Вчерашний вечер закончился для Бальзака сегодняшним рассветом, что, впрочем, уже давно перестало кого-либо удивлять из знакомых этого никтофила, только Наполеон в своей упрямой манере этика не сдавался и каждый час напоминал Балю, что пора спать, иначе завтра в его черных кругах под глазами кто-то другой обязательно обнаружит черные дыры и сделает великое научное открытие раньше самого Бальзака. Критик вздыхал, морщился и молча отмахивался от Наполеона, увлеченно высунув кончик языка и тихонько сопя, отмеряя драгоценный миллиграммы реактивов в бурлящую над горелкой пробирку. Эксперимент был в самом разгаре и отвлекаться Бальзак на такие глупости, как сон, не планировал еще часа три...четыре.. а может и всю ночь, в который раз заставляя жаворонка Наполеона закатывать глаза и недовольно возмущаться на пороге святая святых - лаборатории, куда Критик не пускал никого, даже своего дуала. На заре их отношений, едва расслабившийся Бальзак, уже совершил благодаря Напу глупость и попросил того принести записи, лежавшие на столе рядом с реагентами и результатом последнего исследования. Кажется, после этого Габен с Дон Кихотом отстраивали часть развороченного здания еще месяц, а Бальзак готов был поклясться, что согласно всем мыслимым и немыслимым законам логики Наполеон должен был развеяться по ветру, однако этик Нап с логикой был знаком слабо, а потому развеиваться и покидать Баля не собирался, выбравшись из-под завалов потрепанным, взъерошенным, но вполне довольным жизнью, сокрушаясь лишь по поводу того, что такой фееричный взрыв не увидел Жуков.
Сегодняшнее утро началось же у Бальзака, когда стрелки перевалили за полдень. Едва разлепив глаза, он нащупал на соседней подушке шершавый лист бумаги и пробежав по нему взглядом, вновь откинулся на кровать. Наполеон сообщал, что Жуков откопал где-то целый нетронутый склад боеприпасов и они целый день проторчат там, развлекаясь и изучая новые игрушки, вернутся только к вечеру. А значит, что у Критика выдался незапланированного свободный день, который можно потратить на восстановление сил после пары бессонных ночей и подготовку ко второму этапу эксперимента в благословенной тишине без любых отвлекающих факторов.
Зевнув и потерев сонные глаза, Баль сполз с кровати, закутавшись в халат-мантию, подаренный Наполеоном, и отправился на кухню готовить себе напиток богов, поднимающий мертвецов - крепкий черный кофе с двумя ложками сахара. За окном приветливо сияло солнце, на ветку присела птица и стала чистить перышки, периодически цвиринькая, чем еще больше раздражала хмурого Бальзака, не успевшего получить кружку допинга. До принятия утреннего кофе Критик бывал еще более мрачен и раздражен, чем бывал обычно, а потому пачки с несколькими сортами кофе под бдительным присмотром Напа никогда не пустели, за что Баль был крайне благодарен своему дуалу.
Черная жидкость обжигала язык и горло, Баль пил ее маленькими глоточками, смакуя каждый, и его хмурый взгляд приобретал осмысленность, а сдвинутые брови и морщинки на лбу разглаживались. Он был почти умиротворен, насколько это было вообще возможно.
Пожалуй, можно выйти в парк и почитать тот трактат о быте Средневековой Испании, который я одолжил на прошлой неделе у Драйзера, решал на ходу Бальзак, уже скидывая в спальне халат и надевая поверх кожаных штанов и жилетки свой любимый балахон, штук десять которых висело в его шкафу в особом отделении, прячась от Напа, раз по пять в неделю грозившегося устроить одежде Критика аутодафе при участии Драйзера, на что Бальзак только хмыкал и напоминал Императору, что Драй и сам ходил в свой длиннополой рясе, а тот наряд, который присмотрел в магазине для дуала Нап, Его Святейшество точно не одобрит, такое разве что Гамлет нацепил бы на себя, да и то для очередной ролевой игры с Максом.
Наполеон в ответ хищно сверкал глазами и собирался отправиться к Горькому с расспросами об игре, но Первый советник не любил распространяться о личном, за что в такие моменты Бальзак готов был сказать спасибо своему ревизору.
Тень от деревьев спасала одетого во всего черное Баля, книжка приятно оттягивала руки, а его самого не покидала предвкушение от последующих приятно проведенных часов в одиночестве. Он даже улыбнулся уголками губ и запрокинул гову, чтобы полюбоваться рассеянными лучами, просачивающимися через неплотно сомкнутые кроны деревьев. Сегодня определенно выдался хороший день.
— Баль! Привет! А ты куда собираешься? У тебя есть какие-нибудь планы на день? - послышалось откуда-то сбоку и Критик едва вздрогнул, его хрупкая гармония была разрушена, а вторгнувшийся в личное пространство захватчик облапал Бальзака и сжал в объятиях, на что тот только мученически закатил глаза.
- Привет, Есь, - аккуратно высвободившись из захвата, Бальзак поудобнее перехватил книгу, прижимая ту груди. словно она могла его спасти и отмотать время назад, чтобы Критик изменил свое решение и вообще не высовывал нос из дома сегодня.
Брата Баль любил, по своему, конечно, но любил. Остальные же лишь удивлялись разнице между ними, ссылаясь на тех же Жука и Наполеона, которые больше походили на родственником, чем пара Белых Интуитов социона.
Однако, в отличие от Бальзака, Есенин был слишком позитивен, что частично напоминало Критику Гюго, чье желание раскрасить весь мир яркими красками и заставить улыбаться всех и каждого жутко бесили Бальзака. С Есениным по крайней мере можно было договориться, в своей мягкой натуре виктима тот был не слишком настойчив, а еще не обидчив и частенько перепрыгивал с темы на тему, что вполне устраивало Бальзака, старающегося не напоминать о "гениальных" идеях брату, который вполне мог увлечься пролетающей мимо бабочкой и забыть о теме беседы. Главное, чтобы Есенин не начинал упрямиться, вот тогда-то их родство оказывалось заметно невооруженным глазом. После таких споров обычно в дом Баля являлся Жук, начиная распинаться на тему того, зачем Бальзак вновь расстроил Еся, на что Критик начинал язвить и в дело вмешивался Нап, чутко отслеживающий попытки давления на любимого дуала, считающего собственностью императорской короны. И снова по кругу.
- Да, вообще-то я хотел немного пройтись и устроиться где-то в тенечке, чтобы почитать, - книга все еще многозначительно была прижата к груди и даже ее название отчетливо виднелось над руками Баля, - а что, Гексли сегодня занят? - Гек был как раз тем, с кем младший брат Бальзака мог вполне устроить очередную шалость, не ограничивая фантазию и не слушая занудных наставлений, - или он терроризирует Габена, пытаясь вытянуть его из дома сегодня? Кажется, тот обещал ему отправиться в парк аттракционов, - задумчиво протянул Бальзак, начиная все больше понимать, что сегодня он попал и от Есенина отвертеться ему не удастся.[icon]http://s1.uploads.ru/fXMVk.gif[/icon][nick]Бальзак[/nick][status]сарказм[/status]