Финеон ненавидит зиму, потому что сам слишком тощий, а холодный колючий ветер пробирает до самых костей, заставляя ёжиться и прятаться по углам возле каминов. В это время года ему даже в кабинеты выходить лень, что уж говорить о прогулках или том же квиддиче. Яксли в любом месте старается находить тепло и как можно меньше двигаться, чтобы не потеряться в этом круговороте заморозков. Утешает только то, что здесь, в Хогвартсе, зимы не такие уж суровые, как во многих других странах, хотя последнее время это совсем не помогает. Не вдохновляет даже приближающееся Рождество с его счастливыми тупорылыми сказочками, и, соответственно, каникулярная поездка домой и встреча с отцом.

Он сидит в полутёмной гостиной Слизерина, пытается сосредоточиться на домашке по трансфигурации, которая не такая уж и сложная, но мысли всё равно ускользают то в одну, то в другую степь. Возможно, всё дело в Красных Змеях. Невозможно одновременно хорошо учиться, строить коварные планы по захвату школы, особенно когда речь идёт о параноике Паркинсоне, и думать о других людях. Ещё и эти идиотские встречи с Кэти, непонятные к ней чувства и, честно говоря, Фин сам не может понять, когда всё стало настолько сложно и необъяснимо. Конечно, он не хочет разочаровать своего отца, да и собственные идеалы предавать не собирается, но у каждого правила находится исключение, верно? Вот только Фин сам пока что не может принять это исключение, и всеми силами старается с ним бороться. Одно он знает наверняка — об этом никто не должен знать, в особенности его лучший друг Шеймус.

Яксли косится в сторону, когда Паркинсон подаёт голос, но вставать не спешит. Уходить далеко от тёплого камина не хочется совсем, да и свою мысль он так и не успевает закончить. Вот только проще убиться, чем пытаться убедить лучшего друга в чём-то, а потому Финеон с большой неохотой откладывает свиток с недописанным заданием в сторону и поднимается на ноги. Даже после долгого полу-лежания в кресле мантия на парне сидит почти идеально, волосы как всегда уложены, а на лицо он натягивает слегка неграмотную, но ядовитую ухмылку. Он знает, о чём хочет поговорить друг. Речь пойдёт о красных змеях, в любом другом случае им хватило бы просто чар от прослушивания. Но если параноик Паркинсон хочет отойти, чтобы поговорить, значит речь идёт о заброшенном кабинете, где они будут обсуждать группировку. Их детище, гордость их двоих, лучшая идея, которую они вынашивали чуть ли не с самого детства, но которая стала реальной только сейчас. Фин относится к ней с не меньшей осторожностью, чем Шеймус, и на то есть множество причин — не только страх оказаться в Азкабане или быть заклеймённым предателем волшебников на всю оставшуюся жизнь.

Они шагают по пустым коридорам подземелья (которые скорее подвалы, а не подземелья), здесь жутко холодно, и Яксли хочет выть уже сейчас, не отойдя от гостиной и пары шагов. Но он молчит. Стучит зубами, мечтает кого-нибудь придушить, но всё равно молчит, стараясь не отставать от друга. На секунду ему кажется, что он слышит чьё-то тяжёлое дыхание, но списывает всё на пролетающего рядом призрака, после чего заходит в комнату и молча запрыгивает на парту, что стоит напротив той, где обустроился Шеймус. Несмотря на зажжённые факелы, в кабинете всё равно ужасно холодно, и Яксли моментально жалеет, что не прихватил с собой какой-нибудь плед. Кажется, зима плохо сказывается и на его умственных способностях, хотя сейчас Яксли как никогда много думает о девчонке, что не даёт ему спокойно спать. Он даже слегка улыбается, вспоминая их небольшой магический артефакт, но после тут же отбрасывает эту мысль куда-подальше.

— Муфлиэйто, — шепчет он, прежде чем ответить на вопрос. Теперь если кто-то по ту сторону двери и захочет их подслушать, то услышит лишь неразборчивый шёпот. — Отец рассказывал что-то об этом. Готов поспорить, это его рук дело, — самодовольно заявляет Яксли, а после недовольно хмурится. Курение ему не нравится, и Шеймус единственный, кому он готов простить эту дурацкую маггловскую привычку. — Мы не прячемся, Паркинсон, нам следует быть осторожнее. Что ты предлагаешь делать? Убить грязнокровок на глазах у всей школы? Даже Пожиратели Смерти не были такими идиотами. Нам нужно придумать, как оставаться незамеченными. И зелье невидимости тут не поможет.

Они оба это прекрасно знают, но пока в голове Шеймуса рождаются идиотские мысли вроде этой, Яксли считает своим долгом отрубать их на корню. Не хватало только провалить всю кампанию из-за нетерпения собственного лидера. Он уже собирается сказать это, но тут Паркинсон снова задаёт вопрос, который заставляет поморщиться.

— Поттер? — удивлённо спрашивает он. — Понятия не имею. Один чёрт знает, что у выродка «славного героя» в голове. Иногда мне кажется, что он за наш факультет, а иногда хочется его просто придушить. Или ты про другого Поттера? Я не удивлюсь, если на эту фамилию скоро будет отзываться половина Хогвартса, — насмешливо фыркает Яксли, явно довольный своей шуткой. Хотя новой шуткой это назвать сложно, так не шутил разве что ленивый, но редко кто осмеливался говорить это вслух, даже среди змеиного факультета.

Яксли дышит себе на руки, стараясь их хоть как-то согреть, но лучше от этого не становится. Разве что только пар изо рта вылетает и бесполезно растворяется в холодном, мать его, воздухе. И почему эти придурки из управления не додумались поставить камины в каждый кабинет? Это же просто невозможно!

— Говоря об Альянсе, — он стучит пальцем по щеке и улыбается, — есть у меня одна идея. От отца я слышал, что в Хогвартсе есть комната, которая подстраивается под желания её ищущих. Где-то на пятом этаже, кажется. Но он упомянул, что после второй магической она могла быть разрушена. Предлагаю её поискать, потому что это будет явно лучше... этого, — Фин обводит взглядом кабинет, в котором они находятся, а после многозначительно умолкает, давая другу обдумать все сказанные слова.

И всё же неприятное ощущение не покидает его. Он идёт, прямо следуя своим идеалам, идёт по стопам своего отца, который гордится им, но что-то внутри упорно кричит и не даёт покоя, будто он предаёт кого-то, но не может понять: кого именно? Шеймуса, влюбляясь в полукровку, что явно не понравится другу? Или Кэти, не просто вступая в группировку красных змей, но и принимая в ней непосредственное участие? Ему кажется, что какой-то тяжёлый, почти неподъёмный груз давит прямо на спину, заставляет пригибаться к земле и пытается сломать. Но Яксли не из тех, кто сдаётся просто так, и как белка в колесе он тоже вертеться не намерен. Просто пока что не знает, как правильно поступить, но это лишь вопрос времени. А времени у него, пока что, предостаточно. Остаётся только надеяться, что окружающие не слишком замечают изменения в его настроении. Во всяком случает не так хорошо, как он замечает его сам, что пугает сильнее любого Азкабана.