Если честно, Мур сам смутно осознаёт, как это всё могло получиться. Он просто... Просто увидел этого человека случайно, просто решил подойти и убедиться, просто потому, что об этом, кажется, писали в газетах, и об этом точно что-то говорил его отец, качая головой - вслух, как человек усталый и одинокий, спасающийся в работе. Быть в курсе новостей - тоже входило в состав его работы. Кот не помнит, но он слышал такие слова, как "Несправедливость" и "Молодые дурные головы", и, сам того не осознавая, заинтересовался. Но всё вышло действительно случайно. Он просто знал, где искать, и ноги сами повели его туда.
Это - не первый визит Николаса в Малфой-мэнор. Он предпочитает не думать об этом, не пытаться оценить свои действия с точки зрения морали и нормы, но проскальзывает в чужой дом тогда, когда знает, что супруги сэра Малфоя точно не будет дома, и желательно, когда там нет и Скорпиуса, хихикая с неприличных ассоциаций о том, что является тут чьей-то любовницей, представляет, шёл бы ему бюст, скажем, размера третьего, и короткие платья из змеиной кожи - и смеётся, смеётся, игнорируя тревожные мысли о том, что будет, когда об этом кто-нибудь узнает, когда это дойдёт до Малфоя-младшего, что тот испытает тогда, что он почувствует, и что будет с самим Ником потом. Кто-то удивится о том, что Кот вообще способен испытывать такие ощущения - вот эту тревожность, как у заядлого параноика, визитера психологических клиник, и - привязанность к совершенно чужому, взрослому человеку. В школе - он шутит над Скорпиусом и частенько с ним цапается, но ни разу не сказал ни одного постыдного слова об его семье, а каждый раз, заслышав что-то со стороны, ощущал чуть ли не пощечину - и не заступался. Молчал, потому что это не его дело, ему хватает и своих забот, но одновременно с этим глубоко в душе, тогда - ещё не сдохшей, не воняющей падалью, и страшно жалел Малфоя-младшего, хотя бы за то, что тот будет вынужден жить в тени своего отца, в тени жуткой и затягивающей, как трясина, ровно до тех пор, пока не докажет, что чего-то стоит сам по себе. Это случится нескоро. Как же хорошо Коту, что он - первая яркая личность своего рода. Даже сейчас, когда по Хогвартсу шастает его однофамильица - они не оказываются в тени друг друга, и он - первый. Это так важно, что кулаки при одной мысли въедаются в нежную кожу ладоней. Ник жалеет о том, что она такая нежная, и жалеет о том, что вообще её способен жалеть. До сих пор.
Он крутился вокруг Малфоя-старшего с тех пор, как того выпустили, и по капле, по крупице, за стаканом чего-нибудь, пусть даже сливочного пива, жадно впитывая в себя знания, каждое брошенное, даже случайно, слово. Если честно, слушал, при этом ощущая горечь во рту, потому что его отец совсем не такой. А с Малфоями они даже не родственники - так, второе поколение вместе учится, и то, разница в целый год, ерунда. Но потом Ник добирается до ближайшего зеркала, и через несколько секунд пристального взгляда на своё отражение закрывает холодную гладь ладонью, почти смеясь - хвала богам, что он не блондин. Вообще не идёт, если честно, благо возможность попробовать появляется, стоит только чуть-чуть поднапрячься. Можно было бы сменить свой стиль и образ совсем, и природная магия, когда она станет более стойкой, будет куда надежнее любых химических и даже волшебных средств, станет прочнее стали, не прирастет к лицу, а станет самим лицом. Но Мур не хочет только потому, что ему пока ещё нравится своё. Привык к нему за 16-то лет, знаете ли.
И вот, этот час настал. Его судный день, а? Это смешно, потому что если кого-то из находящихся в этом доме и могут судить - так это Малфоев, и на этот раз - справедливо и по достоинству. Но, как бы там ни было, однажды Николас приходит не вовремя. Перед Рождеством почти, потому что жаждет послушать ещё пару историй под живое пламя камина, как вместо сказок на ночь - детям. Жаль, конечно, что нельзя выцепить ещё и отца Драко, чтобы услышать ещё больше - но что же, придётся довольствоваться тем, что имеется. В своё время и так понадобилось для этого переступить через себя и строить признательность. Потом напрягаться уже не понадобилось. Для Николаса Мура - честь быть гостем Малфой-мэнора, пусть и является он визитером не совсем того, кого стоило бы.
Как бы там ни было, однажды Николас приходит не вовремя. Он поначалу попросту не замечает Скорпиуса, а потом проходит мимо, уже даже почти не сжимаясь от ощущения, что не должен здесь находиться, а буквально через минуту уже сталкивается с Малфоем-младшим нос к носу. И поначалу впадает в такое замешательство, словно это Скорп наверняка незаконно ворвался в чужое жилище. Сердце подскакивает к горлу, и у Ника начинается паника, огонь внутри него становится вдруг синим, очень холодным, немееют пальцы, и в голове появляется ледяная дымка... Он не знает, что говорить. Не знает, как объяснить всё это, и от ужаса - перед глазами вспыхивает алая пелена. Словно что-то другое, более сильное и древнее, являющееся лишь пассажиром в теле хрупкого мальчика, берёт вверх.
Секунда - после которой Николас прижимает Скорпиуса к ближайшей стене, одной рукой закрывая ему рот, а другой - обхватив за шею. Несколько мгновений разглядывает другими, абсолютно дикими глазами безумца, как в Хогвартсе смотрел только мельком, и то, может, показалось - но сейчас он смотрит на Скорпиуса в упор, а затем наклоняется к его уху, и начинает шептать:
- Тихо, крошка-Малфой, потому что если ты сейчас издашь хоть один лишний звук - я тебя придушу. - И в доказательство сжимает руку чуть крепче, чувствуя, как пульсирует под пальцами яремная вена. - Расскажешь кому-нибудь в Хогвартсе о том, что видел меня у себя - и я тебя придушу. Не веришь?.. Ох, поверь, мне нечего терять, от меня всегда можно ждать, чего угодно, разве ты не знаешь? - Он шепчет лихорадочно, всё ещё безумно, чувствуя при этом, как обливается холодным потом, но продолжает эту игру, слегка отодвигаясь лишь для того, чтобы Скорп смог взглянуть ему в глаза и увидеть, как смешливо Кот щурится. Даже в словах его появляются какие-то мурчащие нотки. - Я расправлюсь с тобой и найду, куда упрятать твоё жалкое тельце. А потом я займу твоё место, Скорпиус. И никто не заметит подмены. - Это требует максимального сосредоточения, а Мур на взводе - и тем не менее, у него получается. Меньше мгновения - и перед Скорпиусом, держа его за горло, стоит... тоже Скорпиус. Их не отличить, разве что один из них - не такой лощеный, как пиджак отчаянного модника. - Я буду более хорошим сыном, чем ты сам, и поверь, никто не забеспокоится о том, куда же пропал Никки Мур, все так и ждут от меня, что я поймаю Аваду где-нибудь в канаве. Ты же знаешь, что это за заклинание, правда?.. - Ощущение собственного триумфа слепит, а ярость сдавливает горло не хуже, чем это делает сам Ник. Сейчас Скорпиус Малфой - в его власти. Его можно уничтожить, даже не применив магию. Есть ещё пара мгновений, пока Скорпиус не опомнился, и не получил свою свободу нахрапом. Кот даёт рассмотреть себя-Малфоя, обжигает холодным и безумным взглядом голубых глаз; меняется, кажется, даже его голос, становясь более звонким, никуда не деваются только эти мурлычащие нотки. - Кстати, Скорпи. Давно хотел спросить. Ты никогда не думал о том, чтобы трахнуть сам себя? - Острое колено упирается в чужой пах, достаточно грубо потирая. Но затем Николас отпускает Скорпиуса, и делает шаг назад, всё ещё не выходя из чужого обличья, но смотрит уже серьёзно, без тех сумасшедших искр. - Твой отец  - очень достойный человек, Скорпиус. Мне искренне жаль, что многие не понимают этого. Мне даже кажется, это в полной мере не понимаешь даже ты. А я - да. Я его понимаю... - Чужой облик стекает с него, как грязь. Ник облизывает губы почти лихорадочно, и тревожно смотрит на Малфоя-младшего. - Я здесь, потому что мне разрешил твой отец, Малфой. Я прихожу сюда, чтобы послушать его истории. Но если ты хоть кому-то это выдашь - я знаю, где тебя искать. И если ты попробуешь выдать кому-то то, что я тебе угрожаю, или что видел меня - я приду за тобой. А затем и за твоими друзьями.
И после, тяжело вздыхая, Николас улыбается так, словно ничего не произошло, и щурится уже весело. - Ну что, раз уж мы встретились... Может, покажешь мне твою комнату?

Отредактировано Nickolas Moore (2017-09-03 11:36:01)

Сейчас, пока Николас ещё - маленький мальчик, испорченный не до конца, когда его ещё не совсем расплющило, не переехал поезд, летящий навстречу по рельсам его жизни, он впервые испытывает нечто настолько сильное, тёмное, такое, что, пожалуй, станет ещё одним толчком, камнем, проносящимся мимо и бьющим по ногам, что стащит его в пропасть, из которой уже не будет выхода.
Это - дешёвый спектакль, придуманная за несколько мгновений постановка, не более, этим и не напугать никого, потому что это же Николас Мур, алло, они же знают, что он - нечто, подобное придворному шуту, который падает ниц перед сильными и дёргает за усы слабых. Но Кот попал, неожиданно попал, пустил эту стрелу вслепую, скорее, чтобы потешить своё самолюбие, чем зачем-нибудь ещё  - и поразил Скорпиуса в самое сердце. Будь это рыцарским турниром, можно было считать, что он зарубил своего противника, просто пока взвешивал меч в руках. Победа досталась так легко, что даже обидно, хочется сдуреть окончательно и попросить реванша - но поздно, и победа уже валяется у его ног дешевой монетой, вроде бы из золота, а на деле - из просроченного шоколада. Но куда важнее этого всего - чужие настоящие эмоции, действия и слова, пусть и бьющие в молоко, вообще мимо цели. Такие эмоции, которые Скорпиус Малфой наверняка доверяет отнюдь не каждому. Они пересекались и в Хогвартсе относительно часто, Мур - мамкин бунтарь, и любит нарушать спокойствие хотя бы внутри собственного факультета, хотя бы как месть за то, что такому, как он, никогда не будет пути в старосты  - а ведь он молодец. Он ответственный, и доказывает это, будучи капитаном квиддича. Однако раз уж больше взять, чем сможешь унести, не получается... Но это всё такая ерунда по сравнению с происходящим в этот момент, мелочь, пыль, развеянная по лёгкому весеннему бризу, потому что сейчас Кот ощущает себя так, словно попал в ураган. Ещё секунда-две, и его снесёт, рассыпет в труху самого - и он не пожалеет ни на миг об этом. Потому что глаза Малфоя-младшего, когда он находится так близко, когда вжимает его в стену, когда его ярость отдаётся железным привкусом в собственном рту - это всё для него дороже любых самоцветов, он не обменяет это и на миллионы галлеонов. Эмоции - вот, что точно не продаётся и не покупается, но их можно заслужить, и если Кот заслуживает вот этого, то он - счастлив. Абсолютно. Чистый восторг.
От близости сносит крышу, Ник балансирует на грани одной безумной мысли, словно на одной ноге - над пропастью, и ему очень трудно заставить себя удержаться. Идея сейчас, пока они так близко, что Кот почти ощущает на своих губах чужое дыхание, поцеловать Скорпиуса, в его же собственном доме, в коридоре, где их могут увидеть - так заманчива. У Николаса почему-то всегда появляется нечто подобное, когда кто-то на него зол, юноша искренне считает, что настоящий гнев преображает любого урода, делая его красавцем, и чем сильнее это чувство - тем больше безумной, низменной красоты. А Скорп, находящийся перед ним, похож на куколку, даже когда он находится в этом привычном для себя спокойном состоянии - пластмассовая игрушка, хочешь - потяни за ниточку, примотанную к шее, и потяни за собой. Но это далеко не так, Мур догадывался, в Скорпиусе уже есть что-то такое, чего в его отце, к сожалению, в своё время не оказалось. Он закинул удочку - и наслаждается уловом так безнадежно открыто, что впору прямо сейчас звонить в Мунго и утаскивать его отсюда, привязанного к носилкам. Поэтому, когда чужая вспышка проходит, Коту почти жаль, он ощущает на губах лёгкий привкус разочарования - и молчит в знак бойкота и протеста, следуя за Скорпиусом.
Заходит в чужую комнату, расплескивая остатки веселья - и оглядывается с жадностью пса, которого несколько дней не кормили, а потом вдруг бросили огромную, с ошметками мяса кость. Только ему самому бросаться некуда - ощущение, то самое, почти ушло. Вот только Кот всё равно хочет запомнить малейшую деталь, что увидит тут, поэтому он не произносит ни слова, только смотря, смотря, пожирая чужую комнату глазами, словно хочет забрать и её - до тех пор, пока Скорп не выдерживает первый. Оборачивается на Скорпиуса, смотрящего в окно, будто нехотя, и рефлекторно подходит к окну тоже, желая выглянуть - и натыкается на чужой колючий, выдающий владельца с потрохами взгляд прям в процессе. Хмыкает словно бы недоверчиво и замирает на мгновение. Крутятся, скрипят внутри шестеренки, в полной темноте, раскаленные и почти проржавевшие от слёз, что хозяин ночами ещё льёт на подушку. Он очень скоро это делать перестанет, но никто не даёт гарантии, что всё не полетит к чертям кошачьим вот прямо сейчас.
- С прошлых Пасхальных каникул. - Он произносит отрывисто, чётко, после закрывая рот, как послушная марионетка, выполнившая действие кукольника, но тут же осекается: - Разумеется, не каждый месяц, ты же сам понимаешь, Хогвартс. - И снова закрывает рот как-то слишком демонстративно, нижняя челюсть тихо звякает о верхнюю. Скорпиус говорит снова, и Николас издаёт тихий смешок, мотая головой, и только сейчас продолжая движение - не к самому окну, а конкретно к Скорпиусу, почти вжимаясь в него, заставляя рефлекторно отклониться назад хотя бы на первое мгновение. - Ты - дурак, Скорпиус. - Произносит это почти в чужие губы, наклоняясь, а затем делает ровно один шаг вбок - и выставляет руку, упираясь ею в стекло, дабы оставить затем отпечаток своей ладони. Как след и знак - помни.
- Мне нахрен не сдалось твоё место де факто, и на своём удобно, знаешь ли. - Снова смешливо щурится, и обычно зелёные глаза на миг проблескивают голубым - издевается. - Вы все, чистокровные - полные идиоты. Вы думаете, что вы чем-то отличаетесь от остальных, но это не так, я абсолютно точно это знаю... И твой отец - теперь тоже. Но он в своё время не знал. Думал, что очень крут от того, что принадлежит подобному роду, и наверняка упивался собой, имея хоть косвенное отношение к такому могущественному тогда Тёмному Лорду. Но его я звать дураком не буду - я очень уважаю его теперь. За то, что он изменился. - Делает паузу, пытаясь понять, а сколько из этого знает сам Скорпиус? Как глубоко он зашёл? Как часто говорил со своим отцом о подобном? Но продолжает, слегка мотнув головой в знак сам себе - не время. - Ты прав, он заметит подмену. Я, конечно, умею втираться в доверие - но сохранять законопослушность ты можешь лучше меня, проколюсь я быстро. И потом, Скорпи... Такой сынишка, как я, ему не нужен. - Улыбается почти сочувственно, но внутри вдруг клокочет что-то, зловещий змеиный клубок из гнева и зависти. - Ему нужен именно ты, как кара за все его грехи, совершенные в твоём возрасте. А я - где-то мимо, но близко, обычный почитатель, мне правда интересна эта тема, а книги и журналы - врут. Я верю людям. И то, не всем. - Он умалчивает, что в общем-то не верит даже себе. Но человеку, с которым они друг другу никто, у которого ничего не убудет, если Ник исчезнет - верит. -  Я просто сказал, что я могу. Поставил тебя перед фактом. И ты знаешь, что я могу, милый, я адским пламенем пройдусь по тем, кто тебе дорог, я из кожи вон выбьюсь - оцени иронию, это ты сравнил меня со змеем, - но попробую превратить их жизни в преисподнюю. - Замирает, почти удивленный - на этот раз не заметил, как снова перешёл свою же черту. - Но мы можем этого избежать. Ты упускаешь главное. Спроси себя, не зачем я здесь, а почему вот сейчас не ухожу. - Его глаза уже снова зелёные, со всеми искрами и безуминкой, но выглядит не так ярко, потому что в итоге Николас опускает взгляд на чужие губы, и прыгает в пропасть с головой, целуя Скорпиуса, давая ему намёк на ответ. Он сейчас здесь по грехи Малфоя-младшего, потому что пусть тот и является карой за них для Драко, наверняка уже успел насовершать своих.