Современную музыку можно было любить хотя бы за то, что она своими мощными битами прогоняла все, что могло бы помешать насаждению. Звуковые волны совершенно не давали шанса ненужным ощущениям, эмоциями или мыслям - она попросту выгоняли подобное из тела и головы одним четким ударом. Иногда даже выбивала воздух из легких, заставляя грудную клетку сильнее расширится в углубившемся дыхании. Заглушала все, что могла заглушить.
Огни мелькали, пересекаясь яркими лучами и на долю секунду позволяли уловить чуткому глазу новый оттенок. Он забывался так же быстро, как сон после пробуждения, но оставлял после себя неуловимый отпечаток чего-то волшебного. О том, о чем вспомнишь в совершенно неожиданный момент, слабо улыбаясь мимолетному видению из прошлого.
Самое лучшее место было занято их небольшой компанией. Терпкий и приятный сигаретный дым витал по всему помещению, окутывая и создавая приятную мистическую атмосферу. Магловские сигареты на такое способны не были. Только сигареты волшебников, что являлось удовольствием не из дешевых. В воздухе можно было ощутить разнообразные оттенки запахов. Хвоя, яблоко в карамели и даже морозная свежесть. Будто находишься в парфюмерном магазине, где запахов всегда в изобилии, но от которых голову не пронизывает неприятный дурман.
Лучи свтомузыки касались собой дымчатой завесы. Она и сама была наделена разнообразными цветами, и в некоторые моменты казалась еще ярче. А еще она напоминала облака, которые каким-то невообразимым образом попали в помещение. Будто их согнали с небосвода в угоду капризной молодой элите. Согнали и заставили принимать причудливые формы, чтобы люди, которые сидят сейчас на этих диванах, могли вдоволь насладится представлением. Дымка с загадочностью создавала все новые фигуры, будто в насмешку проверяя, а смогут ли эти люди увидеть в ней что-то кроме цвета. Способны ли еще использовать свою фантазию не только в глупых насмешках над кем-то, кто ниже них. Но Эйда не преследовала сегодня цель разглядывать в дымчатой завесе какие-то знаки судьбы. Хватит с нее загадок и тайн - пусть все останется в пальном министерском кабинете, где она день ото дня проводит долгие часы, ища что-то, вбирая в себя в тщетных попытках понять, когда же ей будут полезны все эти знания.
Они находились в небольшом отдалении от эпицентра вечеринки. Сидели и смотрели на то, как  неожиданно сюда стеклось слишком много неподходящих личностей. Это неизбежно испортило первоначальный настрой. Ни охраны на входе, ни списков приглашенных. Будто они попали не в дорогое место, а в обычный клуб, куда имеют доступ практически все представитель магического общества.
Стоило бы уйти, но чертовы правила приличия не позволяли полной вольности. Слава Мерлину, в помещении не наблюдалось отпрысков, которые носили на себе клеймо несоответствия чистокровным устоям.
Эйда одним лишь взглядом, в котором плескалось раздражении, медленно обвела залу. Ее мутило от того, как веселились нынешние чистокровные отпрыски. И даже понимание того, что не все здесь выходцы из Священного списка, не спасало. Как они могли позволять себе такое поведение? Безнадежные, не имеющие и шанса на спасение от того, во что они окунулась будто в омут с головой. Слишком много в их поведении было от маглов. Непозволительно много.
- Ты только посмотри на это, - она говорит скорее себе, чем своей подруге, что сидит по правую руку. Взгляд карих глаз устремлен куда-то в танцующую толпу. Если эти непонятные телодвижения вообще можно назвать танцем. Эйда тихо фыркает, что почти не отражается на ее лице. Лишь взгляд выдает недовольство девушки.
Медленно моргнув, Забини уже смотрит в иную сторону, примечая у стойки, подсвеченной зеленым неоновым светом, совершенно незнакомое лицо. Все те, кто бесновались на танцполе, были знакомы своими чертами лиц. Эта же девушка, облаченное в черное, явно была тут новенькой.
- Кто это? - Филистити выпрямилась, хмуря свои тонкие светлые брови и смотря в ту же сторону, в которую смотрела Забини. Последняя лишь неопределенно хмыкнула, щурясь и от света прожектора, который на мгновение ослепил ее своим красным лучом.
Бокал с вином, который все это время Эйда лениво покачивала в руке, застыл, а следом и золотистая жидкость в нем. Девушка встала и ловко обходя людей, что сновали туда-сюда, подошла к барной стойке, за которой в одиночестве сидела особа, которая так заинтересовала компанию из четырех человек. Не нужно было оборачиваться, чтобы знать: все с нескрываемым и каким-то хищным интересом наблюдают за тем, что сейчас будет. Похоже, каждый надеется, что вечер еще может стань много интереснее, чем являлся сейчас.
Бокал на тонкой ножке опустился на черный камень столешницы с мягким стуком. Эйда же заняла место по левую руку от девушки, что так всех заинтересовала.
- Новенькая? - Расслабленным и почти скучающим тоном, медленно переводя взгляд к незнакомке. Карие глаза в полутьме кажутся черными. Подсветка барной стойки лишь усугубляет данное заблуждение.
Эйда вздергивает бровь, давая понять, что не любит слишком долго ждать ответа на свой вопрос.

Взгляд темных глаз в краткой внимательности обвили незнакомую фигуру, желая поймать какие-то невидимые другим людям признаки, помогающие разоблачить, какова принадлежность этой девушки. Откуда она и стоит ли вообще с ней иметь дело. Но у каждого слоя общества есть определенные признаки, по которым они они могут угадать друг друга в толпе неугодных. Эйда четко видела это в девушке рядом с собой, и с каждой секундой все четче осознавал, что это знакомство будет иметь достаточный вес для нее и ее друзей.
Отпивая небольшой глоток сладковатого вина, которое через секунду начнет отдавать немного терпким приятным послевкусием, Забини сощурила веки. Она повернулась к девушке. Слух в мгновение ока отметил акцент последний, а это в свою очередь заставило интерес взыграть в брюнетке сильнее.
- В Лондоне они имею точно такое же значение, как и в Америке, - короткая усмешка слетела с губ Эйды. - Впрочем, не одна ты удивлена данному стечению обстоятельств. Мы так же не ожидали попасть в окружение всего этого.
Изящный, но явно пренебрежительный взмах руки в сторону танцующих. Но взгляд практически не отрывается от лица американки, продолжая изучать его с будто с хищным интересом. Но все же она отводит его, углубляя взор в зал, где людей было невообразимое количество.
Музыка сменилась на более ритмичную и энергичную, заставляя толпу на танцполе начать бесноваться сильнее прежнего.
Эйда вновь отпила из своего бокала, переводя взгляд обратно.
- Эйда Габриэлла Забини, - кивок головы и слабая полуулыбка в ответ. Вряд ли, конечно, собеседница знала о том, кто такие Забини, учитывая, что Вероника прибыла к ним из-за океана. Сама Эйда могла с уверенностью сказать, что фамилию Фостер до сего момента нигде не встречала.
- Немаги, - задумчиво протянула Забини. - Здесь мы их называем маглами, но не столь это важно. Скажу, что можешь не беспокоится за то, что хотя бы один такой вдруг оказался здесь. Да и... - снова переводя взгляд к толпе, - то, что ты видишь на танцполе, все, как один чистокровны.
Глоток вина и короткий вздох, прежде чем подняться со своего места.
- Стоило бы сделать отденый клуб для представителей Священных двадцати восьми, - Эйда чуть улыбнулась, переводя взгляд от своих друзей к новой знакомой. Компания Эйды уже не выглядело излишне любопытной, взяв себя в руки. Впрочем, она знала, что внутри они держат себя в прочных цепях, чтобы не сорваться под градусом алкоголя и не подойти самим всем скопом. Благо, воспитание для них подобно венценосному монаху и заставляет безоговорочно подчиняться.
- Присоединишься к нам? - Чуть отведя руку в приглашающем жесте в сторону их столика. -Было бы преступлением с нашей стороны оставить девушку твоего статуса в одиночестве среди этого безумия.
Забини с секунду вглядывалась в глаза новой знакомой. Хотелось узнать ее поближе, в конце концов, чистокровных американцев встречаешь не каждый день, так что стоило ухватить такой шанс за хвост. К тому же, связи с волшебниками из-за океана никогда не помешают. Да и в принципе связи с любыми чистокровными никогда не бывают лишними. Кто знает, возможно, завтра может вдруг понадобиться что-то особенное, что не водится на островах туманного Альбиона.