...Луи тяжело вздохнул и скомкал очередной листок бумаги. Снова не нашёл нужных слов. Письмо Виктуар он пытался отправить уже долго-долго - и это всё равно было легче, чем идти по найденному адресу, хотя нужные слова никак не находились. Нужно было обладать силой воли более глубокой, чем у него, дабы решиться на такое. Не сводя усталого взгляда с бумаги, прервавшись от созерцания лишь на миг, протирая глаза, Луи подумал, что эту бумагу деть бы на что-то более полезное - например, бумажных журавликов. А эта мысль пробудила в нём воспоминание о том, что кто-то, кажется, Эрик, рассказал ему как-то, что в одном из восточных народов существует поверье, что если сделать тысячу бумажных журавликов и пустить их по реке, то можно загадать желание, и оно обязательно сбудется. Тысяча журавликов - это чертовски много, но если так подумать, спешить Лучику некуда. А журавликов своих он непременно раскрасил бы в красный. Алый - огонь в волосах Уизли. Алый - цвет факультета Гриффиндор, их шарфов и формы для квиддича. Алый - цвет, которым окрашены костяшки пальцев у Дагмара. И, наверное, ему это зрелище понравится - уплывающие вдаль журавли, кровь на реке. Но сейчас нужно думать не о нём, а о сёстрах. О мире в собственном доме. Вот его, если честно, Лу бы и загадал, если бы решился и пустил по реке журавликов. Но до этого, даже если он и найдёт время, ещё далеко, для начала стоит действовать более практично. Нужно что-нибудь написать такое, что возьмёт Виктуар за душу. Но если подумать хорошенько, что действительно могло бы тронуть Виктуар, знает ли Луи об этом? Сколько лет, если быть честным с самим собой, они не были близки? Чем старше она становилась - тем больше делалась дыра в земле между ними. Дыра в песке родного с рождения пляжа, он сыпался туда с тихим шорохом, похожим на змеиный шелест, вызывающим ассоциации с факультетом, куда она поступила. Если так подумать, они с Доминик тоже из рода змеиных. Ящерицы, питающиеся огнём. Или всё же Луи - просто цветастый ужик? Тесное общение с Дагмаром, длящееся уже не первый год, повлияло на него и позволило открыть свою истинную суть. Луи - это... Просто Луи. Стоит перестать отвлекаться. Просто чужого человека он знает лучше, чем свою сестру! Песок сыплется. Время идёт. Оно сводит с ума, сердце Луи - пазл, и там не хватает одной маленькой детальки. Но только эта деталь сделает его целым. Красные журавли, плывущие по реке, настоящие журавли в небе по весне, или разбросанные по полу пазлы, побитые молотком - всё равно, что его ждёт, но он попытается.
Рыжая макушка склоняется над бумагой так, что отросшие с момента прошлой стрижки волосы почти подметают ослепительно белый лист. Луи, высунув усердие от языка, пишет всего несколько слов, тщательно подбирая их, как сапер - нужный провод, который стоит отрезать, дабы обезвредить бомбу, и ему кажется, что его голова тяжелее, чем всё остальное тело. Написав записку, и сменив перо маггловской красной ручкой для подписи, он оглядывает несколько мгновений текст, что получился.

Слегка резко, самонадеянно - но разве здесь получится по-другому?.. Итак, "одолжив" сову у однокурсника, Луи отправил её с письмом. Пора было переходить ко второй части плана.
Хотя здесь было легче. Они с Доминик были по-прежнему вместе, едины. Две трети одного целого - полностью станут целым только с Виктуар... Или нет. У Доминик от сердца словно оторван кусок, у него самого - один лишний, не подходящий по форме. Соберется ли пазл в картинку? Он не знает. Надеется.
И вот, день X настал. Они с Дом отправились в парк, и Лу то и дело цеплялся за ладонь сестры, то болтая о всякой милой ерунде, то выслушивая её вполне справедливые нравоучения. Она не знала, зачем именно идёт. Доверяла ему, как и он ей, безвозмездно, но станет ли делать это теперь? Можно ли считать предательством попытку сохранить шаткий баланс? Лу не знал, зато он знал одно - ему необходима гармония. Гармония в "Ракушке", в их общем доме, где волны ласково облизывают берег, потому что никакой пропасти нет, песок не сыплется, греется под солнцем.
Когда показался сначала силуэт Виктуар, только лишь силуэт от ослепляющего солнца, вдруг вышедшего из-за привычных для осени туч, резанувший брату и сестре по глазам, Луи невольно замедлил шаг. Но затем, сделав глубокий вдох, потащил Доминик вперёд, от стыда, залившего щеки краской - алой - боясь на неё поднять глаза, однако будучи полон решимости так или иначе заставить сестер друг с другом поговорить. Хотя бы встретиться взглядами, иногда этим можно сказать куда больше, чем абсолютно любыми словами.