[nick]Ronald Weasley [/nick][status]твой  и не чей [/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/000b/e6/b0/5/199755.png[/icon]

Придет завтра, и все будет по-другому. Сколько раз я засыпал, непрерывно нашептывая эту фразу себе под нос. Надежда на недалекое светлое будущее, приносящее успокоение и решение хоть каких-то проблем. Сколько лет живу на свете, а никак не усвою, что на "завтра" надеяться не приходится, это великое и желанное "завтра" может даже и не наступить, а если только и делать, что жить надеждой, можно легко обмануться. И нет ничего хуже, чем самообман - от чужой паутины лжи можно отмахнуться, прозреть и выпутаться, оставив позади и ложь и лжеца. Но как оставить позади себя? Как перестать лгать себе, обманываться, окружать себя ложными надеждами, сооружая непроницаемый кокон, в котором однажды самому же и суждено задохнуться. Однажды завтра не настанет, а ты так и будешь тщетно его ждать, упуская последнюю возможность изменить хоть что-то. Как глупо... Но как соблазнительно.
Придет завтра, и боли станет меньше. Долгое время я считал... считал дни с того момента, как моя жена стала мне лгать. Постепенно цифра росла, становилась двухзначной, трехзначной... Проходили месяцы, но я не мог перестать считать дни, потому что не хотел умалять случившегося ни на секунду. Я считал, я помнил, я надеялся. Только это мне и оставалось.  Боли меньше не становилось, наоборот, каждый следующий день казался мне насмешкой, временем, взятым взаймы... Все эти дни, потраченные впустую, эти серые, бессмысленные, липкие дни, которые стекались в одно непроходимое болото, засасывающее меня внутрь. Две тысячи двести сорок четыре дня, которые мне пришлось провести в ее лжи. Две тысячи двести сорок четыре дня почти лишенных смысла.
Придет завтра, и ты сможешь отпустить. Вранье. Вранье. Вранье! Отпустить то, что сидит столь глубоко внутри невозможно, то, что уже давно заменило тебе всю суть. Нельзя отпустить кого-то, кто заменил тебе целую Вселенную. Нельзя забыть кого-то, кого ты любил так сильно, что боялся признаться в этом самому себе. Нельзя. И я не смог. Я не смог забыть, не смог отпустить, не смог простить себя. И никогда, наверное, не смогу. Образ Грейнджер всегда будет со мной, как самый сильный оберег, и как самая тяжелая ноша.
Придет завтра, и боль не исчезнет, но станет тупой. Надежда на то, что однажды все-таки удастся вздохнуть полной грудью, что однажды сердце при этом не будет тянуть вниз ноющим куском гранита, уже не бьющимся, уже не живым.
Придет завтра, и ты найдешь в себе силы жить дальше. Самообман, не знаю, может, если бы я был слабее духом, то давно бы сдался. Или, может, если бы я был духом сильнее, то давно прекратил бы эту затянувшуюся игру.
Придет завтра, и.. Кажется, завтра уже пришло. И все изменилось…

Чуда не случится. Мне чуда не досталось. Его успели расхватать на куски другие.
Я стараюсь откинуть эмоции на второй план, но они возвращаются обратно, с силой впиваясь и без того воспаленный мозг. Неплохо было бы поспать, перезагрузить свой перегревшийся рассудок, воззвать к голосу разума, но я бессилен. Может в этом и проблема? Я зациклился, загнал себя в угол, и не могу посмотреть на вещи здраво. В голове моей был хаос, но одна мысль вырисовывалась четко: я не дам кому-либо забрать ее у меня.  Эта мысль была такая четкая, пульсирующая.
Нам было небесами уготовано быть вместе, иначе почему именно к ней я почувствовал такую сильную привязанность, которая не смогла пройти даже после убеждения себя, что через какое-то время она нагуляется и все вернётся к лучшему. В тот день, когда я открыл ей свое сердце, я понял, что теперь она - это продолжение меня.
Ее ресницы дрожали, а губы растянулись в сонную улыбку - совсем как много лет назад. Это завораживало: она была так прекрасна.   Я не мог насмотреться на ее лицо, которое просыпалось вместе с ней, и я, присевший на край кровати, не мог отвести взгляда от ее глаз. И я не мог не заметить, как постепенно сонная дымка сползала с ее глаз, оголяя темные реки, в которых я тонул. Это были реки Стикса, черные бурлящие потоки воды. 
- Где ты была ночью? Произношу я, заглядывая ей в глаза. Почему я не удивлен? Почему я не удивлен повторяющийся ситуацией.  В какой именно момент все пошло к черту не так. Ее ресницы задрожали, и я осторожно провел пальцами по ее скуле.  Я и правда был дураком, потому что делал все для того, чтобы окончательно доломать то, что и так висело на волоске.
- Ты опять была с ним? Я чувствовал её растерянность, видимо, она ждала, что я как обычно растаю и мы обо всем забудем, а я, скотина такая, взял и обломал ее надежды.