"Ничто не предвещало беды" - кажется, именно так говорят, когда твой мир, обретший равновесие и спокойствие, трещит по швам, а тайное становится явным. В тот день Скорпиус шел по гостиной, не замечая никого вокруг, по направлению к выходу, куда и откуда - потеряло значение, когда его взгляд случайно упал на ближайший стол, где один из волшебных журналов оголил фото и статью интересного содержания. И если бы не крупный план Гермионы-пока-еще-Уизли, парень не придал бы увиденному значения. Но в голове промелькнуло: "стоп," - и слизеринец замер на полпути. Сделав шаг назад, юноша взял прессу, которая славилась "желтым" цветом, и начал изучать текст более подробно. Речь шла о разводе главы одного из отделов Министерства Магии и совладельца одного из магазинов в Косом переулке. И это было подобно удару по затылку бладжером: неожиданно, болезненно, с потемнением в глазах и потерей ориентации в пространстве. И вроде бы, несмотря на все обстоятельства, новость в какой-то мере была для Скорпиуса хорошей, ведь он хотел, чтобы его отец, по крайней мере, не встречался с замужней женщиной. Но с другой стороны в публикации присутствовали моменты, освещение которых было Малфою нелицеприятно. В частности, автор статьи сообщал, что в деле замешан мужчина, и выше упомянутая особа несколько раз была замечена в обществе Малфоя-старшего. А далее - домыслы и слухи, начиная от того, что магглорожденная волшебница "решила выбиться в люди" и напоила чистокровного мага любовным зельем, заканчивая тем, что отношения их начались еще в школе, а сейчас женщина вообще беременна. В общем и целом одна идея была абсурднее другой, что заставляло Скорпиуса злиться, понимая, что найдутся дураки, которые примут эту писульку за чистую монету. Самым скверным было то, что они уже находились в комнате, потому что посмотрев на шушукающихся в углу девчонок, парень поймал на себе ядовитые взгляды и ухмылки, свидетельствующие о том, что тихий разговор ведется именно о том, что "Малфой спутался с грязнокровкой", и это будет темой обсуждения еще не один день. А ведь ранее Скорпиус не относился к сплетням негативно, полагая, что люди выдумывают всякую ерунду, потому что им попросту скучно, и их собственная жизнь не приносит им радости. Но когда дело коснулось его собственной семьи, это стало неприятным опытом. Словно кто-то облил его помоями.

Но хуже всего было даже не это. А когда в его сознании что-то щелкнуло, и слизеринец осознал, что запятнана честь и репутация не только Малфоев, но и Уизли и их ближайших родственников, среди которых были очень важные и дорогие для Скорпиуса люди. Например, его девушка, для которой очередной развод наверняка станет непростой новостью, как и присутствие в этом Малфоя-старшего. А уж когда она узнает, что ее парень все знал... "Это фиаско," - с упавшим сердцем подумал блондин, бросая журнал на стол, и покидая гостиную. Что делать - он не знал, и не представлял как теперь объясняться, и какие доводы будут достаточно весомыми, чтобы убедить Лили, что он молчал поневоле, потому что дал слово отцу, которое не мог нарушить. Является ли недосказанность ложью? Наверное, нет, если ты что-то утаиваешь, чтобы защитить человека. Наверное, да, со стороны человека, от которого скрывают важные факты о собственной семье. По крайней мере, Скорпиусу было бы, мягко говоря, неприятно оказаться на месте малышки Поттер. Но, раз уж карты оказались вскрыты, тянуть дальше не имело смысла и слизеринец хотел поскорее отыскать возлюбленную, чтобы самому обо всем рассказать, а не ждать медвежьей услуги от кого-то другого. Но встретиться оказалось непростой задачей, поскольку им все время что-то мешало: тренировки, учеба, у него - обязанности старосты, у нее - Роза и Хьюго, с которыми она проводила все свободное время, в чем ее нельзя было винить. Правда, Скорпиус несколько опасался, что кузина Лили расскажет ей об осведомленности Малфоя, а парню не хотелось, чтобы правда вскрылась таким образом. О, как бы он хотел сделать вид, что все обстоит вовсе не так, и для него происходящее такая же новость, и оставить втайне свой летний разговор с отцом, но это было бы еще более бесчестно по отношению к малышке Поттер. И юноша мог бы предположить, что его девушке обо всем известно, и она попросту его избегает, но обычно с плохими известиями люди не тянут, стараясь как можно быстрее преподнести тебе неприятный сюрприз. Но Лили не торопилась придти выяснять отношения, а, значит, у Малфоя было немного времени построить линию обороны, чему, впрочем, парень был не рад. Настолько, что потерял аппетит, и даже на завтрак - самый важный, по мнению Скорпиуса, прием пищи, который он, обычно, не пропускал, наедаясь омлетом, беконом и тостами - не мог в себя впихнуть ничего, кроме пары глотков чая. А прилетающая по утрам неясыть Люкс с письмами от отца все больше угнетала, напоминала о доме и о сложившейся ситуации. Не радовали даже любимые перечные чёртики, которые как-то прислал родитель, видимо, в знак поддержки. Сколько бы в таком режиме продержался Скорпиус - неизвестно, и выяснять это у парня не было никакого желания. И когда он уже готов был попросту выкрасть Лили, чтобы поговорить, девушка назначила встречу на вечер пятницы.

Но когда назначенный час стал стремительно приближаться, небо начало хмуриться, то ли высшие силы выказывали недовольство, то ли отражали душевное состояние Малфоя, ибо парень знал, что предстоит непростой разговор. Все, что ему оставалось, это уповать на благоразумие малышки Поттер, чем она не могла похвастаться в порывах злости, и на сильные высокие чувства, которые, если верить мечтателям и поэтам, могут выдержать любые испытания. Но где-то в глубине души зарождался страх, что не стоит ждать положительного развития событий. От этого Скорпиусу хотелось как можно на дольше отсрочить долгожданную встречу, которая, повинуясь закону подлости, лишь более явно маячила на горизонте, а опаздывать парень не мог себе позволить, поэтому спустя какое-то время, запахнувшись в мантию, быстрым шагом пересек школьный двор и спустился к Озеру. Спрятав руки в карманы, слизеринец присел на здоровенный валун, лежащий на берегу и устремил напряженный взгляд на гладь воды, дрожащую под напорами ветра, и в которой отражались сгущающиеся тучи. В воздухе пахло дождем, что, вкупе с ветром, ерошащим волосы, успокаивало. Не говоря о том, что это был один из самых любимых запахов юноши, к которому вскоре прибавился еще один - легких цветочных духов с малиновым оттенком. В груди что-то радостно вспорхнуло, и вместе с тем болезненно защемило, словно воспарившую птицу безжалостно убил охотник. Скорпиус улыбнулся, обнимая Лили и желая, чтобы этот момент не заканчивался, чтобы они просто вот так стояли, обнявшись, без слов, наслаждаясь присутствием друг друга. В ответ на слова о том, что девушка соскучилась, он молча поцеловал ее в рыжую макушку, тем самым как бы говоря "я тоже". А дальше... "О, Мерлин." Малфой почувствовал себя мерзким чудовищем, не достойным такой светлой и чистой души. Его милая Лили беспокоилась о нем, переживала о душевном равновесии и искренне желала поддержать. "Все это время". А он так ее подвел. И все, что парень мог сейчас, это молча смотреть в ее глаза, не в силах подобрать нужные слова. Внимательный взгляд сменился на виноватый, когда малышка Поттер резко отстранилась. Юноша не привык извиняться, предпочитая показывать свое раскаяние действиями или широкими жестами, и сейчас он бы предпочел преподнести девушке подарок в виде изящного золотого колье с изумрудами гоблинской работы, от чего наверняка были бы в восторге многие представительницы прекрасного пола. Но только не Лили. Она была совсем другой, за что, наверное, Скорпиус и любил ее. Тем сильнее ранил ее взгляд, и тем более гнусным ощущал себя слизеринец.

- Никогда бы не подумал, что такое случится. - После небольшой паузы подавленно произнес Малфой. - Чтобы мой отец начал встречаться с замужней женщиной. - Скорпиус хотел, чтобы Лили его поняла и не осуждала, хотя где-то в глубине ее зрачков видел зарождающуюся бурю. - Это ужасно. И я понимаю твои чувства. - По обыкновению парень ходил вокруг да около, подбираясь к сути постепенно. - И что бы сейчас ни произошло, я хочу, чтобы ты знала, что я не мог поступить иначе. Я дал слово. И кем бы я был, если бы его нарушил? - Вопрос риторический, который странно было слышать от Малфоя, учитывая репутацию семьи о беспринципности и отсутствии благородства. И, в целом, это было не безосновательно, поскольку если бы Скорпиус пообещал молчать кому-то другому, кто не слишком для него важен, то он бы смог переступить через себя. - Прошлым летом, когда я был на каникулах, отец рассказал мне о новых отношениях. О чем я догадывался ранее, поскольку он стал... Счастливым. - С небольшими заминками произнес слизеринец. - Но когда он мне сказал, кто именно эта женщина, я, честно, впал в ступор и отказывался это принять. Поскольку это неправильно. - Где-то прогремел гром. - Но если они любят друг друга, разве они виноваты? - Вот и все. Пан или пропал.

По правде говоря, другого настроя молодой человек и не ожидал. И когда шел на встречу, прокручивая в голове возможные диалоги, как оказалось, точно знал, что возразит ему гриффиндорка. Он видел все в ее глазах - окончательное и бесповоротное "нет", и где-то в глубине души понимал, что никакие доводы его не спасут, не помогут пробить этот панцирь неприятия. Но Скорпиус упорно не желал сдаваться, хватаясь за любые попадающиеся под руки соломинки, стараясь не пойти ко дну. Но одного взгляда зеленых глаз хватило, чтобы смертоносное заклинание ударило по сердцу, пуская трещину. Никаких жестов и громких криков, но парня словно пронзило молнией.
- Кем я был? - Переспросил слизеринец, вопросительно вскидывая бровь, будто бы не понимая вопроса. Слова о семье и доверии жалили, жгли, потому что было в них что-то, с чем Малфой не мог не согласиться. Но вместе с тем, у него была и другая точка зрения. - Я был тем, кем остаюсь сейчас. - Он сделал небольшую паузу, чтобы собраться с мыслями. Ему казалось, что Лили видела только часть картины, упорно не желая признавать, что есть и другая. - Во-первых, я - сын своего отца. Не знаю, можешь ли ты в этом меня понять, но у меня семья не такая большая. И та редеет. - Добавил наследник древнего рода, намекая на то, что его кузина пропала, а ее брата посадили в Азкабан. - И сейчас мы с отцом - все, что есть друг у друга, и несколько лет мы выстраивали отношения, в которых можем друг на друга положиться. Ему нужны были понимание и поддержка. Разве это плохо? - Вопрос не требующий ответа. За откровениями Скорпиус почувствовал себя вызывающим жалость, и ему это не понравилось. Он совсем не хотел бы вызвать такой эффект. - Я не мог его подвести. И знаю, что он ответит мне взаимностью, и поддержит мой выбор. - Парень многозначительно посмотрел на малышку Поттер, как бы намекая, что по крайней мере его родитель не будет против их отношений. Впрочем, он не был уверен в том, что девушка в принципе об этом задумывалась. - А, во-вторых, я - любящий тебя парень, который пытался тебя защитить от непростого выбора, ведь если бы ты знала это раньше, смогла бы ты смотреть в глаза Розе и ее брату без чувства вины? Смогла бы ты радоваться Рождеству, храня на сердце бремя чужой тайны? Я не говорил всей правды, но я не хочу считать, что я врал, хотя тебе кажется именно так. - Юноша перевел дух и облизал пересохшие губы. - Скажешь, у тебя нет тайн, которые ты мне не открыла? - Вежливо поинтересовался Малфой, в целом, не рассчитывая на ответ, но полагая, что услышит категоричное "конечно нет", несмотря на то, что, наверняка, есть что-то, чему девушка просто не придаст значения.
Его любимая рыжая заноза продолжала гнуть свою линию, упрямо упираясь в свои привязанности к кузенам, вспоминая чувства, которые вызвал в ней развод родителей, со своей позиции отказываясь признавать, что у медали две стороны. Скорпиус в этом порыве узнал себя, когда Астория Малфой покинула подлунный мир, и мальчик считал, что его боль сильнее, чем у остальных, не видя за пеленой собственных слез и обиды на мир любящего мужа, потерявшего супругу, и скорбящих родителей, лишившихся дочери.
- Не должна. - Почтительно кивнув согласился слизеринец, которого, положа руку на сердце, не устраивала ложь отца и его избранницы по отношению к окружающим, но он принял этот шаг, как защитный механизм. - Но что делать, когда ты этого не планируешь? Когда любовь настигает внезапно, и чувства появляются к тому, о ком и подумать не мог? - Юноша внимательно посмотрел на Лили, вспоминая, как просыпались его чувства, и как завязывались их собственные отношения. - И что делать, когда все заходит так далеко, что признаться страшно, потому что понимаешь, к чему это приведет? Знаешь, сколько боли это принесет людям, которые тебе не безразличны? - На какое-то мгновение ему показалось, будто он прогоняет ситуацию через себя, словно это он встречался с другой за спиной у гриффиндорки. - Почему никто никогда не рассматривает боль и того, кто лжет? - В этот момент Скорпиус ощутил себя адвокатом дьявола. - Ты думаешь о семье, о чувствах кузенов и дяди. А как же твоя тетя? Она что, не человек, раз поступила подобным образом? - Малфой знал, что малышка Поттер вряд ли с этими его суждениями согласиться, поэтому предусмотрительно поднял руку ладонью вперед, жестом прося не перебивать. - Да, она не должна была молчать и утаивать новые отношения от семьи. Да, она предала человека, за которого когда-то вышла замуж. Да, после всего, что они пережили, она могла бы проявить к нему больше уважения. Тысячу раз да, я согласен, что семья это не прихоть и не блажь. Но после дуэли волшебными палочками не машут. Что было, то остается в прошлом, и это не вернуть, не изменить. - "Можно лишь попытаться исправить." - Я не пытаюсь оправдать ее поступок, но не хочу, чтобы на нее все ополчились, выставляя ее чудовищем. Я видел ее глаза, и видел в них боль. Она боится разочаровать своих детей, боится их потерять, но понимает, что они этот выбор, это решение не примут. По крайней мере сейчас. - Парень свел брови к переносице, немного хмурясь. Такие простые, казалось бы, вещи, так сложны для понимания других. Возможно, будь сам он немного иным, он был бы безоговорочно на стороне Лили. Но он не мог, стараясь посмотреть на ситуацию с разных позиций. После собственной потери. - Ей тяжело было скрывать правду, но она не хотела их ранить. Это преступление? - "Скажешь, что да?"
Когда девушка ударилась в воспоминания, слизеринец, внимательно за ней наблюдавший, лишь молча кивал, понимая, что вряд ли его аргументы хоть на градус изменили ее мнение. В чем-то гриффиндорка была права, но разница в их восприятии окружающего мира не играла ей на руку. Скорпиус знал, что окажись он на ее месте, то простил бы и понял. Но речь была не об этом, действительно. Малфой горько усмехнулся.
- А ты бы смогла доверять человеку, зная, что если ты ему откроешься, поделишься тайной, расскажешь свой сокровенный секрет, он это растреплет кому-то другому? Родственнику, лучшему другу, второй половинке или всему миру? Смогла бы ты после этого смотреть на него, как раньше, зная, что он не хранит твои тайны? Что твои слова ничего для него не значат? - Юноша развел руками, потому что для него ответ был очевиден. Он не хотел бы, чтобы то, чем он поделился с конкретным человеком, стало достоянием общественности. - Если молчит - плохо, если говорит - плохо. Получается, доверия не достоин никто? - Снова прогрохотал гром, ветер угрожающе начал трепать верхушки деревьев. А вопрос не нуждался в ответе, потому что парню казалось, что малышка Поттер обвинит его в преувеличении. Ибо каждому человеку хочется, чтобы от него секретов не было, а его тайны не выдавали и под пытками. "И как же найти в этом случае компромисс?" - Я могу рассказать тебе все о себе. Но тайны других пусть останутся их хозяевам. - Скорпиус не считает себя виноватым, и, переступив через гордость, он сделал шаг к Лили.

Дедушка говорил, что голова всегда должна быть холодной. Мысли, не подверженные эмоциям, двигаются быстрее и в правильном направлении. И Скорпиус всегда старался следовать этому пути, не позволяя себе поддаваться чувствам, слушать глупое сердце, которое часто твердит невпопад. Благодаря чему юноше казалось, будто он видит дальше и больше, чем другие. Словно стоял на смотровой площадке астрономической башни, пока остальные, как муравьи, бестолково ползают и суетятся где-то внизу. И до недавних пор Малфой ощущал какое-то странное единение с малышкой Поттер, будто бы понимая, улавливая интуитивно ее мысли и чувства. Не все, разумеется, но их большую часть. Сейчас же напротив словно был другой человек. Незнакомый и далекий. Что было в этой рыжей голове слизеринец не мог сказать даже приблизительно. Оттого его слова обращались против него, словно Лили выставила зеркальный барьер. И в каждой фразе, жесте, действии видела лишь то, что причиняло ей еще больше боли. Будто намерено себя же истязая.
- Что? Да я же не... - Парень оборвал себя на полуслове. Разумеется, он хотел сказать, что совсем не это имел в виду. Это было столь же очевидно, как и факт, что это уже не имеет никакого значения. Скорпиус понял - никакие его слова не переубедят зеленоглазую волшебницу. Все им сказанное будет воспринято как нападки, обвинения или что похуже, ведь Лили видела свою правду, и дофантазировала то, чего не было. Малышка Поттер все придумала и решила сама, вне зависимости от истинного посыла Малфоя. Он не хотел сдаваться, но где-то в глубине души знал, что нет смысла стучаться в дверь, которую захлопнули перед носом. И любые оправдания ударившись о нее рассыпятся в прах. Так зачем же тратить слова попусту?
Зеленые глаза горят недобрым огнем и говорят весьма красноречиво, когда девушка намеренно увеличивает дистанцию. Слизеринец понимает, что если бы они находились в замке, что-то бы обязательно полетело: в него или на пол. Что-то громоздкое и тяжелое, или непрочное и бьющееся, но чтобы были разрушения, шум, звон или грохот, который поспособствует вытеснению боли и иных негативных эмоций. И в тон этим чувствам над парочкой прокатился очередной громовой раскат, а на землю упали первые капли. Вот только за всеми этими дрязгами, малышка Поттер не заметила, как ей все же удалось разбить нечто хрупкое и беззащитное. Скорпиус, сжав зубы и кулаки, на какое-то время устремил взгляд в землю и сделал шаг назад, вторя своей любимой, для которой ничего, казалось, не изменилось. Но в ушах у Малфоя зазвенело, словно кто-то опрокинул шкаф, в котором хранилась сотня хрустальных сервизов, и где-то внутри, неразличимо для других, что-то треснуло и начало осыпаться. Давно ему не приходилось испытывать такую душевную муку, будто мириады маленьких игл впивались в каждую клеточку тела своим ядовитым жалом, вызывая агонию. Слова Лили лишь подливали масла в огонь. Верно говорят, что чем ближе подпускаешь человека, тем меньше ему потребуется нож, чтобы ранить тебя. И свой гриффиндорка из ножен вытащила. Парень поднял на нее отрешенный, почти остекленевший взгляд. Перед его внутренним взором проносились картинки, кадры из их общего прошлого, о мечтах о будущем, улыбки и смех Лили, шутки, прикосновения, которые дарили тепло, а сейчас разжигали адское пламя, в котором все эти яркие образы горели и съеживались, подобно колдографиям. Воспоминания отбросили слизеринца в тот коридор, где все это началось. И на какую-то долю секунды парень подумал, что хотел бы забыть обо всем, что было, что с ними случилось, что с ними стало теперь. И не хотел бы знать Лили Поттер. Никогда.
Дождь усиливался, пронизывая насквозь, превращая одежду в мокрые тряпки. Капли нежно касались лица, заползали за шиворот, обволакивали бодрящим холодом, словно призывая придти в себя и где-нибудь укрыться. Но Скорпиусу было до ужаса все равно. Он готов был простудиться, заболеть, переночевать в больничном крыле, пить горькие микстуры, которыми пичкает школьный колдомедик. Он готов был нырнуть в Черное Озеро, голыми руками побороть гигантского кальмара, но только не признавать, что это конец всему. Безоговорочная точка, которую Лили поставила еще в тот момент, когда заглянула в его глаза. Его милая малышка Поттер, которая, сама того не ведая, (а может, напротив, осознанно?) топтала его чувства, стремясь доказать, какое он все-таки ничтожество. А Малфой молча смотрел, проглатывая все обидные слова. Он не привык просить прощения, хотя ему не трудно было признать свою неправоту. Но если бы он сказал то, что хотела услышать от него его любимая рыжеволосая заноза, он бы соврал, а этого он совсем не хотел. Скорпиус знал, что даже если бы время повернулось вспять, то он не поступил бы иначе. Как и то, что он пытался. Весь чертов вечер он пытался ее не потерять. Он не справился. Злость от собственной беспомощности душила и сильнее бередила свежие раны. Губы предательски дрогнули, и чтобы это скрыть, парень облизал их и задумчиво закусил нижнюю. Впервые ему захотелось развернуться и уйти, убежать от проблемы, поджав хвост, признать поражение и униженно сдаться. Обстоятельствам, судьбе, врагу в лице разгневанной, обозленной, обиженной девушки. Как бы он хотел стереть ей память, чтобы она не видела его таким, не помнила обстоятельства сегодняшнего дня. С новым для себя заклинанием парень бы справился без труда, ведь он, объективно говоря, был хорош в этом, о чем свидетельствовали его успехи на занятиях и высокие баллы по предмету и экзаменам. Но поступать так с Лили было бы подло и бесчестно, и Скорпиус ни за что бы не позволил себе такое сотворить с девушкой. Но... Осадочек остался. Ведь сама мысль о том, что подобная идея пришла в его светлую голову вселяла ужас. "Неужели люди правы, и Малфой - это не только фамилия, но и образ жизни?" Неужели некая темная сущность, столь же мрачная, как фамилия бабушки, течет в его жилах? И не значит ли это, что малышке Поттер в действительности без него будет лучше?
- Что ж... - Слизеринец наконец подал голос, легким и быстрым движением руки выуживая волшебную палочку. - Терять дорогих людей у меня входит в привычку. - Мир, который не так давно устаканился, вновь трещал по швам, оставляя Скорпиуса у руин. И в очередной раз, несмотря на желания и попытки, он не сумел ничего предпринять, не смог изменить, не смог помочь. "Ты. Не. Справился." - Эхом отдавались слова. - Ты защищаешь свою семью, а я - свою. В этом мы похожи, верно? Вот только... - Юноша не хотел причинять Лили боль, не хотел лгать, не хотел, чтобы так все случилось, хоть и предполагал подобный исход. От этого, правда, не становилось легче. Но он не мог промолчать и не показать, что ему она сделала не менее больно. - В твоем сердце так много людей, что, похоже, для меня в нем не осталось места. - И прежде, чем гриффиндорка успела что-то возразить или предпринять, Малфой поднял палочку. Несколько стремительных взмахов и пара невербальных заклинаний, ведь магия ему давалась куда лучше разговоров о личном, и вот малышку Поттер словно накрыл невидимый купол, не позволяющий каплям добраться до девушки, а сама рыжая особа, как и одежда на ней, вмиг стали сухими. Даже сейчас Скорпиус не переставал о ней заботиться. Он не позволит ей перечеркнуть все то хорошее, что между ними было. И если она его ненавидит, или считает монстром, пускай. Но что-то светлое о себе парень оставить должен был. - Кажется, тебе пора... - Малфой в последний раз заглянул в зеленые глаза, чтобы запомнить то едва уловимое удивление и теплоту, что в них промелькнула, а затем отвел взгляд в сторону. Говорить им было больше не о чем.