Отдельно отведенное место в Хогвартсе - подарок судьбы. Это не были подземелья, ведь руководство не интересовало, на каком ты факультете провел семь лет, их интересовала четкая цель - ни дай Мерлин во вред студентам, с заключением бумаг и так далее. Подписав несколько, Нотт обеспечил себе право периодически посещать школу, официально пополняя запас школьных зелий, поддерживая связи с преподавателем Зельеварения и его веселым кружком юных химиков-террористов, ведь других слов было и не подобрать.
Если кто-то действительно искренне верил, смотря на официальный доступ к школе, Остин пожал бы ему руку и спросил, почему этот человек считает, что ему действительно нечем заняться - ведь зелья можно прислать по почте, а общение с профессором поддерживать перепиской, гоняя в путешествия сов.
Не имея совы, Остин усмехнулся. Причин посещать бывшее место учебы было множество, и вышеописанные были лишь прикрытием.
Сегодняшний вечер был один из немногих, когда слизеринец не получал ни одного заказа, - и все, что требовалось, это достать Эйфорическое и отправиться спать, наслаждаться прекрасными снами, ждать очень даже определенное завтра.
День был длинным, с жестким графиком, полный суматохи и бесконечным количеством вопросов от аспирантов, смешавшийся в один – «Что? Почему? Сколько? Объясни». Остин устало подошел к шкафу, размахнувшемуся на всю стену, открыл один отсек, перебирая взглядом склянки.
Как только пальцы коснулись нужной, дверь распахнулась, почти лишенная шансов остаться на своем законном месте. Плечи Нотта вздрогнули от неожиданного громкого звука, однако парень спокойно повернулся, запрещая себе поддаться панике, - это мог быть кто угодно, начиная от директора или профессора, пронюхавшими про его замечательную деятельность, заканчивая до сих пор живым Филчем, и без всякой причины сующим нос не в свои дела.
Глаза совершенно не по-слизерински округлились, но выражение лица не теряло немого возмущенного выражения, пока девушка браво прошагала по комнате, словно явилась к себе в пенаты, и решила остановиться, с полной уверенностью прыгнув на кресло. Слова были практически не услышаны, ведь взгляд Остина несколько раз зацепился за ботинки девушки, нашедшие себе место на его подлокотнике.
- Инкарцеро! Хлесткий взмах палочки, и девушку жестко опутали веревки, пару раз охватив и кресло. Нотт угрожающе сощурившись, не смог бы подобрать слов для такой наглости, однако спустя пару секунд подошел, слегка склонившись к ее лицу, не опуская палочки:
- У тебя есть минута, чтобы найти достаточно убедительное объяснение своим действиям.
Они вряд ли его убедят, ведь Нотт искренне был удивлен, чем руководствовалась прекрасная особь, залетая к нему в комнату, нарушая личное пространство. Он мог быть занят, либо видеть третий сон, быть с кем-то, и список был бесконечно огромен, и к этому всему прибавлялась еще одна сторона медали - девушка понимала, что с ней может произойти? Почему она посчитала, что слизеринец дружелюбно ответит на все ее вопросы? О какой радости идет речь и почему он должен ее разделять? Может быть, ей нужна помощь, она под каким-то зельем? Под каким? Это он ей продал или это собственноручный неудавшийся эксперимент? Вопросов было множество, однако Остин ждал ответа на поставленный единственный, который, по его мнению, мог объяснить все и сразу.
Он не помнил ее имени, однако черты лица показались знакомыми. В голове уже успели родиться сомнения, не мог ли Остин сам назначить встречу, а после забыть об этом, однако, он никогда не жаловался на провалы в памяти, иначе бы не смог заниматься зельями, - подумав об этом, он сжал в руке позабытый бутылёк, поставив его на угол шкафа.
- Да, и еще бы я на твоем месте представился, - Нотт помахал перед ней палочкой, подгоняя с ответом, а сам не мог избавиться от мысли, что ее кто-то мог прислать, и она просто издевалась своими действиями, а может, это был открытый намек на дальнейшую абсурдность ситуации.
Он вспомнил ее имя и события последней встречи, которые можно было сосчитать на двух пальцах. Этот факт заставил успокоиться, однако приятно было наблюдать, как веревки не дадут ей возможности дотянуться до собственной палочки, опутывая тело, начиная от ботинок, так и оставшихся на подлокотнике, заканчивая ключицами и узкими плечами.