День начинается, как обычно, с кофе, а значит, в общем-то неплохо. Жаль, что охарактеризовать так можно лишь непродолжительный промежуток времени.
Привычная крепкая чернота бодрит с первого глотка, кажется, куда лучше, чем слишком короткий сон, помогает окончательно проснуться и начать воспринимать окружающую действительность. Вот тогда-то Вейр и совершает роковую ошибку. Да, конечно, беря в руки свежий номер “Ежедневного пророка”, он опять-таки не изменяет своим привычкам, но сегодня, пожалуй, стоило сделать исключением, подтверждающим правило, и отложить знакомство с новостями хотя бы до завершения первой утренней чашки.
С передовицы на него меланхолично взирает экзальтированного вида рыжеволосый молодой человек, а заголовок, кричащий о трагедии в баре «Сircumstance», щёлкает в голове осознанием не сразу - всё-таки мозг проснулся ещё не окончательно. Но вот Вейр понимает, что это то самое место, которое уж точно не должно было оказаться в сегодняшних новостях, по крайней мере, где-то за пределами светской хроники. Он торопливо пробегает взглядом по напыщенным, но мало информативным строчкам упивающегося своим успехом в поисках громкого инфоповода журналиста и в раздражении откладывает газету в сторону. На самом деле хочется то ли разорвать её в клочья, то ли (разорвать ответственных за появление статьи) разбить что-нибудь (об чью-то самоуверенную голову). Разумеется, ничего подобного Вейр не делает. Ему даже удаётся удержаться от того, чтобы немедленно сорваться в Министерство. Раз уж новости, которые он должен был узнать ещё вчера вечером, всё равно просрочены, но никто не разыскивает его с собаками (это, хоть и не просто, но всё-таки при должном желании возможно), справедливо предположить, что час промедления погоды уже не сделает.
Так что Вейр заканчивает завтрак, состоящий в основном из очередной порции кофе, без особого интереса просматривает остальные страницы “Пророка”, разумеется, не находя на них ничего стоящего внимания. Проверяет миску Цербера и выпускает пса во двор, со всей обычной тщательностью собирается на работу и только затем, выйдя на пустынную (это он, безусловно, проверяет) улицу, трансгрессирует к служебному входу в Министерство. Несмотря на не самую неприятную процедуру, сегодня Вейр отдаёт предпочтение общему входу - в переполненном Атриуме всегда можно узнать местные новости и настроения. Сегодня у всех на устах, конечно, “несчастный случай”. Догадки, как водится, строят самые безумные, причём, каждый, как обычно, судит со своей колокольни. Тревожная блондинка из отдела магических популяций беспокоится, что у кого-то сбежала какая-то фантастическая тварь, и теперь миссис Уизли-Грейнджер кому-нибудь оторвёт голову. Апатичный аврор уверенно заявляет, что то ли нападавший, то ли погибший парень (а скорее всего, судя по его красным глазам и общей утомлённости, сам доблестный служитель правопорядка) переборщил с выпивкой, а может и с чем похлеще. В общем, сплошные досужие сплетни, которые на Вейра действуют успокаивающе, так что в свой отдел он заходит без ярко выраженных признаков жажды крови.
Вид Корнелии, за что-то уже распекающей стажёра, однако, вызывает приступ острого раздражения, но, не желая показывать его при всех, Вейр молча кивает на свой кабинет. Дождавшись Нелл, накладывает запирающее и на всякий случай заглушающее заклинание, проходит к своему месту, но в кресло не садится. Вынимает из рабочего портфеля немного помятый выпуск “Пророка” и с хлопком кладёт его на стол перед собой, так, что рыжий с какой-то сложной иностранной и не запоминающейся фамилией грустно улыбается Уоррен.
- Как это понимать? - обманчиво спокойно интересуется Вейр, сжимая спинку кресла и глядя в упор на Нелл, - И почему, скажи на милость, я узнаю обо всём из драккловой газеты, хотя должен был сразу же, как всё произошло. Не говоря уже о том, что вот этого, - он кивает на передовицу, - вообще не должно было произойти!
И для всех будет лучше, если эту ночь и сегодняшнее утро Нелл потратила на создание убедительного объяснения.