Продираюсь сквозь мозг неохотно,
Как сквозь осоку болотную,
Еще пьяный, почти не спавший,
Грязный, небритый, предавший.

Николас выдыхает белое облачко изо рта. Кажется, оно даже застывает в воздухе на миг, с чёткими контурами, как в дурацких мультиках, прежде чем растаять. Он кутается покрепче в пальто, честно говоря, осеннее, неподходящее для подобной погоды, но тут же оставляет это дело - и подносит руки к посиневшим губам, дуя на пальцы. Смеется едва слышно, проводя кончиками по подбородку - несколько дней уже не бывал дома, и, соответственно, не брился. Да и с остальным видом дела шли неважно, точнее, не шли даже, а ползли еле-еле. В мешках под глазами от недосыпа можно было уже хранить провизию для дальнего путешествия, сами глаза покраснели, а щеки опухли - меньше надо бухать. Ботинки перепачканы грязью так сильно, что снег до сих пор не стер её, хотя бродит Кот уже несколько часов по округе. Пальто тоже в чем-то перепачкано, с одной стороны даже было подожжено. Исправить хотя бы собственное тело, хотя бы на вид - дело пары секунд. Но сил нет. Ему больше не на чем сосредотачиваться, и смысла приводить себя в порядок больше нет. Он долго откладывал этот момент, и вот - тот настал.
Сюда его привезли на машине. Куда - сюда, Ник долго не понимал, не узнавая ни деревьев, ни дороги, не видя никаких дорожных знаков. Голова раскалывалась - от похмелья и потому, что по ней хорошенько наподдали. Всё остальное тело болело тоже, потому что его сначала побили, а потом схватили и затащили в машину, чтобы на полной скорости выкинуть из багажника, как мешок с картошкой. Удивительно вообще, что при этом он остался цел и относительно здоров. Во рту у Кота словно бы несколько кошек подохло, ха-ха, в той бутылке, с которой и начался интересный поворот этого вечера - а началось всё действительно вечером - явно была какая-то бурда, не зря так странно улыбался бармен. Но, может, было бы легче, если бы Николас хоть сразу остановился. Он праздновал Рождество...
Он праздновал Рождество один в первый раз за всю свою несчастную жизнь. Дело было не в том, что пойти ему было некуда - так просто получилось, что он буквально за пару дней "до" окончательно разругался с родителями, и ушёл из дома совсем, хотя де факто кантовался где угодно, но не дома, с тех пор, как только выпустился из Хогвартса. И дело было не в них, на самом деле. Дело было в нём самом. Ник знал, что ничего путного из него не выйдет, понимал это неожиданно чётко для такого дурака, каким он был - и ничего не попытался с этим делать. Не стал бороться. А родителей не хотелось позорить, поэтому он и решил держаться как можно дальше. А ведь кроме родителей у него никого и не было, честно говоря. Ну, так, была ещё Эми, но к ней он бы не стал тащиться тем более, пусть девушка налаживает свою жизнь сама. У неё, в отличие от, имелись и способности, и перспективы.  Пусть.
Кот замерз так сильно, но при этом ему было так плохо, что акцентировать внимание на этом не хотелось. Он только-только начал узнавать хоть примерно, что находится не так уж далеко от Лондона, с рассветом. Зимний рассвет настолько красивый... Он напомнил ему об одной девочке из его прошлой жизни. Люси. Люси Уизли, вроде бы - одна из многих, но какая-то не такая, кажущаяся ледяной царевной посреди всех этих сладких и знойных летних деньков. Она была вся - как холодная ладонь, опущенная на лоб, когда всё тело пробирает жар. Отличающаяся от остальных хотя бы уже тем, что она пришла в его дом, хотя и попала в Хогвартс с остальными из этой большой каши, которую из себя представляли мини-копии некогда известных героев и антигероев. И если со Скорпиусом всё было ясно ещё до того, как его коснулась шляпа, а тот же Альбус, наверное, получил по заслугам, то Люси... Ник хмыкнул и поежился ещё сильнее, собираясь было выйти на широкую дорогу - как вдруг замер, оставаясь в белой тени каких-то кустов. Послышались голоса, смутно знакомые, хотя откуда ему было их слышать? Однако до ушей доходило ясно каждое слово, и Ник забылся, заслушался, и стоял так ровно до тех пор, пока не вздрогнул от произнесенной вслух фамилии, слишком знакомой, к которой относиться спокойно решительно не мог. Уизли? Опять Уизли? Он выглянул из-за кустов, темное на белом, и забыл убраться назад, узнав конкретно, на какую именно часть семейки нарвался - но его всё равно не заметили, ту сторону всё равно ещё не облизало солнце. Перси Уизли. Перси-чтоб-их-всех-Уизли! Мур же только что подумал об его дочери. Спину пробрал холодок, уже не имеющий ничего общего с зимой, и Николас тихо пошёл вперед, в противоположную от родителей Люси сторону. Да, он слышал, что они живут недалеко от Лондона, фактически - на окраине. Так почему бы и не навестить? Тем более, в ещё румяном, хотя время было не такое уж и раннее, свету виднелся где-то впереди какой-то дом. Думать, как и всегда, Николас не стал - но решение пришло само, тем более, ноги уже сами вели его, и Кот забыл на время и про холод, и про хреновое самочувствие. Люси имела такое же свойство, как и все выходцы из их семьи, и походила на солнце, но - зимнее. С острыми гранями-лезвиями, такое, которое называют "зубастым", которое обманывает и если и греет - то как-то иначе. Она могла водить за нос своей легкостью и мягкостью кого угодно, но только не Николаса, нееет, он видел, или хотя бы хотел видеть, что-то тёмное за спокойным взглядом серо-голубых глаз. Омуты. Жуткие омуты, на дне которых живут такие твари, что русалки по сравнению с ними  - плюшевые кролики. Это же так и есть, а?..
Николас скривился. Обманывала кого девушка или нет - а он тщетно пытался обманывать сам себя. По щекам потекли злые слёзы, застывающие на щеках, так и не дойдя даже до середины лица. Ноги утопали в снегу по колено - решил всё же не выходить на дорогу. Ещё и заново началась метель, которая встретило его, когда Николас очнулся. Потрясающе просто.
Маленькая. Светлая. Люси. У которой было всё, чего у него - не было. Заботливые родители. Большая и дружная семья помимо них. Верные друзья. Факультет принял эту Уизли, впустил её в свои стены, сделал своей частью - только один Ник фыркал, что "Уизли, какая-то ты вообще нихера не Уизли" и закатывал глаза, когда кто-то выказывал радость по поводу того, что им досталась именно эта Уизли. А ещё у Люси, как убедился Ник, когда перестали слезиться глаза, был очень красивый добротный дом. Чем она заслужила это? Люси Уизли - такая же дешевка, как и все остальные!
Кто-то смог разжечь костерок внутри, и ярость дала Николасу сил. Черты его заострились, природная магия полилась, как из разбитой чаши, шаги стали куда уверенней. Выглядел Кот всё ещё отвратно - но внутри он снова горел, от того и преобразился. Хорошо, что родители Люси его не заметили. И круто, что Молли вышла замуж, и тем самым случайно оказала ему медвежью услугу. Люси. Теперь Ник хотя бы достанет её. Достанет - и разорвет оболочку, а если его глупые опасения верны, и Люси именно такая, какое впечатление хочет оставлять за собой - он уничтожит её. Разотрет по ладоням хрупкий цветок, расцветший посреди снежной бури. Этому миру не нужны эдельвейсы, пусть цветут себе на вершинах горах в сказках дальше. Мир - далеко не сказка, уж Мур-то знает. Он намерен вытрясти чужую натуру - или саму суть, и заберет всё то, что не должно принадлежать ей. Вообще ничего не должно...
С лёгким недовольством Ник отлепил от лица льдинки, в которые превратились его слёзы, и со всей дури ударил ногой в дверь.
- Уизли! Эй, не_рыжая Уизли, открывай! - И ему было совершенно похую, что Люси имела законное право послать его, или выйти с палочкой наготове, перед этим, например, позвонив в полицию. Вряд ли она ждала гостей этим морозным утром, тем более - в метель, тем более - таких.
Что же, настал час расплаты, милая Люси.

Отредактировано Nickolas Moore (2017-09-06 13:50:43)