Ганс отмеряет шаги. Он ещё никогда не бывал в этой стороне переулка осознанно, а если даже и был - неосознанно, по делу. Но теперь его дело находится прямо здесь. Напротив не слишком завлекающей двери. Зачем вообще пытаться скрасить что-нибудь элементами декора, если запах говорит сам за себя? Божественный аромат чая, проникающий сквозь дерево и стекло,  а если надо - даже металл.
Не то чтобы Йоханнес считал себя членом чайного культа, однако он родом из Финляндии, несколько более холодной, чем Британия, и порою этот ароматный напиток дарил ему столь необходимое, особенно в зимнюю пору, тепло. Сейчас - весна. Мир медленно просыпается от долгого сна, в воздухе пахнет цветами и свежестью, но эти запахи не трогают душу юноши. Он наслаждается запахом, что влечёт его за собой, стараясь не думать о том, зачем на самом деле сюда пришёл. Эта цель, его окончательная, приводит Йохана  в конфуз  и состояние диссонанса. Карты таро, всяческие гадания точно не входили в список вещей, которые он хотел и мог принять. Нет, конечно, прорицатели находились и в Дурмстранге, но хотя это и было одною из основ магической жизни, юноша не мог смириться с подобным, как не верил кто-то из магглов в теорию эволюции Дарвина. Про саму теорию и Ганс знал достаточно смутно, однако он понимал, что это - что-то, являющееся основой науки для них. А наука и магия в чём-то равносильны.
Послал его в это место один из клиентов. Началось всё со вполне стандартной помощи в выборе кольца для любимой - Йохан, кстати, расценил, что клиент решил взять кольцо своей возлюбленной именно здесь, в лавке, где каждая если не вторая, то третья "безделушка" могла быть темным артефактом - тут же не угадаешь. Или, по крайней мере, так было, если верить слухам о "Пляске смерти". Мол, хозяин подкидывает людям вместо обычной бижутерии опасные штуки, потом сводят их в могилу. Люди - крайне забавные существа... Собственно, этим Ганс и поделился с покупателем, а потом у них произошёл небольшой диалог, итогом которому и стало предложение пойти в "Гибискус", чтобы пощекотать себе нервы, и заодно, быть может, действительно предсказать судьбу. Был там мальчишка, говорил клиент, что по взгляду на хитрого лиса похож. И сколько бы он ни строил из себя паиньку, тут уж как знать - не лукавит ли, читая по картам, да по-своему истолковывая? Судьба - это дело тонкое.
Судьба - это дело тонкое, с охотой подтверждал Йоханнес. Но он оперировал своею собственной судьбой, как и своими же украшениями. Каждое изделие Ганса - тонкая работа, и он думал, со своею жизнью тоже сможет так. Прижечь, зафиксировать, отлить форму - и готово, если очень сократить и упростить процесс. В любом случае, это - отлаженный механизм, и нужно лишь раз за разом повторять одну технику, и всё будет в порядке.
Судьба - существует?.. У Йохана налаживается бизнес. В порядке дела. Йохан участвует в тайной организации, созданной для того, чтобы вернуть чистым кровью былое величие - хотя он бы хотел, чтобы это величие возвращали незаслуженно опороченным, перепачканным в грязи. Связь с Тёмным Лордом въелась под кожу каждому из них, как пятна нефти в одежду, и за это должны расплачиваться их дети. Возможно, он тоже. А ещё, ах да, Йохан влюблен, но он не уверен, что до конца жизни распознает это чувство, тем более, что жизнь его кончится относительно скоро. О своей кончине он тоже ещё ничего не знает. Ганс молод и полон сил, и как и все люди его возраста, он думает, что будет жить вечно. Вечность... Вечность становится одним мигом, когда юноша встречается взглядом с Остином, но он не меняется лицо. Сквозь толстые стены, разделяющие его с внешним миром, не проскользнёт ни одна лишняя эмоция. До самого конца. Эмоции - вообще понятие, что Корхонену чуждо.
Поэтому он не уверен, действительно ли эта игра стоит свеч. Время, которое уже тратит на сумбурную, так не свойственную ему затею. Тратит как раз потому, что не свойственно. Это - его маленький бунт против системы и себя самого. Ганс - живой, живой! Он -не робот и не механизм. Ему может быть любопытно. Он может устать от работы до такой степени, что начнет рябить в глазах, и появится острая необходимость подышать свежим воздухом, прогуляться. И сделав это, он может рискнуть... Один разок.
Решимость в нём смешивается с почти гневом, с этим бунтом против самого себя. Чеканя шаг, он раскрывает дверь чайной, и приносит с собой в этот рай, наполненный жасмином и мёдом, запах колосьев, металла и почему-то лошадиного духа - не направился в "Гибискус" сразу же, не удержался и прошёл прежде через конный парк, обкатав свою любимую лошадь. А теперь - застыл, не решаясь как пройти внутрь, словно вампир, которому нужно разрешение. Но нет, Ганс - нечто совершенно другое. Он стоит - и пылает огнём, хотя глаза его остаются холодны и суровы. Однако уже спустя мгновение, почему-то безошибочно находя взглядом Эрика, Йоханнес смягчается - узнал лисёнка по рассказу. Тут больше похожих нет. Он видит тени - и бренчит камнями в кармане пальто, отпугивая их. Делает ещё несколько шагов, лишь на градус мягчея взлядом - но и то хорошо. Занимает место и с любопытством оглядывает заведение, ожидая, когда же Эрик к нему подойдёт, не жалея. Невольно наблюдая краем глаза, неожиданно вздрагивает от боли в спине - кататься-то он катался, а корсет не надел.
Когда Мансфилд-младший останавливается у его стола, Ганс для начала смеривает его ничего не выражающим взглядом, и кажется выше, даже оставаясь сидящим на стуле. Однако улыбается весьма приветливо, тут же перекрывая всё зловещее впечатление - так застенчиво это могут делать только настоящие люди. Не ледяные великаны и не красноглазые големы.
- Здравствуй. Ты же сын хозяев, верно? - Это чистая формальность, но он следует ею, не сводя чистого, переставшего выражать хоть что-нибудь, кроме приветливости, взгляда. - Мне сказали, у вас тут самый лучший чай в округе. Не удержался и решил проверить. - Ещё одна улыбка, на полутон шире, чуть более лукаво. А там, глубоко внутри, за крепкими стенами, прячется мысль: если правду говорят - покажи, лисёнок. Узнай, зачем я на самом деле пришёл.
- Не мог бы ты посоветовать мне самый лучший чай... Что успокаивает нервы и утоляет боль? - Камни его в кармане делают это. Но Ганс ими не пользуется, держит руки на свободе - не решается больше пятнать свои энергии. Они - не для него, для узкоглазого лиса. Тот ещё не знает. Как не знает и Йохан, с чем отсюда сегодня уйдёт.