Эмиль проснулся рано, еще до взрывающегося будильника. сразу отключил его, мысленно расслабляясь, что не придется слышать его вой. На груди тихо посапывал котенок - ему что-то снилось, и он то и дело то вытаскивал коготочки, то прятал их обратно. Эмилю не снилось ничего, и, наверное, это было к лучшему, потому что он высыпался. Давно такого не было. Обычно, если он начитается на ночь, то ему снится черт знает что, и потом он еле просыпается, или вскакивает, как бешеный, а еще ведь делать бутерброды Дэвис. Кстати, она тоже перестала ему сниться, и он пока еще не вспоминает об этом. Он даже забывает делать ей ее бутерброды, но в силу того, что не видит ее на работе, тоже не вспоминает о них.
Еще месяц назад день Эмиля крутился вокруг совершенно других вещей. Он с терском проваливал свое желание вовремя попасть на работу, влетал в Мунго, весело улыбался колдомедикам, которые привыкли, что на утреннем обходе встречают Эмиля, на ходу надевающего лимонный халат. Он проскальзывал в первую очередь на тот этаж, где работала Дэвис, открывал своим ключом дверь в ее кабинет, оставлял на столе завтрак, иногда даже успевал наколдовать ей кофе, но нужно было улетучиться, пока она не пришла, а горе-помощнички не начали верещать, что Лефебр опять здесь. Потом он мчался в ординаторскую, где уже вовсю работала Лиз, где она перебирала карты, снисходительно ему улыбалась, пыталась намекнуть на то, что пора работать. Через час после показательных выступлений Эмиля, его философствований, он отправляется все-таки к больным, которых продолжает развлекать. Как ни странно, они всегда были рады его видеть. Он много проводил именно с пациентами. Кто-то говорил, что Эмиль слишком медленный, кто-то говорил, что он глупенький, поэтому ему тяжело дается вообще какое-то лечение. На самом же деле, он быстро понимал, что с человеком не так, быстро соображал, что нужно выписать, но искренне считал своим долгом поговорить "за жизнь", обсудить школьных товарищей, если это был ребенок, послушать жалобы на невестку от свекрови, вытереть слезы юному впервые влюбившемуся мальчику и еще много-много историй перенести через себя - улыбнуться всем и каждому. рассказать какую-то правдивую, а иногда вымышленную историю, чтобы пациент посмеялся. Потом наступал обед, а потом бумажная волокита, он умело с нею справлялся, умудрялся заполнять все быстро, правда не так аккуратно, как Лиз. Вот и выходило, что она еще копалась, а он уже валялся на диване. Его отправляли еще по какому-то поручению - это могло быть что-то от Дэвис, или он сам забегал к кому-то, делал вид, что ему так не хочется этим заниматься, но помогает по доброте душевной. Еще ему нравилось ходить на занятия к мистеру Лонгботтому, который натаскивал стажеров. Те очень всегда переживали и волновались, а Эмиль их подбадривал словами, пока есть но, то им не страшно ничего. Иногда приходилось им помогать, но очень быстро они терялись из его виду, потому что шагали семимильными шагами вперед - кто-то становился колдомедиком уже рядовым, кто-то находил себе работу как частный колдомедик у важной семьи, кто-то уходил в Министерство Магии экспертом, и только Эмиль оставался неизменным домовым эльфом Больницы Святого Мунго, раз за разом получая письма от мамы, где она тонко намекает, что пора бы ему получить повышение, раз он умудрился так долго протянуть здесь.
Может быть, именно мамины письма заставили его задуматься о том, в чем состоит смысл его жизни? Что ему делать дальше? В каком направлении двигаться? Казалось, что он топчется на месте, и если недавно он думал, что это весело, то сейчас вдруг его это удручало. Последнюю неделю не было ни одно опоздания Эмиля Лефебра. Он приходил раньше Лиз и разбирал скопившиеся за ночные дежурства документы, успевал развесить их перед палатами, вернуться и даже помочь Лиз с ее работой. Он успевал обойти куда большее количество пациентов, потому что не тратил свое время на болтовню - легкая улыбка, пара фраз и он уже за дверью. Он не получил ни одного дежурства, а миссис Блэквуд его даже хвалила, радовалась, что он взялся за ум. И самое главное - он успел написать несколько статей, которые нужно отправить в магические журналы, но ему нужен был совет мистера Лонгботтома - Эмиль хотел попросить его, чтобы тот прочел, поэтому и прихватил статьи с собой в больницу, намереваясь после работы успеть заглянуть к бывшему профессору школы. Кто бы мог подумать, что он пойдет к нему чуть раньше и совсем по другому вопросу.
Эмиль обошел всех своих пациентов, а потом встретил юного стажера их же отдела, и тот, кажется, потерялся в обстоятельствах. Сказал, что одна пациентка его напугала, чуть ил не набросилась на него, а он, несчастный, был щупленьким. Эмиль сказал, что посмотрит сам и поменялся со стажером пациентами, хоть это и не было принято.
Миссис Мальсибер - одна и самых тихих пациенток, и Эмиль не сразу даже понял, что она такого могла сделать. Сам он к ней никогда не ходил, миссис Блэквуд не рисковала его туда отправить почему-то. Что ж. Теперь придется ей смириться. Эмиль вошел к женщине, та сидела на кушетке.
-Как у Вас дела, миссис Мальсибер? - ровным, тихим голосом спросил он, без единой веселой нотки, без какого-то акцента на чем-то одном. Он вообще говорил в последнее время ровно и тихо. Ей повезло не увидеть другого Эмиля.
-Он забрал мою дочь, - прошептала она, не отрывая взгляда от стены. Эмиль молчал. Дочь ее была в школе. Он ждал еще какой-то информации. - Она забудет меня, как и он забыл ее, - продолжила она, но Эмиль пока не понимал и даже уже путался между этими он и она.
-Ей там плохо? - спросил он, аккуратно ставя стул и присаживаясь на него.
-Нет, ей будет хорошо, но меня не будет...он запер меня здесь..а вы..-она обернулась и посмотрела на Эмиля. - Вы меня здесь держите, - она взметнулась, как фурия, и Эмиль чудом успел вскочить с места и остановить ее - она врезалась в него и через секунду он держал ее за плечи - да, тот стажер упал бы замертво. Она подняла на него глаза и столкнулась с ним взглядами. - О..Вы такой же холодный, как и он. Бездушный, - она упала к ногам и заревела. Эмиль был в недоумении - в бездушности его уж точно никогда и никто не обвинял. Обидно вообще-то. Он поднял ее с пола.
-Хотите я узнаю про Вашу дочь? Где она, - он усадил ее на кровать, и женщина вцепилась когтями в его руку.
-Если Вы меня обманете, я Вас прокляну...-угроза так себе, Дэвис часто такое говорила Эмилю, но в глазах Дэвис не было такого отчаянья.

Эмиль вышел от нее со смешанными чувствами, которых давно не испытывал - жалость, сострадание, ему хотелось ее обнять и поддержать, и несколько недель назад он именно так и поступил бы, но не сегодня - что-то его сдержало, что-то не дало ему улыбнуться и оптимистично заявить, что все будет хорошо, но помощь он все-таки предложил.
-Мистер Лонгботтом, можно? - он редко спрашивал у кого-то разрешения войти. Обычно он вваливался, крича еще из коридора, что ему надо. - Я не отвлекаю? - после согласия только он вошел и аккуратно закрыл за собой дверь. - У меня вопос, или дело..точнее их даже два, но одно может подождать, - он положил карту миссис Малсибер перед ним. - Расскажите, пожалуйста, что с ней. Вы знаете, я уверен, и не пытайтесь меня обмануть, - он посмотрел на мистера Лонгботтома не глазами мальчика-стажера, а человека, которому не безразличен ответ, который ищет возможность помочь, не отработать смену, а помочь.