Мур посмотрел на часы. Точнее, он обязательно посмотрел бы, если б у него такие нашлись, а так, он больше функционировал в соответствии со своими биологическими. Кто-то бы сказал, что эти часы иначе именуются просто припиздью, но сам Кот бы им не поверил. Тренировки он иногда назначал, как нормальные эээ волшебники, заранее о них уведомляя, иногда даже в письменном виде. Но перед важными матчами временами зверел, и с ловкостью цирковой обезьянки обходил всех игроков своей команды лично, порою - в самых неожиданных местах, и устраивал допрос с пристрастием на тему того, смогут ли они пойти на тренировку, например, вотпрямщас, потому что капитану аж печет, как охота разыграться. Каждый охотник желает знать, ..где, черт побери, шляются остальные члены команды, когда игра на носу, они должны день и ночь находиться в абсолютном напряжении, думать только об игре, как и он сам. Тот, кто назначил Мура капитаном, был полным придурком - или очень умным и прозорливым человеком, что, в сущности, иногда бывает одним и тем же. Мур болел игрой, он ею жил, пускай царя в голове ему и не хватало. Но энтузиазм, граничащий с нездоровым особенно на первых порах, когда задиристый змеиный капитан вступал в схватку с кем-то из команды противников примерно в двух случаях из шести еще до начала матча, был тем качеством, на котором он всегда выезжал. Просто маячащий перед глазами и несущий всякую победоносную чепуху заражал этим желанием взять, выйти на поле, и растереть всех в порошок там. Он мог быть не особо симпатичен вне поля своим соигрокам, но когда они хватались за метлы, Кот умел ловить волну и всех чувствовать. Вот только этот контраст и четкое разделение, будто бы вместе с форменной мантией он снимал и всю свою ответственность, были иногда помехой. Например, Николас не задумывался о том, когда уже он, а не кто-либо другой, ощущая на своем плече бессменную длань квиддичного правосудия в лице Бревалаэра Дюбуа, выбирал очередного члена команды, он словно бы подписывал кому-то приговор. Они с преподавателем полетов сошлись в своей абсолютной непредвзятости во всем, что не касалось умения летать и знания общих для всех правил на поле. Поэтому, как-то взглянув на Оливера Картрайта еще в прошлом году раз, другой, дурея от собственной почти вседозволенности из-за того, что был выбран капитаном единогласно (единолично?), как действительно самый лучший игрок, Ник остановил на нем свой выбор, и так напротив должности вратаря в его команде появилась крепкая, даже проделавшая дырку в листе, галочка. Он подписывал договор и себе, но не знал об этом, или не хотел думать об этом, решив, что природные умения дороже всяких там статусов, пусть этими бумажками, подтверждающими аристократичность и чистоту крови, прочие члены команды подавятся, прожевав их. Главное - уметь летать и возиться с милыми мячиками, некоторые (все) из которых так и норовили попасть тебе в голову. Олли умел нужные мячики от ворот отбивать, за что ему честь, хвала и молчаливая протекция от Николаса, как бонус к месту в команде. И, кажется, несмотря на то, что трудности бывали всякие, а ведь с создания нового состава сборной Слизерина только год прошел, Кот еще ни разу об этом не пожалел.
...но вот сейчас, кажется, почти готов был пожалеть, потому что часов у него не было, а внутри что-то орало дурным голосом, что вратать их опаздывает, змею ему в задницу! Поэтому вздохнув и рискнув не раздражать остальных, с которыми иногда проблем было даже больше, чем с Оливером, и приходилось держать уши востро и хвост - заряженным пистолетом, Николас сам встал на ворота, благо помимо него в команде было два других охотника, и они вполне смогут сыграться. А он что, Кот привык быть во всеоружии, и конечно же, его основной задачей, помимо того, чтобы всех приструнить и заразить боевым духом, было закидывать квоффл во вражеские ворота, но иногда было неплохо и ощутить себя в гипотетической вражеской шкуре, чтобы видеть, как система работает еще и изнутри. В общем, тренировка-то прошла, но от нее Николас испытал смешанные чувства, не зная, доволен он или нет командой. Перед важными матчами, а такой уже совсем скоро, он всегда несколько нервничал. Однако когда переодевшийся и не чаявший уже увидеть своего вратаря Мур вышел из раздевалки, уже весь такой почти приведенный в порядок, но все равно еще растрепанный и почему-то не натянувший делавшую их всех похожими на членов одной секты черную мантию, все-таки заметил Оливера, то ощутил, как что-то внутри отлегло. Хмыкнул, разворачиваясь и направляясь к нему, и улыбаясь беззлобно, хотя и не без толики наглости.
- Ты туда скоро переедешь, Картрайт. - Он фырчит, но в целом видно, что настроен доброжелательно, и бегло оглядывает Оливера на предмет всяких там повязок и прочего. Ничего вопиющего не найдя, кивает на раздевалку. - Уроков сегодня больше нет, так что хватайся за метлу, и пойдем наверстывать упущенное. - Сам Кот крепко прижимает к себе метлу, которую в минуты самолюбования и триумфа протяжной и очень по-гейски называет "Деееетка", и снова оглядывает Олли, во взгляде его читается смутное сомнение. - Если ты можешь, конечно.

Когда ты притворяешься придурком, окружающие обычно в какой-то момент ослабляют бдительность, и можно подметить очень и очень многое. Когда Николас находится в чьей-то компании, то любой находящийся в ней помимо, может поймать вдруг его пристальный взгляд. Кот никогда не отводит глаза, считает это признаком слабости - наоборот, он стойко выдерживает эту игру в "гляделки", чаще всего еще и приподнимая брови и начиная издевательски улыбаться. Никто не может запретить ему просто смотреть, а тому, кто попытается, придется платить за это. Шайка чистокровных щенков считает, что свобода взгляда и слова запрещено, но они ошибаются, если так брать - свобода вообще вещь очень абстрактная, и сам Кот не собирается по чьему-то желанию, кроме собственного, себя ограничивать. Поэтому он продолжает смотреть - и видеть. Навык, полезный не только для охотника и кэпа команды по квиддичу, но и для метаморфомага. А если бы он захотел - усилил бы в себе эмпатию, читая в душах людей, как в книгах...Но вообще это похоже на бред, если честно. Существовании души не доказано, но зато доказано то, что Муру наплевать, как себя ощущает тот же Оливер, если брать для примера больше некого. И всё-таки, сравнивая свои возможные действия в гипотетической ситуации, в которую попадает "грязнокровка" на Слизерине, и действия Олли, Кот сомневается, что ему хватило бы мотивации продолжать держаться. Разумеется, в любом деле, помимо квиддича. Просто принять Картрайта в команду - так всё-таки, чьё это было решение на самом деле? - значит, поставить перед самим собой эту цель. Держаться. Не распустить команду, и не полезть избивать прям в раздевалке любителей потрындеть и почморить тех, кто от тебя мнимо отличается, а наоборот, крепко сцепить зубы, и влезать де юри лишь тогда, когда это разрушает боевой дух команды. Де факто - нет-нет, Коту правда похуй, но иногда, занося руку для того, чтобы втащить очередному любителю идеи чистокровия, втащить унизительно по-маггловски, не дожидаясь, пока будет произнесена звучащая дикой брехней магическая формула, он не без удовольствия думал о том, что втаскивает не только за себя одного. За всех, кто страдал из-за всей этой блядской идеологии, это даже хуже, чем арийская раса, придуманная маггловскими нацистами, потому что они хоть пытались объяснить это какими-то внешними признаками, но чем же, чем, черт побери, отличаются магглорожденные от полукровок, и оба эти - от чистокровных, неужели имеет какую-то весомость количество в своё время трясших белый свет фамилий? Но Нику похую, конечно. Просто он обожает пиздиться, а тут и повод благой. Очень благой. Хотя ему за себя не надо бояться - он вообще во всём "полу", но что-то магическое общество не особо хорошо относится к его бабуле, вышедшей замуж за маггла, да и маму, которая не получила магических способностей, не может начать "чаять" хотя бы он сам. Даже между сквибами и волшебниками не должна быть такая уж сильная разница - эти  хотя бы волшебство вообще видят, не то что магглы, почему же тогда чем-то хуже других те, кто от мира магглов получил этот счастливый билет?
Мур может видеть, а ещё Мур может знать, и ему нравится, что Оливер, чуя в своём капитане сомнение, действует не импульсивно и резко, но твёрдо продолжая гнуть свою линию. Вообще характер Олли Коту нравится, хотя в целом иногда хочется по-дружески опустить руку ему на плечо, и спросить, мол "Нахуа?". Не потому, что не видит в действиях и поведении Картрайта смысла, он их и у себя пока не нашёл, а просто так, действительно интересуясь. По-дружески. Хотя никакие они не друзья, наверное, Оливеру такие не нужны, так точно, они - игрок и капитан, вратарь и охотник одной команды. По крайней мере, не уйдут с поля, а там Ник радостно понесется к Эрику, описывать ему произошедшее за день, а Олли... да пусть идёт, куда хочет, хоть пиздиться с чистокровками дальше, хоть на какие-нибудь там свидания, главное, чтобы к следующей тренировке он подготовился и явился вовремя.
И всё-таки, хотя ему похуй, тревога в Нике возникает вроде не показушная. Он забывает о ней с очередным выдохом и провожает взглядом несущегося на своё законное "рабочее место" Оливера, не спеша сам взлетать. Вразвалочку идёт к кладези и вовсе даже не знаний, а очень даже наоборот, полезных в деле орудий уби-ээээ-квиддича, да, и выпускает квоффл, уже вместе с ним вскакивая на метлу, и держа, как какой-нибудь мяч в баскетболе, даже не используя хватательное заклинание. Есть даже кольцо, что вызывает у Кота сдавленный ржач, и он приближается к воротам якобы враждующей команды, хотя тут же путается в определениях, потому что тренировка для Олли, но капитан-то команды сам Мур... В общем, он несется к кольцам, делает бросок, и - пускается ловить отскочивший к нему от чужой метлы мяч, довольно гыгыкая при этом. Конечно, Ник бы расстроился, если бы Оливер вдруг взял и потерял сноровку, но ведь это и невозможно, верно? Он знал, кого брать в команду, знал, кого туда принимать. Ему легко, игра ведется на маленькой части абсолютно пустого поля, можно расслабиться и, как говорится, получать удовольствие, вертясь по отведенному им зрительному отрезку пространства и по максимуму извращаясь в попытках таки попасть мячом в кольца. И до поры до времени дело идёт хорошо, в смысле, у него не получается, и это совсем таки и неплохо в данном случае, говорит о технике и бдительности вратаря команды. Вот только вдруг удача разворачивается к вратарю этой самой команды филейной частью, и... Кот сначала даже не понимает, что происходит, но уже подлетает ближе, готовый помочь, если что, но так как таких жертв не требуется - наблюдает за чужим спуском вниз, на несколько мгновений замирая, а затем тоже спускается, свою метлу куда более бережно опуская на землю - и подскакивая к Оливеру.
- Ну ёб твою мать, Оливер! - В его словах даже непонятно, чего больше - горя, гнева или удивления. - Ты не говорил, что тебя настолько серьёзно приложили! Где твоя голова? Где моя голова была, чтоб я тебя сразу послал? Аррргх! - Он даже топает ногой почти угрожающе в опасной близости от Оливера, а затем со вздохом садится рядом. - Сильно болит?.. Выбирай, или я сейчас лично отвожу тебя обратно в медпункт, и лично наблюдаю за тем, как тебя там лечат, и не отпускаю без отчета врача о том, что всё хорошо, и играть ты сможешь, или ты как паинька заходишь в медпункт сам. На обратной дороге. - На губах Мура появляется странная такая улыбка, знакомая по большей части Снежным Котам, доказывающая, что его гнев был вовсе не праведным и даже не настоящим, потому что если всё действительно серьёзно, и Олли не сможет к следующему матчу оправиться - Кот его попросту закопает тут рядышком в лесочке, а пока тратить на него силы не стоит. Собственного пламени внутри из-за тревог, что терзают его, и так не хватает порой. Но само наличие Картрайта поблизости в данный момент времени даже как-то...расслабляет, что ли. Хотя ему похуй, да. Так похуй, что Мур вскакивает, довольный заглянувшей в его пустую голову мыслишке, как кот, объевшийся сливок.
- Отдохнул? Давай-ка, вставай. Вести метлу сможешь, или всё-таки к врачу и баиньки? - Улыбается широко, дразняще, кривляясь вовсю, уже давно перестав удивляться собственным перепадам настроения, но всё равно кайфующий от мысли, что отыграется на Оливере всласть, если тот подведет команду - и уверенный, что этого не случится. - Если да, то хватит на сегодня пинания мячиков, устроим полёты с препятствиями, ок? - И он демонстративно оборачивается в сторону леса, затем - обратно на Оливера, намекающе двигая бровями. И снова оглядывается на его плечо и руку, хотя конечно же ему похуй, да.

Оливер, конечно, не больше, чем кучерявый мудак - как и они все здесь, в этой богом забытой (а демонами явно нет, они сжирают нас изнутри, согласись со мной, Оливер - то, что ему говорить вслух ещё рано) шкалке, только вот далеко не всех этот самый бог, ибо не хочется скидывать всё просто на генетику, потому что это скучно, наградил такой шикарной шевелюрой. Мур смотрит на Олли с одобрением, со всё той же улыбкой, растягивающей его лицо так, что ещё немного - и можно косплеить Джокера, и что-то рвётся у него наружу. Осознание, что они оба бесконечно юны, как минимум относительно свободны и прекрасны... Оливер прекрасен. В своём упёртом желании идти до конца, куда бы он там ни шёл, кстати куда, надо не забыть, когда они смогут передОхнуть или передохнУть, спросить об этом, но кажется, этого парнишу ждёт что-то впереди хорошее и благородное. Оливер прекрасен, когда его вид полностью сосредоточен на мяче, летящем по направлении в ворота, и он, чёрт возьми, просто божественен, когда отбивает этот мяч по правилам или так, чтобы хитро обходить эти правила. В такие моменты Мур, отмечающий слишком много, так, будто у него не два глаза, сосредоточенных на том, чтобы запустить квоффл в ворота чужие, чтобы самому хотя бы на вид ничего не нарушить, а целых десять пар, расположенных на затылке и ещё Мерлин знает где, думает, что будто бы немного влюблен в него. Так влюбляются в автобусе в красивых пассажиров, сидящих напротив, и, допустим, читающих книгу... Какие книги Олли любит читать помимо школьной необходимости, которая сама очень грубо и без желания любит самих учеников, сидящих над ней? Муру становится интересно, а раньше не было, или было - он не помнит, потому что живёт этим самым днём, который проходит сейчас, вдыхает запах леса и немного, неведомо откуда - мяты. А есть моменты, когда Ник ненавидит Картрайта, но они длятся ещё меньше, чем восторженность им, потому что о, господи, разве можно долго ненавидеть, глядя в эти глаза?.. Шутка, дело не в них вовсе, но есть в Олли что-то такое, что заставляет Кота хотеть общаться с ним, хотеть дружить с ним между школой  и после неё. Что-то непременно очень хорошее, вызывающее если не восхищение - Мур бы не стал давать ни один скол своих зубов на то, что находится в адекватном состоянии сейчас. И в любом случае, Оливер прекрасен сейчас, он ещё сам может не знать о том, насколько, но Ник умеет подмечать такие вещи. Восхитителен в том, что не притворяется, а живёт, как живётся, и держит себя особняком несмотря на то, что попал, если честно, не в самые лучшие условия, оказавшись на Слизерине. Мур испытывает за него гордость, как заботливая мамочка, хотя даже не помнит, кто из них и кого старше, и имеют ли хоть какое-нибудь значение в это время какие-то там жалкие месяцы и дни разницы, и хотя Мур на мгновение гневно вспыхивает, когда мамочкой его Картрайт и называет, но в этом тоже есть что-то прекрасное, в том, что они могут шутить, в том, что если Олли не бахвалится в пустоту, то он правда в норме, и больше ни одной тренировки не пропустит, и в том, что после неё Кот наверняка пойдёт искать, кому же дать пизды за то, что покалечили его вратаря, его сокровище, он поставил на Оливера, как и на остальных членов команды, вообще всё, что у него есть.
Он наблюдает, не сводит с Олли взгляда, готовый, только дай ему тот малейший повод, сбросить на него все те тонны энергии, ярких чувств, что таит внутри, устроить внеплановую истерику для профилактики, как мамочка, и...как его капитан, о да. По телу разливается приятное тепло, сходное почти что с возбуждением  - дааа, Ник - их капитан, по праву. Он ухмыляется, он не замечает того, что сейчас практически_прекрасен сам, расцветая дурноцветом, взрослея и постепенно меняясь, что прекрасен в эту самую секунду, когда покрепче обхватывает метлу, чувствуя, как собственное гибкое и готовое в любой момент спружинить тело молодо и сильно.
- Короче, Картрайт, в пизду все правила, давай сыграем в догонялки, а? - Ухмыляется, проводя языком по зубам, сейчас по малейшему намеку его воли отросшим почти для такого, чтобы казаться звериными - бахвальство и метаморфомагия в деле. - Летим-ка прямо в лес, до ближайшего открытого места. Попробуй догони меня, и чтобы при этом мы оба остались целы и живы. Ну, что? Во имя змеек! - выкрикивает, смеясь, и вскакивает на метлу, как на коня на скаку, и сходу срывается с места, будто на реактивной ракете, уже набирая скорость и целясь куда-то в макушки деревьев, выкрикивает, лихача, нечто вроде "И-и-х-ха!", при этом думая о том, что блин, ему бы купить где-нибудь этот цветастый дым, как же он там называется, зелёненький такой, чтобы превратить следующую же тренировку в цветастое и смешное шоу, главное прийти туда в максимально потрепанной одежде, чтобы было не жалко от неё затем избавляться, если что. Сидит Кот на метле не очень профессионально при этом, почти полубоком, хотя крепко сжимает её руками и бедрами так, будто попросту прилип, а сам цепко оценивает расстояние между ним и Картрайтом, заодно - хотя о, Мерлин, ему же пооооохуй, - проверяя, нормально ли тот летит, всё ли в порядке с ним. Ну да, идея сама по себе бредовая, и если что - будет сам виноват, что чуть не лишился себя и важного игрока. Но блин, кто не рискует - не пьёт шампанское. Кто не рискует - вообще ничего не пьёт, а Коту бьёт в чуткие ноздри запах леса, и он думает о том, что найти бы где потом хоть глоток анисовой водки, без которой Мур уже не может жить, хотя и выдерживает пока, в силу неопытности, не больше рюмки - но как же его поражает вкус, в какое блаженство приводит, а ведь кому-то - не больше, чем обычная водка с привкусом мыла. Ему анис как кошачья мята, а от волос Олли, и лучше не знать, когда и как Мур дошел до этой мысли, пахнуло однажды сушеным анисом, что-то близкое для...да что там, для крепкой такой дружбы. Ох, только бы в этом проклятом лесу не оказалось летающих чудовищ, потому что в принципе, эти двое - доблестные слизеринцы, они так и тянутся ко всему, что запретно.

Беспечная юность. С возрастом Ник забудет, каково это. Если честно, он уже начинает забывать - медленно выедаются из памяти, не как будто с ним хирургически поработали "Обливиэйтом", а куда мягче, но от того и болезненнее, словно хлорка, постепенно пропитывающая ткань, - самые нежные и сладкие воспоминания. Часть, конечно, останется с ним навсегда - ну не выветрить из башки эту дурь, ну нельзя, иначе от существа под названием "Николас Мур", а в народе - Кот, ничего не останется. Ни капельки. Вытечет, перельется за край, оставляя... ничего? Скучный уставший ебальник с вечными синяками под глазами. Ему даже не надо применять метаморфомагию, чтобы представить себе, как это будет - его повзрослевшее лицо уже и так маячит перед ним каждый поздний вечер дома. Так что для Ника не будет никакого секрета, как в маггловских передачах, где родителям, плохо воспитывающим детей, показывают, как будут выглядеть их чада в старости, если всё продолжится в том же духе - нет, спасибо, тратить на это деньги и время не нужно, все и так в курсе. Возможно, конечно, если придраться ему, как метаморфомагу особенно - можно заметить различия между внешностью своей и отцовской, потому что Ник пошел частично и в мать, и вообще где-то выстрелили дедушкины черты, и аукнулся кто-нибудь там еще... Николас - беспечное смешение кровей. Даже не так - смешение крови и алкоголя, и сладкого сиропа, и сигаретного дыма, и мятной жвачки. Хочется сначала закурить, сильно-сильно, а потом - выпить после удушающей мяты ледяной воды, чтоб заскрипело в зубах, и пронесся по рту ураган. Вот, что ему нужно, да. А еще - не зацикливаться на том, что он ловит себя на смутной зависти и жадности по отношению к Картрайту. Тот действительно хорош собой, по нихуя необъективному мнению того, кто способен менять свою внешность, как пожелает - даже очень, в отличие от изначального облика покорного слуги. Даже глаза Мура - не совсем настоящие, на самом деле они чуть светлее и голубее, что ли. И так забавно - он может подогнать себя под почти любые стандарты красоты, благо у самого есть под рукой подходящая "глина". Он может... много чего. Но хочет наслаждаться чужим видом - ловя себя на приятных полумятных уколах зависти - и жадности, да, желания иметь эту красоту перед глазами подольше. Подружиться с Оливером? Да, пожалуй - по-настоящему. Ник - разборчивая сучка, но Картрайт похож на того, кому можно довериться и за кого можно без зазрения совести раздавать пиздюля. Он берет, наверное - кудряшками, чем ещё.
И тем, что Ник, пока летит, и его дыхание сбивается от восторга, и сердце радостно мечется по грудной клетке, и кровь в жилах становится такой холодной, словно залил в себя ледяной воды, предварительно весь измазавшись в мяте - потрясающее ощущение, ей Богу, - оглядываясь на Олли, ловит его взгляд - и видит, что испытывает его...товарищ что-то безумно схожее. Вооот, чем может взять его мир магии. Вот, какой шанс подарил ему отчасти Ник собственной персоной - есть невероятное преимущество, то, чего магглы не испытают ни на каких американских горках, ни с каким парашютом - лучше, ярче, сильнее. Волшебство. Самое настоящее и яркое. И боже, как же Кот счастлив это с кем-то разделить! У него есть охуительный друг, с которым они корешатся с самого первого курса, но Мансфилд, к большому сожалению, вряд ли когда-нибудь серьёзно разделит с ним это чувство. Он может, конечно, полетать на метле - но... Квиддич, наверное - только с трибун. Чтобы задираться о прошедших матчах с газеты. Ничего, Нику и так безумно нравится - но и сейчас ему тааак нравится. Однако Кот, увлекаясь своими ощущениями, пропускает момент, когда этот хитрый кучерявый мудак совсем нагоняет его. Вот слизеринская жопа! Мур не слепой и не дурак, замечает, что поебать Картрайту на все эти слизеринские гимны, которые он запевает, чтоб настроиться на победу, ну - и в жопу. Кот не то чтобы не патриот - но он в любом случае думает, что не в праве будить схожие чувства в Оливере, если тот и так делает своё дело - качественно. Придраться нечему, и это заставляет Кота безумно гордиться своим некогда принятым безрассудным решением.
Однако и в этом тоже скрывается то, что его детство - проходит. Утекает сквозь пальцы. Взять за кого-то ответственность - не только за себя, блин, а еще за неплохое число человек, получать шишки за них и вместе с ними. Планировать, просчитывать, понимать, что каждый следующий шаг может отправить его в бездну или вознести до небес. Это так не похоже на привычный ход жизни Ника! Но он блестяще справляется с этим - не только по собственному скромному мнению, между прочим. Господин Дюбуа, конечно, подобными яркими словами не сыплет - Кот не уверен, что вообще способен, - но всё-таки его же всё ещё держат капитаном команды, верно? И это - главное.
Всё хорошее... или лишь часть хорошего - в любом случае, однажды заканчиваются. И они с Оливером приземляются как-то почти синхронно, и у Николаса будто ебало сейчас треснет от удовольствия всей происходящей ситуацией - и лесом, и погодой, и этим шикарным полетом, и Олли - вообще всем. Кот уже действительно успел почти забыть о своём беспокойстве за Картрайта - однако вот теперь вспомнил, и цепко его оглядел. Однако, удовлетворенный результатом "обследования", поймав чужой взгляд, смешливо щурится и отводит глаза - кивая куда-то вглубь леса.
- А вот ты догадался. Пойдем искать местных обитателей - тебя скормлю и заодно сам пожрусь. - Мерзко хиихикает, подбирая метлу, и идет вперед, куда глаза глядят, надеясь, что Олли не струсит и пойдет с ним.
...и конечно же, так и происходит. Они о чем-то пиздят, и Ник начинает думать, что он, наверное, всё-таки под чем-то. Даром что не успел этот момент уловить - с ним так бывает, ага. Это же не опасная вылазка в Запретный лес - а так, приятная прогулка по осеннему парку, лол. И ничего...вообще...опасного. Так, что если бы не чудесная компания - Мур бы давно заскучал. Но кажется, сегодня судьба точно на его стороне - их забавную поверхностную беседу вдруг прерывает шорох в ближайших кустах. Не то чтобы совсем угрожающий - но Кот всё равно вздрагивает, схватив Олли за локоть, заставляя остановиться, и кивнув на кусты:
- Как думаешь, что там за чудище? - Получается, против воли, шепотом - Нику не страшно, но волнительно. Он облизывает враз пересохшие губы - и вдруг решается что-то для себя сделать. Точнее, не совсем для себя, что-то на уровне "впечатлить девчонку" - хотя девчонок тут нет, беда. Поэтому - Картрайту в руки запихивается метла. Ник ничего не говорит, но достает палочку из-за пазухи, и оглянувшись на Олли и подмигнув ему, делает несколько шагов на цыпочках к кустам - а затем с индейским улюлюканьем вбегает туда, почему-то уверенный, что умрет он, конечно, по собственной глупости - но явно не сегодня.
И какое-то время в кустах слышится только шорох, уже куда более воинственный, чей-то явно животный визг, рык - и вот, исцарапанный, но пиздец какой довольный, из-за кустов выпирается наконец Кот. В руках он крепко держит явно охуевшего от жизни и чужого уровня мазохизма... енота.
- Олли, СМОТРИ! Это енот! Ты их когда-то так близко видел? - Звучит так, будто Нику пять, и он впервые увидел енота в принципе. Зверь же между тем присмирел от степени удивления и наверняка страха - и смирно висит в чужой хватке, только вцепившись лапками Нику в кофту, и чуть подергивая кончиком хвоста. Кот опускает взгляд, восторженно глядя на зверя - наверное, еще маленького, хотя ему не с чего это знать. Такой миленький...и смотрит на Ника большими, размером с пуговицы, глазами. Такие темные блестящие пуговицы. Кот старается...дышать как можно меньше, чтобы зверек не стремался его дыхания. И переводит взгляд на Олли, выглядя, как гордая мамаша.
- Оливер... Слууушай. Давай возьмем его к себе? Ты посмотриии. - И он подходит к Картрайту ближе, предлагая погладить енота - впрочем, зверек против, и не желает отлепляться от чужой кофты, натягивая её и не отпуская.