я не любил февраль по трём причинам.
во-первых, из-за отвратительной погоды, которая находилась на грани противного: в начале дня приходилось петлять между луж, а уже к вечеру подмораживало так, что пробирало до костей даже вне подземелий слизерина.
во-вторых, из-за грядущих зачётов, а также монологов преподавателей о важности взяться за голову и начать готовиться к сов уже сейчас.
и, в-третьих, из-за шумихи вокруг дня всех влюблённых - праздника, который все переоценивали. я не видел ничего значительного в этом дне, полагая, что если кто-то и хочет выразить свои истинные намерения по отношению к кому бы то ни было, он волен это сделать в любой другой день. подарки на 14 февраля скорее были поводом для тех, кто не состоял в каких бы то ни было отношениях; витрины в хогсмиде соблазняли своими товарами: особенно популярны были любовные зелья, вокруг которых толпились девчонки, наивно полагающие, что любовь можно создать из ничего. день всех влюблённых был одним большим коммерциализированным обманом, на который попадалась добрая часть школы. я никогда не посылал открыток и не покупал подарков. в этом году я понял, что придётся стать частью этого стада, потому что для миши, как мне показалось, судя по наблюдениям, этот день что-то да значил. миша вообще был весьма сентиментальным и эмоциональным. взглянув ему в лицо, можно было сразу понять, примерно о чём он думает и какие эмоции переживает. я не хотел его лишний раз расстраивать. вообще в целом мне было несвойственно думать о чувствах других людей, но после рождественских каникул, проведённых с мишей в замке, и с тех пор как я раскрыл ему правду о том, что я - анимаг, он стал мне ближе. это пугало и настораживало - с одной стороны, и было весьма занимательно - с другой, ровно как и наблюдать за ним и провоцировать на разного рода реакции. если он улыбался - то открыто и искренне, если расстраивался - то с концами, злился - редко, но ярко, нервничал - весьма незаурядно и очевидно, витал в своих розовых облаках - и вовсе часто. ровно как и сейчас.
услышав возню с его стороны, я поднял взгляд. одного молчаливого взора было достаточно, чтобы он прекратил чирикать на бумаге. меня несколько раздражало то, что он не занимался делами, а какой-то ерундой. он любил рисовать - я предполагал, что это помогало ему избавиться от своих внутренних переживаний и выложить их на бумагу. взглянув на наручные часы, я снова вернулся к своему домашнему заданию по древним рунам. перевод древних писаний был весьма увлекательным, пускай мне и приходилось часто прибегать к помощи словаря под рукой. я не посещал занятия по уходу за магическими существами, так как не считал данный предмет необходимым для своей будущей профессии. для себя я уже выбрал стезю, работу в министерстве, и о существах, с которыми мне возможно придётся в будущем столкнуться в отделе тайн, вряд ли пишут в учебниках и держат в хогвартсе. кроме того, я старался не помогать мише с домашними заданиями. иногда он уговаривал меня ему помочь, в другие разы - я категорично заявлял, что он должен делать домашнее задание сам, своими мозгами. только в том случае, если он действительно что-то недопонимал, я садился рядом и объяснял материал, иногда щёлкая пальцами перед носом миши, если он "уплывал".
чудовище, которое нарисовал миша, напоминало крампуса из немецких легенд и сказок - не хватало только длинного языка. согласно сказаниям, крампус наказывал непослушных детей розгами или, в крайнем случае - убивал их или съедал. в немецком фольклоре были весьма мрачные легенды - это я понял, когда отец привёз мне две книги из кёльна. он часто путешествовал по работе в разные европейские страны и каждый раз привозил для меня легенды и мифы разных народов, которыми я всерьез увлекался и которые коллекционировал. я плохо разбирался в немецком, однако он был весьма похож на щведский - у них были схожие корни, некоторые слова были похожи друг на друга, а со словарём я осилил обе книги. одну из них я подарил мише на его минувший день рождения, решив таким образом обменяться любимыми книгами. я уже успел прочитать его мастера и маргариту, и у нас успела состояться дискуссия на тему этого произведения. книга действительно было занимательной, и я решил, что летом обязательно прочитаю еще несколько книг на русском языке.
на 14 же февраля я послал мише открытку по школьной почте купидона, подписав её. я в принципе не стеснялся наших отношений, кайл, захари и майлз мне казалось, уже были в курсе, однако не решались задать мне все вопросы, что были написаны на их физиономиях. что-либо объяснять лично я тоже не стремился. помимо валентинки я подарил мише наручные часы, потому что он имел свойство опаздывать. вряд ли это могло как-то исправить его неряшливость, но подарок был хотя бы практичным. миша же подарил мне шарф ручной вязки, гордо утверждая, что связал его сам, а также ворох проблем в придачу. он вёл себя немного беспокойно, вручая мне подарок, и я уловил, как он бросал взгляды на те подарки, что я получил по почте или от девчонок из рук в руки. сам же миша терпеливо объяснил мне, от кого получил валентинки, хотя я даже не спрашивал - по крайней мере, вслух. на моем же столе лежало около десятка валентинок, коробка конфет и коробка рахат-лукума - наверное, одна из немногих сладких вещей, которую я действительно люблю. проблема была в том, что я абсолютно точно понимал, что есть что-то из этого нельзя.

как раз в тот момент, когда мы разговаривали в большом зале после обеда, влетел яков со свёртком, который уронил прямо передо мной. я посмотрел на адрес и узнал почерк отца. он писал из дании и прислал, вероятно, очередную книгу. обложка была красной, с ярким золотистым названием "мифы и легенды датского королевства". на английском. обычно отец присылал книги на оригинальных языках, однако, вероятно, красивое издание стало причиной, по которой он прислал книгу на английском.
- крашивая, - я хмыкнул и кивнул головой. - аткуша?
я поднял глаза и встретился со взглядом миши. он что-то увлечённо жевал и потому говорил весьма неразборчиво.
- из дании. - я опустил глаза и зацепился за открытую коробку рахат-лукума.
затем снова посмотрел на мишу.
[float=left][/float][float=right][/float]- ты... что ты только что съел? - моя интонация поползла вверх. я встал и навис над мишей.
у того, кажется, кусок в горле застрял, и, моя бы воля, я бы схватил его тут же плечи и как следует встряс.
- миша! ты ел рахат-лукум?
я лихорадочно припоминал, что его мне подарила люси уивенси, слизерин, тот же курс, что и наш.
- он такой сладкий. мне надо сказать люси, что у неё самый вкусный рахат-лукум в мире!
я провёл ладонью по лбу, прикрывая глаза. только этого мне, конечно же, не хватало.
- пойдём. - взгляд у миши, конечно же, был как в облаках. - познакомлю тебя с люси.
- правда?!
- ага. тривда. - я взял мишу за руку и потянул за собой прочь из большого зала к профессору по зельеварению.
тем же вечером я отчитывал мишу за то, что нельзя есть всё, что попадается под руку, а он с подавленным видом объяснялся, что думал, якобы мой рахат-лукум - нормальный.
- ты неисправим, - со вздохом заявил тогда я, запрокидывая голову, как будто на потолке мог найти решение задачи как добавить мише инстинкта самосохранения.

я стиснул в руках перо и постучал им по чернильнице, прежде чем вновь поднять взгляд на мишу. его действия отвлекали и не позволяли сосредоточиться на переводе.
- ладно, что тебя опять ест? - на выдохе произнёс я, макая перо в чернила.
— прости, я не могу сосредоточиться, это всё дурацкая статья. - он пододвигает статью.
я бросаю быстрый взгляд на спортивную колонку. "паддлмир вовсе не юнайтед" - гласит один из заголовков. я еле заметно пожимаю плечами и вывожу букву "а" на пергаменте.
— как они такое могли написать? «паддлмир юнайтед» уж точно не хуже этих нетопырей, да они лучше всех! - миша имел свойство расстраиваться из-за мелочей, как, например, статья в пророке.
- во-первых, не всё, что пишут в пророке - это правда. - я задумчиво посмотрел на букву, что получилась. если мне не изменяла память, в прошлом сезоне выиграли соколы. я не наблюдал за турнирами, несмотря на то, что играл в квиддич сам. нынешний капитан слизеринской сборной пророчил мне его место после его выпуска. я не питал иллюзий и не ставил перед собой подобной цели. кстати о квиддиче. я снова посмотрел на часы. надо было заканчивать здесь, чуть меньше чем через час тренировка. я не любил утренние тренировки, более комфортно я ощущал себя на тех, что были ближе к вечеру. тренировки зимой и вовсе были сродни каторге, как по мне, но я не жаловался. толку жаловаться не было.
я знал, что семья миши имела отношение к судьбе клуба паддлмир. наверное, поэтому миша так бурно реагировал на статью, не говоря уже о его фанатизме. именно поэтому мне казалось, что я знал слишком много о паддлмир - даже больше, чем на самом деле хотел.
- у них же обновлённый состав. не удивительно, что к ним так настроены.
- один хорьков их там всех разнесет, если надо...
я хмыкнул.
- квиддич - это командная игра. - как бы мне это ни нравилось, так оно и было. я же привык полагаться только на собственные силы. даже позиция ловца была сопряжена с успехами остальных членов команды. поймаешь снитч рано - проиграл, поздно - тем более. - кажется, про хорькова писали, что он не командный игрок в силу возраста. раздражает, когда те, кто старше, думают, что смыслят в чём-то гораздо лучше. - я убрал перо и откинулся на спинку стула, поправляя манжеты рукавов рубашки, которые закатал, чтобы не испачкаться в процессе написания.
- в конце концов, прошлый сезон выиграли соколы. не удивительно, что им пророчат победу и в следующем сезоне. к тому же, у них сплошь маскулинный состав команды и весьма сильные загонщики. думаю, это проблема не только для паддлмир, но и для других команд. - помнится, я слышал, что в прошлом сезоне удар загонщика соколов отправил игрока стрел в кому, и он всё еще из неё не вышел.

Отредактировано Nicolas Dolohov (2021-02-10 00:34:16)

Patience, test my patience.
If I made it too hard for you maybe you should've changed it.
Say it, you should say it,
'Cause I'd say I was  r i g h t  just to make it fill all the spaces.

миша был похож на спичку, которая зажигалась от малейшего трения между нами и нашими полярными взглядами на вещи и мир вокруг. мы были разными - настолько, насколько это вообще было возможно, и я до сих пор не мог разгадать природу этой тяги друг к другу.  противоположности притягиваются? или же всё дело было в том, как и почему именно майкл привлек мое внимание? он был подавлен, в одиночестве сидел под плакучей ивой и в общем-то выглядел неважно. несмотря на то, что далеко не в моих правилах было вмешиваться в личные дела других людей, а также проявлять сочувствие и какого-либо иного рода эмоции по отношению к малознакомым людям, мне почему-то захотелось поддержать его. я пытался аргументировать это тем, что мне нравилось наблюдать за тем, как миша рисовал в своём альбоме. была в его рисунках какая-то тревожная красота, что-то потустороннее. кроме того, меня успокаивало наблюдение за тем, как методично он проводил линию за линией, вырисовывая новый узор и черты. человеческая форма не позволяла мне проявлять подобного рода пристальный интерес к его действиям. форма кота же позволяла не волноваться о том, что мое поведение покажется кому-то странным, поэтому я бесцеремонно наблюдал из недели в неделю за тем, как майкл делал скетчи на бумаге. иногда он говорил со мной и, пожалуй, именно из-за этих разговоров миша до сих пор ощущал себя неловко. я знал о нём, вероятно, больше, чем он предполагал. однако я был более чем уверен, что задай я нужный вопрос, он тут же бы мне рассказал всё как на духу.
миша напоминал мне хаос: так, сталкиваясь в его голове, электроны образовывали огромный сгусток эмоций, подобно аниону, и в том случае, если майкл не находил соответствующий катализатор - способ выплеснуть свои эмоции или получить поддержку со стороны, случалось это.
я шумно выдохнул, прикрыв на миг глаза и проведя по векам большим и указательным пальцами. как это было не кстати сейчас. в последний раз подобный разговор вышел у нас под рождество, когда миша решил вернуться на каникулы в замок, раскрыв мой плохо продуманный план. однако если в тот раз я еще как-то мог увидеть мотивы в поведении майкла, то на этот раз оно было максимально иррациональным и шло на поводу его необузданных эмоций. я был склонен считать, что у подобных разговоров должна быть какая-то цикличность, какая-то прогрессия, которая должна была меня привести к пониманию, как следует их предотвращать в будущем, а мишу - к пониманию того, что его эмоции губительны не только для него, но и окружающего мира в частных случаях. ему следовало повзрослеть, и я не мог сделать это за него. признаться, вероятно именно детсткость в нём меня отчасти и привлекала, потому что мне пришлось мириться с некоторыми желаниями большого мира и светского общества еще до поступления в школу. я посмотрел на незавершённый перевод текста и мысленно добавил в планы на вечер закончить этот проект. разумеется, я планировал закончить его еще в библиотеке, однако я чётко понимал, что этого уже не случится.
— если ты старше и опытнее, то ты имеешь право давать советы тем, кто недавно пришёл в команду. хорьков хороший игрок, ему просто нужно было привыкнуть к новым ребятам. - я знал, что хорьков был кумиром майкла в мире квиддича, поэтому лишь молча бросил на него взгляд, изогнув бровь в немом вопросе. я не стал спрашивать, дал ли хорьков совет кому-нибудь в паддлмир хотя бы раз, потому что во-первых, меня это не интересовало, а, во-вторых, я понимал, что сейчас миша готов уцепиться за любое моё слово и устроить взрыв, расколов наш хрупкий установленный мир на миллионы острых осколков. это означало бы, что нам вновь пришлось бы собирать эти осколки и склеивать воедино, а это отнимало не только время, но и усилия.
что же до хорькова и остальных паддлмир юнайтед, я обладал лишь объективными знаниями в виде фактов о том, что почти половина команды была сыграна еще в школе, поэтому логически мог предположить, что хорькову было попросту сложно влиться в уже сформированный коллектив. однако мои выводы могли быть также и ошибочными, поэтому я их держал при себе. в конце концов, меня не столь сильно интересовал квиддич за пределами школьной скамьи.
я машинально положил ладонь сверху на подлетевший ко мне листок с рисунком миши, оперевшись на пальцы, однако всё так же не вставая с места.
само упоминание команды соколов оказалось тем самым последним электроном, который перевесил чашу положительно заряженных протонов и повлёк за собой неизбежное. мишу прорвало.
[float=left][/float]— я не сторонник грязных игр, а именно этим славятся твои любимые соколы. - я прищурился в ответ, отодвигая от себя рисунок в сторону миши - коротким и неторопливым движением.
миша пытался уколоть меня, уязвлённый в своих предпочтениях. это была очень плохая попытка неприкрытой провокации.
- я не болею за соколов. - спокойно и ровно произнёс я. - я ни за кого не болею. - добавил я. - хочешь сказать я люблю играть грязно? - это было так глупо. я цеплялся к словам, что было мне не совсем свойственно - но мишино поведение порядком раздражало, как если бы помимо его паддлмир юнайтед в этом мире не было других команд, не было ничего важнее того, что о них пишут в газетах и того, что о них думают окружающие. он циклился на совершенно не тех вещах, на которых следовало остановится, о которых следовало думать и из-за которых можно было начинать повышать тон.
мне не понравилось то, как изменился его голос. в заряженном воздухе повис густой запах отчуждения, который источал всем своим поведением, позой, взглядом миша. глупо было рассчитывать на вспышку здравомыслия с его стороны. я метнул взгляд в сторону недовольных гриффиндорцев, затем - в сторону библиотекаря. библиотека была не лучшим местом для подобных бесед. цокнув языком, я положил тетрадь, перо и чернила в спортивную сумку и, закинув её на плечо, направился вслед за мишей.
он останавливается, и я останавливаюсь тоже. я не вступаю в конфронтацию первым, ожидая его очередного выпада.
я знаю, что он будет.
миша не перегорает быстро - сначала он выжигает вокруг себя всю опушку.
— ты развалишься, если хоть раз поддержишь мою точку зрения?
весьма ожидаемый укор в мою сторону, который я встречаю с холодным спокойствием. пускай и знаю, что оно раздражает майкла гораздо больше, чем прямая конфронтация.

- я бы возможно поддержал тебя, веди ты этот разговор с кем-то другим, кто фанатеет по "сторонникам грязных игр", - я изобразил кавычки двумя пальцами одной руки. - ты не думаешь, что иногда ты слишком фанатичен по отношению к чему бы то ни было? твоя причастность к бизнесу паддлмир накладывает отпечаток на твою необъективность. и вот мы здесь: я всего лишь высказал стороннее мнение, а ты уже на взводе. - я сделал шаг вперёд, останавливаясь всего в паре сантиметров от миши, внимательно смотря в его глаза. протянув руку, я впечатал его рисунок, который он забыл на столе в библиотеке в его жилетку. - определись, чего ты хочешь и чего ты можешь получить от жизни. потому что далеко не все складывается в ней так, как ты того хочешь. - я говорил максимально сдержанно, однако и сам ощущал, как мой голос сквозит раздражением. я уже не один раз вбивал в голову миши эту мысль, но всё было как об стену горох - всегда насупивался, сдвигая брови и поджимая по-детски губы. - ты и без меня знаешь, что состав паддлмир вызывает много вопросов извне из-за связей между игроками, хотя мне на это глубоко плевать. и единственное, по какой причине ты можешь ставить меня в один ряд с соколами - это идея того, что женщинам в квидиче не место. ровно как и на руководящих постах в министерстве.
произнеся последние слова, я осознал, что вся ситуация напоминает мне сору с лорой. однако делать шаг назад я был не намерен, как и менять свои взгляды. мише же попросту следовало смириться с тем, что у разных людей могут быть разные предпочтения.
и наконец научиться контролировать свои эмоции, которые в последнее время меня просто выбивали из колеи.

Отредактировано Nicolas Dolohov (2021-04-21 23:11:51)

майкл фоули - это сплошное противоречие, которое он сам за собой не замечает. сплошная эмоция без единого проблеска на рациональность и хладнокровный рассудок. я это знаю. меня это забавляет и раздражает в одночасье, потому что привык контролировать свои эмоции и желания. я был склонен считать, что миша был избалован либеральностью, свободой и безнаказанностью. с самого детства он был окружен вниманием, заботой и рос в парниковых условиях, где он принял на веру одно простое заблуждение за истину: то, к чему ты имеешь отношение, то, что ты любишь - всегда самое лучшее. так кайл мог говорить о соколах часами напролёт, а зак - высказывать с блеском глазах свое мнение о кувырках в воздухе капитана скитальцев. любая форма привязанность, фанатичной любви к чему бы то ни было были для меня сродни сужению кругозора, ограниченность себя, своих эмоционально-рациональных качелей, которые находились в балансе. привязанность означала отсутствие свободы мнения. привязанность - означала быть заложником своего наваждения.
миша играл по-грязному, сам того не замечая. он обвинял меня в радикальности взглядов и выдвигал на нашу шахматную доску коня, даже не подозревая, что этот ход явно не самый лучший. он был ослеплен эмоционально и был близок к состоянию отсутствия управляемости. я ощущал напряжение и раздражение, которые исходили от него волнами, но не позволял им пройти сквозь себя, сохраняя спокойствие - лишь изогнув вопросительно бровь в ответ.
— моя мама играла в квиддич. обязательно передам ей, а ещё арделии фоули, что им нет места в квиддиче.
[float=left] [/float]- ты просишь меня уважать твое мнение, но сам споришь с моим? - вопрос риторический. мне интересно как далеко может зайти этот разговор в поисках правого, и в то же время я понимаю, что лучше закончить этот спор прямо сейчас, обрубив на корню.
— может, ещё хочешь что-то сказать? - миша, кажется, правда, настроен диаметрально противоположно. в таком состоянии он был похож на бомбу, которая готова вот-вот рвануть, перережь не тот провод. проблема была в том, что мне некогда было разбираться с его поведением, ровно как и отсутствовало желание. при любом сценарии нашего разговора всё закончится тем, что каждый останется при своем мнении, а майкл будет дуться на меня еще какое-то время. а потом? - потом обязательно всё замнётся, и максимум он будет подначивать меня цитатами из этого разговора при любом удобном случае. что будет раздражать и провоцировать лишь новые конфликты.
я испускаю тяжелый вздох и качаю головой, намереваясь закончить этот разговор в пустоту. у меня нет на это времени, скоро начнется тренировка, а мы с захари договаривались начать пораньше вдвоем.
- давай закончим этот разговор. - поправляю сумку на плече, говоря уже вполоборота, намереваясь выйти из этого диалога.
миша же расценивает, вероятно, мою интенцию уйти совсем иначе.
— да, я защищаю то, что люблю и то, что дорого мне. - я бы сказал ему - "весьма похвально", а затем добавил бы: "потому что далеко не у каждого есть хотя бы своё мнение", но последующие слова майкла заставляют меня остановиться на месте. сначала мне даже кажется - может быть, мне послышалось? следом за стадией неверия в то, что у миши рот вообще открылся такое сказать, я понимаю, что мой внутренний барьер, которым я отделял себя от шквального ветра негативных эмоций майкла сносит ураганом в одно мгновение. волна жгучей злости пронзает меня насквозь, заставляя резко обернуться и сделать шаг навстречу хаффлпафцу, буквально впечатывая его в стену и смотря ему в глаза.

- повтори. повтори. что ты. сейчас сказал. - я даю мише право всего на одну ошибку и не позволяю отвести взгляда, отмечая в его глазах настоящее ослиное упрямство и бесов. я знаю, он только рад - вывести меня из равновесия, вывести на эмоции, подобно эмоциональному вампиру.
- я сказал, что ты такой же бесчувственный эгоист, как твоя мачеха. - я почти уверен, что глубоко в душе миша с испугом упивается моим выражением лица, на котором проявляются искренние раздражение и злость. он знает, как сильно я ненавижу эту женщину. он знает, что если бы это было не за чертой закона - я бы, скорее всего, желал ей смерти. и сейчас он смел сравнивать меня с ней.
спортивная сумка с хлопком падает на пол возле наших ног. я хватаю мишу за ворот пиджака, заставляя сделать еще один шаг назад, оказываясь в углу, в ловушке - между стеной и мной.
[float=left][/float] - у меня в печёнках уже твои эмоциональные качели! ты в своем глазу бревно не видишь, знаешь об этом? - я стискиваю воротник чуть сильнее, заставляя мишу слегка прогнуться вперёд.
он должен забрать свои слова обратно, иначе сильно пожалеет.
- ты такой же эмоционально неуправляемый, как и гектор фоули. такой же безрассудный, не можешь воспринимать некоторые вещи всерьез, но цепляешься к мелочам, на которые всем плевать. тебе напомнить, что с ним стало? - я приблизился к его лицу, говоря чуть ли не сквозь зубы, почти ему в губы. - его заменили.

[float=left]depressed again
morning comes too fast and im tired of the routine
depressed again
let me sit alone in the tone of tranquility
angry again
no, i don't wanna have a conversation with you
I don't even care about you[/float] я делаю шаг назад, ощущая толчок в грудь, от которого внутри лишь ещё громче клокочет. как посмел он меня сравнивать с этой женщиной? с этой ведьмой, у которой нет ни единого принципа, а есть только жгучий яд, прожигающий и пожирающий всё на своём пути, как огонь инквизиции для всего, что дорого другим? миша знал, как сильно я ненавидел элейн - знал и пользовался этим, чтобы надавить, использовать против меня как грязный приём. это было низко, подло и мелко.
— отвали от меня. не подходи ко мне. больше. никогда. - я прожигаю его взглядом, как будто это сможет заставить его передумать, сделать правильный выбор - извиниться, сказать, что перегнул, что был не прав. однако майкл фоули был слишком глуп и горд, чтобы признать, что состоит из слабостей, что он - это сплошной комок эмоций, которые стояли у меня поперёк горла. его выходкам было место в детском саду и говорить подобным образом он мог со своими приятелями, но не со мной.
- беги, пожалуйся своим друзьям, болеющим за скитальцев! - кричу ему в спину, сжимая ладони в кулаки и стискивая зубы.
наверное, мне не стоило этого говорить. пожалуй - мне бы следовало быть тем, кто сдерживал бы свои порывы и эмоции, раз майкл не мог этого делать, однако у каждого терпения был свой конец, когда чаша весов переполнялась и падала на самое дно с грохотом, проламывая пол.
я был безумно зол на его поведение, которое было похоже на то, как ведут себя сущие дети. он назвал меня эгоистом, а сам - был избалованным вниманием мальчишкой, которому позволяли слишком много в этой жизни, беззаботной, безалаберной, безрассудной, бесхарактерной в какой-то мере (хотя иногда он показывал свой характер - там, где это не требовалось вовсе) внушаемой, вспыльчивой, глуповатой, громкой, непомерно дерзкой, даже дикой, докучливой, зажатой, зацикленной, изнеженной, инфантильной, импульсивной, истеричной, лабильной, легкоуязвимой, легкомысленной, навязчивой, наивной, непутёвой, несносной и обидчивой занозой в пальце. все эти слова я методично выплёвывал вслух, кидая дротики в дартс, которые снова и снова возвращались обратно, как только заканчивались и все цели были поражены. выпускать пар не помогало, как и очистить голову от мыслей о фоули.
я хотел было снова вжать его в стенку на перемене на следующий день, однако миша явно начал избегать меня, исчезая из коридоров, стоило занятию закончиться. зато я не испытывал недостатка внимания со стороны его таких же настырных и надоедливых друзей, особенно - паркина. поймав его взгляд на себе во время практикума по заклинаниям, я не стал отводить взгляда, решив, что поставлю эту выскочку на место его же детским образом. стоило ему моргнуть, я отвлёкся, потеряв интерес к этой молчаливой бесполезной беседе. друзья у миши были подстать ему - такие же докучливые, такие же "правильные". я пришёл к выводу, что злюсь больше не из-за выкидонов паркина, а из-за того, что миша решил выместить свои громкие мысли в конфликте со мной, а не с ним. я не болел ни за одну команду, я не утверждал, что соколы или любая другая команда играет лучше его грёбаных паддлмир, но он спустил на меня своих необузданных демонов, в то время как его дружок является в перспективе прямым будущим наследником клуба скитальцев. я одёрнул  руку захари, которая легла поверх моего плеча, скидывая её. наверняка от его внимания не укрылась наша немая перебранка, а я знал, что корнфут общался с паркином.
- не трогай, - коротко предупредил его я. после этого зак не лез ко мне, поняв, что мне нужно собрать мысли и эмоции в кучу и разобраться в них самому.
- он тоже переживает, - коротко проинформировал меня корнфут, и одной этой фразы было достаточно, чтобы я понял: зак попытался выяснить как выглядит история со стороны миши. и зак абсолютно точно знает, что глубоко в душе, за коркой запёкшейся кровью агрессии, злобы и неприязни, я думал о том, как и что миша думает обо всём этом. обо мне.
он постоянно избегал меня, и почти наверняка джереми передал ему мою единственную фразу, брошенную ему на всё тех же эмоциях:
- не суй нос не в своё дело.
и наверняка гордо сообщил, что ответил подобно самовлюблённому рыцарю с мечом наперевес:
- не обижай моего друга!
всё это было похоже на дешёвую комедию, так что на второй день меня начал пробирать искренний смех, который граничил с нервным. я начал сомневаться в том, что мишиной вины в нашей размолвке больше, чем моей. тот ящик пандоры моих неуёмных эмоций губил меня и мешал размышлять здраво и хладнокровно, как я привык. чувства всегда затуманивали разум и мешали принимать верные решения, делать правильные выводы. я не мог сосредоточиться на тренировках и это сильно раздражало.
- вам просто нужно поговорить и всё обсудить, чувак, - беспечно заявил майлз, падая на кровать вечером того же дня.
- он меня избегает.
- просто дай ему время остыть и не трогай его, - посоветовал захари, отрываясь на мгновение от книги. я столкнулся с ним взглядами и затем прерывисто выдохнул, свешивая голову с кровати и смотря на комнату вверх ногами.
точно так же миша успел перевернуть мою жизнь с ног на голову одной своей импульсивной выходкой. прикрывая глаза и ощущая, как кровь стучит в висках, приливая к голове, я слышал его слова:
"ты бесчувственный эгоист"
"ты развалишься, если хоть раз поддержишь мою точку зрения?"
"я смотрю, что тебе прямо нравится думать так, будто весь мир вертится вокруг таких, как ты!"
"ты хоть иногда слушаешь меня или только делаешь вид, что слышишь?"
"если я тебе надоел, то мог бы просто об этом сказать"
ответ приплыл в мои руки сам, стоило сосредоточиться на звуке голоса майкла у себя в голове и отбросить прочь все предрассудки и мою злость на его слова. правда, причина, по которой произошла наша ссора, оказалась настолько очевидной, что у меня перехватило дыхание, а затем я простонал, крепко зажмуриваясь и закрывая лицо ладонями. миша вёл себя, как ребёнок. и причина была - детской. однако она имела место быть, и квиддич здесь был вовсе не причём. всему виной была наша полярность взглядов на наши отношения.

ослабив шарф на шее, я выдохнул еле заметный клуб пара изо рта, который рассеялся на фоне серого неба. был уже конец февраля, теплело, однако тренировки всё равно отмораживали конечности. закончив утреннюю тренировку, мы решили обойти замок с другой стороны, чтобы выйти к парадному входу. кайл было предложил долететь дотуда на мётлах, но зак предупредил, что во-первых это не лучшая идея, а во-вторых, майлз был без метлы и никто не хотел везти его на своем горбу. подойдя к иве, я перехватил "молнию" в другую руку. с тех пор как я раскрыл тайну о том, что я анимаг, я решил поведать о ней и своим друзьям. восприняли эту новость они с воодушевлением, засыпали вопросами, поэтому пришлось также рассказать им и о своём убежище внутри ивы.
- эй, это не миша там? - вырвал меня из мыслей майлз, идущий чуть спереди.
посмотрев ему через плечо, я заметил знакомую кудрявую макушку. миша был один - что-то чирикал в своём блокноте.
- что он делает?
- наверняка опять рисует своих русалок, морских чёртов, добродушных великанов, пегасов и радужных единорогов, - саркастично отозвался кайл и тут же замолчал, поймав на себе мой молчаливый многозначительный взгляд.
я мог испытывать что угодно по отношению к мише, мы могли десять раз быть в ссоре, однако кайл должен был держать свой язык за зубами и себя в руках - говорить что-то о майкле в своём присутствии я не позволю, и он это знает. как и о каждом из них.
отвернувшись, я зашагал дальше.
- может быть, поговоришь с ним? - поравнявшись со мной, спросил захари.
- ты сам говорил дать ему время. я даю его ему. - хмуро произнёс я.
- он избегал тебя три дня. теперь ты будешь избегать его?
- эй. эй, ребят, а где миша? он же только что был... - я обернулся на майлза и затем проследил за его выкинутой в сторону озера рукой.
минуту назад майкл был там - занят своими делами, ловил листы бумаги, которые сорвало порывом ветра. сейчас - там никого не было, лишь зияющая пустота, покрытая тонким слоем снега.
повисшая на мгновение тишина расставила точки над i в моей голове. с моим зрением ловца, я зацепился взглядом за дыру в озере - небольшой провал, в котором плескалась вода. осознание пришло немедленно - там, где только что был миша, лёд треснул и провалился.
миша был в ледяной воде.
и миша не умел плавать.

the blood surrounding my body crushing every bit of bone
the salt, it seeps in through the pores of my open skin
i wait on you inside the bottom of the deep blue sea

- кайл, майлз, найдите ветку покрепче и подлиннее, живо! - было первое, что я выкрикнул, передавая молча свою метлу захари и стаскивая с себя шарф и находу расстёгивая плащ от спортивной формы, отбрасывая его в сторону.
я не раздумываю, потому что на счету - каждая секунда, лёд хрустит под ногами, поэтому я замедляюсь, осторожно ступая, чтобы расселина не стала больше, опускаюсь на четвереньки, распределяя вес, подныриваю к месту, где лёд треснул, делаю глубокий вдох и ныряю.
ледяная вода забивается в уши, окутывает со всех сторон, сводит пальцы ног и зубы, но у меня нет времени, чтобы подумать о том, насколько мне холодно. куртка миши была в нескольких метрах ниже, погружаясь во тьму, в гущу озера, которое поглощало его. мне удалось схватить его за капюшон и потянуть за собой наверх. я смутно припоминал уже потом, как вынырнул и как ребята вытягивали нас из проруби при помощи палки, найденной под рукой. зато глубоко в моей памяти отпечатался момент о том, что миша не дышал. холод пробирал до костей, но еще хуже - крыл холодом ужас.
- он не дышит! он не дышит, мать вашу! - заверещал майлз.
- заткнись! - прокричал я. - заткнись и отойди!

кровь стучала в висках, пальцы плохо слушались меня. захари накинул сверху на меня плащ, но я даже не заметил этого. я откачивал мишу - методично, ругаясь себе под нос, ощущая, как капли воды стекают с моих волос ему на лицо. я не мог думать ни о чём, когда делал ему искусственное дыхание. когда миша закашлялся и сделал судорожный первый вдох, я был на грани безысходности, ощущая, как липкое удушение хватает меня самого за шею, мешая дышать и заставляя сердце биться лихорадочно быстро. я закашлялся сам, отодвигаясь от миши и растирая горло. я не мог вдохнуть и пытался сосредоточиться на плывущем перед глазами лице зака, который взял моё лицо в свои тёплые ладони и пытался оставить меня в реальности. он знал о моей проблеме с пнигофобией. вероятно, причиной послужил страх за жизнь миши, перед глазами всплыло мёртвое тело матери и вид зака перед глазами вовсе не делал легче.
- миша... - прохрипел я.
что мне ответил зак я услышать не успел, потому что вокруг всё потускнело и погрузилось в темноту.

the sweet surrender of silence forces me to live alone
locked and loaded, where the hell is peace of mind?
i wait on you inside the bottom of the deep blue sea
я очнулся в больничном крыле ближе к вечеру. выпив какое-то лекарство и рассеянно ответив на вопросы лекаря, я спросил про мишу.
- вы должны чувствовать себя героем, мистер долохов. но я надеюсь, что больше вы так геройствовать не станете. выпейте это от жара. мистер фоули отдыхает, не стоит его пока беспокоить. - лекарь  кивнула на койку за ширмой. - и вам пока стоит остаться в больничном крыле. вы нахлебались ледяной воды, а учитывая ваше хроническое заболевание... часто у вас случаются такие панические атаки?
- в последнее время чаще. - хрипло произнёс я, ощущая, что горло словно наждачка.
- отдыхайте.
возможно в какой-то мере я и должен был ощущать себя героем, особенно учитывая подарки из хогсмида, что притащили мне друзья, однако мои мысли были далеки от этого. потому что это было сейчас не главное. да и потом. не поссорься мы с мишей, этого бы не случилось.

в следующий раз когда я очнулся, ширмы уже не было и мишу пичкали какими-то лекарствами. повернувшись на бок и подложив руку под голову, я посмотрел на то, как он морщится от микстуры.
живой.
и дышащий.
потому что я всё еще помнил привкус его ледяных синих, как у мертвеца, губ.
столкнувшись со взглядом майкла, когда нас оставили одних, я выдержал короткую паузу и затем произнёс:
- ты меня сильно напугал. на мгновение я подумал, что опоздал. - слова давались с трудом, так как горло саднило.

Отредактировано Nicolas Dolohov (2021-05-08 01:32:57)