Кажется, ее комната стала меньше. Краска на стенах потрескалась и рисунки превратились в уродливые кляксы. Она больше не помещалась в своей кровати, ваза на столе треснула в трёх местах, а метла в углу начала осыпаться.
Кажется, она скучала по своей семье, хотя отец сейчас находился в спальне справа, а Хьюго по коридору налево. И все равно она скучала, потому что от семьи осталось одно только слово, ибо Хью постоянно на что-то злился, запираясь в своих владениях, а отцу приходилось грубо напоминать, что она не Гермиона, и каждый раз произнося это вслух видеть боль в его светлых глазах. Потом снова возвращаться в холодную комнату, где все блекнет и рассыпается с каждым днём, и молчаливо смотреть в потолок, словно оттуда прямо через крышу свалится на нее магическое решение всех проблем. Этого не происходит, но она терпеливо ждёт первый, второй, третий, четвертый день, и ничего. Кажется, даже в магическом мире проблемы не решаются так просто. Хотя самым худшим было не их наличие, а дом, который вроде бы заполнен людьми, но на самом деле пустой, как старая хижина на утесе. По коридорам гуляет ветер, потому что кто-то забыл закрыть окно, а одна из половиц скрипит даже от самого малейшего нажатия. Дом будто стареет и разваливается, собираясь накрыть обломками всех его обитателей, и Роза чувствует, как не долго еще осталось ждать. Единственный вариант, который поможет этого избежать, приходит в голову именно в тот момент, когда она начинает считать количество увядших лепестков на столе, и до того резко поднявшись с кровати, что аж голова закружилась, натягивает на себя ветровку и выскальзывает из комнаты, но не остается незамеченной.
— Ты куда? Уже темнеет, — уставший взгляд отца скользит по лицу дочери, но надолго там не задерживается, начав пристально разглядывать пол, словно там действительно было что-то интересное. Уже прошло больше года, а он по-прежнему пытается искать песчинки на полу каждый раз, когда приходится говорить с ней, и каждый раз этот разговор обрывается очень резко и на чем-то незначительном, словно Рон боится, что он может перетечь в очередное слезное признание об уходе из дома. Ну, Роза хотя бы не будет хлопать громко дверью.
— Пап, мне 18, — хрипло слышится в ответ, потому что Ро не говорила, наверное, с тех пор, как вернулась из Египта. Она прокашливается и невольно опускается взгляд в пол, где, ожидаемо, не находит ничего интересного.
— Ты не ответила на вопрос.
— К Мерри, он меня хотя бы выслушает, — пусть отцу и не нравится, что Роза так часто ходит разговаривать с надгробной плитой, которая больше похожа на огромный булыжник, под которым и гроба-то нет, ведь она поставила его сама на холме, рядом с которым они когда-то веселились, да и вообще Рон не любил все, что связано с кладбищами, потому что они по-прежнему болезненно напоминают ему о Фреде, она всегда честно признается ему в этом, ибо не было ничего важнее и приятнее, чем время, проводимое на холме, где Мерри словно сидел рядом с ней. Безмолвно, но так близко, иногда касаясь ее плеча или ладони, едва уловимо, помогая хоть на мгновение склеить разбитое сердце.
В этот раз она сорвала. Рон еле заметно кивнул головой, зашел обратно в комнату и закрыл за собой дверь. Иногда он накладывал на комнату чары, чтобы его не беспокоили лишние шумы (хотя что могло, блин, беспокоить в этом мертвом доме), так что Ро подошла к двери поближе и, еще раз прокашлявшись, произнесла: — Пап?
Ответа не последовало, Уизли спустилась вниз к камину, зачерпнула горсть порошка и прошла внутрь. Пожалуй, единственным человеком, который поможет Розе не сойти с ума, была женщина, уже пережившая несколько самых больших кавардаков в своей жизни. Как бы это грустно не звучало, но факт остается фактом. Вспышка пламени, и Роза уже стоит в гостиной дома Поттеров, сразу же задевая взглядом фотографию Джеймса, висящую на стене напротив.
— Ну, привет, брат, давно не виделись, — быстро решив, что разговаривать с фотографией ничуть не лучше, чем с надгробной плитой, Роза даже не подошла к ней, а сразу же отправилась в сторону кухни. Шестое чувство подсказывало ей, что нужный человек находится именно там, а может она слишком сильно проголодалась. — Джинни? Тетя Джинни? Вы дома?

Отредактировано Rose Weasley (2021-01-19 04:41:38)

Розе вдруг стало неловко, она почувствовала себя ужасно глупой и наглой, раз вот так просто без приглашения решила нарушить уединение Джинни, даже не подумав о том, что она может не желает принимать сегодня гостей, что у нее могут быть завалы на работе, среди которых не найдется времени, чтобы кого-то успокаивать, или может у нее достаточно своих личных проблем, и она тоже хочет, чтобы о ней кто-то позаботился. Кто-то, кто больше понимает в жизни, чем год назад выпустившийся из школы подросток.
— Простите — что повелась на свои эмоции и совсем не подумала, хотелось добавить ей и вернуться обратно домой, но чувства подсказывали, что это будет еще более тупо, чем трансгрессия без приглашения, так что она наконец вошла на кухню, пытаясь вести себя привычно неловко. — Не хотела вас напугать. Надо было вообще-то написать вам, а не врываться вот так, но что-то я не подумала, — рейвенкло, блин.
Так получилось, что Роза не слишком часто бывала в доме Поттеров. Все вместе они чаще собирались в Норе, а, если Лили хотелось увидеться с ней и Хьюго, они встречались либо у них дома, либо в парке неподалеку. Но все те разы, что удавалось побыть у Джинни и Гарри, Розе очень нравился созданный здесь уют, хотя сейчас, конечно, ощущалась, что целый дом слишком огромен для одной Джинни, и даже в этом уюте ей наверняка бывает одиноко.
— Да, все хорошо — выпалила Роза на автомате, хотя пришла она сюда именно по той причине, что все нихрена не хорошо. Но привыкшая все проблемы держать в секрете, она даже сейчас не нашла в себе силы сразу сказать правду, а сначала дошла до Джинни, обняла ее и улыбнулась, почувствовав приятных запах ее духов. Только от одного этого момента стало немного поспокойнее на душе, и как бы не хотелось рушить его, Ро бесшумно вдохнула как можно больше воздуха и оперлась рукой о стол, начав (тоже в своей обычной манере) покусывать губы.
— Хотя вы наверняка понимаете, что не очень хорошо. Он совсем ушел в себя. Его словно и не существует. А Хьюго злится. И вообще дома такая атмосфера, будто дом сейчас под землю провалится. Мы живем там втроем, а на деле он не жилой. Холодильник практически всегда пустой, полки покрылись пылью. В общем, ночной кошмар — Ро улыбнулась, чтоб рассказ получился не совсем уж грустный, но улыбка, выдавленная через силу, наверняка только подтверждала трагичность ситуации. Кухня Джинни была жилой. Может здесь и не жили трое человек, но было заметно, что каждое утро здесь готовят кофе, и, наверное, даже успевают иногда позавтракать. Тарелки моются, пыль подолку не лежит, а в доме Розы даже заклинанием никто не может заставить его хоть немного стать чище, ведь тогда нарушится вся зловещая пелена, в которой так нуждались некоторые его жители.
— Наверное, нужно просто немного подождать, пока они придут в себя, — обнадеживающе пролепетала Уизли, а ведь Джинни даже не знает всех подробностей, как, например, то, что Рон убрал все фотографии Гермионы с полок, кроме семейных, смел их в огромную коробку и совсем не аккуратно скинул в подвал, громко ругаясь о том, что она предательница и, если слух ее не подводил, даже высказал парочку совсем уж нелестных выражений. Впрочем, прошло и так уже слишком много времени, а Рон по-прежнему винил Гермиону в каждом прыще, появившемся на его лице. Хьюго чуть ли не отказывался от нее, и всегда завершал беседу, стоило Розе начать говорить о перемирии. И изо дня в день абсолютно ничего не менялось.
— Вы тоже думаете, что мама во всем виновата? В смысле, да, она ушла из семьи, но ведь ее тоже можно понять? Я знаю, что Уизли всегда держались вместе. Ваша семья всегда была вместе, вы и ваши братья, бабушка Молли и дедушка Артур, и для вас всех очень важно сохранить эти отношения до конца. Но сейчас все складывается не так, как раньше, и, тем не менее, вы держитесь. Как у вас это получается?