Клякса на строчке с подписью, оставленная моей подрагивающей рукой, расползается по пергаменту, покрывая собой старательно выведенные буквы. Кажется, моя левая рука тянется за палочкой, что лежит в столе моего нового — и единственного за всю жизнь — рабочего места, когда, на самом деле, она замирает вместе со всеми другими конечностями, словно это не клякса, а бомба, которая взорвется от малейшего движения. Я веду себя максимально естественно, потому что размазанные по важному документу чернила меня действительно приводят в ступор, хотя я и могу исправить это одним взмахом волшебной палочки. Но есть кое-что намного страшнее, о чем я продолжаю думать с того самого момента, как покинула стены квартиры, не забывая при этом постоянно притрагиваться рукой к своей ключице. Я боюсь неудачи, но не той, которая типична для людей в их первый рабочий день. Я краем глаза всматриваюсь в настольное зеркало, опуская его на уровень моей шеи, невольно прикрываю пиджаком свою грудь, когда кто-то стучится в кабинет, и вздрагиваю, когда ощущаю лёгкие покалывания на коже. Каждую минуту своего рабочего времени я боюсь, что не услежу, и артефакт появится на моей шее в своем самом материальном виде, что этим я подведу Нелл, ее уволят, или, куда хуже, отправят в Азкабан. И пусть ожерелье не может быть снято без приказа самой Нелл, и мои опасения абсолютно беспочвенны, пока меня, хотя бы, не начнет тошнить и метать в горячке, я настолько проникаюсь этими мыслями, что провожу уже целых пятнадцать минут своего полуторачасового перерыва не сдвигаясь с рабочего места и уставившись на кляксу, которая продолжает успешно поглощать пергамент.
Я считаю до пяти тихо, но вслух, как учила Нелл, успокаиваюсь и позволяю своей зависшей в воздухе руке добраться до волшебной палочки, а затем лёгким касанием убираю лишние чернила и удовлетворенно выдыхаю, словно аврор, который только что прикончил огромного пятинога.
Мой взгляд снова перемещается к зеркалу, рука сжимается на шее, и я раздражённо хватаюсь за стекло, закидывая помощника своей паранойи в свободный ящик своего стола.
— Очень естественно, Мария, очень, — я ругаю сама себе, будто это должно мне чём-то помочь, но, кажется, это срабатывает, потому что я все же поднимаюсь из-за стола, взмахом палочки собираю документы в ровную стопку и покидаю свой кабинет, закрывая его сегодняшним словом паролем, которое, насколько я знаю, известно лишь мне и моему большому начальнику, который не очень часто бывает на своем рабочем месте.
Раньше я никогда бы не подумала, что буду работать в британском Министерстве, и уж точно представить не могла, что стану секретарем самого министра, хотя работа мне нравится, пусть и кажется пока невероятно сложной, но я вспоминаю наставления Нелл и ее мягкое и одновременно уверенное «ты справишься», и нахожу в этом небольшое успокоение, пока перемещаюсь по лестницам и лифту в главный атриум, подавляя в себе желание прикрывать шею, словно ее искусали клопы.
Среди толпы людей я отчаянно стараюсь найти вход в кафетерий, о котором мне рассказывала Нелл, и спустя ещё где-то десять минут моего перерыва, наконец-то переступаю порог нужного мне места, быстро находя взглядом свободный столик, несмотря на то, что кафе в это время было довольно популярно.
— Чашку эспрессо, пожалуйста, и вон то заварное пирожное, — я указываю симпатичному продавцу на самую маленькую сладость, ибо очень плотно позавтракала утром, и мой организм еще не сильно от этого отошел. Делая уставший вид и дожидаясь своего заказа, я исподлобья посматриваю на обедающих работников, чтобы еще раз погасить приступы паранойи и окончательно убедиться, что меня никто не рассматривает. Я раздраженно окидываю от лица прядь волос, замечая, что все-таки один из присутствующих, а именно молодой стажер из отдела международного магического сотрудничества, который остановил меня сегодня у лифта и задал кучу невероятно глупых вопросов о том, как же ему добраться до своего рабочего места, нагло пялится.
Хоть в чем-то мне сегодня везет, и я получаю свой заказ ровно в тот момент, когда парнишка набирается храбрости и направляется в мою сторону, чтобы задать еще больше глупых вопросов. Я беру в руки блюдо, на котором стоит чашка кофе, а рядом лежит маленькое пирожное, и резко поворачиваюсь в сторону столика, что присмотрела чуть ранее, но мое везение на этом заканчивается, и вместо того, чтобы искусно вилять между людьми к нужному месту, я врезаюсь в первого попавшегося мне человека и проливаю на него свой горячий эспрессо, еда успевая придержать пирожное, чудом не слетевшее на пол
— Черт, простите, — я даже не поднимаю глаз на парня, которого только что облила кипятком, а сразу же кидаюсь во внутренний карман пиджака за своей палочкой, чтобы поскорее убрать пятно с одежды незнакомца. — Я не смотрела, куда шла. Надеюсь, вы не сильно обожглись. Я заплачу за поход к врачу, только не ругайтесь, прошу, — я наконец-то поднимаю глаза на жертву своего невольного нападения, и почему-то мне кажется, что ругаться он не собирается, но на всякий случай решаю добавить еще больше отчаяния к своему выражения лица. — Правда, мне очень-очень жаль.

Должно быть, я выгляжу как полная идиотка с тарелкой в одной руке, палочкой в другой, и растерянным выражением лица, но только когда парень второй раз говорит, что все правда в порядке, я облегчённо вздыхаю и возвращаю свою палочку обратно в карман пиджака.
Мысленно я корю себя за то, что так старалась не привлекать к себе внимание, что сделала все ровно наоборот. К счастью, когда я в очередной раз пробегаюсь взглядом по людям в кафетерии, то обнаруживаю, что они либо были очень заняты своими беседами и ничего не заметили, либо им это быстро стало неинтересно, и они вернулись к своим делам.
— Ещё раз извините, сегодня мой первый день, и я очень нервничаю, — не знаю, почему мне вдруг хочется делиться такими подробностями с незнакомым человеком, который уже простил мне этот чертов кофе, а я весь день шатаюсь от практически любого заинтересованного мною лица, но я вдруг чувствую, что вот с ним готова проболтать все свое обеденное время, хотя бы потому, что в отличие от любого другого работника министерства, он не устраивает скандал, и не делает вид, что я ему теперь действительно что-то должна.
— О, да ничего страшного. На самом деле, у меня прямо в кабинете есть доступ к кофе. А здесь я его заказала, наверное, только для того, чтобы слиться со всеми остальными, — на самом деле, я терпеть не могу кофе, и правда купила его только потому, что невозможно избежать стадного чувства по приходу в кафе, где все только и делают, что пьют кофеин из своих чашек. К слову об этом, выглядывая из-за плеча своего нового знакомого, я обнаруживаю, что место, которое я облюбовала взглядом как только сюда зашла, все еще не занято, а пирожное по-прежнему целое, и пока я пытаюсь придумать, как заманить парня на соседний стул, он вдруг сам подает мне идею.
— Приятно познакомиться, мистер Картрайт. Мария Крам, секретарь министра — я широко улыбаюсь, пытаясь впечатлить его, если не должностью, то хотя бы этим, а затем указываю на свободное место, и не дожидаясь ответа или согласия, спешу туда как можно быстрее, немного неуклюже расталкивая людей, стоящих на моем пути.
Присаживаясь на высокий стул, я с довольным видом наблюдая, как Оливер садится напротив, закидываю ногу на ногу, и подмечаю, что в этой части кафетерия хотя бы не так шумно, и можно спокойно беседовать, не пытаясь перекричать всех остальных.
— Значит, вы не из Министерства? — теперь понятно, почему он не похож на всех остальных. — Работаете на какую-то частную компанию? А по какой причине заскочили к нам? Консультируете по судебным делам? Или, может, помогаете защищать кого-то? — в надежде, что его не напугает такое количество вопросов, я поддаюсь немного вперед, стараясь всем своим видом показать искреннюю заинтересованность работой Оливера. На самом деле, меня и правда интересуют все подробности юридической системы, потому что я по-прежнему обделена наследством матери, и даже если Картрайт сейчас скажет, что его компания защищает права кентавров, я все равно хочу знать всю подноготную. Конечно, спустя несколько месяцев работы здесь, я с легкостью смогу позволить себе хорошего адвоката, но кто сказал, что более влиятельный Виктор-мать-его-Крам не сможет вручить ему сумму побольше, и я просто пойду нахер со всеми своими попытками отвоевать свое.
— Прости, что так заваливаю вопросами. Просто, мы встретились в такое подходящее время, Оливер — я перехожу на "ты", и да, я флиртую, как учила меня Нелл, как подразумевает вся моя должность, и как многие, кто сейчас находится здесь, не важно ждут ли их дома мужья и жены. Но я решаю пока сохранить хотя бы каплю интриги, и не говорить, почему это время вдруг такое подходящее, вместо этого я внимательно слушаю его ответы на свои вопросы, и отщипываю кусочек от своего выжившего пирожного.
Тем временем, народ медленно, но верно начинает расходиться по своим рабочим местам, и я еще раз убеждаюсь в том, что моя должность это дар богов, а точнее одной единственной богини, потому что я могу уходить на перерыв, когда захочу и на более длительное время, чем все остальные. Хотя в следующий раз я вряд ли снова наведаюсь в кафетерий министерства. В кафе напротив еда намного вкуснее, а сиденья комфортнее, и ушей, как бы то ни было, намного меньше.