— Я возвращаюсь в Англию.
Момент восторга, который она предвкушала каждый раз будучи ребенком, смакуя эту саму фразу, не наступает. Вместо этого, уже семнадцатилетняя Афина даже не отрывается от пудинга, заботливо приготовленного домовиками. До нее не сразу доходит смысл сказанного. Кажется, что отец просто решает таким образом красиво обозначиться в знак своего рождественского прибытия, даже бокал в его руке казалось бы намекал на шутливый пафос этого жеста, но, заметив краем глаза выражение лиц остальных присутствующих, младшая аккуратно откладывает десертную ложку в сторону и выпрямляет спину, вслушиваясь в повисшую кругом тишину. Старший Селвин старается не замечать реакции, одаривая семью улыбкой, весьма снисходительной, к слову, но было в ней нечто опасливое. Хотя не младшей дочери судить о том, что испытывал её отец, решивший видимо нарушить привычный распорядок жизни, вклиниться, поменять собственную внутрисистемную значимость. Для чего?
Тишину прервал какой-то ненавязчивый уточняющий вопрос со стороны брата. Леандр. Не мог не прийти на помощь нуждающемуся предку, вечно идеальный ребенок. Нет, правильный, точнее сказать. Меда после шока лишь вопросительно поморщилась, но видимо развивать эту тему сейчас у нее желания не было. Оно и понятно, ведь ни Леандр, ни она давно уже не жили в этом доме, стремясь тут появляться лишь по согласованной или "негласной" необходимости. Что для них меняет его приезд? По сути своей ничегошеньки. Мама же старалась оставаться нейтральной, а Элейн до конца ужина не особо понимала: шутка все же это или папа говорил всерьез?
Когда старшие сиблинги, отдавшие по видимому "должок", решили откланяться - каждый под своим собственным предлогом, Афина подумала последовать их примеру, юрко исчезнув в собственной комнате. Родители остались наедине друг с другом, и дочь не горела желанием становиться свидетелем выяснений их отношений между собой.
Рождество да и Новый год всегда были странными. В детстве ей не спалось от того, что мама или отец приезжали, вызывая своим появлением столько радостных эмоций, что после сложно было совладать с собой, и в итоге сон одолевал маленькое тельце лишь под утро первого января. Потом с годами сна не было из-за подросткового желания провести праздничную новогоднюю ночь за вещами интересными лишь тебе. Вот и в этот раз Афина решила не нарушать традицию, правда, в голове временами вспыхивали мысли о том, что же изменится теперь. Их хватало ненадолго, но до утра примерно так девушка провела все свое время, попутно читая какую-то книгу.
Солнце вышло, и Селвин побрела к раковине словно нежить, осматривая сразу же проявившиеся синяки на бледной коже. Спать хотелось ужасно, адреналин и эндорфины уже не били в голову, она казалось не на шутку тяжелой, а движения в пространстве ощущались словно передвигаешься в желе. Смачно зевнув, девушка пару раз окатила лицо холодной водой, дабы ненадолго оклематься, и направилась на кухню за чашкой свежесваренного кофе. Коридоров, этажей, комнат было предостаточно. Они позволяли вовсе не пересекаться друг с другом, но, задумавшись на секунду снова о ситуации с отцом, Афина уже у порога материнской спальни поняла, куда по итогу привели её ноги.
Афина думала о том, что никогда, пожалуй, не будет у нее собственных детей. Во-первых, к ним её никогда и не тянуло, в некоторые моменты они вовсе казались ей отвратительными, особенно, когда нарочно пытались выпросить у нее что-либо: поиграть, обняться или еще чего. К сожалению, при всей этой брезгливости мелкие отпрыски знатных знакомых или родни очень хотели этого общения с ней, поэтому приходилось чуть ли не отбиваться. Во-вторых, ей всегда казалось, что, если подходить рационально, то семья в классическом представлении - это какой-то пиздец. Все что-то должны друг другу, но без абсолютного энтузиазма к этому относясь, и в чем тогда смысл?
Дверь в спальню была немного приоткрыта, но девушка не осмелилась зайти так сразу. Вдруг Фиона была там не одна, и по итогу ночи папа и мама теперь вместе проводят время. На секунду это представив, юная Финн словила рвотный рефлекс, морщась от картинки в своей голове.
-Мааам, - протяжно и немного приглушенно произнесла Селвин, прислушиваясь к двери и звукам доносившимся из-за нее. Мужского голоса, как и женского, в ответ не последовало. Еще полминуты помявшись, Афина все же открыла дверь, извещая кого бы то ни было о своем присутствии фразой: "Я вхожу", но спальня была пустой. Кровать была расстелена, но отцовских вещей около нее не было, только мамины вчерашние лежали неподалеку. Слышался шум воды из ванной комнаты, дверь в которую была открыта.

Отредактировано Athena Selwyn (2020-08-15 14:33:05)

Женщина, стоящая перед ней, выглядела выспавшейся, но в голосе её чувствовались нотки усталости. Хорошо, что Афина сама по себе не обращает внимание на подобное, поэтому кажущийся спокойным тон расценивается как таковой. Девушка присаживается на небольшой пуф в комнате, замечая, что завтрак уже готов. Когда она была на кухне, домовики уже хлопотали, пытались упросить её позавтракать, прежде чем пить кофе, потому что на голодный желудок вредно...бла-бла..но она отказалась вполне себе хозяйской манере. Из-за недосыпа Фин всегда становилась раздраженной.
-Да и не в завтраке дело, мам. - она не привыкла ходить вокруг да около, тем более, если тема была настолько важной, а изменения буквально "вторгающимися" в её собственную личную жизнь. И плевать, что это родители. По мнению ребенка, который большую часть жил на попечении третьих лиц, с его мнением должны считаться. -И что теперь папа будет жить с нами снова? Что это все значит? - в её голосе нарастает возмущение от всего происходящего. -Я не хочу, чтобы он теперь учил меня жизни. Я вообще уже привыкла, что ни его, ни тебя дома почти не бывает и поместье буквально в моем распоряжении. - так и есть. В начале это казалось прикольным, можно было не париться насчет родительских правил. Главное, все вовремя сделать, как было. Но таких попыток из-за характера самой Афины было не так уж много, все же далеко ей до бунтарского нрава Медеи, по сему все вскоре стало обычно-приличным, но чувство одиночества в большом доме ей уже нравилось. А если в доме кто-то появлялся, то Селвин внутренне уже понимала это как некое захватничество и не могла спокойно работать, хотя территория позволяла и не пересекаться. Но сам факт знания не давал покоя.
-О чем вообще с ним разговаривать? Письма писать с дежурными фразами типа: "пап, все отлично" - у меня уже не выйдет. - сложив руки на груди, она буквально молила маму о том, чтобы та оградила её от подобной надобности. Может, он все-таки приехал только на время... И все будет как раньше?
-Прошу, скажи, что он пошутил и через пару дней прилетит сова с извещением вернуться срочно во Францию по рабочим делам? - девушка расправляет свой узел из рук, упираясь ладонями в ткань мебели, на которой сидит, устремляя взгляд точно на маму.
Мама. Для Афины было несложно называть Фиону так. В этом был их негласный договор. Первая становится практически отражением матери особенно для высшего общества, а вторая - не лезет с советами так настойчиво, как со старшей дочерью. Вроде бы при внешней ограниченности сохранялся островок эдакой "свободы": мысли, действия, жизни. Хотя после вчерашнего все это могло пойти насмарку, ведь теперь в их отлаженную диаду вдруг вторгся третий. Был ли он лишним? Афине в данный момент казалось, что да.