Мур заканчивает тренировку перед ужином. До того, как вечер окончательно вступает в свои права, но ровно в тот момент, когда поймать снитч ловцу, каким бы глазастым тот не был, не представляется возможным. Паркинсон нехотя снижается, в очередной раз отмечая, что выбранную сегодня школьную метлу опасно кренит в сторону, спрыгивает на притоптанную землю и кидает биту в открытый ящик. Кажется, что ветер все еще играет в волосах и пытается забраться за ворот мантии. Шеймуса все еще потряхивает от возбуждения, адреналин стучит кровью в висках, а на лицо то и дело наползает улыбка. Он не осуждает капитана, но думает, что не прочь еще немного полетать – возвращаться в замок нет никакого желания, хочется стряхнуть напряжение после завершившей тренировку дружеской игры и курить, - но его увлекают за командой и отчего-то сопротивляться тоже желания не возникает. Не смотря на то, что в замок возвращаться не хочется.
Шеймус смеется громко над чьей-то шуткой, которую толком даже не расслышал, хрипит сорванным горлом и не может думать ни о чем, кроме помятой пачки сигарет, припрятанной на дне сундука в комнате шестикурсников. Надеется, что ловкие руки домовиков до нее еще не добрались и на всякий случай представляет сразу несколько способов отомстить ушастым вредителям. Палочка скользит между пальцев, словно пытаясь выскользнуть из рук хозяина, Паркинсон крутит ее небрежно, не глядя, кивает невпопад на чужие слова, мотает головой, когда его тянут к Большому Залу, и сворачивает в сторону подземелий. Ужин у него сейчас не в приоритете.
В Хогвартсе шумно даже по вечерам. Особенно по вечерам. Не удивительно, что в коридоре, ведущем в подземелья, более мрачном, чем все остальные переходы в школе, ошивается сейчас толпа учеников, среди которых он, - да неужели, - единственный слизеринец. Шеймус тормозит, окидывая неприязненным взглядом парочку третьекурсников с Рейвенкло, широко улыбается, когда сокурсники с барсучьего факультета исчезают за поворотом, делая вид, что ничего не произошло, и остается один в компании троих гриффиндорцев. Вечное сборище Поттер-Уизли, заполонивших половину школы. Куда без них, если даже в Слизерине есть целый один, персональный, да простит их всех Салазар, потомок Великого Героя:
- О, да ладно, Поттер, - палочка, повинуясь незаметному движению пальцев, ложится в ладонь и Шеймус, не особо задумываясь, направляет ее в сторону гриффиндорцев, - есть хотя бы малый шанс на то, чтобы не увидеть твою рожу в течении дня? Или на это можно не надеяться?
Для него вся тройка сейчас как красная тряпка для быка, кричащая о том, что вот они – истинные короли Хогвартса, герои по умолчанию, в чьи рты восхищенно заглядывают, за кем безоговорочно следуют. Не из страха, просто так положено. Сама мысль об этом вызывает глухое раздражение и холодную ярость в груди. Шеймус ведет палочкой, очерчивая в воздухе круг на уровне поттеровской груди, и делает шаг вперед, упирая ее кончик ровно в солнечное сплетение. Шеймус думает о том, что никто из поттеровской семейки не достоин такого уважения. Что Уизли, всем, без исключения, слишком легко достались лавры победителей. Думает, насколько бы проще было жить, не видя в каждом третьем, Мерлина ради, это отребье, и магия послушно отзывается на его злость, осыпая гриффиндорский галстук вполне безобидными искрами.
Шеймуса это успокаивает. Он не убирает палочку, улыбается широко, переводя взгляд на Доминик, склоняет голову и снова обращается к Поттеру, словно не замечая ее, будто ее эти слова не касаются:
- Знаешь, твой папаша облегчил бы нам всем жизнь, если бы сдох, как ему и было положено. Минус добрая половина Хогвартса сразу, заманчивая перспектива, не находишь? Жаль, что он оказался таким живучим ублюдком.
Ему плевать на последствия, слова легко срываются с языка, не обдуманные, злые, и для Паркинсона это чистейшая правда. Об этом он за шесть лет успел подумать множество раз. Сейчас он только надеется на должную, достойную чертовых гриффиндорцев, реакцию, надеется, что те не разочаруют. Напряжение сворачивается тугими кольцами в груди, готовое взорваться в подходящий момент, Шеймус крепче сжимает палочку и вопросительно поднимает брови