Она чувствовала себя потерянной. Так всегда бывало, когда решение не хотело само идти в руки, и все попытки оказывались бесполезными. Каждый вечер в течение двух недель у Кристал проходил примерно по одному и тому же сценарию: снова перечитать выделенные главы из «Второй ступени Трансфигурации», разобрать архив из старых тематических газет в каморке пыльного кабинета, снова попробовать разные виды магии на компас, привезенный из дома. Сначала находка выглядела, как обычный дамский медальон: выгравированные две заглавных крючковатых буквы (инициалы владельца), элементы витиеватого оформления, голуби на слегка потрескавшейся крышке. Пенелопа отдала его дочери для исследований, не увидев в нём угрозу, но и не разобравшись до конца с механизмом. Это было учебным проектом на пятом курсе и возможно первой ступенью к тому, чем она будет заниматься всю жизнь. Самое смешное, что для того, чтобы обнаружить, что это компас, пришлось зарыться с головой в обычные магловские книги об амулетах 18-го века. На шестисотой странице нашлось описание механизма, благодаря которому можно открыть «крышку». Последовательные нажатия на «маленькие кнопочки» сбоку в определенном порядке. «Всего-то около трехсот комбинаций, подумаешь». И теперь, вместе с применением магии, это сработало. Этот маг, который для своих целей зачаровал старинную вещицу, совместил «смекалку» магловских изобретений и магические чары. Неплохо. И вот теперь перед ней на столе лежал маленький аккуратней компас...который ни на что не реагировал. Или не реагировал на те действия, которые были «по зубам» Кристал. Дальше можно пропустить пару дней с теориями о том, что этот компас вовсе не то, что из себя представляет, с описанием проекта для декана Рэйвенкло, дабы получить разрешение на «Теорию Трансфигурации от Мэрика Великого», как на самый полный сборник информации о трансфигурации, и проворочаться пол ночи перед тем самым знаменательным днём в школьной библиотеке. Какое же предвкушение, кто бы знал!

Утром Кэти поспешно оделась, взяла с собой всё необходимое и почти миновала комнату. Но не тут то было. Взгляд привлекла старинная деревянная шкатулка, царствующая на прикроватной тумбе.
«Чуть не забыла о ежедневном задании. Как же это не вовремя», - с тихим вздохом, она скинула сумку на кровать, и достала на свет необычно оформленную колоду. Дело в том, что ученица недавно взяла себе дополнительное задание по прорицанию. Каждое утро нужно было доставать несколько карт Таро, которые описывали бы будущий день. И записывать значения в специальную тетрадь. Вечером же отмечать собственные наблюдения: что сбылось, а что оказалось неправдой, и привести всё это к некоторой статистике. Радуясь, что в гостиной активно разворачивается игра «Кто? Где? Каким заклинанием?» (хотя, Кэти и любила в неё поиграть: исторические факты они знала неплохо), девушка закрыла глаза и сосредоточилась. Комната была совершенно пуста, и это способствовало процессу. Левая рука слегка дрогнула и вытянула из середины колоды две карты:
— Так, «Туз кубков» и.. «Рыцарь мечей?» Такое сочетание немного шокировало.
«Посмотрим... Туз кубков означает яркий всплеск эмоций. Начальный импульс. Обычно положительный. Правда в таком негативном сочетании, - Кэти побарабанила пальцами по спинке кровати, - Рыцарь Мечей несет негативную атмосферу и не предвещает ничего хорошего. Воздух – стихия «ума», но при этом и жестокости. Обычно "Рыцари" описывают не только атмосферу, но и людей. Фигурная карта двора. Получается, эмоциональный всплеск из-за ментально сильного, но жестокого человека».
Кристал размашистым движением откинула в сторону ненужные вещи, отыскав конспект по теме «Таро». В глаза бросился отрывок, написанный аккуратным мелким почерком, с описанием той самой карты:
«Рыцарь Мечей определенно неблагоприятен для каких бы то ни было отношений. Горячая голова и холодное сердце создают не ту атмосферную комбинацию. Взрывоопасная ситуация враждебности  и противостояния, конфликта; присутствие ненависти, неприязни, получение удовольствия от стычек и вынашивание мстительных замыслов. В неблагоприятном раскладе предупреждает о насилии, а иногда и о смертельной опасности. Эта карта сообщает, что в данное время в отношениях «выкопан топор войны». Будет это злобная пикировка на пять минут или войны на поражение, подскажут другие карты».
Скептично дернув плечами, волшебница закрыла конспект и с досадой выдохнула: «Видимо, сегодня карты не хотят со мной разговаривать. Вокруг меня нет таких людей. И это не может не радовать. Да и для похода в библиотеку слишком странная карта». Подхватив недавно брошенные вещи, девушка теперь уже неспеша направилась в место назначения, продумывая в голове возможные «нестандартные» комбинации двух карт. В конце концов пришлось признать, что только время покажет. И скорее всего это её «провал». Как же иногда люди ошибаются.

Через несколько долгих минут Кэти уже аккуратно прижимала к груди хрупкий фолиант: страницы еле держались внутри, и она всерьез боялась, что он попросту рассыплется в её руках. Пройдя несколько плотно набитых книгами рядов, ученица Рэйвенкло приземлилась за свободный стол в самом конце библиотеки. Рядом сидели только две пятикурсницы с Гриффиндора и тихо шептались, отложив в сторону пыльные учебники. По привычке обведя пристальным взглядом помещение, Кэйт с победным видом распахнула книгу и наткнулась взглядом на множество диаграмм.
«Ох, это будет не просто, но кое-что мне уже знакомо», - с такими горькими мыслями, она расположила на столе блокнот, перо и несколько дополнительных книг. И вскоре перо летало по бумаге так, что если бы в Хогвартсе был конкурс на «самые шустрые ручки», то Кэти бы обязательно победила, если бы при этом случайно не сошел с ума от нахлынувшей информации бедный мозг.
— Так-так, — пронесся где-то над ухом тихий с приторными нотками баритон, но Кэйт даже не встрепенулась. Она была настолько занята, что уверовала в то, что это вот сейчас, конечно же, не по её душу. Все её знакомые прекрасно знают, что Кристал в такие моменты лучше не трогать и уважают её особенности и личное пространство.
Внезапно «тот самый очень ценный» фолиант бесцеремонно покинул стол, его просто нагло схватили. Именно в этот момент Кэти пришлось заметить нарушителя порядка.
«Как можно так обращаться с книгой? И... подождите ка, мне кажется знакомым это надменное лицо».
— Обманула мисс Пинс? Ни за что не поверю, чтобы эту книгу разрешили кому-то вроде тебя. Так или иначе, мне она нужнее.
— И тебе доброго дня, - лицо ученицы тут же помрачнело, словно на неё свалилось великое несчастье после оглушительного успеха, — Не стоит так обращаться с книгой. Она слишком старая. И, если ты не знал, на них стоят «особые чары», которые защищают от тех, кто с ними плохо обращается. «Таких вандалов, как ты».
В конце концов она не была злым человеком, и этого юношу видела пару раз в общих кружках и знала, что слизеринец делает успехи в учебе. Но всё это было для неё слишком мельком. Так же вспомнились смутные истории из гостиной Рэйвенкло, где о нём в том числе отзывались, как не о самом лучшем человеке. И это ещё мягко сказано.
«Яксли, кажется. С хорошими манерами тут явно проблемы. И, интересно, зачем ему эта книга? Редкий экземпляр и далеко не каждый может её понять. Надеюсь, это не злая шутка. У меня нет на эти «слизеринские» глупости времени». И это его «кому-то вроде тебя». Интересно, что он имел в виду?
Уверовав в лучшие человеческие качества и «силу головы на плечах», Кэйт всё же решила не конфликтовать: — Книга пока что моя по праву. Я получила разрешение от мисс Пинс, что бы ты ни говорил. Но, думаю, через пару недель ты сможешь её взять. Положи книгу на место и возьми пока что другую. Я могу что-нибудь посоветовать, если ты расскажешь, для чего она тебе нужна.

Кэти плохо разбиралась в эмоциях незнакомых людей, но собеседник казался ей «колючим». От таких людей хочется поежиться и закутаться во что-нибудь теплое. Его голос звучал на удивление мелодично и приятно: это расслабляло, почти вселяло незаслуженное доверие. Но потом снова возвращалось это странное чувство. В голову приходило сравнение с «перчеными конфетами» или лимонными дольками, которые окунули в яд. Словно сначала около тебя громко и яростно играют на барабанах, а затем шум сменяется мелодичной игрой флейты и мягко ведет за собой.
— Быстро же ты сменил гнев на милость, — Кристал изучающе заглянула в голубые глаза, но ничего там не нашла, — Можем сделать вид, что твоего грубого вторжения не было. И попробуем ещё раз. Твою фамилию я помню, а имя нет. Голос девушки звучал спокойно и несколько равнодушно: Кэти Кристал. До этого мы не разговаривали, насколько я помню.
«В конце концов он такой же ученик школы, как и я. А не сам дьявол. Мы могли бы друг другу помочь. Какая разница, на каком кто факультете, когда дело доходит до знаний?». Плечи старосты расслабленно опустились, а губы, раньше немного похожие на тонкую линию, изогнулись в легкой улыбке. Она пыталась выглядеть дружелюбно, наивно полагая, что слизеринец ощущает неловкость после того, как бесцеремонно повел себя с ней. Хотелось сгладить атмосферу для общего удобства. Но в любом случае книгу ему никто отдавать не собирался. Свои интересы она ожидаемо ставила выше, чем интересы почти незнакомца. А дальше произошло то, что буквально варварски выбило девушки из колеи. Буквально головой вниз.
—  Второй том? Ты уверен? Профессора ни разу не обмолвились об этом, и в библиотеке никакой информации нет, — Кэти внезапно замолчала, пропуская светлые пряди через пальцы и прикрывая глаза, —  Хотя, подожди. В книге было кое-что, что меня заинтересовало. Подожди, сейчас найду. Распахнув глаза, она с недовольством отметила, что слизеринец нарушает личное пространство, но сейчас это было не так важно. Кристал поднялась с места, чуть подаваясь назад, и распахнула фолиант в руках собеседника, ловко перелистывая ветхие страницы почти на последнюю:
—  Смотри, после слов "Ad notam" идет отсылка к другому труду Мерика Великого. Она снова не видела ничего кроме книги перед собой. Исчезла школьная библиотека, слизеринец, щебечущие студентки, собирающие свои вещи, чтобы уйти. Лицо Кэти выглядело спокойно, кроме ярко горящих глаз. И теперь искренняя улыбка затронула даже их. В такие моменты можно понять по-настоящему ли увлечен человек тем, о чем говорит. Это завораживает.
«Стоп, остановись. Во имя Мерлина! У тебя нет разрешения на посещение секции. А декан в прошлый раз только пожал плечами и предложил, кажется, дождатся шестого курса. Это слишком долго. И слишком несправедливо. Знания должны быть доступны тем, кто их ищет. Если я однажды буду преподавателем здесь, то буду давать разрешения тем, кто искренне стремится узнать новое. Возможно после некоторых проверок, конечно, но...» Заметив краем глаза любопытные взгляды, Кристал наспех закинула вещи в сумку и утянула Яксли за собой к окну в конце последнего ряда.
— Ты когда-нибудь был в запретной секции? Мы оба неглупые и понимаем, чем это может обернуться, — предсказуемые слова, которые ожидают услышать от старост факультета, —  но, я считаю «изоляцию книг» несправедливой. И у меня тоже есть... одно исследование. Для замка на двери хватит обычного заклинания. И, надеюсь, ты умеешь быть менее заметным, чем обычно. Кэти не удержалась и с тенью улыбки напомнила спутнику о его недавнем вмешательстве в относительно спокойный вечер.
Идея в эту самую минуту казалась замечательной: во втором томе могли оказаться полезные наблюдения, нужные ей для несговорчивого компаса. С другой стороны — нарушение правил, пусть и тех, с которыми она не согласна, вызывали неприятный пронизывающий холодок внутри. Но она была слишком юной и слишком любознательной, чтобы придать этому должное значение.

Несколько часов назад Кэти условилась стать участницей первой (и возможно последней) авантюры в своей жизни. Ученики решили встретиться вечером, когда коридоры будут пусты, около «той самой двери, которую нельзя открывать». После того, как тёмная макушка Яксли исчезла из поля зрения, и жизнь вернулась в свой привычный ритм, Кэти почувствовала себя немного нервно. То самое лихорадочное возбуждение, когда ты скоро станешь обладателем чего-то заманчивого, но при этом «обратная сторона» медали не перестает давить на шею. Через долгих десять минут Кристал удалось вернуться к своему обычному состоянию. Подкорректировав относительно дерзкий план в голове, староста снова погрузилась в изучение первого тома под мерный скрип пера. Дальше по плану осмотр «орлиной» гостиной, который плавно превратится в злоупотребление своими служебными обязанностями. Конкретно этот момент Кристал не нравился. Очень.

Тем же вечером:

Самый обычный мирный вечер в башне Рэйвенкло: волшебники вели себя спокойно и не доставляли проблем. Ни одного замечания за вечер! С какой-то ироничной досадой Кэти восприняла этот факт, учитывая собственные ближайшие планы. Ей самой казалось, что «я собираюсь в запретную секцию» должно гореть неоновыми буквами на лбу, но этого ожидаемо не произошло. Собрав перед уходом оставленные первокурсниками книги (рутина успокаивает), Кристал вооружилась загадочным первым томом, который должен был сегодня стать частью чего-то большего. «Теперь я точно не успокоюсь, пока не посмотрю на эту книгу. Надеюсь, что Финеон знает, что делает. И этот его странный метод призыва сработает». Воображение угодливо нарисовало картинку: студентка Рэйвенкло и студент Слизерина отчаянно ходят между рядами битый час, размахивая старейшей книгой, а «пара» всё так и не находится. Тогда книгу ждет «разбитое сердце» (или душа), а студентов разбитые надежды. «Жаль, что никто больше ничего об этом призыве книги не знает. А если он не придет? С другой стороны: очень в этом сомневаюсь. Он правда похож на человека, которому очень нужны эти книги. Даже слишком». Кэти допустила промашку, когда не попыталась узнать что-нибудь ещё о личности нового знакомого. Правда она любила сама делать выводы и думать своей головой, и время покажет, чем это для неё обернется. Староста настолько ушла в свои мысли, что даже не заметила, как миновала своих коллег, машинально кивая головой. Сворачивая в сторону места назначения, она остановилась на пару минут — тишина.
Кристал оказалась около «запретной» двери чуть раньше, чем должна была. Слизеринца поблизости не было… или был? В голове всплыли его слова о «зелье невидимости», которые ещё тогда заставили девушку нахмуриться. «И где же он умудрился достать ингредиенты, ума не приложу». Невеселые мысли прервало эффектное появление: прямиком «из ада» за девушкой стал «материализовываться» Яксли, и это было так неожиданно, что Кристал чуть не подпрыгнула. Радуясь, что этого не случилось, так как лишний шум был бы очень не кстати, она кивнула светлой головой в знак приветствия. Сейчас нужно было действовать осторожно и как можно быстрее убраться из коридора.
— Алахомора, — прошептала Кэти, едва шевеля губами, пихтовая палочка слегка коснулась старинного замка. А дальше произошло то, ради чего всё это и затевалось — дверь отворилась.
— И почему студентам кажется, что попасть сюда так сложно? — с улыбкой прошептала Кристал почти на ухо спутнику, едва они оказались по ту сторону двери. Был у этого места особой ореол загадочности для обитателей замка, с этим не поспоришь. А дальше её захлестнул искренний и неподдельный восторг.
«О Мерлин, сколько же здесь редких книг», - захотелось прыгать, что было бы очень неосмотрительно. Или просто остаться здесь на пару лет, но даже этого бы не хватило.
— Если бы можно было сейчас «заморозить время», то я бы с радостью это сделала. Ты только посмотри, сколько здесь всего! Правда с сортировкой у них явно проблемы, и эти цепи.., — темная и шальная в данный момент голова волшебницы уже виднелась между первыми стеллажами, а глаза, как говорят в таких случаях, «разбегались». Даже мрачный антураж библиотеки отошел на второй план. Хотя, если бы она внимательней осмотрелась, то обнаружила бы, что находятся они в «зловещем месте». Атмосфера буквально настраивала на мысли о зловещих жертвоприношениях.
— Боюсь, что времени у нас немного. Можем найти сначала второй там. А потом каждый осмотрится. Правда на части книг может быть необычная защита. Ты веришь во все эти рассказы о «кусающихся книгах», которые норовят тебя убить? — Кристал с досадой оттащила себя от полок и достала фолиант, с которого началось их знакомство. В её голосе слышались нотки смеха: истории больше походили на байки. Затем она выжидающе заглянула в глаза слизеринца, и ей очень хотелось сейчас, чтобы он оказался тем человеком, который способен разделить и оценить происходящее.