой покрывало умеренное количество шипов.
У странного  гостя ночи были серебряные, немного отросшие волосы и они находились в каком-то хаотическом беспорядке, все еще сохраняя свою короткую длину. Ветер бесцеремонно и грубо хлестал седые пряди по впалым  щекам, но как бы погода не противилась, водоотталкивающие чары не давали  упрямому ливню пропитать его до нитки.

Прошло почти сорок лет с тех пор, как я в последний раз вставал на ноги, в последний раз наполнял грудь свежим воздухом, видел этот ничуть не изменившийся мир,  вечно дождливую Англию в октябре.  Магический район, который по ощущениям, существовал вне времени, неизменный, где прогресс стоит на месте, словно он умер вместе со мной давным-давно, сохранив  лишь мираж своего лика. Прошло более пятисот лет, когда я в последний раз встречал взглядом теплое солнце, грелся в его теплых лучах не опасаясь предательской  боли, не страшась обратиться в бесследную пыль, запылать, наверное, ярче феникса, душным факелом,  если немного задержусь, позволю себе засмотреться.

Когда-то правило миром суеверие, я мог бы поклясться, оно правит и по сей день.  Дети тьмы, отродья дьявола не имеют права находятся под защитой света. Никогда не испытывали на себе его милосердие. Иногда,  мерещиться, что кто бы он там не был,  смотрит на меня с непередаваемой жалостью не пошевелив и пальцем. Я не выбирал этот путь! Только должен за него расплачиваться. За то, что однажды  встал на пути голодного чудовища. Казалось, это уже давно неправда и совсем легенда. Даже для меня. Я пробыл вампиром больше, чем был  смертным. Больше,  чем несколько полных жизней проживет никчемный человек. Счастливых, полных жизней.

Немигающие черные глаза, словно простреленные пара дыр в угловатом черепе, оставляли за собой лихорадочный блеск диабетика перед витриной со сладостями. Правда практически все торговые лавки и магазины были закрыты. Не то, что бы я куда-то торопился. Сорок лет томился в склепе, в компании пауков и прочей падали, иссыхая  практически в труху.  И если бы пропустил еще несколько веков,  ничего бы не изменилось. Небо все еще будет падать, а солнце лишь причиняет боль. 

Меня часто пытаются отвлечь от погружения в себя, когда есть, чем отвлекать. Занятый хозяин – относительно спокойный, последовательный хозяин. Слуги знают, до чего может докатиться и на что пойти заскучавший древний. Мне строго нельзя этим заниматься, но в силу любопытства, мне до сих пор интересно, на какие ухищрения  они способны пойти. Буквально на днях Говард ( это кстати дворецкий) зная мою любовь к информации,  упомянул о том, что они с домовым эльфом сохранили для меня хроники, которые ждут часа, когда господин с жадностью поглотит всю  информацию. Вся наша библиотека, и не только домашняя, мною перечитана вдоль и поперек, разве не вверх кармашками, и  я на самом деле радуюсь, чуть ли не подбрасывая трость в руках, словно чадо, когда в доме появляться занятный новый хлам и поразительное научное барахло. 
Что бы там на этот счет не кривили мои дорогие дочери, антиквар отца, который дома гордо именуется  как «мусор» , трогать запрещено!  Я на радость  остальным, со спокойной..кхм, душой могу не вылезать из особняка, вообще не вставать с кресла-качалки еще долгое время, пытаясь нагнать все анекдоты, то есть важнейшую информацию и лишние знания. Все вести о том, что же интересного случилось в мире. За сорок лет можно перевернуть его до неузнаваемости и перепахать весь магический Лондон в одно большое поле с мандрагорой, на худой конец несколько раз повоевать со всеми, кто не так на тебя посмотрел. Потому что это важно!  И в конце концов, это полезно для тонуса и какого-то там развития. Так делается история. А она должна быть интересной, ее должны свершать и писать для потомков. Ее учат дети. И я, зачем-то для себя решил, что обязан ее знать. Наверное, что бы не показаться глупым  в очередной беседе и иметь ввиду, что в меня заливают. Заливать в меня нужно лишь кровь, остальное полная чепуха, которая меняется, как времена года, но не движется дальше . Как чертово колесо. Смертные не могут наиграться в войнушку. А меня тоска берет, временами голод, но в целом накатывает обыкновенная старость. Нет не так. СТАРОСТЬ! Так и живем. Иногда, я всерьез подумываю пригласить на вечерок какую нибудь  заморскую «Шехерезаду». Может быть и не одну.
Вернемся к нашим баранам. Эти люди готовы пропитать до корней всю землю сладкой кровью, истребить друг друга, и все те крупицы, которые  предки старательно оберегали. В душе каждого однажды побывал вандал. Но не каждый ему поддается. Мысли же безгрешными не остаются. Находятся те, кто в упор не видит отсутствие святого нимба у себя на голове.
Каждый мужчина должен хоть раз за что-то и во имя чего-то побороться. Сделать себе красивую, героическую  историю. Для внуков!  Но мир так и будет неизменно стоять тяжелым камнем. Как могильная плита. С годами она будет лишь тяжелее и тяжелее. Ему плевать, лишился ты руки или мозгов али  придумал способ езды на венике задом наперед. Мир живет по своим правилам. Меняется одежда, ( Хотя нет, у нас она не меняется. Навык не спотыкаться о мантию, вечную и неизменную невероятно ценный и всегда в спросе. Вы попробуйте побегать в мантии не растянувшись по земле. Вот.) , правила воспитания и этикета, порой очень рука чешется дать кому-нибудь по шее.  Но обезьяна останется обезьяной. С красивой волшебной палочкой или с бревном. Да хоть в мантии. Строгий ошейник и на горох.

В эту замечательную ночь, которая в слезах встречала мое возвращение в «свет», я  выбрался по мелким делам, оглянуться пару раз с паутины на паутину,  вдохнуть сырость и утонуть в тишине. Не забыл заскочить за кое-какими запасами, ибо зельевар во мне еще жив, и, я просто слишком стар и ленив ползать по мерзким болотам в поиске  того или иного сорняка или тела из которого надо что-то выпотрошить, надоить, отрезать пару когтей с ушами. Последнее, естественно доставляет больше радости моей хищной природе. Если бы я однажды захотел  умереть счастливым, я бы устроил массовую кроваво-мясную резню, где-то в центре города, на площади. Где много народу. Это было бы быстро, с большим адреналином. Все остались бы с открытыми ртами. Их шок в глазах бы мне аплодировал. И  на пороге рассвета…занавес. Ибо никто не имеет право поднимать палочку и что либо еще на старика. Непереносимо соскучился по солнцу. Но, я в какой-то степени сам виноват в подавлении низменных инстинктов хищника. Все мы обязаны чем-то жертвовать и держать мистическую, дежурную улыбку покорности к порядкам. Исключительно потому, что в меньшинстве. Ладно, это не проблема. О нас многие забыли и мы выдерживаем полученный комфорт. Когда его не станет, придется подергаться в поисках нового источника. Как будто сами они все следуют своей идеологии.  Ради собственного блага, не просто обязан, а должен что-то там соблюдать. Благо чужих меня никогда не заботило. Сам, кстати уже за едой практически не бегаю, не выслеживаю. Еда часто приходит ко мне сама, даже когда голод отсутствует и становиться немного неловко от мысли, что же с таким добром делать? Нельзя же так просто отпускать блуждающую овцу обратно в поле. Хоть на поводок сажай. Они, прекрасные, тянуться как мотыльки на яркий свет. Их так влечет темнота нашей сущности, аура смерти,  болото темноты, и они не ведая спешат в нем утонуть, обжечь крылья, впустить, отдать.  Волшебники и смертные  очень давно не чувствовали ауру вампира, что, мне кажется, разучились их распознавать в толпе и при встрече наверняка растеряются. О чем вообще можно поговорить с вампиром? Действительно.. И все же, ради таких сладких, забавных мгновений стоит существовать. Я не спешу покинуть вечность.  Ценности еще не потеряли себя. Они зарыты глубже.

Остановившись в центре безлюдной площадки, едва освещенной старыми, покореженными фонарями, непоколебимый чудовищный взгляд с любопытством наблюдал ореол освещения, задумчиво склонив седую голову. На сухой физиономии, которая, я уверен, от человека  отличалась лишь легким напоминанием, и, кажется, им вообще быть не могло, растягивалась клыкастая улыбка. Теплые клубы пара вырывались плавной волной из приоткрытых челюстей, вооруженные крепкими кинжалами зубов, которые я еще не спешил вытаскивать на показ в полной и ужасающей красе. Ледяными руками, обтянутые кожаными перчатками, крепко удерживал перед собой трость. Со стороны, видимо покажется, будто старик затормозил, будучи не совсем здоровым и ему следовало перевести дыхание от накатившего головокружения. Вдох. И я вам скажу, что голову действительно повело так, что невольно проглотил подступающий к горлу животный рык.

Одиночество меня покинуло, и на смену образовалась компания. Оборачиваться я не собирался, просто двинулся на встречу дороге, или дорога двинулась ко мне. Мое чутье достаточно оскорбили, я желал, что бы глаза остались относительно девственными. Дух алкоголя я  чуял за версту, как запах пота и помоев.  Но забеспокоил он меня, когда начал приближаться  на мою территорию ночных скитаний. Кто-то видать сильно нырнул в омут ловить зеленого змия, и судя по всему, выныривать оттуда не собирался. Кабы лоб не расшиб. Ладно, хорошо, я тоже люблю омочить рукава, мы – вампиры, кроме крови еще и  некоторые спиртные можем вкушать и очень это ценим. Дары Бахуса,  как говорят в народе. Но, по сути, он бесполезен, кроме  как разнообразия в меню. У меня на втором уровне подвала  хорошая коллекция.  Внезапно, услышав сильный грохот позади, эхом ударяясь о стены,  я даже оглянулся, так что в шее захрустело. Только очень медленно. Ну мало ли. Минуту, может больше, я наблюдал потрясающую картину., поспешив повернуться  боком. Нет, Лазарь, это просто цирк уродов. Презрительно скривившись и даже не скрываясь за фасадом приличия, я скучно  стоял и угадывал –  поднимется жалкий смерд или поползет? Что я там раньше молвил про барахтанье в омуте? Вот он прямой пример, прямее некуда. Я даже показательно  махнул в его сторону рукой. Столько на земле валяться это умудриться нужно.  Мне его даже жалко стало.  Только немного. Что же скажет его женщина… Уважающая себя девка никогда бы не стала терпеть такое. Бесхребетные. Может его немного припугнуть? Говорят, что страх отрезвляет, из-за страха человек может вершить невозможное. Из-за страха люди даже бросают пьянство. Совершу благое дело. Но тут  существует авось, то бишь, граница с глупостью и идиотизмом. Ну а вдруг? Пожав плечами, я решил. Желание поэкспериментировать меня начало заражать в какой-то сюрреалистичный  танец абсурда и даже   немного получал  от этого удовольствие. Как, наверное, сказала бы матушка - скучающий вампир, встретишь такого, беги и не оборачивайся. 

Прогулочным шагом я двинулся на встречу этого существа, и дабы не вдыхать миазмы, я  просто перестал дышать. Потрясающая способность. Я ее иногда ценю даже больше, чем свой посох.

- Драть бы тебя как сидорову козу, божедурье. – проворчал в пол голоса над его головой, брезгливо пнув сапогом, да бы не смел спать и еще немного потрепыхался. Надо же нам как-то контактировать Он был тощий, грязный, с неопрятной бородой и волосами, чесанными, судя по виду, разве что пятерней, и то редко. Как давно это тело в запое?.. Мне что-то ответили, возможно, послали, не стал в этом разбираться, если честно. - Нэм ееиртэм оёнт ( я вас не понимаю).  – зачем-то я решил его в этом просветить. – Я послан адом сюда по одному важному делу. Какой сейчас год? – пауза. - Страна, хотя бы место, где мы – пинок – ..находимся. - сделав вид, что что-то понимаю и наша интеллектуально важная беседа продолжается, я еще раз важно кивнул.  – Куда ведет эта дорога? – я собственно, посмотрел куда-то вдаль этой самой дороги, где была пелена молочного тумана, стена дождя, и мне ясно виделась обреченность этого мира.  Мда. Будто бы собираясь с духом, хотел было вдохнуть полной грудью, но осмотрев под ноги на это чудовище, сразу вспомнил, почему это плохая идея, и передумал. Двуногое, судя по всему, бесхребетное, каким-то образом   нашло в себе силы встать на колени, и уже раскачивалось для нового подвига. То есть, ползти он даже не собирается? Мне это не понравилось. Поставив ногу на плечо, я просто уронил его обратно. Какая прелесть. Я тут экспериментирую, а ты убегаешь. Нехорошо выходит.

Здоровые сабли клыков в доли секунд мелькнули перед квашней лица какого-то пьянчуги, сподвигнув его включить какие-то еще существующие рефлексы, то бишь задний ход,  начиная отползать от пугающей картинки. Когда костлявая черная лапа потянулась к нему, схватив за цыплячью шею, встряхивая по земле, и, наверное, уже намереваясь откусить голову, он начал хрипеть, пытаясь найти свой крик. Распахнувшаяся  пасть, которая напоминала голодную и рассерженную змеюгу,  точно теперь будет сопровождать ночные кошмары. Несчастный не выдержал и начал орать. – ОН ЖИВ! Помогите! Люди, люди! – этот чужеродный, драконий рык сотряс тело до костей. Оно почему то не слушалось, но разум велел бежать. Все его естество кричало, голосило, улепетывать от хищника. Возможно оборотень. Нет, все может быть куда хуже. – Я все искуплю! Я в монахи пойду. Только спаси раба своего, Мерлин. Пожалуйста! – И правда, каким-то образом, несколько раз разбив себе голову, поднялся.

Я даже рычать перестал и просто страшно скалился,  вытаращив черные дыры глаз. Все, что произошло дальше, было быстро, нескладно, бессмысленно. Пока я начал кашлять из себя нездоровый гогот, переваривая всю веселенькую информацию, когда она начала до меня доходить, со стороны заикаясь что-то проорали, потом меня куда-то отшвырнули, и видимо посчитав  что с «монстром покончено», послышались убегающие шаги.
- Не умеет молодежь со стариками обращаться.  – Делаю вдох. Черт, как же больно. Подниматься с земли я не спешил. И запах запомнил – найду, обязательно сниму кожу и пущу на обложку для книг. В этом можно не сомневаться. С яростью я был конечно солидарен, но из трудного положения пора выпутываться. По сему я просто отодвинул это чувство в сторону, пытаясь сосредоточится на источнике  боли, и его устранении. Жжения нет, искр в глазах тоже, значит не серебро. Но то, что штырь выглядывал откуда-то сбоку, проткнув дорогую мантию, не выгладило хорошей новостью вообще. Неприятно будет..

И вот  наступил день, открывший мне всю глубину моего идиотизма. – Отребье! – ворчливо пожаловался дождю, и даже недовольно засопел, пока вытаскивал из своей плоти этот  Мордредов стержень, с грохотом отбросив его в сторону. Все-таки хорошо быть вампиром. Иначе бы  это стало фатальным уроном и лишней паникой. И боли было бы еще больше. А так, это невероятно, просто чертовски неприятно. Не торопясь встать с лужи, привалившись о стену, нащупал карман с запасняком, но обнаружил лишь осколки. Теперь взгляд обратил свое внимание на  бордовую землю, что когда-то была выложена серыми камушками. Замечательно, просто  браво. Крови теперь еще больше, чем должно быть. Надо в следующий раз решить проблему с разбиванием. Тут главное не дышать, низменный инстинкт сейчас совсем не к чему. Негоже голову себе морочить и терять. По сему я весь обратился в слух, пытаясь вернуть себе вертикальное положение.
Но эксперимент удался. У него только пятки, разве что, не засверкали.

Отредактировано Lazarus de Grasse (2017-06-07 22:55:32)

Нити дождя флегматично продолжали расшибаться о землю, смешивая кровь с грязью и дождевыми лужами. Казалось, вода была везде, и если бы не заклинание, вся образина непременно бы заползла даже в штаны. Обостренный слух  улавливал, как тяжелые старинные часы в одном из закрытых магазинов, мерным, успокаивающим тиканьем передразнивали дождь.  По птичьи наклонив голову,  я попытался определить источник иного звука, который донесся до меня, сбивая мелодию ночи, и даже направление того несчастного, кого выгнали из дома.  Мне казалось, что люди в такую погоду должны спать, сидеть дома, в крайнем случае аппарировать прямо к порогу заданного места, пролезть через камин, а не гулять пешком. Чистокровные обычно так и делают.
Я, конечно, был не тем случаем. Мне  захотелось вспомнить вкус внешнего мира спустя  десятки лет заточения. Ощутить  дыхание стихии. Так себе ощущения, я вам скажу. 
А вот на счет таких прогулок - когда в твоем распоряжении вечная жизнь,  куча бестолкового времени, позволяешь себе трать его на все, что плохо лежит. И пока эту проблему бессмертия кто-то не исправит,  рыпаться  нужно только тогда, когда дело идет к угрозе твоего комфортного существования. В остальных случаях, даже скорость почти не применяю. Ну, скажу я вам,  в магической Англии особо и не разбежишься. Предпочитаю  такие скачки верхом. И никаких странных веников. Мое странное, средневековое воспитание не позволяет использовать метлу. Эту отрасль я даже пальцем не трогаю. Только крылатый жеребец.
Сейчас, я как-то вяло трепыхался в этом замечательном персональном прорубе на манер подбитой утки, хотя давно мог вскочить на ноги и уйти в «закат», как говорят магглы. В такие моменты очень радуюсь, что технически уже мертв, и весь мусор, который называют органами, мне фактически не нужен,  разве что для маскировки  и размножения, когда приходит время. Возможно и удача. Смотря, с какой стороны на это посмотреть.
Чувствуя боль в одной из этих областей, невольно вспоминаешь о существовании оных. Даже  захотелось запихнуть в рану палец и поелозить,  все ли в одном куске, ничего ли из меня не хочет выползти?  А то было бы неловко,  столкнись я с кем живым, придерживая моток кишок руками. Я даже как-то гомерически рассмеялся.
Людей легко напугать. Их парализует ужас и столбняк, когда они встречают мертвецов. Это как инстинкт оленя в свете фар. Благодаря  местной школе, конечно же, тут все почти привыкли к призракам, к полтергейстам. Сам этих обитателей Хогвартса никогда не видел, но мне о них рассказывали. Сами по себе прозрачные -  отличные господа, а сколько же там тем для бесконечных разговоров и тонких шуток. Никакого желания впиться им в шею или  рассмотреть собеседника на вкус. В конце концов, с едой не играют, как говорила матушка когда-то. Я как-то даже хотел и до сих пор хочу поселить у себя в особняке подобный полупрозрачный зверинец, а то много лишнего пространства. Обновить атмосферу. Кто-то меняет шторы, а я периодически собираю нечисть. Зачем мне шторы, когда у нас и окон действующих практически нет? В моей жизни часто умирают хорошие друзья,  я вижу внуков их внуков, но  какой-то там ген не заменит отличного знакомого.  Менталитет уже не тот.
А  вот спрашивать при жизни, "можно ли я вас после смерти определю к себе?" В качестве попугая, так сказать.  Как то не тактично. Он же потом все свое существование на мозги будет капать своим недовольством. Естественно,  как ликвидатор живенько решу сей вопрос с паразитом, но оно мне надо? Лучше сразу сделать как следует.  У меня уже есть в этом особняке, в Англии  дорогая Эхо. Но, это не то.  Сама по себе милейшая не далекого ума, совсем не может говорить, любит подглядывать, или просто присутствовать над твоей душой как вторая тень. Даже когда ты спишь, читаешь, она сядет рядом.  И будет просто смотреть на тебя или вообще не шевелится. Я, конечно, даже внимания не обращаю, а вот других круто нервирует. Иногда, мне кажется, даже сильнее, чем мои клыки. Они ведь не догадываются, что это чучело совершенно безвредно. И гостей она стесняется, даже вылезает не сразу.
На этой странной ноте, я сделал упор ладонью в землю  и решил, что пора подняться на ноги, но когда послышались шлепки чьих то ног и чье-то дыхание, я чуть не рыча себе под нос, глухо заматерился. Почему-то по-венгерски. И вновь опустился в эту чертову лужу. Пускай уж видит меня беспомощной жертвой, нежели подозревает в  том, что я тут кого-то от души  зарубил. Ибо узнав,  а вдруг, что я  монстр, указатель повесят сразу же, и покажут пальчиком.  Люди часто так делают. Даже мои дети до сих пор так себя ведут, переводят друг на друга стрелки, и когда им кажется,  что я не смотрю - кривят страшные рожи. Министерство, наверное, такой же ерундой занимается, пока никто не смотрит. Даже не знаю, откуда мне  эта мысль в голову залезла.
Пройдясь быстрым взглядом по месту преступления, я просто вздохнул. По количеству крови, на моем месте вполне себе обязана быть откормленная лошадь, а не просто скромный,  несчастный и беспомощный я.  Сделав себе глаза побитого спаниеля, но, не ослабив внутреннюю охрану,  я сгладил на лице  хмурые, строгие брови, и направил честный ангельский взгляд туда, где меня был обязан встретить пришелец по моим вычислениям. В моем славном болоте.  Главное не улыбнуться, потому что до колик надоело  играть в утку и водяного, и страсть как хочу подняться и избавить себя от  нечистот. Но, если ты Граф, даже сидя в дерьме, старайся выглядеть достойно. Как король.
Персонаж не заставил себя долго ждать. Мне сегодня очень везет на них. Может тут недалеко какая сходка или там бесплатно наливают?  Хоть бы один пригласил, или принес. Черти.
Сразу   не  смог сделать оценку внешнего вида молодого человека,  так как подавлял в себе хищные инстинкты. Молодец меня заметил ( я бы удивился, если бы он прошел мимо ) вылетел в мою сторону, вроде бы из неоткуда. Чуть ли не бешено вращая глазными яблоками, как мне показалось. Да, сынок, крови тут  хватит с Арарат. И чего, стало быть,  тебе дома не сидится? Определенно на темных улицах не все ладно, и я чего-то еще не знаю. И мне это не нравиться, потому, что знать я обязан все.
Будучи хищником, сразу же отметил внезапную нервозность в моем новом госте. Был бы живым и лихим юнцом, тоже бы перетряхнуло пару раз, но это так давно было, что даже не знаю,  что же здесь, кроме грязи неприятного? Наверное, запах. Есть миф, что он неприятен. Для меня кровь сродни шоколаду, грубо говоря, на манер живых. Тяжело не забывать, что  ты и остальные – это совершенно разные существа, с двух разных миров, хотя технически живем очень даже рядом.
Кратко скользнув по взгляду молодого человека, так, что бы не встречаться прямом взором, понял, что  бояться не меня, что моей вампирской ипостаси удивительно, а за меня.  Век живи, но не привычно, когда  кто-то бежит к тебе с пугающим волнением, и не для того, что бы плюнуть в лицо  святой водой, а помочь. Я не то что осознаю, а знаю, что ничегошеньки не виноват в своей беде, только почему-то чувствую себя все равно нашкодившим щенком. Однако, рефлексы внезапной самозащиты пришлось сдержать в гробовом молчании, вместе с угрожающем шипением не лезть ближе. Зверь во мне  так и требовал  распустить капюшон кобры, не пускать к своей персоне никого, пока на теле зияет пренеприятная рана. В этом я похож на змей – очень территориален и оборонителен. Чуть что, не словами, а рыком и шипением. Но, мои меня понимают, а тут нельзя. Один уже так испугался, что я до сих пор пытаюсь собрать себя и ситуацию по полочкам. Радует, что не по пакетам. Попытавшись встать, изрек :
-оз иштэн лово боссно мег- <Да взъебет тебя божий конь.- венгерск.> - это адресовал я тому,  кто дал мне магического, дескать волшебного пинка  на штырь. - мочок диснуу - <грязная свинья>
Что сказать. Сердцебиение его выдавало.  Не виню его в этом. В спокойном состоянии оно так не барабанит. Для меня оно заглушало даже дождь и прочие микрозвуки. Манило, притягивало вырвать пташку из грудной клетки. Мое  отсутствие дыхания, а так же сердцебиения, поскольку  много чего утекло, похоже, никого не волновало. И славно. Рефлекторно, я  вновь прижал свободную руку к тому месту, где должна быть дыра. Возможно даже сквозная, понятия не имею. Но, хах, если ветер не свистит, значит должна быть не сквозная. Хорошо, Лазарь, только не смей улыбаться,  умирающие люди обычно не смеются - напомнил я себе. Видать, пока стоически сдерживался, мои  подергивания мышц  вполне сочли бы за какие-то болевые судороги. Но, черт возьми,  больше никаких дырок,  это больно, и да, я видимо не совсем играю театр, как пытаюсь себя чем-то отвлечь. Видимо у меня хорошо получается, раз все еще живы. Ну, почти все. Он этого еще не знает. Слишком стар я так долго валяться на холодной земле. 
В общем. Раз я шевелюсь, значит, еще жив. Железно. Ну и Мордред с ним. Подними меня уже.
Я чувствовал, как  комочек мышц накачивает кровь по венам незнакомого юного волшебника. Видел  соколиным взором, как  он тяжело сглатывает, очевидно,  борется с рвотным рефлексом и судорожно пытается придумать, что делать с моим телом, и куда теперь бежать за помощью.  Странно,  о помощи у меня и мыслей не было. И мало кто захочет помочь  монстру, разве что сумасшедший. Мы вполне научились помогать себе сами.
Должен заметить, он большой молодец, не прилег со мной рядом и не нагнулся в ближайшее мусорное ведро. С одобрением, я мысленно ему пожал руку.
- Держитесь, позвольте помочь Вам – Признав речь  молодого человека, просто ему отчетливо кивнул, что я его понимаю, и  держу себя в руках.  Что тут еще скажешь? В основном держусь,  чтобы не съесть тебя, сынок. И не зарычать от боли или злости на ту дрянь. Твоя храбрость и расторопность определенно должна быть награждена жизнью.  Большего в данной ситуации оголодавший, покоцаный вампир тебе ничего более ценного вряд ли пообещает. Мне бы в свое живое время кто  дал хоть какой-то шанс и вообще спросил, надо ли оно мне. 
Дарование современного мира был расторопен, но пришел бы он  чуть пораньше.. Юноша заботливо помог подняться, на что зубы были крепко сжаты. При перемещении в горизонтальное положение пробитая плоть сместилась с положения к которому уже адаптировался. Ощущения были не из приятных, потому тут же вдохнул, зашипев не хуже гремучки. Поначалу от болевого спазма. Но потом, в голове загудел рой насекомых, горло обдало пламенем,  мне показалось перед глазами на доли секунд расстелилась красная пелена и гул стука его драгоценного сердца был единственным в моей жизни. Нужно только руку протянуть. Однако. Меня провернуло без предупреждения,  как  через мясорубку. Возможно в секунду, но легче от этого не стало. В процессе пообещал, что забираю все свои слова назад и оторву ему голову.  Клянусь! Боль, было все, что я осознавал  в этом огромном мире.  Чертова аппортация. С раненным.  Вот, как только я разлепил глаза и понял, что меня  пустили, даже собственноручно доставили в чужое жилище, мгновенно придержал коней. Судя по аромату, жилище принадлежит ему. Я вдыхал, пытаясь отвлечься этим, а не кровью, которой удушающее смердело несколько секунд назад. Какое-то мгновение просто стоял там, ни на что не глядя, кроме пространства. Возможно мне что-то говорили.  Должен сказать, стоял не совсем прямо, но если бы на меня кто налетел в битве, я бы мгновенно  распрямился и плюнул на это дело. Передо мной человек, и я в его доме. Очень интригующе. Когда ты не кажешься угрозой, они больше расслабляются. И я продолжил казаться не угрозой, придерживать рукой за бок. Взгляд скосил в сторону, встретив лай здоровой собаки. Прямо как мои лошади, почти. Красавец. Помниться мне, были ранее отличные времена охоты. Наша семья тоже таких держала, и не только. Волкодавы, замечательные животные, мы с ним даже слегка похожи внешне. Тоже редко в зеркало смотримся.
Глядя в глаза собаке, заметил, что он как раз осознает положение всей ситуации получше своего хозяина. Понимаю, не каждый день в родном доме такой экзотической нечистью разит. И кровью. Да не съем я его. Наверное. Ладно, я же обещал,  он даже в дом пригласил. С другой стороны, верить в вампирские обещания не стоит никогда, но,  я ценю полезных людей, до такой, неожиданной  степени  полезных. Взгляд прошелся по предметам интерьера. Еще ценю вкусных людей,  особенно постоянных доноров.
Стыдно, молодой человек. Надо же быть осторожнее,  вас могут и убить.
Он прав, надо позаботиться о проколе, посмотреть, что там твориться. Трость я отложил в сторону, подле себя. Все равно она никого слушать не захочет, темпераментная и любимая зараза.  Поскольку сам не знал, что стало под одеждой, то молча стал расстегивать  пуговицы и застежки, предварительно сняв с себя мантию. С мантией было справиться проще. Может она была лишней, но сегодня я чувствовал, что ее лучше захватить, на случай внезапного солнечного света. И не ошибся. Куда черти только не заносят. Я ее аккуратно положил на диван. Но крутиться пришлось в любом случае, и это походило на какой-то мазохизм. Сюртук, который мне было жалко, и еще больше жалко себя, был  вскоре так же снят  с плеч с минимумом болезненных телодвижений.  В это время прикинув, что потом устроит портной, который его для меня выкоблучивал, нервно повел бровью. Французы страстные натуры сами по себе, а модельеры даже помешанные. Страшно представить его истерику. Вот я Француз по предкам, но Венгр до мозга костей, каковым себя всегда считал. Может, если бы мне в бокал с кровью вдруг насыпали грязи, я бы тоже распетушился. И не может быть, а точно. Это же просто возмутительно! Терпеливо, я дошел до  темного жилета, который под этим присутствовал, и такого же оттенка рубашку. За это время успел присесть на диван. Да, стиль требует жертв. Пока  тут раздеваешься,  сам невольно кони двинешь.  Можно, конечно, в страстях разорвать все пуговки, но, мне жалко то, что мне уже не пригодиться. Одновременно, я же готов сжечь это испорченное барахло.  Во мне сидел странного вида жлоб, и я его не понимал, но смиренно следовал его указаниям и поддакивал. И привитый, прибитый  с детства урок аккуратности был до пугающей степени железным.  Не знаю, как воспитывают современных волшебников, но меня  круто наказывали и прямо таки били за каждую мелочь. Строгое воспитание считалось нормой в высшем свете. Особенно к мальчикам. Может и до сих пор считается, но поскольку мне стало известно, что в Хогвартсе отменены телесные наказания, я как то немного засомневался в современных волшебниках, и очень, как говорят дочери, долго ворчал. И сегодня готов еще повозмущаться.
Рыцарь, который меня спас, совсем еще молодой мужчина. Образ светлый, и увидев его заботливую сторону, совсем не смог воспроизвести из него темного колдуна с черепом под подушкой. Хотя, если разозлить,  может и шарахнет, даже не сомневаюсь.
- Кто-то неизвестный со спины вдруг напал на меня, и я нашел себя на земле. Приземлился по нелепой случайности  на здоровый штырь, и его пришлось удалить – Собственный голос звучал хрипло и низко. И я при этом капельки не врал. Кто-то мне из учителей твердо советовал, что лгать вообще нельзя, ибо забудешь, что и где наплел. Во лжи должна присутствовать истина, а недоговорки позволяются. Конечно, с моей памятью, никогда ничего не забываю, никаких мелочей, если нарочно  их не откладываю в дальнюю часть ума. Посему могу пуститься в пляс лжи, и плавать в ней, как рыба в воде и даже искренне во все  поверить. Но, по возможности упрощаю себе жизнь. Это пришло с возрастом. Перебирать в пятисотлетнем разуме миллион событий и найти иголку в стоге сена - то еще «веселое» занятие. Нет ничего лучше собственного комфортного существования. 
- Премного благодарен за вашу скорую и смелую попытку мне помочь, юный сэр  – тут я позволил себе улыбнуться, твердо кивнув славному вьюноше. Сняв темные, лайковые перчатки, положив их на колено,  осторожно проследил  рану в левом боку и покривился. Словно кентавр копьем запустил. Они могут,  даже глазом не моргнут.  В связи с внутренним кровотечением, кожа в местах посинела.  Если не напьюсь крови, и она из меня вытечет, могу даже смертельно побледнеть. Не уверен, что он это оценит и будет спокойно спать ночью. Жизнь, может еще и не подготавливала к такому потрясению. Тогда придется мне его откачивать. Хм.
Внутренние инстинкты занудно продолжали напоминать, что раненному хищнику не стоит подпускать к себе кого-то. Опыт соглашался с этим же инстинктом, и был очень прав – люди, помниться, устроили огромную анти-вампирскую эпидемию. Настоящее сумасшествие. И тут еще помощь от этих психов принимать, что бы они последних детей ночи повырезали, просто потому, что до ужаса бояться?  Я не спешил начинать агриться и держал себя со своим мнением вполне дружелюбно. 
Какая то часть глубоко внутри  ехидно кривлялась и жаждала мести. Если бы я не знал  себя так хорошо, бросился бы давным давно. 

Отредактировано Lazarus de Grasse (2017-07-22 21:33:30)

Можно сказать, что погода во всю показывала свою вредность. Находится в этом доме, в любом случае было лучше, чем на улице.
Поза у мужчины не была пугающей, даже угрожающей, так же совсем не являлась расслабленной по понятным причинам. Он старательно держал себя на краю, находясь в близости от жертвы, то есть молодого человека, и с каждой минутой ощущал все более сильный голод. Жажду, которая толкала его с обрыва.
Любого вампира, вообще, можно сравнить с комаром, особенно новообращенных, не нюхавших настоящую тяжесть их бытия. Когда приходится чем то жертвовать ради жизни и воспитывать в себе терпение и сдержанность,  повторяя из раза в раз « еще не время». От таких экземпляров сложно избавится, как не отмахивайся, они доведут до ручки, как минимум, и все равно цапнут, как не крути. Отбиться от подобного охотника реально только рукоприкладством, да так, что бы наверняка. А то, может, еще обидеться и разозлится. Одержимые охотой на почве голода, угостившись один раз, способны преследовать нужную им жертву очень длительное время. В истории были замечены контакты в основном с молодыми девушками девственной крови. Однако, Лазарь может найти кучу отговорок к одной такой причине странного похода к молодой и интересной женщине. Вдовец и правда рассматривал свои завоевания подобным образом только с серьезным подходом. Иначе ползать ему с визитом к каждой непорочной школьнице. В основном, азарт заставляет ощутить себя, наверное, живым, настолько велико чувство цели, потребности, изворотливости, помешанности. Стоит только поддастся искушению и уступить место помешанности. А когда существование стало настолько скучным, что занять себя чем-то даже радостно в странных квестах. Обычно как бывает: жизнь кипит, но ты просто существуешь, замерев в вечной жизни, как на паузе. А тут как псина по следу, и чем дольше погоня, тем интереснее и желаннее куш.
Лицо, хотя по-мужски грубое и суровое, никак не походит по описанию внешности серийных убийц или восставших из мертвых вампиров по классике жанра. Он не был бледен, как покойник, коим являлся, хоть и был бледнее обычного в данной ситуации. Не походил на недвижимую статую, и даже в черных глазах не находилось лихорадочного, бесконтрольного безумия. Он так считал. Но, вот что видели остальные... Страшные картины обычно рисовали себе те, кому удалось заглянуть в бездну глаз вампира, как в колодец мертвых душ, забываясь в своих страхах и оцепенении, попав в абсолютную пустоту. Ощущая что-то очень интригующе темное, опасное, и опустошающее. Глаза вампира вполне могли затягивать водоворотом, как в дремучее болото, в котором, если сразу не моргнуть, можно потеряться, лишится рассудка. Может, даже жизни, забыв про опасность. Во всяком случае, Лазарь был уверен по опыту, что есть категория людей, которые от гляделок зарабатывали ночные кошмары, потому, что сознание никак не желало забывать странника, с которым удалось пересечься, вероятно какими-то инстинктами ощущая его природу и пытаясь сообщить владельцу свои тревоги.
Седой вампир вздернул брови на заданный вопрос, и задумавшись над тем, насолил ли он чем-то индивидам? Обоих он, относительно не трогал и не лишал ничего, кроме рассудка. Первый рассудок обнаружил, а второй потерял.  Нет худа без добра. Но о первом никто не знал, и знать не должен. Благотворительность, она такая. Ее мало кто ценит, особенно методы ее достижения. Все приветствуют результаты. Так что сделав быстрый вывод, Отверженный отрицательно мотнул головой на первый заданный вопрос, не найдясь в слове. К тому же, он был уверен, что, если откроет челюсть, тот час сверкнет своим набором клыков, кои были далеко не незаметные, и готовы вылезти с минуты на минуту. Инстинкт, которому нельзя отказать, особенно в данной обстановке.   
В этой ситуации, Лазарь не смел влиять на юношу каким-либо образом, кроме своего скромного присутствия, и природы, которую он не всегда может скрыть. Молодой колдун оказался очень любезен, и когда в их перекрестных гляделках мигнуло узнавание со стороны младшего, а сердцебиение ускорилось, Граф внутренне подобрался. Это походило на укрощение одичавшего жеребца, которому надо при всех своих грехах и талантах, показать, что ты не хочешь его обидеть и совсем белый, и пушистый. И первое, что особенно важно – убрать у собеседника нервозность и суетливость. В его же случае, не впадать в голодную драму. Например, с одним паникером он уже «познакомился» и даже узнал на личном эксперименте, как оно может влиять на затуманенный, в алкогольном опьянении, рассудок. Повторять в ближайшее время не хотелось. Венгр с заметным интересом наблюдал, как добрый хозяин справляется с паникой и благоразумием. Лазарь понял, то, что сейчас выяснил для себя мистер Стоун. И, видимо, это было так же взаимно. Похвальная реакция, а интерес даже непривычно смущающий графа. Обычно люди, которые верили в вампиров, да и вообще при встрече с монстром, который мог их сожрать, пытались в них что-нибудь вонзить, чем-то запустить и бежать. Реакция, такая, как «аааа» тоже отлично работала. Был еще вариант умолять не кушать его, и разжалобить слезами. С, наверно, гордостью, де Грасс мог точно сказать, что он был знаком со всеми, и даже больше, реакциями, и даже вариантами их расклада. Может быть, он не все еще успел познать, но люди, которые не орали, не швыряли в него предметы под рукой были какими-то.. неправильными?  Удивительными?
- Оён надён кэдвеш, кёосёонёом,  фиатал эмбер. * (Вы очень любезны, молодой человек \венг.) Готов отведать пол Лондона. – Когда вампир был в опасно игривом настроении, он смело употреблял  вульгарный жаргон, как «сожрать» или «навернуть», например, если не грубее.  Но, в основном, он держал себя на уровне воспитанности, вежливости и любезности, и никак не мог или не хотел вылезать из древнего века, и при попытках осовременится, выползал из своей зоны комфорта ровно на половину, так или иначе употребляя тут и там тот или иной акцент на родном языке или манерам. Или не пытался вообще. Но в любом случае, можно было легко заметить эту игривость, от которой веет опасностью. По таким мелочам можно было сразу сказать, что у него что-то или кто-то на уме. А вот чего не отнимешь, так это сарказма и странного, понятного в основном вампирам, черного юмора.
И все же, будучи достаточно шокировано любопытным, молодой мужчина предлагал помощь. От юного сэра не пахло страхом, как разило от типичных жертв. Он не отскакивал от его персоны на пол метра даже от брезгливости. Редко кто, но все же вспоминают, что вампир не просто монстр кровопийца, людоед, но еще и восставший мертвец, который нарушает все законы наук. И сам по себе должен быть мерзок, ибо жмурик. Хотя, магия вся действует по такому принципу.  Если бы он мог взглянуть на себя в зеркало, то сделал бы более объективный вывод, а так..Ричард неплохо сохранился для своих лет, и мужчина предполагал, что тоже не был очень жутким.
Все же возраст, давно это было, когда он помнил себя лично перед отражением. Лишь в картинах, кои напоминают ему из раза в раз о этих интересных мелочах.  Девушке пришлось бы худо. Он никогда не спрашивал клыкастых друзей прекрасного пола, как они смирились с этой жестокостью. Для дам это пытка. И когда начинаешь задумываться об этом, становится чертовски любопытно.
Все это время Лазарь наблюдал за аврором, но за стеклянными, темными шарами глаз таилась настоящая буря и последний рывок в борьбе за самоконтроль. Он был так близко. Не напуган, но степень шока будоражила слух хищника в трепете трепыхающегося сердца. Его взгляд то и дело скользил к доступным артериям, таким как шея. Де Грасс ощупывал доступ к горлу, но встряхивал свой  морок в сознании и держал вид  спокойнее, чем являлось на самом деле. Одна из пружин ослабла, и вампир позволил клыкам забрать свой инстинкт до конца, выпустив длинные зубы.  Раз уж все карты становятся явными, нет смысла так яро стараться  казаться человеком и терпеть возмущение организма. Дабы помочь мышцам расслабится после старательного стискивания пасти, хищник расправил челюсть полу зевком, походя тем самым на гадюку. Два ряда клыков, по одной паре сверху и снизу.  Нижние лишь вспомогательные и были значительно мелче, чем верхние два штыря. Своими зубами он мог не только пронзать плоть, но и отгрызть при большом безумии все, что мешается и просто оборонятся. Но в основном, зубы в нижнем ряду помогали только придерживать жертву, не считая рук, а если жажда особенно сильная, и времени в обрез, то Лазарь имел возможность пустить больше крови. 
О том, чтобы исправить ситуацию и напугать, мыслей не было. Голодный вампир мог поиграть, прежде чем убить, да. Но, кто рискнет убивать аврора? Не то, что бы он был в курсе, кем является волшебник, но он давно решил для себя.
- Молодой человек, у вас что, десять жизней, которыми вы можете рисковать? У меня нет намерения причинить вам какой-либо вред. – он должен был это сказать, подарить шанс уйти или передумать помогать ему так прямо. Как? Теперь Лазарь приковал все свое внимание к бесстрашно протянутому запястью в его сторону.  Теперь его мертвый, туннельный взгляд обрел блеск, как если бы перед потерянным в знойной пустыне появился источник. Мираж или не мираж, он посчитал, что дал достаточно времени задернуть рукав и отойти от него подальше, возможно схватится за палочку, что он тоже рассматривал и не упускал из вида. Доноры, странные существа. Кто-то готов делать это из-за выгоды, а кто-то получал какой-то там странный кайф, который был понятен только им.  Философия у него наркоманская, поэтому он не стал играть в горячую картошку и принял все, что предлагают.  Его ледяные руки   аккуратно взяли теплое, а по сравнению с его нынешней температурой, горячее запястье.. Наверное, в своей Сахаре, он рухнул с головокружительной высоты в море. Его зубы прошли через кожу, как нож сквозь масло. Медленно и осторожно.
Лазарь при всей своей попытке быть аккуратнее с юношей, оголодавши дорвавшись до источника, раз за разом диктовал себе оставить его в живых. Считая пульс, стук сердца, который все отчетливее врезался в его уши, ощущая под прохладными пальцами температуру тела, любым способом помогая сориентироваться с границами. Вампиры при трапезе часто рисковали убить жертву, даже не желая этого. Безусловно все приходит с опытом, но даже древние могут поскользнутся и поддаться эйфории и экстазу, который пробуждает пролитая кровь в горло.  Как патока, стекала по стенкам, безусловно заставляя чувствовать себя лучше и более живым, чем он казался и чувствовал до этого. Но сейчас весь дар уходил на активное исцеление, нежели на шарм, который при таком раскладе стоял на последнем месте. Кая следовало бы отпустить, но сознание предательски елейно шептало «еще немного, пара секунд, мистер Стоун». И осведомляясь с тем, что организм все еще дышит, а его система бездонно позволяет себе требовать больше, как ненасытная бездна, справится с собой он смог лишь одним способом. Первостепенно вампир поставил перед собой два факта : немедленно убрать смертного от себя на значительное расстояние и не убить его. По сему справившись с собой, он в один миг расцепил окровавленную челюсть, и с животным рыком приложил Кайсана в направлении стены. Он не особо заботился о мелочах, каким образом мальчик от него отдалится, пока он возьмет себя в руки. А ведь вампир предупреждал о рисках кормления голодных, зарезанных кровососов. Захватывающее занятие, как игра с пираньями.
Рык урчаще затих в распаленном горле, уже походя своим завершением не на свирепый, а вполне довольный, как у сытого леопарда. Седовласый мужчина провел пальцем по губам, собирая остатки после трапезы, прижав оный к губам.
- Прошу простить,фиаталэмбэр**. Я вам очень благодарен за расторопность и бесценный дар, который вы преподнесли. Иногда, справится с собой довольно сложно при данных обстоятельствах. Я безусловно являюсь вашим должником. Вы очень …изысканны – он поднял оценивающий взгляд на наличие других травм, кроме очевидной. В конце концов, он не вкладывал всю силу, но человеку, иной раз могло хватить и малого – Вы будете в порядке?

Ön nagyon kedves. Köszönöm, Fiatalember *
фиаталэмбэр**- молодой человек (венг)

Отредактировано Lazarus de Grasse (2018-08-06 21:10:10)