wardruna // raido
Лето близится, лето скоро. Каждое утро Тора просыпается, умирая от духоты и зноя, со сжимающим горло страхом, что лето уже наступило. Её ночные кошмары всегда поражающе одинаковы.
Её весна насквозь пропитана тягостным ожиданием. Напряжённой тишиной и отвратительно лживым смехом. Горьким привкусом зелья от снов. Мыслями, что мир снова схлопнется до размеров её маленькой комнатки в родительском доме. Страхом. Ожидание выкручивает внутренности, как намеренно брошенный круцио. От этого не спрятаться ни за книгами, уносящими её в другие миры, ни за праздными разговорами о погоде с друзьями. Они хорошо знают — это не поможет. Никогда не помогало. Тора не улыбается, не пытается их уверить, что всё в порядке. (Привычка обманывать окружающих и себя давно осталась в прошлом). Ей давно не требуется отвечать на непременное: «Что-то случилось?». Она ощущает их поддержку, безмолвную и оттого трогательную, и бесконечно благодарна за это. Чтобы забыться, она поступает так, как поступала всегда — берёт с собой кисти и краски и идёт в лес.
Стоит ей только закрыть глаза, и он вспыхивает, словно выжженный на сетчатке, перед глазами мрачный и злой. Ей слышатся визгливое пение авгуреев, конский топот и сердитые голоса, шуршание листьев, чьё-то невесомое тихое пение и зловещий треск сучьев вдали. Тора видит не лес — человека. Тёмную душу, с редкими, полными света полянами. Тора влюбляется каждый раз в его внешнюю неприступность и синие цветы аконита, яркими пятнами, разбавляющими угрюмую зелень. В спокойную, почти ленивую, неподвижность. В юркий ветер, шепчущий, кажется, чужие тайны ей на ухо. Тора отдаёт лесу своё суетливое, беспокойное сердце и получает много большее, чем хотела. Например, безграничное вдохновение, ворох сюжетов для новых картин. И залитую солнцем поляну, где по ночам светлячки и пикси устраивают чарующие своей красотой танцы. Она находит её на третьем курсе, погнавшись за маленькой юркой птичкой дивной расцветки (которая теряется в кронах сразу после того, как Тора оказывается на поляне). И до сих пор не знает, где именно та расположена. Потому что прежде чем выйти к ней, очень долго плутает по лесу. Она не боится однажды окончательно потеряться — ноги сами находят дорогу домой. А лес им в этом будто бы помогает. Стелет нужные тропки, указывает путь ветвями иссушённых деревьев, зовёт знакомыми голосами-мороками.
Она оказывается на поляне неожиданно быстро. Словно это важно. Словно это судьба. Привычно вываливается из кустов, и понимает, что её уединение нарушено. Вернее, это Тора вторгается в чьё-то созерцательное безделье. Её первая реакция — недоумённое удивление. Откуда в Запретном лесу могли взяться нимфы? У незнакомки волосы на свету отливают плавленым золотом. Лицо, обращённое к солнцу, то и дело озаряется счастливой улыбкой. Она почти божественно, кощунственно красива. А потом Тора замечает золотой с красными полосами галстук и школьную мантию. Перед ней такая же ученица. И она кажется Торе странно/смутно знакомой. Девушка снова улыбается и Тора понимает, что если она сейчас же не воссоздаст это на бумаге, то упустит нечто ценное, что решительно невозможно выразить любыми словами — неуклюжими и громоздкими. Мгновение безмятежного счастья на усталом, отчего-то, лице. Солнечные лучи, золотистым сиянием укутавшие фигуру. Добрую сказочную атмосферу зловещего (ли?) леса.
Запах нагретой солнцем листвы, сырости и прелой хвои, кружит голову не хуже медовухи, принесённой как-то Энид. Тора увлекается настолько, что не сразу замечает, что её давно обнаружили. Сердитый взгляд исподлобья буквально жжёт. Порой она забывает, что люди не любят, когда прерывают их одиночество. И когда рисуют, не спрашивая на то разрешения.
— Ой, только оставайся на месте, пожалуйста! — Тора махает рукой, с зажатым в ней огрызком карандаша. Подумывает, не воспользоваться ли заклинанием оцепенения, но решительно отказывается от этой идеи. — Тут осталась буквально пара штрихов! Иначе я потеряю… — Тора мнётся, не зная, как выразить свои ощущения, — идею, скажем так.  брон

Отредактировано Thora Dinnet (2017-03-29 07:45:22)