Кажется, Чарли стала значительно лучше понимать Рея, по ее воспоминаниям почти всегда стремящегося укрыться в собственной комнате сразу по приезду из Школы. Раньше неизменно закрытые двери казались ей обидными, но сейчас девочка готова признать, что выдайся ей возможность вернуться домой, она непременно закрылась бы в четырех стенах как минимум на неделю, просто наслаждаясь личным пространством. Потому что в Хогвартсе о личном пространстве можно только мечтать.
В прошлом году ей казалось, что она привыкла к тому, что приходится делить комнату с девчонками, гостиную - с оравой ребят птичьего факультета, а все остальные помещения школы и вовсе с баснословным количеством народа, но лето, проведенное дома, будто откатило ее назад. И вновь проникнуться школьными буднями получалось с трудом. Даже сложнее, чем прошлой осенью. В предыдущий сезон ей без малого полгода удавалось сторониться людей: она не стремилась заводить знакомств и окружающие отвечали ей тем же. Сейчас с этим сложнее. Есть соскучившиеся за лето соседки по комнате, фонтанирующие идеями совместного времяпрепровождения. Есть ребята из квиддичного лагеря. Есть немногочисленные, но все же, социальные связи, которыми девочка успела обрасти будучи первокурсницей. Это делает Чарли видимой - в школьных коридорах, столовой, библиотеке, в любом месте на территории школы она больше не безликая младшекурсница в сине-бронзовой форме. Она соседка по комнате, меццо-сопрано в хоре, участница драконоведческого кружка, любительница квиддича и интересных дискуссий. И это прекрасно. Вот только иногда социальных ролей для нее становится слишком много.
А еще есть Твист. Ростки дружбы, проклюнувшиеся в прошлом семестре, прочно укоренились за лето, проведенное по большей части вместе. На квиддичном поле. На экскурсиях. На трибунах стадионов. В "семейном" кафе Перкс-Энтвистл, коварно завлекающем в свои сети преступно вкусной выпечкой. В Косом переулке во время предшкольной закупки. Они успели убедиться, что на поле способны на многое как тандем охотников, но, что более важно, вне поля вместе им лучше, чем порознь. И в этом, пожалуй, самое значимое изменение нового учебного года. Она больше не сидит на занятиях одна. И не выскальзывает за дверь после их окончания никем незамеченная. Нечасто пребывает наедине с собственными мыслями за завтраками, обедами и ужинами. А если вдруг доводится их пропустить, может рассчитывать на заботливо прихваченные со стола фрукт или булочку. И, несмотря на то, что над домашними заданиями девочка по-прежнему предпочитает работать в одиночку, ей нравится, что соседнее место за столом в библиотеке почти никогда не пустует. Еще больше позитива чувствуется в том, что в парных учебных заданиях у нее появился постоянный партнер, и их «академический союз» ничем не уступает спортивному. Джей вообще вызывает исключительно позитивные эмоции, хотя она и бурчит периодически, что по уровню производимого шума мальчишка вполне может тягаться с симфоническим оркестром. Им бесспорно комфортно друг с другом (чего нельзя с той же уверенностью сказать об окружающих, которым эта парочка "спевшихся почемучек" способна доставить ощутимые неудобства), хотя саму Чарли этот факт не устает поражать. Джей-Джей не похож ни на кого из ее окружения. В нем все слишком - слишком яркий, слишком позитивный, слишком эмоциональный, а от его бесконечных "шарнирных" телодвижений у родителей непременно начался бы нервный тик. Рядом с ним Чарли выглядит.. контрастно: замкнутая, сдержанная в движениях и весьма умеренная в проявлении эмоций. В нем частенько видят восторженного чудика (смешного и нелепого), в ней усматривают неприветливость (безучастность и даже высокомерие; хотя последнее в действительности не более чем предубежденность). Трудно представить, что этот пазл мог сойтись, но он сошелся. Нельзя, конечно, сказать, что они понимают друг друга с полуслова (хотя и такое случается), всегда сходятся во взглядах (на самом деле их мнения довольно часто полярны) или говорят обо всем на свете, но в их общении есть непринужденность, которая позволяет не устраивать танцев с бубнами при выборе тем для разговора.
Поправочка. Так было до недавнего времени. После отбора в команду квиддичная тема напоминает большого розового слона посреди гостиной, которого лучше игнорировать.
Стоит признать, пробоваться на одну позицию было не лучшей идеей. Точнее, стратегически план хорош: в этом году вакантное место охотника только одно, так что нужно, чтобы его непременно занял кто-то из них, в следующем году нынешний капитан выпустится и его место охотника сможет занять второй, это их шанс пять лет играть в тандеме. Так что максимизация возможностей - две попытки надежнее, чем делать ставку на кого-то одного - выглядит вполне уместной. Это стоит того, чтобы рискнуть. Тем более они уже соревновались друг с другом за право быть в лагере Соколов и не были застрахованы от того, что кто-то не пройдет. Ничего не меняется - нужно лишь выйти на поле и показать свой максимум. Тем более они все обговорили заранее, взвесили "за" и "против", приняли решение. "Без обид" - что может быть проще, когда есть общая цель, правда?
Вот только Чарли переоценила свою рациональность. Правда в том, что они победили, но она проиграла. Все идет по плану, она показала вполне достойный результат, повода для расстройства как бы и нет, но осадок остался. Это похоже на клюкву, кисло-сладкий вкус которой в послевкусии отдает горькими нотками. Разница в том, что сочетание сладости и горечи - особенность, делающая клюкву любимой ягодой Мальсибер, а горечь проигрыша в общей радости лишь порождает тошнотворное чувство вины. Потому что ее не должно быть. Они оба знали, что кто-то непременно поиграет - если бы выиграла она, Джей оказался бы проигравшим - и это должно было быть нормальным, они договорились, что любой из двух исходов будет хорош. Но она никак не может избавиться от прокручивания в голове каждой минуты отбора в попытке понять, что могла сделать лучше, чтобы пройти в команду, чтобы обойти Джея. И когда он однажды застает ее за этими мыслями, чувство вины обдает обжигающей удушливой волной. Чарли спешно отводит взгляд в постыдной попытке скрыть акт предательства, но делает только хуже. Лишь глупец мог не заметить повисшую в воздухе напряженность, а Твист – не глупец.
Досада за неприглядные реакции, привнесшие разлад в механизм их общения, раньше не дававший серьезных сбоев, только усугубляет ситуацию. Собственные действия и слова при любом упоминании квиддича теперь кажутся ей наигранными (во всяком случае девочка уверена что Твист непременно чувствует фальшь, хотя бы потому, что разгон ее собственных ощущений от "недостаточно" до "слишком" запредельно быстрый, а такие качели едва ли можно считать показателем нормы), так что эта тема неожиданно оказывается не то, чтобы запретной, но.. нежелательной. А необходимость обходить что-то в разговоре производит воистину удручающее впечатление. Неловкие потуги вести себя «как обычно», огибая по дуге небезопасные темы, - лишь действенный способ уродовать их дружбу притворством, и Чарли, не выдержав, начинает сбегать. Сначала под благовидными, хоть и очевидно надуманными предлогами. А сегодня и вовсе без оных. Просто выскальзывает из замка, пока все направляются в Большой зал, приманенные аппетитными запахами воскресного завтрака.
Чести ей это, конечно, не делает. У Джея сегодня первая тренировка, и последнее, что ей следовало бы делать – сбегать. Вот только небольшая прогулка - ее последняя возможность привести мысли в порядок и принять решение относительно посещения тренировок команды в этом году. С прошлой зимы она была буквально на каждой. Капитан факультетской сборной не возражал, команда, вроде бы, тоже, но теперь-то обстоятельства изменились, к чему Чарли оказалась совершенно не готовой. Теперь требовалось рассмотреть варианты в свете новых обстоятельств, но за прошедшую с отборочных неделю собрать себя в кучу так и не получилось. И дело не только в затруднениях в общении с Джеем. С тех пор как она не прошла в команду девчонки в комнате стали вести себя так, будто она не то хрупкая ваза, не то мандрагора, которая в любой момент может заголосить. Нет, она конечно грезила квиддичем, но то и дело ловить сочувствующие взгляды Аманды - это уже что-то запредельное. Наиболее предсказуемым оказался злорадствующий Конрад, за что Мальсибер ему даже благодарна. Так что смена обстановки ей просто жизненно необходима.
Вернусь задолго до начала тренировки и успею перехватить Джея..

Зябко кутаясь в мантию от на удивление холодного для сентября ветра, Мальсибер поспешно выбирается из замка, стараясь придерживаться непопулярных маршрутов, и ноги сами собой приводят ее к Гремучей Иве. Отчасти потому, что это одно из немногих традиционно безлюдных мест в окрестностях замка, к хищному дереву - хотя Ива, конечно, не является (слава Мерлину!) плотоядным растением, рассказы о которых в свое время поразили юную Мальсибер, в кровожадности ей не откажешь - как-то не выстраивается очередь из желающих познакомиться поближе. А может потому, что ей не дают покоя истории про тайный ход, который охраняет дерево, что хоть как-то оправдывает нахождение опасного растения на территории Школы (впрочем, когда здесь кому-то требовались оправдания?). Безусловно замок хранит множество секретов, еще больше тайн ему приписывают, некоторые из них абсолютно абсурдные, другие больше похожи на правду. Тайный ход под Ивой кажется Шарлотте вполне реалистичным, так что нет ничего удивительного, что мысли о нем сами собой возникают в буйной головушке, стоит только девочке оказаться поблизости.
Укромный уголок пришелся бы сейчас весьма кстати..
Девочка удрученно вздыхает - искать тайный ход без четких ориентиров подобно поиску иголки в стоге сена, а с учетом близости агрессивно настроенного дерева - в стоге горящего сена. Да она, собственно, и не собиралась. Но все равно не удержавшись, приглядывается внимательнее в надежде разглядеть что-нибудь у корней, и, привычно увлекшись, упускает момент, когда подходит к источнику повышенного интереса слишком близко. К сожалению, озлобленное вторжением дерево оказывается внимательнее незадачливой второкурсницы и моментально использует шанс для атаки. Профессиональной атаки, стоит признать, будто у Ивы как минимум первый дан по восточным единоборствам.
Подсечка приходится прямо под колени, моментально сбивая девочку с ног. От резкой встречи спины с землей из легких, кажется, вышибает весь воздух. Мальсибер требуется пару секунд, чтобы заново научиться дышать. Еще несколько – чтобы осознать происходящее. Иве этого времени хватает, чтобы «перегруппироваться» и обрушить на нарушительницу границ серию хлестких ударов. На счастье первыми до девочки добираются тонкие ветви, ощутимо жалящие даже через теплый свитер и легко вспарывающие кожу на незащищенных запястьях и кистях рук, интуитивно выставленных для защиты, но не причиняющие действительно серьезного урона. А к моменту нападения ветвей, для которых руки – лишь слабая преграда, что так легко сломать, Чарли уже осознает происходящее в достаточной степени, чтобы попытаться уйти из-под ударов, перекатившись в сторону.
Маневр вполне удается – лишь один удар достигает своей цели, да и тот уже при попытке подняться. Прилетевшая по касательной тонкая ветка рассекает нежную кожу над левой бровью. Из пустяковой по сути раны, однако, обильно течет кровь, что обескураживает и дезориентирует. От следующего удара неуемного дерева каким-то чудом получается увернуться в последний момент, но потеря равновесия ведет почти к неминуемому падению. В попытке удержаться на ногах Чарли хватается за то единственное, что ей доступно — атакующую ветку — и уже через мгновение взмывает в воздух вместе с ней. От неожиданности — полет в её планы определенно не входил — девочка испуганно вскрикивает (в утреннем затишье звук выходит особенно пронзительным), но к счастью для себя хватки не ослабляет и даже умудряется провернуть квиддичный маневр 'экстренного взбирания на метлу в воздухе', оседлав свой новый "полетный инструмент". Ива от этого, прямо скажем, не в восторге и определённо намерена скинуть непрошенного седока. Чарли и сама предпочла бы не разыгрывать из себя ковбоя, тем более, что в её исполнении он едва ли выходит бравым, но единственный способ транспортировки на землю, любезно предлагаемый деревом, ей не подходит. Приходится сильнее ухватиться за ветвь, прижимаясь к ней практически всем телом в попытке не быть сброшенной на лихих поворотах, коими изобилует поездка. О том, сколько на это требуется физических сил и что будет, когда они закончатся, Мальсибер предпочитает не думать. Одно радует - кровь из рассеченной брови, кажется, унимается.

Отредактировано Charlotte Mulciber (2021-02-27 22:42:52)